Читать книгу Сладкий плен его объятий - Александра Хоукинз - Страница 4

Пятнадцать лет спустя…

– Я вас предупреждаю, у вас ничего не выйдет с этим господином, мисс.

Девону Бидгрейн, казалось, не очень расстроил мрачный прогноз лакея. Она была пятым ребенком в семье баронета, и ее не пугали мелкие препятствия. Старшая сестра Айрин говорила, что Девона цепкая, как крапива, и девушке каждый раз ужасно хотелось проверить это качество, когда ее бесцеремонная сестрица произносила эту фразу. Почувствовав, что у нее непроизвольно сжимаются челюсти, Девона немедленно расслабилась.

Итак, Рейн Уаймен оказался человеком, с которым не так-то просто увидеться. Девона попыталась вежливо познакомиться с ним. Поскольку лорд Типтон терпеть не мог светских раутов, она решила написать ему, но он вернул все ее тщательно продуманные письма нераспечатанными.

Девушку это не остановило, и она рискнула нанести ему официальный визит. Она знала, что семья не одобрит ее поступка, хотя Девона правильно выбрала день и час. Лорда Типтона не было дома, по крайней мере, так заявил низкорослый грубиян-слуга, прежде чем захлопнуть дверь перед носом ее лакея.

Девона стала думать, что лорд Типтон нарочно избегает ее, хотя и не могла понять почему. Не то чтобы она была о себе такого уж высокого мнения, хотя именно в тот вечер лорд Невин постарался польстить ей, сравнив ее медно-рыжие локоны со скрытым огнем Этны. Сама Девона считала, что у ее буйной шевелюры совсем не модный цвет, и это обстоятельство немало огорчало девушку, когда она критически разглядывала себя в зеркале. Однако какая женщина устоит перед лестью?

Девона хмурилась, глядя на прочную, надежную дверь, преграждавшую ей путь к цели. Девушка сомневалась в том, что, когда ей в конце концов удастся добиться аудиенции у неуловимого лорда Типтона, он будет сравнивать ее волосы с древними вулканами. С трудом подавив тяжелый вздох, Девона встретилась взглядом со своим верным слугой.

– Что он сказал на этот раз, Гар?

– Он сказал, – Гар сделал глубокий вдох, пытаясь смягчить раздражение, вызванное настойчивостью хозяйки, – что настоящая леди не наносит официальных визитов в полночь. Его хозяину не нужны уличные женщины.

– Ну что ж, он хочет поставить меня на место, верно? – сухо проговорила Девона, даже в тусклом свете фонарей кареты заметив, как у Гара покраснели уши. Затем она перевела взгляд на запертую дверь. – Надо придумать что-нибудь получше. Попытка нанести официальный визит ничего не дает. Так до лорда Типтона не добраться.

– Миледи, едемте домой. Попробуем в другой раз, – умоляла горничная Девоны Перл Браун. – Даже в нашем сопровождении это неприлично. А ночью еще и небезопасно.

Далеко не каждое приключение могло так взволновать Перл, но сейчас, казалось, ее нервы были на пределе. У слуг Девоны была далеко не легкая жизнь. Их упрямая хозяйка могла вывести из себя кого угодно.

– Ехать сегодня вечером на бал было абсолютно безопасно, а сейчас, как вы видите, мне нужно всего лишь выйти из кареты.

Вдохновение, внезапное и яркое, как вспышка молнии, озарило лицо девушки. Конечно, именно так! Девона хлопнула в ладоши, не обращая внимания на встревоженные взгляды слуг. У нее созрел план.

Несколько минут спустя Гар стучал локтем в дверь, пытаясь удержать на руках Девону и свисающие ярды шелка.

– Ничего не получится, – бормотал он.

– Вы меня недооцениваете. Мой будущий муж получит то, что потеряет сцена.

– Хозяин шкуру с нас спустит, когда узнает о ваших шалостях, – проворчала Перл.

– Глупости. Папа может быть очень снисходительным, – уверяла их Девона, хотя это была неправда. Но нужно же было поддержать боевой дух слуг!

– Только потому, что Бидгрейнов слишком много, чтобы раздражаться по поводу каждого, – ядовито заметила Перл. – Если бы была жива ваша добрая матушка, она с самого начала в корне пресекла бы ваши безрассудные проделки.

