Читать книгу Мертвая долина. Том первый - Александра Лисина - Страница 4

Когда деревня осталась позади, я с блаженным вздохом растянулась на ворохе тряпья, наваленного в повозке неопрятной кучей, и, заложив руки за голову, довольно улыбнулась: отлично. Сегодня мы отработали на «пять с плюсом». Молодцы. Нигде не ошиблись, не привлекли ненужного внимания. Слегка заработали денежку. Неплохо размялись. Но, что самое главное, нашли наконец тех, кого так долго искали.

Теперь осталось лишь дождаться полудня, тихонько двигаясь до первой попавшейся развилки, и красиво доиграть начатый этим утром спектакль.

Честно говоря, я никак не предполагала, что попасть в Невирон будет так легко. Настолько легко, что совершенно непонятно, почему никто не додумался до этого раньше: всего-то дел, что через горы перемахнуть! Правда, нам здорово помог умница-Лин с его крепкой спиной и широкими крыльями, но я все равно поражаюсь: неужели господин да Миро за столько лет не смог найти подходящего способа? Неужели у него не хватило смекалки, чтобы осуществить этот несложный, в общем-то, перелет? Или он выяснил что-то такое, что заставило его отказаться от очевидного решения? Не знаю. Он на эту тему никогда не распространялся. Но, по крайней мере, нас во время переброски никто не остановил, не потребовал предъявить визу и даже не засек на радаре, пока Лин черной птицей кружил над этими землями. На нас просто не обратили внимания! И это при том, что сперва я целую неделю ночами летала в одиночку, старательно дополняя полученную в Рейдане карту. Потом мы летали вместе с братиками, тщательно проверяя, уточняя и дорисовывая то, что я упустила. И лишь когда все было готово, мы рискнули опуститься пониже и своими глазами взглянуть на то, как поживает местное население.

А население тут действительно имелось. И было его в Невироне (или, как его здесь называли, в Благословенной долине) весьма немало: деревни встречались буквально на каждом шагу, а рядом с ними – щедро распаханные поля, лесные делянки, заимки, отменные места для охоты, богатые рыбой реки… У меня вообще сложилось впечатление, что окружающие Невирон горы на самом деле являлись действующими (хотя и временно уснувшими) вулканами. Которые некоторое время назад выбросили наружу огромную массу пепла, радикально изменили верхний слой почвы и сделали ее настолько плодородной, что хоть ложкой ешь.

Зимы здесь были очень короткими – всего один месяц, за время которого люди даже не успевали толком увидеть снег. Температура крайне редко опускалась ниже плюс пяти (ну, насколько мне удалось соотнести местные реалии с показаниями несуществующих термометров). Дожди были частыми, но не настолько, чтобы затопить дома или погубить посевы. Сильные ветра тоже почти не случались – все они гасились высокими горами. Климат на удивление ровный. Никаких землетрясений. Никаких катаклизмов. Никаких наводнений и полноводий… просто райский уголок.

Если, конечно, забыть о том, кем и для чего он создавался.

Облетев окрестности всего пару раз, я быстро поняла, что в целом карты господина да Миро не лгали – долина, как и Фарлион, была с трех сторон окружена непролазными горами, а с четвертой (там, где имелся сравнительно неширокий перешеек и он же – фактически единственный для бескрылых вход и выход в вотчину некромантов) ее полностью перекрывала кишащая Тварями Степь. По которой ни по земле не пройдешь, ни под землей не пролезешь. Да и по воздуху-то не больно доберешься, потому что летать днем на виду у всей долины небезопасно, а ночью… гм… ну, думаю, не стоит объяснять, что тут творится в темное время суток. Одного воспоминания о Хароне будет вполне достаточно.

Впрочем, не это главное.

Власть в Невироне, что совершенно естественно, была двойной, включающей в себя обычную, мирскую (то есть старост деревень и сел, наместников в городах) и духовную, к которой имели прямое отношение жрецы. Правда, они, что меня сильно удивило, далеко не все являлись магами. По большей части это были обычные люди, назначенные храмом для выполнения строго определенных функций. К примеру, проповедь прочитать, страждущих обнадежить, за святилищем присмотреть, о смысле жизни поговорить… для этого маги, как оказалось, совсем не нужны. Хватит и обычных священников. Их, кстати, так и называли: «святые люди». Тогда как истинных жрецов-некромантов в Невироне водилось поразительно мало: всего по одному-два на небольшие городки и крупные села, в лучшем случае по одному – на село средней руки и совсем никого в мелких, отдаленных от центра долины деревушках.

