Читать книгу Нюрнберг. Высший суд - Александр Звягинцев - Страница 2

Меня часто спрашивают, почему на протяжении многих лет я постоянно обращаюсь к Суду народов в Нюрнберге? Почему эта тема столько лет не отпускает меня?

Помню, как мама повела меня на Старое Лукьяновское кладбище в Киеве, на могилу моей прабабушки Феклы Дмитриевны. Я тогда только пошел в школу. Когда мы шли мимо Бабьего Яра, мама сказала: «А ведь здесь могла лежать и я…»

Мама всю жизнь не могла забыть сентябрьское утро 1941 года, когда она провожала своих школьных подруг-евреек, которые по приказу гитлеровцев с родителями колонной шли к Бабьему Яру. В районе Львовской площади сопровождавший колонну конвоир-немец спросил у мамы: «Юден?» Она честно сказала: «Нет, русская». Немец выдернул ее из колонны и толкнул в спину: «Weg! Уходи!»

Так мама чудом не разделила страшную судьбу своих школьных подруг.

В Бабьем Яру были расстреляны не только евреи. Здесь сложили голову более 25 тысяч военнопленных, подпольщиков, коммунистов, комсомольцев, цыган, здесь расстреляли трех игроков футбольной команды «Динамо» – участников так называемого «Матча смерти».

Но страшный час моей мамы и бабушки пробил позже, когда их – русских, украинцев, людей других национальностей – загнали в телятники и отправили в фашистское рабство в Германию, а деда-подпольщика расстреляли…

Все без исключения мои родственники прошли войну. Многие не вернулись домой. Отец с первых дней войны был на фронте. Летом 1943 года, во время Курской битвы, он вместе с отрядом минометчиков был заброшен в тыл врага. И когда кончились мины, гитлеровцы выдвинули ультиматум – сдаться в плен. Сдаваться никто не собирался…

В наградном листе на представление отца к высокой государственной награде в разделе «Конкретное изложение личного подвига», в частности, отмечалось, что с 5 по 10 июля 1943 г. под его командованием было уничтожено «до батальона пехоты… после того как закончились мины, бойцы стали расстреливать немцев из автоматов». Подняв оставшихся в живых солдат в атаку, отец не только «вышел из окружения, но и вынес всю материальную часть минометов». На следующий день он опять пошел в бой и был тяжело контужен. Нашли его только на вторые сутки. Несколько месяцев жизнь его висела на волоске, тем не менее он выжил, его выходили в пермском госпитале. Отец был человеком большой физической силы – рассказывали, в молодости на спор зубами мешок с пшеницей с земли поднимал. Но ушел он из жизни рано – в 56 лет, фронтовые раны и контузии дали о себе знать.

Автор книги и заместитель Генерального прокурора СССР В. В. Найденов у мемориала в Бабьем Яру. Киев, сентябрь 1976 года.

(Фото из личного архива автора.).

Отец, мама, бабушка с моего раннего детства рассказывали о войне, о тех ужасах, что им пришлось пережить. Впечатление было столь сильным, что, когда канцлер ФРГ Конрад Аденауэр решил распространить действие законов о сроках давности на преступления фашистов, я сочинил стихи. Их даже напечатали. Начинались они, помнится, так: «Не спрятаться под сводами законов, Которые родились век назад, Тем обер-палачам из Бонна…» Шел мне тогда тринадцатый год.

А через год, когда я узнал, кто такие Фемида и Немизида, написал еще один стих. Он начинался более пафосно: «Им не уйти от кары Немизиды, фашистским служкам дьявольских затей…» Вот тогда-то, 60 лет назад, я впервые прикоснулся в своем творчестве к главному процессу человечества и юриспруденции.

Позже, уже во взрослой жизни, мне довелось много встречаться с участниками Нюрнбергского процесса, слушать их рассказы. Эти живые воспоминания как-то неразрывно слились в моем сознании с воспоминаниями моих родных в единое целое. Так что Нюрнбергским процессом «болею» давно. За это время я написал около десяти документальных произведений о Суде народов, пьесу и роман-хронику «На веки вечные». Эти книги переведены на английский, французский, немецкий и другие языки народов мира, изданы за рубежом. По моим сценариям снято около пятнадцати кинолент о Нюрнбергском процессе и один игровой телевизионный многосерийный фильм. Казалось бы, довольно, но время постоянно напоминает: растут новые поколения, необходимо, чтобы и они знали правду об этом важнейшем событии в истории всего человечества.

В представленной книге изложены самые яркие эпизоды Суда народов, приводятся ранее не публиковавшиеся материалы, свидетельства участников процесса, их родственников и очевидцев, недавно рассекреченные архивные документы. Благодаря этому удалось более полно и всесторонне взглянуть на Нюрнбергский процесс, лучше понять и отобразить мотивацию действий его участников. Появилась возможность более объективно разобраться в решениях и поступках глав государств и правительств в контексте тех далеких и нынешних событий.

Книга специально и сознательно написана так, чтобы она была понятна и интересна, в том числе и молодым читателям. В ней нет затянутых рассуждений и лобовых нравоучений, зато есть горькая правда истории.

Некоторые темы поданы под углом последних исторических исследований и вновь открывшихся фактов – они развенчивают или дезавуируют ряд распространенных западных стереотипов и мифов. Ведь время не только хоронит секреты, но иногда выдает их через многие десятилетия.