Эти слова достигли цели и вызвали у Девоны чувство вины. Это был удар прямо в сердце. Анна Бидгрейн погибла в результате несчастного случая. Пытаясь догнать свою шаловливую трехлетнюю младшую дочь, она получила удар в висок тяжелым бревном от мастера, выполнявшего какие-то работы по перестройке дома. Обычные детские проказы и щедрый подарок от любящего мужа совпали по времени и привели к трагедии. У Анны открылось мозговое кровотечение, и она умерла. Хотя Девона считала себя виновной в смерти матери, она отнюдь не желала, чтобы ей об этом напоминала дерзкая служанка.

– На вашем месте я выражалась бы очень осторожно. Кто знает, как отреагирует бесшабашная особа, повинная в смерти своей матери?

Перл, видя, что ее слова обидели хозяйку, тут же пожалела об этом.

– Мисс Бидгрейн…

Дверь распахнулась, прервав их разговор. Пора было начинать спектакль.

– Посторонитесь! – приказал Гар, проходя мимо остолбеневшего слуги и не давая ему возможности остановить их.

Гар внес Девону в небольшой холл и уложил ее на простую скамью из орехового дерева.

– Ничего, ничего, мисс. Все будет хорошо.

Поняв намек, Девона обхватила руками живот и застонала.

– Боль стала сильнее, Гар. Я… да… Меня сейчас стошнит.

Слуга лорда Типтона был непоколебим.

– Она не может здесь оставаться. Уходите.

«Вот упрямец, – подумала Девона. – Охраняет своего хозяина, будто свирепый цербер». Можно подумать, что внимания лорда Типтона добиваются целые толпы женщин. Девона, однако, прекрасно знала, что это не так. Мужчины, которых считали демонами, были в полной безопасности от проделок юных представительниц высшего света. Прервав размышления, она закричала, согнулась пополам и спрятала лицо в складках юбки. Гар выпрямился во весь рост, угрожающе нависая над слугой Типтона.

– Видите, наша госпожа больна. Если вы не можете привести врача, то, по крайней мере найдите чистый горшок, чтобы наша госпожа не опозорилась, испачкав ваш пол.

Перл обняла Девону, утешая ее.

– И что-нибудь попить, если можно. – Скрывая волнение, горничная похлопала хозяйку по руке. – Не плачьте, а то вам станет еще хуже, миледи.

Слуга лорда в нерешительности разглядывал эту троицу. Как быть? Инстинкт подсказывал ему: эти люди что-то замышляют. Но рыдающая девушка действительно могла оказаться дамой из высшего общества. Поэтому он неохотно сказал:

– Не шумите. Я посмотрю, что можно сделать. – И исчез в одном из темных коридоров.

– Доверчивая душа, – пробормотал Гар.

Девона подняла голову. Страдальческая гримаса тут же исчезла с ее лица.

– С вас шиллинг, Гар. – Она быстро сжала руку Перл. – Он пошел налево. Будем искать справа. – Девона уже двигалась в указанном направлении.

– Мисс Бидгрейн, откуда вы знаете, что его сиятельство именно там? – прошептала Перл, следуя за Девоной по пятам. Она боялась остаться в одиночестве.

– Да это, в общем-то, просто. – Девона открыла одну дверь. Пусто. Она направилась к следующей двери. – Эта часть дома освещена. Кроме того, цербер пошел в другом направлении.

– А может быть, он отправился за своим господином? – спросила Перл, которая с каждым шагом тревожилась все больше.

– Сомневаюсь. Он готов был вышвырнуть на улицу больную женщину. Нам повезло, если он действительно пошел за горшком.

Девона застыла, заметив свет, пробивавшийся из-под соседней двери. Девушка задрожала от нетерпения. В конце концов, не каждый день она предстает перед человеком, которого считают демоном.

– Гар, – сказала Девона, понижая голос так, чтобы ее не мог услышать никто, кроме ее слуг, – вы с Перл возвращайтесь в холл и ждите бдительного стража. Отвлеките его, если понадобится, потому что мне потребуется время, чтобы побеседовать с его сиятельством.

Девона не объяснила Гару и Перл причин, по которым добивалась аудиенции у лорда Типтона, как не сказала и о страшных последствиях, если ей не удастся заручиться его поддержкой. Ведь он же поможет ей, правда? До этого момента ей и в голову не приходило, что она может потерпеть неудачу. Почувствовав обеспокоенность слуг, Девона оглянулась на своих неподвижно застывших сопровождающих.

– Все будет в порядке, как только я поговорю с лордом Типтоном. Ступайте. У меня все будет хорошо.