Впрочем, если поразмыслить, так оно и должно быть: процент владеющих тем или иным даром в любом месте Во-Аллара наверняка примерно одинаков. Что является верным и в отношении обычных магов, и в отношении ярых последователей Айда. Согласитесь: вряд ли они плодятся тут по прямому заказу жреца в усиленном режиме? Из чего следует сделать вывод, что (как бы ни парадоксально это прозвучало) некроманты в Невироне являлись довольно дефицитным товаром, поэтому и концентрировались преимущественно возле больших храмов. Точнее – в городах. А на периферии появлялись нечасто, наездами и строго по делу. Как правило, когда в близлежащий храм приходила соответствующая заявка от какого-нибудь старосты. Так что встретить их на окраинах было настоящей редкостью… в смысле, для местных – внезапной удачей, а для нас – весьма неприятным сюрпризом, которого мы всеми силами старались избегать.

Еще должна сказать, что в Невироне почти в каждой деревне стояли как минимум святилища (для небольших, буквально в одну-две семьи окраинных поселений), а как максимум (в городках и крупных селах) – весьма приличные по размерам храмы, в которых верующим дозволялось тревожить владыку Айда своими просьбами. Правда, делалось это в строго определенное время. Скажем, раз в седмицу, на закате, по строго заведенному ритуалу, за исполнением которого бдительно следили священники. Однако (чего я, например, раньше не знала) народ туда не сгоняли силой и не грозили страшными карами, если кто-то вдруг не приходил. Напротив, каждый невиронец был волен выбирать время для молитвы и мог прийти в храм или святилище лишь тогда, когда действительно этого хотел.

Проще говоря, никого не заставляли верить в существование Айда. Не пихали копьями в спину, не убивали за косой взгляд, не рубили головы направо и налево и не закапывали живьем за недостаточно глубокий поклон. Никто не боялся ходить по улицам от того, что там время от времени появлялись жрецы. Наоборот, последователей Айда уважали. Им везде уступали дорогу. Их приказы выполнялись мгновенно и даже с охотой. А длиннополые черные одеяния, богато расшитые золотом, вызывали благоговейный трепет.

Другое дело, что вера тут была перевернута с ног на голову. И другое дело, что Айд выступал хранителем и оберегателем: милосердным, но и суровым Создателем, простершим свою божественную длань над этим благословенным краем. Тогда как Аллар представлялся нехорошим злыднем и коварным обманщиком, прячущим за ярким светом свою двуличную натуру. Правда, о нем старались лишний раз не вспоминать. И в погрязший в жуткой ереси Валлион, соответственно, не стремились. Ну, за редким исключением.

Да и зачем стремиться куда-то еще? Земля тут давала по три урожая в год, как в южных провинциях Хеора. Охота в здешних лесах была такой, что даже самый ленивый и тупой возвращался с добычей. Те, кто совсем идиот или инвалид с детства, могли промышлять рыбалкой, благо рыбу в здешних многочисленных речках можно смело черпать простым ведром в полной уверенности, что не останешься без улова. Более того, налоги в Невироне были столь низкими, что просто курам на смех. Денег с крестьян (а таких тут большинство) никто не требовал – вместо этого взимался один единственный налог на землю, который при таких щедрых урожаях даже самые нерадивые отбивали всего за один сезон. А остатков хватало и на сытную жизнь, и на удовольствия, и на посещение ближайшего городка во время ежемесячных ярмарок, где каждый бедняк мог позволить себе потратиться на безделушки.

Нищих практически не водилось. Нигде, за исключением, быть может, городов.

Преступность считалась нелепым пережитком далекого прошлого. По той простой причине, что любого вора, мздоимца или (упаси боже) убийцу всегда и везде ждало лишь одно-единственное наказание: смерть. И поскольку оно оставалось неизменным уже два долгих века, приговоры выносились жрецами исправно, а об адвокатах здесь никто не слышал, то преступность как таковая просто не успевала зародиться.

