Читать книгу Экскурсия для современной золушки - Александра Глазкина - Страница 4

– Жукова, ты что? Что значит «не приеду»?

Аня завопила так, что я поморщилась и даже отстранила телефон от уха. Несмотря на то, что со школьных времен прошло двадцать лет, в течение которых я успела дважды сменить фамилию, подруга упорно продолжала меня называть так, как значилось в классном журнале.

Я устало вздохнула:

– Ань, ну я же тебе объяснила… Мне, правда, очень жаль, но ничего не поделаешь.

– Очень даже поделаешь! Что за семейное рабство?

Я вздохнула еще глубже. Ну, вот как ей объяснить? Не могу же я в один телефонный разговор уложить события нескольких лет? Аня знала лишь о том, что я развелась и переехала, но подробностей она не знала, а у меня не было ни малейшего желания ей объяснять, как я обязана тете, которая меня поддержала. Да и вообще.

Терпеливо выслушав гневные тирады, я распрощалась и вернулась к сбору вещей. Аню как послушать, так на пирсе яхт-клуба уже выстроилась очередь миллионеров, жаждущих утащить меня замуж. А то я не знаю, что нынешним хозяевам жизни нужны лишь два типажа: или пустоголовая красотка с надувным бюстом и губами, которую можно с собой таскать и демонстрировать друзьям, как комнатную собачку, или ведическая жена, которая не скажет наперекор ни одного слова и будет верным тылом (губастая красотка в таком случае идет бонусом в статусе любовницы). Ни под один типаж я не попадала даже с очень большой натяжкой. Посему успокоила себя тем, что немного я и потеряла. Ну а вместо ультрасовременной, обновленной к мундиалю Москвы буду любоваться на купола разрушенных церквей в российской глубинке.

Тем не менее, поколебавшись, заветное платье я все же сунула на дно чемодана, под стопку практичных джинсов и немарких футболок. Волшебный принцип сбора вещей «пусть будет» еще никого не подводил. Видимо, Мушка думала также, потому что на диване, куда я попросила сложить вещи, которые ей хочется взять с собой, кроме нарядов всех оттенков розового высилась стопка любимых книг и целый отряд игрушек, начиная от крохотной собачонки-брелка и заканчивая розовым слоном в пол-меня ростом (очередной дурацкий подарок Мушкиного папаши).

Вздохнув, я принялась сортировать вещи, мысленно ухмыляясь причудам детской логики. И впрямь, как обойтись в дороге без пластикового лука со стрелами? И без деталей лего, которые из-за потери половины набора давно перестали собираться во что-то внятное? И без тетрадки с наклейками-котятами, у которых бегают глазки? Мушка, устроившись рядом, бегала глазками почище тех котят и сопела носом, справедливо подозревая, что я забракую две трети выбранных ею сокровищ.

А я, в свою очередь, подумала, что волшебный магазин с заманчивым названием «все по пятьдесят» пора взорвать! Иного пути освободиться от навязчивой мании скупать там всякую ерунду, милую детскому сердцу, я не находила. Да и сама, каюсь, грешна. Уже четыре чайных подноса мне точно не нужны! И если тканевые складные коробки еще оправдали свое присутствие в доме тем, что таили в своих недрах мелочи, которым свойственно вечно теряться, то вазочки для цветов и часы а-ля винтаж мне в съемной квартире совсем ни к чему!

Я обвела взглядом комнату и устыдилась. За пару лет, проведенных здесь, мы обросли барахлом, которое при переезде наверняка выкинем. Я никогда не отличалась большим вкусом в выборе домашнего декора и всегда завидовала хозяйкам, которые умудрялись придать своему жилищу вид, словно скопированный из журнала. У меня же – хоть в общежитии в годы студенчества, хоть в квартире бывшего мужа, хоть теперь получалось нечто среднее между пристанищем богемы и жильем тетки-мещанки. И хотя от гостей я не раз выслушивала похвалы об уюте и очаровании моего домика, сама мечтала о чем-то более изысканном. Но, как любит говорить тетушка, корову в попону наряди, она лошадью не станет. Видимо, каждому свое.

На препирательства с Мушкой у меня ушел остаток дня, и к тете мы явились под вечер. В саду, где от души разливались трелями соловьи, уже был накрыт стол, а сама тетя горделиво восседала за ним в инвалидном кресле, блестящем спицами колес. Конструкция кресла была, на мой взгляд, перегружена всякими деталями, и тете не хватало только футуристического шлема, чтобы окончательно стать похожей на предводителя киборгов в войне с людьми!

– Ух, ты! – восхитилась дочка, – А можно будет покататься?

– Нет, – отрезала я раньше, чем тетя открыла рот (редкий рекорд для меня, но я же знала, что она готова во всем потакать любимой внучке!). Еще не хватало, чтобы мой ребенок забавлялся с тем, что по определению не является игрушкой!

