Читать книгу Семь тысяч знаков - Александра Александровна Диордица - Страница 3

Дрей опять был вынужден искать место для нового жилища. Дом, который они строили так долго, был уничтожен, многие погибли. Теперь их меньше, а значит, строительство растянется на неопределенный срок. Дрей посмотрел на Марру. Кажется, она устала в пути не меньше, но виду не показывает. Идет сосредоточенная, задумчиво глядя вперед. Ноша Марры – строительный материал для будущего дома – велика.

– Помочь? – Дрей догнал ее на повороте. По правилам колонии нельзя обгонять друг друга, пока они идут по цепочке. Но на его сердце было тревожно за Марру.

– Спасибо, все в порядке, – Марра даже не обернулась на него, четко соблюдая указания Старшего. Старший, Бру, шел самым первым. Именно он должен решить, где они осядут, где будет подходящее место.

Солнце уже встало. Они шли всю ночь. Наконец цепочка остановилась. Все собрались вокруг Бру, приготовившись слушать.

– Считаю это место пригодным, – хрипло начал Старший. – Местность холмистая, неровная, много зелени, есть песок. Располагайтесь.

Дрей с удовольствием скинул строительный материал в общую кучу и подошел к Марре.

– Объявили отдых, не хочешь прогуляться?

– Ты же знаешь, я не могу. – Она холодно посмотрела на него. Дрей вздохнул.

– Пойдешь к нему?

– Разумеется.

Дрей в сердцах пнул землю.

– Марра, я понимаю: я простой строитель, ты королева. Я никто! Но я не могу смириться. Сегодняшнюю ночь ты проведешь с ним, а я буду сидеть на этой поляне и знать о том, что та, которую я люблю больше всего на свете, не придет ко мне.

Марра дернулась как от удара.

– Для чего ты мне все это говоришь, Дрей? Ничего нельзя изменить! Ты прекрасно знаешь, что это правило. А правила не нарушают. Мы только что потеряли Дом – место, в котором жили так долго. Многие погибли. Сейчас, как никогда, я должна быть с Бру!

Дрей отвернулся. Солнце уже стояло высоко над землей, пора было начинать работу.

– Уходи, – не оборачиваясь проговорил он. Марра печально посмотрела ему в спину.

– Прости меня…

Прошло время. Марра теперь жила отдельно, в Царской камере. Ее построили самой первой. Вся колония с нетерпением ждала появления малышей. Дрей нашел утешение в работе. Дом был почти готов. Зимовальную камеру и хлебный амбар делали на совесть. Теперь можно был не переживать о предстоящих холодах. Когда закончили постройку коровника и перешли к кладбищу, все вздохнули с облегчением – осталось совсем немного.

Вечером Бру собрал всех на совет. Дрей старался не смотреть в его сторону, понимая, что может не совладать с собой и, чего доброго, накинется на Старшего в порыве ярости.

– У нас возникла большая проблема, – начал Бру, когда все притихли. – Нам необходимы зеленые иглы для маскировки и укрепления дома, но разведчики и рабочие обошли все на много шагов вперед и не нашли ничего похожего. Без них Дом не выдержит холодов.

Старший оглядел собравшихся. Все зашумели, заохали. Старики перешептывались между собой, огорченно вздыхая. Совет ни к чему не привел. Никто не знал, где добыть зеленые иглы. Расстроенные и испуганные, все стали расходится по своим местам, перешептываясь и взволнованно охая.

Дрей сидел на земле и смотрел на закат. Неужели и здесь они не обретут настоящий, надежный дом? Как это важно, думал он, иметь место, в котором ты в безопасности, где тебе ничего не страшно, где можно спокойно заснуть и радостно проснуться.

– Размышляешь? – Биба, толстый и неуклюжий увалень, подсел к Дрею. Они не дружили, так, здоровались при встрече. Но сейчас Дрей был рад собеседнику.

– Многие наши старики не переживут еще одного перехода, – тихо сказал Дрей. – И Марра…

Биба понимающе кивнул.

– Ей нельзя сейчас уходить в таком положении.

Дрей вздохнул. Все еще больно, невыносимо больно. Он отдал бы за Марру все, что у него есть. Отдал бы жизнь, если бы та была ей нужна.

В вечерней тишине послышался какой-то шорох. Собеседники обернулись на звук. На них смотрел чужак.

– Кто вы такой и что здесь делаете? – Дрей с интересом разглядывал незваного гостя. Тот был тощим, и каким-то жалким, а потому не вызвал у Дрея особенных опасений.

– Это неважно, – чужак посмотрел на Дрея. – Я случайно узнал, что вам нужна помощь.

– Вы что, подслушивали наше собрание?

– У меня есть то, что вам нужно, – глухо сказал чужак, игнорируя вопрос Дрея. – Идем!

Дрей и Биба знали, что покидать Дом после заката строго запрещено. За это можно и на кладбище загреметь. Но ситуация особенная. Если есть хоть один шанс спасти своих и достроить жилище, они просто обязаны им воспользоваться. Не раздумывая больше, Дрей и Биба отправились вслед за незнакомцем.

Шли долго, петляя тропами, то поднимаясь на холмы, то спускаясь в низины. Наконец чужак остановился перед большими зарослями кустарника.

