Читать книгу Экскурсия для современной золушки - Александра Глазкина - Страница 12

В моей голове постепенно всплывали наставления, полученные когда-то на курсах. Например, о том, что не стоит перегружать туристов датами и фактами, лучше рассказать им пару забавных историй, связанных с достопримечательностью, и тогда они уж точно ее запомнят. В качестве примера нам приводили один их храмов в Юрьеве-Польском, для строительства которого привезли камни с заранее вырезанными на них библейскими мотивами. Но так как строили храм простые люди, далекие от искусства, часть стены они сложили наобум, и вышло, что у части львов вместо хвоста оказались цветы, а к головам святых приставлены туловища чудовищ. Вернувшийся князь рвал и метал, увидев подобный беспредел, но ничего уже было не исправить – неправильные узоры оказались под самым куполом и чтобы их переделать, нужно было разбирать практически всю стену.

В этом плане рассказывать про Синий камень оказалось сплошным удовольствием. Когда-то ему поклонялись язычники, потом, когда на Руси восторжествовало христианство, камень объявили проклятым и призывали народ туда не ходить. В начале 18 века какой-то монах закопал камень, но через какое-то время валун вновь оказался на берегу. Позже камень пытались перевезти через озеро по льду, чтобы использовать при строительстве церкви, но лед треснул и камень затонул, чтобы через семьдесят лет вновь «выползти» на берег. Именно с той поры пошли слухи о его магическом происхождении, и к камню с утроенной силой потянулись многочисленные паломники. И хотя ученые вполне адекватно объясняли его перемещения подмывкой грунта и движением льдов, народ уверовал в его чудодейственную силу.

Я подробно объяснила туристам схему поклонения камню: чтобы просить его об исполнении желаний или исцелении от недугов нужно встать на него босыми ногами и задобрить камень, кинув ему монетку. При желании можно даже посидеть на нем, чтобы зарядиться целительной энергией и зарядить амулеты, например, свое украшение. При желании у ближайших деревьев можно завязать на удачу ленточку, которыми щедро снабжали туристов продавцы в сувенирных киосках. Ну, и венцом программы служило восхождение на Александрову гору, с которой открывался прекрасный панорамный вид на озеро и монастырь.

Я помнила тетины сетования, что поклонение камню превратили в индустрию. Когда-то к нему просто вела тропа вдоль бережка, сейчас же там выстроили целый комплекс с торговыми рядами, кемпингом и местом для барбекю. Меня подобный подход тоже раздражал, по-моему, от этого терялся сам смысл мистической процедуры, в которую кто-то, может, и верил, но туристам, похоже, было все равно.

К счастью, поскольку приехали мы поздно, большая часть палаток была уже закрыта, да и очередь жаждущих прикоснуться к камню оказалась небольшой. Владелец единственной палатки ошалел от радости, когда к нему за ленточками рванула толпа.

Я стояла у входа, пропуская всех вперед – указывать путь необходимости не было: к берегу вел прямой дощатый помост.

– А сколько этот камень весит? – осведомилась у меня Тетя-Колбаса.

Она сменила свое обтягивающее платье на не менее обтягивающую майку и очень обтягивающие лосины. Я аж поморщилась, глядя, как плотная ткань врезается ей в нежное место. Интересно, неужели ей так удобно? Конечно, я читала про камень только что, но стоило ей задать вопрос и все данные вылетели у меня из головы.

– А давайте вы точную цифру в путеводителе посмотрите? – вежливо, очень вежливо предложила я.

Тетя-Колбаса презрительно фыркнула:

– Милочка, если я все могу посмотреть в путеводителе, то зачем здесь вы?!

Конечно, ее претензия, по сути, была обоснованной – я не имела права отсылать туристов к источникам, но ее тон!

– Не бойтесь, – вмешался вдруг Борис Сергеевич, – вас выдержит!

– Что вы себе позволяете?! – взвилась тетя, – вы что, намекаете на мой лишний вес?!

– Ну, что вы! – корректно ответил Борис Сергеевич, – я всего лишь имел в виду, что камень, несмотря на то, что весит целых двенадцать тонн, прочно укреплен в грунте, и риск провалиться никому не грозит.