Что меня порадовало еще, так это то, что никакой военной базы у Невирона не имелось. Хотя оно и понятно: с подобным ландшафтом и естественной защитой в виде мощного горного массива в дополнительных мерах безопасности жрецы не нуждались. Единственный выход охранялся расплодившимися в Степи Тварями так же верно, как это сделала бы армия отлично подготовленных бойцов. Причем понимание того, что долину оберегает мерзкая нежить, не вызывало у невиронцев ни удивления, ни отвращения, ни даже сомнений. О ней все знали, все ее видели и нередко даже встречались. Однако ее присутствие, по мнению большинства местных жителей, было совершенно естественным, если не сказать, что оправданным. И в этом крылась какая-то своя, особая правда, к которой мне, признаться, пришлось довольно долго привыкать: пресмыкание перед некромантами было у невиронцев в крови. Отщепенцев и выразителей чужеродных идей очень быстро отыскивали и уводили в неизвестном направлении, постепенно производя в популяции, так сказать, грамотный естественный отбор. А уж в то, что долине благоволит сам Айд, невиронцы верили столь свято, что не испытывали никакого дискомфорта от мысли, что те самые Твари, от которых безуспешно пытался избавиться Валлион, находятся от них в опасной близости. Мол, это же слуги нашего Бога. Его создания. Пока существует первожрец и власть жрецов, одобряемая свыше… то есть «сниже»… нам ничто не грозит. И никакая иная защита нам уже не нужна…

Правда, мы сумели выяснить, что у верховного все-таки есть своя личная гвардия – так называемая храмовая стража. Не очень многочисленная, но практически единственная, кому дозволялось открыто носить при себе оружие. Плюс его наличие допускалось у городской стражи и некоторых особо привилегированных слоев населения. Однако это и все. Никаких дополнительных вооруженных формирований, регулярной армии, стражников на дорогах, тайной полиции и т. д. и т. п. Совсем ни-чего. Просто потому, что в деревнях с отступниками и инакомыслящими справлялись своими силами (Лок, узнав о местных порядках, немедленно обозвал невиронцев стукачами), а о разбойниках уже очень давно не слышали. Впрочем, если и слышали, то краем уха, вскользь и лишь до того времени, пока в окрестности, где действовала банда (а один такой случай все-таки был на юге Невирона лет этак сто назад), не приходил какой-нибудь жрец и не лишал бандитов «благословения Айда», без которого они становились лакомой добычей для обитающих там Тварей. А поскольку нежити в здешних лесах водилось просто немерено, то… сами понимаете, почему Невирону так повезло с преступностью.

Один только в этой связи возникает вопрос: что это за таинственное «благословение», позволяющее местным жителям спокойно разгуливать среди нежити? И что за штука такая, по отсутствию которой в Невироне очень быстро распознается любой чужак?

Честно говоря, ответ меня поразил. Но не столько своей очевидностью и простотой, сколько простотой и изящностью задумки.

Как оказалось, каждый невиронец, появляясь на свет, получал от жрецов особую метку – тонкий кожаный шнурок, якобы окропленный «святой водой» из главной купели ближайшего храма или святилища. Ее наличие означало, что человек – свой, местный, поэтому нежити кушать его на завтрак-обед-ужин категорически запрещено. Пока он угоден Айду, пока действует это самое «благословение», ни одна, даже очень голодная Тварь не посмеет покуситься на его владельца. Но если какой-нибудь бедолага вдруг рисковал нарушить закон, то участь его была незавидной: как только угасала «метка», жить ему оставалось очень недолго. Фактически до первого шага за ограду родной деревни или до последнего лучика стремительно заходящего солнца.

Как уж все это работало, точно не могу сказать: в некромантии и прикладной магии не сильна. Однако «метку» Твари безусловно чувствовали и, насколько мы смогли выяснить, еще не было случая, чтобы они сожрали кого-то по ошибке. Другое дело, что рисковать лишний раз невиронцы не стремились и, заходя в лес, первого встречного кахгара за хвост не дергали: все-таки нежить есть нежить и заигрывать с ней небезопасно. Тем не менее, защита от Тварей (о чем, кстати, лорд да Миро до сих пор не знал) у них действительно была, и именно она сделала возможным существование многочисленных деревень, спокойных дорог, отсутствие бандитов и всякой швали, обожающей прятаться по непролазным чащобам. А также сомнительной группы населения, которую издревле привлекал бродячий образ жизни.