Не думая о том, чем это может для нее закончиться, Девона тихо открыла дверь и удивленно заморгала. Она ожидала увидеть нечто совсем иное. Здесь было пусто и… не было ничего необычного. Небольшая комната, несомненно, принадлежала мужчине. Стены были светло-зеленого цвета. Украшением служили лишь несколько пасторалей да огромное зеркало в богато украшенной золотой раме, подвешенное над каминной полкой из кремового мрамора. Дружелюбно потрескивающий в камине огонь так и манил погреться возле него. Никакой вычурной модной мебели, рассчитанной на то, чтобы произвести впечатление на гостей. Все – от мягкого старого французского кресла в стиле рококо и огромных книжных шкафов, выполненных в манере Джорджа Хэплуайта, занимающих две стены комнаты, до геометрически безупречного книжного столика – служило тому, чтобы создать атмосферу уюта для хозяина.

Каков он, этот лорд Типтон? Девона перебрала в уме сплетни, которые ходили о нем в высшем свете, но ни одна из них не вписывалась в общую картину, если это изысканное, закрытое для посторонних убежище отражало характер человека, с которым Девона так отчаянно стремилась встретиться. Она оттопырила нижнюю губу, размышляя. Девушка так погрузилась в свои мысли, что не заметила, как сама стала объектом наблюдения и оценки.

Какое-то неприятное ощущение, прервавшее ее размышления, кольнуло Девону. Она потерла руки, будто избавляясь от озноба, обернулась и снова оглядела комнату. Ее внимание привлек один из темных углов, и Девона поняла, что в комнате кроме нее кто-то был. Таинственный лорд Типтон. Человек, которого в высшем свете за глаза именовали Le Cadavre Raffiné – Рафинированный Труп. Девона сомневалась, что кто-нибудь из представителей бомонда осмелился бы бросить это оскорбление в лицо этому человеку, если бы тот снизошел до того, чтобы появиться среди них.

Даже в тусклом свете девушка видела, что он необычайно красив. Она была так очарована, что забыла об осторожности. Девона взяла ближайший подсвечник и поднесла его к этому человеку теней. Он сидел, развалившись в кресле, опираясь одной ногой на стоявший рядом стул, а другую поджав под себя. Левая рука лорда небрежно покоилась на колене. В ней был зажат гладкий плоский камешек, который он медленно поглаживал большим пальцем. Это движение привлекло внимание Девоны, и она уставилась на длинные изящные пальцы. У лорда Типтона были крупные руки. От запястья до большого пальца тянулся длинный шрам. Это были руки воина. Человека, который был вынужден бороться за все, в чем нуждался, и побеждал. Нежное поглаживание камня как-то не вязалось с его характером и по непонятной причине беспокоило Девону.

Лорд Типтон откашлялся. Если он хотел таким образом привлечь внимание Девоны, то ему это удалось. Ее взгляд переместился на крепкую шею, а потом снова на лицо. Истинно мужская красота! Отросшая за день щетина на подбородке привлекала внимание к полным чувственным губам. Длинные волосы, каштановые с медовым оттенком, ниспадали на плечи. Одна прядь, у правого виска, была белокурой, а может быть, и седой. От кого-то Девона слышала, что это знак le compagnon du diable – одного из тех, кто сопровождает Князя Тьмы.

Девона настороженно замерла, заметив, что лорд Типтон полуодет. На нем была полотняная рубашка, застегнутая спереди на четыре пуговицы, и замшевые брюки хорошего покроя. На нем не было туфель! Кровь бросилась в лицо девушке, когда она увидела его ноги в шелковых носках. Братья Девоны никогда не появлялись перед ней без туфель и сюртуков.

Лорд Типтон и Девона разглядывали друг друга. Это был своеобразный поединок между мужчиной и женщиной, накалявший пространство, разделявшее их. Ни один из них не произнес ни слова, однако Девона ощутила угрозу. Глядя в его глаза, напоминавшие цветом расплавленное олово, она готова была поверить слухам, ходившим об этом человеке.

– Вы не очень ловкая грабительница, – сказал наконец Рейн, решивший, что пора прекращать этот поединок взглядов с храброй непрошеной гостьей. – Одному из ваших коллег удалось вынести из спальни все постельное белье, прежде чем Спек схватил его в холле.

Слава богу, она больше не надувала губы. Уста его незваной гостьи были созданы для поцелуев. Рейн представил себе мягкую податливость этой нижней губы, если бы он игриво прикусил ее и втянул себе в рот. Он слегка пошевелился. Да, лучше пусть она глазеет на него, как на диковину, чем надувает губы.

– Наверное, вам нечего сказать, потому что вы разочарованы. Учитывая мою репутацию, полагаю, вы ожидали, что на вас накинутся с ножом, а вся комната будет завалена скелетами.