Тетя, прищурив глаза, смотрела на водителя, но на его невозмутимом лице не значилось и тени насмешки. Наконец, она еще раз фыркнула и ткнула мне обратно в руки буклет, который я ей протягивала:

– У вас как раз есть время, чтобы выучить элементарные сведения! – заявила она и, отдуваясь, выпала из автобуса.

Как только она удалилась на безопасное расстояние, я повернулась к Борису Сергеевичу, и мы принялись смеяться.

– Простите, Саша, не удержался, – сказал он. – Вот обязательно в любой группе найдется такая въедливая и всем вечно недовольная особа.

– Я сама виновата, она права – мне надо просто все зазубрить, чтобы больше не попадать впросак.

– Да, ладно, расслабьтесь. Пойдите лучше у камушка желание загадайте.

– А вы? Не пойдете?

– Мне желать нечего, – просто ответил он.

Интересно, что он имел в виду, думала я, топая по настилу, что ему нечего желать, потому что у него все есть: стабильная работа, дом-полная чаша, жена-красавица, сын… Или что он уже ничего не хочет? Наверное, первое, решила я, не похож он на товарища, уставшего от жизни.

Как только я спустилась с настила, то испытала непреодолимое желание разуться, уж больно пышным ковром расползлась по берегу трава-мурава. Я скинула балетки и с наслаждением пошевелила пальцами, чувствуя под уставшими ступнями мягкую траву.

– Тоже полезете на камень? Вы кажетесь девушкой разумной, – спросил меня подошедший Джастин.

Он, судя по отсутствию в руках ленточек и монет, подобной глупости делать не собирался. Зачем же тогда поехал? И хотя я и впрямь не собиралась лезть на камень и не разделяла общей эйфории, но насмешка в его словах меня неприятно задела.

– Не стоит смеяться над чужими верованиями, – ответила я, – разве у вас, в Англии нет традиций, связанных с поклонением древностям? Тот же Стоун-хедж, к примеру?

– О, не обижайтесь, просто меня удивляет тяга русских, как это говорят, на авось? Получать все даром, а не стремиться к цели, трудиться.

– На халяву, – машинально поправила я, – «авось» говорят про случайное везение.

– О, – ничуть не смутился Джастин, – я горжусь знанием русского, но таких деталей не знал.

– А откуда вы, кстати, так хорошо знаете русский?

Мы стояли чуть в стороне от места, где наша группа выстроилась в очередь к камню. Счастливчики, успевшие зарядиться магией, вид имели блаженный и хмельной. Да, самовнушение – великая сила! Остальные, переминаясь с ноги на ногу, нетерпеливо подгоняли тех, кто, по их мнению, задержался дольше положенного времени. Камень, кстати, не выглядел синим, скорее, серовато-голубым, и показался мне обыкновенным валуном.

– Не хотите подняться на холм? – ответил Джастин вопросом на вопрос.

Я удивилась, но ответила согласием. Мне бы теперь изящно поправить на плече кружевной зонтик или подхватить подол платья, а я тут – босая, в джинсах… На холме, возрождая мою веру в человечество, уже стояли те, кто предпочел любоваться на закат, а не томиться в очереди к чуду. Вид с горы и впрямь открывался потрясающий! На востоке нарядной игрушкой белел монастырь с причудливыми башенками-куполами, на западе над гладкой поверхностью озера нежно розовел закат.

Я вспомнила рассказ аспиранта о том, что Плещеево озеро – уникальный природный комплекс, в который впадает девятнадцать рек (а вытекает лишь одна) и на дне которого бьют бесчисленные родники, поэтому даже в самое жаркое лето вода остается прохладной. Озеро обладает удивительным свойством самоочищения и по закону здесь запрещено использовать моторные лодки – только весельные или парусные, чтобы не загрязнять воду. И поспешила поделиться этой информацией с Джастином, словно хотела взять реванш за свой позорный провал в диалоге с Теткой-Колбасой.

Он терпеливо меня выслушал, поблагодарил, а потом сказал:

– Вы спрашивали меня, почему я хорошо знаю ваш язык. Так вот…

Черт. Очарованная природными красотами и исполненная решимости реабилитироваться как гид, я уже и забыла про свой вопрос. А Джастин невозмутимо продолжил:

– Мои предки по материнской линии – выходцы из России, и дети в семье традиционно учат русский как иностранный. И среди наших клиентов много русских.

– Клиентов?

