Читать книгу ЭРАтическая эРОДикА. Цикл поэм 2011 года - Александра Барвицкая - Страница 9

1.

Был год восьмой.

Луна была слепа.

Она на ощупь шла над горизонтом —

поверх деревьев, задевая горы,

вцепляясь в тучи в поисках дороги.

Был нужен поводырь ей, но его

Луна не ощущала ни вблизи,

ни в той дыре, в которой —

раньше знала —

сияли звёзды.

Луна пыталась вскармливать фонарь,

но ветер задувал её лучину.

Она входила в новый год с надеждой

на обретенье,

но валилась навзничь

под тяжестью отпущенных потерь.

Потери,

рассыпаясь на осколки,

в лицо впивались, в мёртвые глазницы,

ещё сильнее ранили клетчатку

и до того уже ослепших дыр.

2.

Был год девятый.

Солнце ускользало

из лап восходов, падая в закаты

так быстро, что едва хватало часу

наполниться хоть капелькой тепла —

живительного, но едва живого —

не согревающего —

ни себя, ни время —

от пустоты сжигаемого сердца.

Пустело всё.

Пустующее сердце

сжигало плоть и разум.

И глаза.

От копоти той – яблоки чернели,

скрипел хрусталик, оболочка жалась

фиброзная, а радужка кроилась,

отслаивая все цвета до бели.

Пустело всё.

И Солнце, и Земля.

3.

Был год десятый.

Время пустоты.

Которое, сжимаясь в черноту

Дыры вселенской,

втягивало космос.

И расщепляло атомы и ядра

последних отголосков старой эры,

вдувая пыль в астральные колодцы,

в переработку отправляя слово,

отказывающееся от нови,

не понимающее, что настало время

для перемен воды, несущей мудрость. —

Для перемен.

Для льющейся воды.

4.

День два-один.

Восьмой сиван.

Автобус,

взлетевший над просторами России,

готовился к посадке-остановке,

когда мужчина – женщине земной —

сказал:

– Не бойся ничего.

Отныне

и Ты, и Сын мой – под защитой света.

И грязь к тебе уже не прикоснётся

толпы, несущих душу, как лохмотья,

пытающихся затолкать локтями,

догнать дыханием своим гниющим

тот воздух, что тебе предназначался,

и чрево, что хранится для живых.

Шестое чувство пятых измерений

в тот день открыло двери двух миров.

И Боги приготовились на Землю

сойти,

чтоб дать земным дорогу к свету,

не подпуская к чистому толпу,

которая рвалась вперёд скорее,

к дверям, что для таких всегда закрыты,

рвалась ворваться в лучший из миров,

чтоб там в лохмотья души разрывать.

Но Боги

не пускали грязных в двери.

5.

Был день ноль-два.

Был два-два ав.

День – Два.

Был день двойной. —

Двойное равновесье.

Когда слова живым ручьём строились,

открывши глаз, не открывая имя. —

Не тайна.

Но сокрыто до поры.

Был день семь-восемь.

День один и шесть.

Восьмой тишрей.

Когда поднялся ветер,

И, разгоняя тучи серой пыли,

открыл дорогу светлому потоку,

Луну и Солнце призывая – слиться.

Был день два-три.

Один и шесть хешван.

Был день пять-семь.

Пять – в семени —

был день.

Когда с небес был зов о капле крови —

живого человеческого тела,

прольющейся – не в войнах, а – с любовью

к живому человеческому телу,

к живому человеческому духу,

к живой душе, пролившейся любовью.

О капле, что прольётся добровольно.

Которая должна соединиться

с земною кровью, что водой зовётся

и с чистым воздухом живой земли.

В тот день услышан зов был, и исполнен.

В тот день

живою стала кровь-вода.

6.

А на астрономическом табло

был счет: два-ноль —

один-один. – В парсеках.

Был день восьмой.

На чашах – третий шват.

Был год пять-семь и семь-один.

Был год —

пять семь один —

пять в семени едином —

когда Луна взошла.

Своим лицом

она закрыла Солнце, оставляя

лишь окантовку света для Земли.

Но света стало больше, чем в обычный —

седьмой, шестой и даже пятый день.

В тот день светила встретились глазами,

глаза друг другу светом оживив.

7.

Был день восьмой.

Один и семь.

Двенадцать.

Один и два.

Был шват.

Когда младенец

С глазами, что в себе хранили мудрость

всех предков, всех богов и всех планет,

был матери земной своей показан.

Показан.

Но не отдан – до поры.

Ещё не время было отдавать.

Об этом два хранителя молчали

у трёх кроваток.

Голос же – звучал.

На трёх кроватках – в маленькой каморке —

Младенцев было четверо.

Один —

который есть и Альфа, и Омега.

Его кроватка значилась вначале.

За ней – вторая шла – с учеником.

На третьей были девочки-близняшки.

Кроватка та стояла чуть поодаль.

Тем девочкам – быть жёнами земными

Великих Славных, что лежали рядом,

и матерями будущих Богов.

Был день благой

Был день седьмой.

Был третий

Нисан.

И между тем нисаном,

который крест взвалил, и нёс на гору,

и этим – было ровно два по сорок