Такой, какую в качестве прикрытия мы выбрали для себя.

Надо сказать, профессия циркачей не считалась в Невироне чем-то из ряда вон выходящим. Их существование было естественным. Их приезд всегда сулил развлечение. Их ждали с нетерпением. Привечали как могли. И, будучи состоятельными по определению, крестьяне щедро одаривали их не только деньгами, но и натурпродуктом. А в случае, если гости придутся особенно по душе и порадуют деревенских на славу, им разрешалось остаться в деревне на несколько дней с предложением повторить выступление на «бис» за бесплатную кормежку и ночевку под крышей. Что для вечных странников в краю, не слишком привязанном к звонкой монете, было весьма заманчивой перспективой.

Иными словами, Невирон меня сильно удивил. И удивил приятно. В Валлионе только и слышала о том, как тут плохо и ужасно, как несчастные жертвы произвола некромантов тяготятся под кровавым ярмом, как тут на каждом шагу бродят неупокоенные Твари, прямо среди бела дня выкрадывая из домов и жадно пожирая за плетнем новорожденных младенцев… а оказалось, что все далеко на так плохо. И совсем не так страшно, как мне расписывали. По крайней мере, в данном конкретном вопросе.

Одно только было верным (и крайне неприятным) из полученных мною ранее сведений: жертвоприношения, которые в долине действительно происходили регулярно. Хотя даже это отнюдь не означало, что каждый день на алтарях некромантов лились реки крови. Нет, как правило, все было относительно благопристойно: в храмах и святилищах стояли специальные жертвенники, на которые достаточно было пролить всего несколько капель своей крови и, как говорится, загадать желание. Причем насколько я поняла, исполнялись эти «желания» в подавляющем большинстве случаев и с завидной регулярностью. То ли тут жрецы прилагали свою руку, то ли просто совпадение, то ли Айд действительно благоволил этому краю. Не знаю. Но факт есть факт: люди реально видели, за что отдают свою кровь, и охотно меняли ее на такие важные для себя вещи, как крепкое здоровье, хорошую жену/мужа, сильных детей, богатые урожаи, удачу… в общем, все, что могли бы попросить у своего покровителя обычные верующие. За тем отличием, что здесь народ своими глазами видел результаты и, соответственно, приходил к алтарям совершенно добровольно. За одним-единственным исключением, о котором я уже слышала вскользь от господина да Миро. А именно о Важном Дне (да, так его тут назвали), к которому от каждой деревни и каждого населенного пункта требовалась самая настоящая человеческая жертва. Любая. Желательно добровольная. Или же признанная «добровольной» большинством голосов. Причем количество жертв определялось количеством проживающих в каждом конкретном населенном пункте, но в среднем получалось, что где-то один на сотню человек. Кто именно это будет – решал староста. На общем сходе, где взвешивалось абсолютно все: от возраста и пола до полезности «кандидата в смертники» для деревни. Молодежь и дети обычно в обсуждении не участвовали – выбор, как правило, падал на стариков. Вернее, они сами вызывались, дабы уберечь родню от лишнего горя. Однако число стариков не бесконечно, поэтому упомянутая лордом да Миро практика с откупными детьми, зачатыми специально к Важному Дню, была широко распространена.

Я, честно вам скажу, откровенно напряглась, когда эти сведения полностью подтвердились. Однако невиронцы, как и в случае с Тварями, относились к подобным вещам совершенно спокойно, не видели в них ничего плохого и совсем не считали, что рожденные насильно младенцы, пошедшие в уплату долга перед владыкой ночи, являются чем-то нехорошим или срамным.

Думаю, в некотором роде да Миро был прав: накануне Важного Дня люди в Невироне действительно становились завзятыми торгашами. И примерно раз в год оценивали друг друга, как коров на базаре: мол, вот этот пригодится, эта еще хороша собой, у этой всегда хороший приплод, а вон тот какой-то плешивенький… давайте его и отдадим?