Девушка отвела глаза, различив в его голосе нескрываемую горечь. Она подняла руку и убрала со щеки непослушный локон. Соблазнительные, огненного цвета кудри обрамляли ее лицо, а остальные пряди, как заметил Рейн, когда она вошла в комнату, были заплетены в косы и сколоты на затылке. На темени была приколота косынка из сиреневого шелка, вышитые концы которой спускались на плечи. Судя по всему, незваная гостья побывала на балу, перед тем как попытаться его ограбить.

– С вами невероятно трудно встретиться.

Ну, значит, говорить она все-таки умеет. Несмотря на всю ее браваду, Рейн видел, что у нее от страха душа ушла в пятки, вернее, в белые туфельки. Не желая отказываться от преимущества, он опустил веки, придав своему лицу хищное выражение.

– Может быть, это трудно только для тех, кого я не хочу видеть?

Девона понравилась ему еще больше, когда снова шагнула вперед. При этом ее накидка распахнулась. Девушка поставила подсвечник на стол поближе к лорду Типтону.

– Я бы не стала прибегать к таким ухищрениям, чтобы увидеться с вами, если бы вы прочитали мои письма и согласились принять меня.

Теперь, когда она подошла ближе, Рейн увидел, что глаза у нее скорее голубые, чем зеленые. Из-за переполнявших девушку чувств в ней произошла какая-то неуловимая перемена. Рейн задумался на минуту.

– Бидгрейн. Мисс Девона Бидгрейн.

В ее глазах вспыхнула радость, как у гувернантки, ученик которой правильно ответил на вопрос.

– Да, да. Это я. Я боялась вашего цербера…

– Цербера? – перебил лорд Типтон, явно забавляясь.

– Да, грубияна, который каждый раз захлопывал дверь перед носом у моего лакея.

– Боюсь, Спек ни в чем не виноват. Видите ли, я плачу ему за то, чтобы он вел себя грубо и захлопывал дверь.

Слова Рейна достигли цели. Он с удовлетворением отметил, что его гостья изменилась в лице. Она пристально смотрела на него, сжав руки в перчатках в кулаки.

– Видите ли, лорд Типтон, я не всегда веду себя так бесцеремонно. Вы думаете, я не знаю, что после сегодняшнего вечера от моей репутации ничего не останется? Однако же вы отказались уделить мне внимание, несмотря на все мои просьбы, а времени у меня остается так мало… – Она перешла на шепот. Ее глаза затуманились от осознания того, что за этим последует. – Настоящий джентльмен не позволил бы мне так унижаться.

И она снова надула губы! Рейн глубоко вздохнул, борясь с охватившим его вожделением. Он ничего не мог с этим поделать. Его одолевало желание дотронуться до нее, прижаться лицом к ее надушенной коже. Она могла разгадать его чувства и выставить их на всеобщее обозрение, достаточно одного взгляда. И эта уязвимость заставила его перейти в наступление.

– В том-то и дело, мисс Бидгрейн. Я не джентльмен. Если вы хоть что-то обо мне знаете, то должны понимать, что мне нет никакого дела ни до титулов, ни до благовоспитанности.

Рейн вскочил на ноги и сделал несколько шагов, пока не оказался от нее на расстоянии вытянутой руки. Он протянул руку и дернул за шнурки ее испанской пелерины из белых кружев. Пелерина соскользнула с плеч и упала на ковер.

По мнению Рейна Девона была эталоном женской красоты. Она была невысокого роста, едва доставала ему до плеча. Платье, ранее скрытое под накидкой, способно было воспламенить кровь любого мужчины. Оно было сшито из сиреневой сетчатой ткани, на белой атласной подкладке, служившей единственной защитой от жадных взглядов. Квадратное декольте в соответствии с модой было очень глубоким и открывало значительную часть груди, сулившей роскошный пир изголодавшемуся мужчине.

Рейну очень хотелось быть этим мужчиной.

На девушке не было драгоценностей, кроме золотых браслетов-цепочек, надетых выше локтей, под короткими пышными рукавами. Рейну так не терпелось дотронуться до нее, что он протянул руку, рискуя получить пощечину. Кончиками пальцев он погладил один из золотых браслетов. Что плохого случится, если его пальцы скользнут чуть ниже и погладят руку у самого локтя? Все оказалось так, как он себе и представлял: ее кожа была нежнее шелка. Девона вздрогнула, и, хотя виконт хотел не только коснуться ее, он отпрянул.