Наверное, мне повезло больше, чем предшественникам, обращавшимся к истории Нюрнбергского процесса, потому что начиная с середины семидесятых годов прошлого века мне довелось встречаться с Главным обвинителем от СССР на Нюрнбергском процессе Романом Андреевичем Руденко, слушать его выступления, в том числе и воспоминания о работе трибунала, которые всегда становились предметом обсуждения и споров. Обо всем, что было связано с Нюрнбергом, о работе Руденко на процессе мне рассказывали его братья Николай Андреевич, Петр Андреевич, Антон Андреевич и другие родственники, а также ближайшие сподвижники, непосредственно работавшие под его началом в Нюрнберге. Встречи с участниками Нюрнбергского трибунала со стороны США, Великобритании, Франции, их родственниками также весьма расширили мои представления о Суде народов. Переданные ими документы и фотографии стали ценным дополнением к фактологической составляющей книги.

Снимая документальные фильмы о Нюрнбергском процессе, я как руководитель проекта и автор сценария посетил десятки стран мира. Встречался с последними живыми очевидцами и участниками процесса. Беседовал с политиками и видными общественными деятелями, так называемыми «отцами Отечества», людьми разных профессий и убеждений, студентами и преподавателями, научными и творческими работниками. В Париже и Буэнос-Айресе, Москве и Санкт-Петербурге, Мадриде и Пекине, Казани и Тюмени, Гаване и Риме, Екатеринбурге и Пензе, Улан-Баторе и Тиране, Брюсселе и Варшаве, Симферополе и «Артеке», Страсбурге и Ереване, Генуе и Минске, Тарсии и Мардзаботто, Баку и Санта-Анна-ди-Стацимо, Обнинске и Выксе, Йоханнесбурге и Валлетте, Калуге и Саратове, Пусане и Праге, Бангкоке и Белграде, а также в других больших и малых городах в совершено разных аудиториях я проводил интерактивные кинобеседы и встречи, которые длились зачастую часами. Видел, с каким неподдельным интересом слушатели впитывают информацию. Меня всегда радовало, что люди не оставались равнодушными, задавали острые, непростые вопросы. Значит – задело, значит – уже не забудется.

Помню, как после одной из таких встреч в 2017 г. в Волгограде, организованной Советом Европы, на которой было представлено около тридцати стран Европы и Америки, писательница и художник из США Эрин Мейер сказала: «После того что я узнала здесь, мне тяжело переосмысливать прошлое. Это все мне было неизвестно». Встреча тогда закончилась в неформальной обстановке – задетые за живое слушатели не хотели прерывать дискуссию и не отпускали меня до двух часов ночи. Эрин Мейер, вернувшись домой, написала и отправила личное письмо Генеральному секретарю Совета Европы Турбьёрн Ягланду, которое мне потом передали. В этом послании, в частности, говорилось:

«Господин Звягинцев сделал замечательную сессию-презентацию о Нюрнбергском процессе, которая состоялась в рамках программы Международного молодежного семинара “Память и уроки Второй мировой войны”, организованного Советом Европы и российскими партнерами. Его страсть и преданность своей работе были очевидны благодаря представленной подробной информации о процессе и личной связи с историей и ее участниками. Я узнала новые необычные аспекты Нюрнбергского процесса, повлекшие за собой определенные события, о которых я и не догадывалась раньше. Я благодарю господина Звягинцева за энтузиазм и преданность столь важному событию в истории»[1].

В этой связи хочется отметить, что я всегда ставил и ставлю для себя задачу писать точную и правдивую летопись событий, которые проходили в Нюрнберге в 1945–1946 гг. Нынешние и будущие политики и общественные деятели обязаны знать о них. Это знание должно стать суровым предупреждением для тех, кто хотел бы властвовать над другими народами и странами, не задумываясь о той цене, которую неминуемо приходится платить за подобные заблуждения. Вот почему нельзя забывать приговор, вынесенный в Нюрнберге.

Да, порой не такая уж бескомпромиссная мать-история взваливала реализацию решений Нюрнбергского трибунала на очень слабые плечи политиков. Поэтому и неудивительно, что коричневая гидра национал-фашизма во многих странах мира вновь подняла голову. Возникло новое масштабное зло – терроризм, быстро выросший в самостоятельную глобальную силу. С нацизмом его объединяет многое: в частности, намеренное игнорирование международного и внутреннего права, полное пренебрежение моралью, ценностью человеческой жизни. Неожиданные, непредсказуемые атаки, цинизм и жестокость, массовость жертв сеют страх и ужас даже в странах, которые, казалось бы, хорошо защищены от любой угрозы.

Деятельность Нюрнбергского Международного военного трибунала нередко называют «нюрнбергским эпилогом». В отношении казненных главарей Третьего рейха и распущенных преступных организаций эта метафора вполне оправданна. Но зло, как видим, оказалось более живучим, чем многим это представлялось тогда, после Великой Победы. Оно не кануло в небытие со смертью последних военных преступников. События наших дней, в том числе в соседних с Россией странах, это как нельзя лучше подтверждают.

Время – суровый судья. Оно абсолютно. Будучи не детерминированным поступками людей, оно не прощает неуважительного отношения к вердиктам, которые уже однажды вынесло, будь то конкретный человек или целые народы и государства. К сожалению, стрелки на циферблате его исторических часов никогда не показывают человечеству вектор движения, зато, неумолимо отсчитывая мгновения, время охотно пишет роковые письмена тем, кто пытается с ним фамильярничать.

И поэтому: чтобы не наступили темные времена, чтобы Нюрнбергские принципы восторжествовали во всем мире и были реально воплощены в жизнь, чтобы правда о Второй мировой войне, в том числе о роли СССР в разгроме гитлеровской коалиции, подготовке и проведении Нюрнбергского процесса, созидании послевоенного миропорядка была доведена до несведущих и победила как откровенную ложь, так и умышленное или неумышленное замалчивание, сделать придется еще очень много.