Мушка надулась, но вид разномастных вазочек с вареньем мгновенно поднял ей настроение. Вот бы мне научиться так быстро переключаться! Варенье было чуть ли не единым лакомством, на которое у Мушки не возникала аллергия. И дочка, не теряя времени, приступила к дегустации. Тетя с умилением наблюдала, как Мушка макает одну и то же ложку в разные вазочки, и на золотисто-рыжем абрикосовом варенье остаются темные разводы от варенья малинового. Я смолчала, но поставила еще одну галочку в списке для предстоящего путешествия: научить Мушку правильно вести себя за столом. То, что выглядело вполне невинно и умилительно дома, может вызвать презрительные взгляды туристов.

Когда пришла пора отправиться к водителю автобуса, я, несмотря на бурные тетины протесты, вызвала такси. Она-то убеждала, что гипс никак не повлияет на ее манеру вождения, но все же сесть за руль ее миниатюрной машины я запретила.

– Хватит нам одного перелома!

Тетя с Мушкой синхронно вздохнули и принялись выглядывать такси, а я только головой покачала. Вот уж верно говорят, что старый, что малый. Весело мне будет в путешествии!

Водитель жил на другом конце города, тоже в частном секторе, в просторном дворе, усаженном кустами смородины. В опрятном доме с резным деревянным крылечком и ярко-раскрашенными качелями в глубине двора.

– Мамочка, можно? – умоляюще воззрилась на меня Мушка, но я удержала ее, пока к нам не вышел хозяин.

– Борис Сергеевич, – представился он, протягивая мне руку.

Ладонь у него была теплая и чуть шершавая, рукопожатие – крепким, но, вместе с тем, осторожным, да и вообще он производил впечатление человека спокойного и предупредительного. Я мгновенно успокоилась, почувствовав, что хоть с этой стороны не стоит ждать подвоха.

– А у нашей бабушки поросенка Борисом зовут, – заявила Мушка, подлезая головой под наши сцепленные руки. – Он вообще-то Борька, но когда с ногами в кормушку залезает, бабушка всегда сердится и так строго ему: «Борис, вот ты свинья эдакая, а ну-ка вылезай!»

Я, наверное, покраснела, но водитель приложил ладонь к широкой груди и церемонно поклонился Мушке:

– Я польщен таким совпадением, милая барышня! Но смею вас уверить, что с ногами в кормушку я точно не залезаю!

Мушка хихикнула в ответ на церемонное обращение, странное для ее слуха, а я расслабилась еще больше: человек, способный адекватно реагировать на непосредственные детские замечания – довольно редкое явление в моем окружении! Впрочем, когда почти сразу после нашего знакомства на порог дома выскочил пацаненок с такими же темными, как у Бориса Сергеевича, глазами, я поняла, откуда у него подобные навыки.

Пока Борис Сергеевич расспрашивал тетю о подробностях ее падения, у детей началась своя церемония знакомства. Сначала они, насупившись, рассматривали друг друга на расстоянии, потом, как бы невзначай, сделали пару шагов навстречу друг другу. Потом мальчик принялся с самым безразличным видом разглядывать растущую у тропинки аптечную ромашку, а Мушка со столь же независимым видом принялась напевать себе под нос и теребить вышитый бусинками карман на платье. Хозяин, конечно же, сдался первым (пока я еще не встречала ребенка, способного переиграть мое чадо в гляделки).

– Видала? – спросил мальчик, протягивая ей на руке огромного золотисто-зеленого жука, – я сам поймал!

– Ух, ты, – восхитилась Мушка, – а подержать дашь?

Мальчик замер, озадаченный. Видимо, в его картине мира девочка в розовом платье, расшитом бусинами, с аккуратными косичками и нежным румянцем на пухлых щеках должна была завизжать от страха или, на худой конец, брезгливо поморщиться. Он же не знал, что Мушка одной левой вытягивает из тетиных грядок дождевых червей и пересаживает на листики гусениц (и тут уж визжать от страха и брезгливо морщиться приходиться мне).

– Не, только погладить, – наконец созрел он для ответа, а Мушка, ободренная согласием, мгновенно перешла к следующему этапу наступления и кивнула на качели:

– А покататься дашь? Меня Му.. Елизаветой зовут, а тебя как?

– Георгий, – солидно назвался тот.

Барьер был сломлен, и Мушка с Гошей двинулись к качелям. А нас Борис Сергеевич пригласил к автобусу, который я сразу и не заметила за буйно разросшимися ветвями деревьев. Я растерянно оглянулась: зная бедовый нрав дочери, не хотела упускать ее из виду, да еще в чужом дворе, полном опасностей. Но производить впечатление паникерши и мамаши-наседки перед человеком, с которым мне предстоит провести неделю в туре, не хотелось, и я покорно двинулась вслед за водителем и тетей, которая лихо объезжала грядки на своем необычном транспорте.