– Сразу за ними – то, что вам нужно, – незнакомец с удовлетворением смотрел на то, как Дрей и Биба раздвигают ветки и вглядываются в темноту.

– Вижу, вижу! Дрей мы спасены! – Биба пританцовывал на месте, не в силах сдержать радость.

Надо проложить маршрут, и тогда рабочие за день натаскают столько материала, сколько необходимо. Дрей задумчиво смотрел на большие залежи зеленых игл. Так много их в одном месте он не видел никогда. Что ж, Марра спасена, это главное. «А может, остаться тут? Одиночкой?» – мысль пронзила Дрея словно стрела. Уйти и жить одному? Без общины, без дома? Без Марры… Страшно и немыслимо, но так притягательно убежать от боли и ревности, стать отшельником.

– Спасибо тебе, чужак! – Дрей с чувством посмотрел на незнакомца, тот лишь хмыкнул и развернулся, чтобы уйти.

– Постой, – Дрей окликнул нежданного помощника, – почему ты нам помогаешь?

Чужак обернулся и посмотрел на Дрейя.

– Я потерял свой дом. Всех, кого я любил, с кем жил долгие годы. Уже много лет я один. Скитаюсь по земле, разведываю, рассматриваю, примечаю. И если могу кому-то помочь спасти самое дорогое, что есть в их жизни, то делаю это.

Вернувшись в колонию, Дрей и Биба рассказали старшему о ночной находке. На радостях всем объявили выходной, отправив лишь дежурную группу за зелеными иглами.

Дрей решил, что уйдет. Теперь он точно знал, что выжить в одиночку возможно, чужак доказал это. Перед тем как покинуть колонию навсегда, он был обязан попрощаться с Маррой, хотя понимал: если его застукают в Царской камере ⎯ убьют на месте. Но желание увидеть любимую в последний раз было выше страха смерти.

Но Дрею везло – незамеченным он пробрался до самого последнего сторожевого поста. Солдат был один. Дрей напал на него внезапно и тихо, понимая, что это его единственный шанс увидеть Марру. Солдат был обессилен ночным дежурством, к тому же не ожидал нападения. Обезвредив его и зайдя внутрь Царской камеры, Дрей сразу увидел Марру. Она спала, дыхание было ровным и спокойным.

– Любимая моя! – прошептал Дрей. Он не хотел ее будить, но не выдержав, лишь на секунду коснулся той, которая была так дорога.

– Дрей? Что ты здесь…

Марра не успела закончить фразу – страшный удар сотряс дом. Стены начали осыпаться. Огромное, невиданных размеров бревно рушило все, что строилось с таким трудом. Рушились входы и перегородки, перемалывались, словно в большом миксере Зимник и Хлебный амбар. Страх и ужас стояли в доме. Сонные солдаты и строители хаотично сновали туда-сюда, пытаясь спастись. Многие старики даже не успели проснуться. Ветки, камни и трупы смешались в одну страшную гору.

– Марра! – Дрей вцепился в любимую, и огромная палка отшвырнула их на несколько метров назад.

– Дети! Мои дети! Наши дети! – кричала Марра, хватаясь за Дрея. Стены осыпались, со всех сторон летели щепки. Ужас и тьма накрыла их. Свет погас…

– Максимка, сколько раз я тебе говорила, что не надо ломать муравейник! – Бабушка строго смотрела на пятилетнего внука и качала головой.

– Ну ба-а-а, – заканючил внук, – я устроил им войну и землетрясение. Они так здорово там бегают. А еще я нашел их яйца! Смотри, как много.

Надежда Матвеевна, пережившая весь ужас, страх и лишения Второй мировой войны, вздрогнула и посмотрела на внука.

– Для кого-то, мой дорогой, мы тоже можем быть муравьями. Кто-то большой и сильный приходит и ломает огромными палками человеческие судьбы, уничтожает жизни. Рушит то самое дорогое и светлое, что дает человеку силы, его дом, семью, родных. И пусть ты всего лишь разворошил муравейник, но откуда тебе знать, сколько горя и боли ты принес просто потому, что тебе это показалось забавным?

Мальчик плакал. Утирал нос грязными ручонками и беспомощно смотрел на бабушку.

– Я не хоте-е-ел! – ревел внук. – Мне их жа-а-алко! Что же теперь делать?

Бабушка обняла мальчика и сказала:

– Давай постараемся им помочь? Иногда даже самую страшную ошибку можно исправить, если набраться смелости и признать ее.

Максимка вытер слезы и улыбнулся.

– Я видел, как несколько муравьев несут елочные иголки вон из того угла, я сейчас их донесу им. Мне-то близко, а им долго идти, я тут все поправлю, как смогу.

Бабушка кивнула.

– А вот этих двоих, – малыш ткнул пальчиком на двух сплетенных тельцами муравьев, – я перенесу вон под ту елку и яйца их туда тоже положу. Пусть у них отдельный дом будет!

Надежда Матвеевна улыбнулась, наблюдая за тем, как рьяно внук принялся за дело. «Если бы так же легко исправлялись человеческие судьбы…» – подумала она и, сев на лавочку, продолжила вязать свитер.