– Да. Мама еще в девяностые годы открыла туристическое направление для богатых русских. Возила их по замкам. Потом сменила направление. Недалеко от нашего дома расположен Чоутен-коттедж…

Мне это название ни о чем не говорило, и Джастин, не дождавшись понимающего отклика, пояснил:

– Там расположен дом-музей Джейн Остен. Вот мама и разработала программу путешествия по местам жизни самой Остен и героев ее книг. А наше поместье изображает Пемберли, где проходят костюмированные представления. Как оказалось, именно в России очень много поклонниц творчества Остен.

– А вы изображаете мистера Дарси? – не удержалась я от шпильки.

– Нет, в воображении дам мистером Дарси может быть только Колин Ферт, который выходит из пруда в мокрой рубашке.

– Вы украли мою шутку! И что, его, правда, Колин Ферт изображает?

– Нет, но актер, весьма похожий на него.

Да уж, представляю восторг соотечественниц, попавших в ожившую атмосферу книг. Ну, или, подозреваю, скорее, в атмосферу сериалов Би-Би-Си. Зато теперь понятно замечание Джастина про склонность русских к халяве. Он ведь даром, что аристократ, а не гнушается заниматься бизнесом, который не совсем соответствует занятию для графа. Удивительно!

– Слушайте, ну, здорово! Уверена, от туристок отбоя нет!

– Благодарю, – церемонно поклонился Джастин, а я задумалась, не слишком ли двусмысленно прозвучало мое последнее замечание.

Ладно, если он и впрямь с детства русский учит, надеюсь, разберется в нюансах.

– Кстати, могу заметить, что именно русские туристки – самые раскрепощенные. Не стесняются принимать участие в инсценировках и балах.

Теперь я заметила некую нарочитую правильность его речи. Я бы сказала «участвовать», а не «принимать участие».

– Правда? Расскажите, в каких?

Джастин с улыбкой перечислил самые известные сцены, а потом добавил:

– Мне довелось даже изображать капитана Уэнтуорта в одной из сцен. Актер заболел, а мама сочла, что я вполне смогу осилить пару простых действий.

– Стояли, раскинув руки, и ловили девиц, прыгающих с мола? – подначила я.

– Вы не поверите, но именно это я и делал. Там целая очередь желающих выстроилась. Руки два дня болели!

– Вы шутите! – не поверила я, уж больно идиотская представлялась картинка.

Хотя представить, с какой охоткой наши женщины прыгают в объятия элегантного Джастина, было совсем нетрудно.

Все время, что мы разговаривали, я не переставала поглядывать вниз, на Синий камень. И когда возле него осталась лишь пара человек, решила, что нужно спускаться. Джастин пошел чуть впереди и даже подал мне руку, когда я поскользнулась на траве. На камне стояли только Алена с Сонечкой. Ну, понятно, никому и в голову не пришло женщину с ребенком вперед пропустить, а Алена достаточно робкая, чтобы терпеливо ждать, пока все разойдутся.

Она не загадывала желание, она увещевала капризничающую Сонечку, что нельзя подбирать чужие монетки и бусины, которыми был щедро усыпан камень. Заметив, что мы ее ждем, Алена удвоила усилия.

– Так, строго сказала она, – мы уходим. Я сейчас спрыгну, а ты пойдешь ко мне на ручки.

Земля вокруг камня представляла собой грязное месиво, и до берега с травой нужно было перескакивать. Что Алена и сделала, правда, не очень удачно: охнула, скривившись от боли, и стала заваливаться, если бы мгновенно среагировавший Джастин ее не подхватил. Вот и пригодился опыт киношного героя, мелькнула у меня мысль. Сонечка, увидев, что мама падает, залилась слезами, и у меня сработал свой инстинкт: не обращая внимания на грязь, я бросилась к камню и протянула девочке руки:

– Зайка, не плачь. С мамой все в порядке! Она просто поскользнулась! С ней все в порядке!

Твердя это, как мантру, я очень надеялась, что так и будет, но боялась повернуться. Если сейчас окажется, что Алена подвернула ногу! К моему огромному облегчению, все и впрямь обошлось. Джастин, не обращая внимания на то, что пачкает обувь, снял Соню с камня и передал в руки матери. Орущая девочка (как же, незнакомый дядя схватил), вцепилась Алене в подол и тут же затихла.