– Я знаю, что я не джентльмен. Но вы-то, мисс Бидгрейн! Разве настоящая леди позволит себе врываться в дом к мужчине? Вы хотите проверить истинность этого утверждения?

Рейн наклонился к ее губам. Пожалуй, это удовольствие стоит того, чтобы получить за него пощечину.

– Я не позволю вам этого сделать.

– Сделать что? – спросил Рейн, хотя прекрасно понял, что она имела в виду.

Он склонился к ней так низко, что почувствовал ее дыхание на своих губах.

– Я не позволю вам оскорбить меня.

Девона больше не надувала губы. Она выглядела такой разгневанной, что, казалось, готова была вцепиться зубами в его нижнюю губу и прокусить ее до крови. Инстинкт самосохранения заставил Рейна с негодованием выпрямиться во весь рост.

– Поцелуй – это оскорбление?

Она отмахнулась от его вопроса, не осознавая, насколько он рассержен.

– Вы не собирались меня целовать.

– Не собирался? – В вопросе Рейна прозвучала угроза, и Девона отступила.

– Мне следовало это предвидеть. Вы прекрасный стратег, милорд.

Злость прибавила ей храбрости. Она шагнула вперед и толкнула его в грудь.

– Вы не читаете моих писем. – Толчок. – Вы не появляетесь в обществе, и я никак не могу увидеться с вами более приемлемым образом. – Толчок. Еще толчок. – Вы отказываетесь меня принимать, а когда в конце концов мы встречаемся, пытаетесь запугать, обращаясь со мной, как с куртизанкой. – Девушка дунула, убирая с лица выбившийся локон. – Справедливости ради мне следовало бы дать вам пощечину, да такую, чтобы у вас зубы щелкнули. А потом мои братья вызвали бы вас на дуэль. Но вы же Рафинированный Труп, что с вас взять!

– Девица миниатюрная, а язычок… Любой перед ней спасует!

Рейн хмыкнул, соглашаясь с заключением Спека. Мисс Бидгрейн и ее измученные слуги удалились час назад в угрюмом молчании.

Рейн вертел в руках пивную кружку, пристально разглядывая темный напиток, как будто мог получить у него ответы на самые неприятные вопросы.

– А что за ерунду она бормотала о церберах? Я думал, ее лакею не удастся оторвать руки своей госпожи от дверной рамы.

– Я полагаю, что цербер – это вы, Спек. Понимаете… Сильный, непривлекательный, грозный страж у дверей. Вы посеяли ужас в их сердцах.

– Вы думаете? – Спек улыбнулся, демонстрируя острые зубы. – Мне это нравится. Цербер, это ж надо!

Рейн отхлебывал пиво, стараясь забыть выражение отчаяния, появившееся в глазах мисс Бидгрейн, когда Спек ворвался в комнату вместе с бегущими за ним по пятам двумя ее слугами. Моментально разгорелся скандал. Все вместе они кричали на Рейна. Решив, что он достаточно натерпелся за этот вечер, Рейн приказал Спеку выдворить непрошеных гостей вон.

– Милорд, прошу вас, позвольте мне рассказать, отчего я к вам пришла. Когда вы узнаете о причинах, вы поймете, почему это так срочно…

Он не дал ей возможности ничего объяснить. Больше всего Рейна угнетало то, что он чувствовал необходимость оправдываться в своих действиях. Девона олицетворяла все то, от чего он отказался пятнадцать лет назад: богатство, хорошие манеры, лицемерие того класса, к которому он принадлежал. Рейну казалось, что он отрезал эту часть своего естества – так, как вырезают злокачественную опухоль. Хотя теперь… Виконт нахмурился. Тот факт, что нельзя увидеть семена заболевания, совсем не означает, что они не могут прорасти в теле. Нелепое, возмутительное женское вторжение в его жизнь посеяло неясную тревогу в его душе. Оно подрывало его решимость.

Это ему совершенно не нужно. Он был абсолютно прав, выдворив хорошенькую мисс Бидгрейн из своего дома. Ему незачем быть впутанным в ее нелепые планы. Что девушка ее возраста и положения знает о жизненных тяготах и об их опасных последствиях?

Ничего – в этом Рейн был уверен.

Он снова отхлебнул пива. Мисс Бидгрейн больше его не побеспокоит. Об этом красноречиво свидетельствовал ее прощальный взгляд. Рейн напомнил себе, что рад, что больше никогда ее не увидит. Отчасти потому, что вожделение, еще тлеющее в нем, скоро потухнет, отчасти потому, что он боялся, как бы у него не возник соблазн помочь ей, если они встретятся снова.