Подспудный страх оказаться на алтаре делал их злопамятными, мстительными, жадными. И, конечно же, трусливыми, как подзаборные псы, которые вдруг завидели идущих к ним живодеров. Впрочем, нет – звери, даже затравленные, хотя бы рычат и огрызаются, используя любой шанс вырваться из смертельной ловушки, а этих превратили в бессловесное стадо овец, способных лишь молча следить за тем, как кого-то отлавливают для принесения в жертву. Которые к тому же при первом признаке угрозы сами выталкивают вперед слабого и беспомощного малыша, с затаенной надеждой следя за тем, как ему на шею накидывают ременную петлю, а потом облегченно расходятся в стороны и совершенно спокойно продолжают заниматься своими делами, стараясь побыстрее забыть о том, что уведенный мясником ягненок когда-либо существовал.

Я не знаю – может, это такой защитный механизм у них выработался. Или же психика пыталась как-то отстраниться от происходящего, потому что оно было противоестественным, ненормальным, жутким. Любой вид животных, даже травоядные, из последних сил защищает своих детенышей, а здесь… самое дорогое… отдавали, как залежалый товар, который можно выгодно спихнуть накануне последнего дня просрочки. Просто абсурд какой-то. Нонсенс, который никак не укладывался в голове!

Но невиронцы делали это. С радостью и облегчением, регулярно передавая жрецам крохотные, завернутые в пеленки кулечки – в дар своему ненасытному богу. Да еще видели в происходящем некую высшую справедливость, потому что, дескать, один расплачивался за грехи многих. А когда Сборщики уходили, поскорее забывали о случившемся, после чего жизнь их постепенно возвращалась в привычное русло, как будто бы ничего не произошло. Уже на следующее утро люди опять становились приветливыми и вежливыми. Они развлекались, жили, радовались и смеялись. Отмечали праздники, женились, заводили детей. Без всякого стеснения заходили в храмы, охотно общались со «святыми отцами»… действительно, словно напрочь позабыв о том мимолетном, подленьком страхе, который наверняка охватывал их души в преддверии того самого дня.

Однако именно поэтому, получив подтверждение всем своим догадкам, мы не ушли из Невирона как планировали, а решили немного задержаться. И уже с месяц колесили по окраинам в надежде выяснить причину такого извращенного понятия веры и того, почему все же в Невироне вообще никто не пытается что-либо изменить.

В долине мы появились всемером: Лин, который принял облик невзрачного серого конька с коротко остриженной гривой; Лок, которого ждала роль «большой и послушной собаки»; Мейр, который в силу ряда физиологических особенностей не мог поддерживать звериный облик постоянно, поэтому не сошел за «большого пушистого кота»; Родан (конечно, куда же без него?) – ему досталась трудная роль моего «дедушки», которую он, к слову сказать, пока исполнял на «ура» (правда, Рэ пришлось оставить в родовом имении под присмотром брата, поскольку фэйру, как вы понимаете, тут совершенно нечего делать); Эррей, с охотой взявший на себя тяжкое бремя «друга семьи»; и наконец Дей, на которого мы повесили уйму охранительных амулетов, чтобы скрыть приметную ауру, и строго велели молчать, поскольку именно ему труднее всех давался своеобразный акцент, имеющийся у всех жителей Невирона. Была, правда, для этого молчания еще одна важная причина, но – обо всем по порядку.

Итак, мы появились в Невироне всемером: Лин, Лок, Мейр, Дей, Родан, Эррей и я собственной персоной – скромная «внученька», певунья и по совместительству дрессировщица, на которую местные мужчины почти не смотрели как на объект для воздыханий. В первую очередь, благодаря тому, что я под дружный вздох братиков почти под корень обрубила свою роскошную косу, выкрасила волосы в более спокойный цвет и больше не щеголяла необычными золотистыми локонами, как раньше. Так, светленькая и светленькая. Невзрачная, тихая, серая мышка, на которую совсем-совсем незачем обращать внимание.

Подходящая легенда у нас, разумеется, тоже имелась – весь последний месяц старательно ее сочиняли и разрабатывали. Имена пришлось слегка подправить с учетом местных особенностей – оказалось, что буквы «й» и «э» здесь не были распространены, как в Валлионе, поэтому мы их малость откорректировали. После чего Мейр стал «Мером», Родан – «дедушкой Родом», Эррей – «Эром», Локу менять имя было без надобности, Дею все равно – он у нас теперь «молчун», Лину – тем более, ну а я стала «Гайкой»… фактически единственная, кто слегка отличался от принятых в Невироне стандартов, но зато и не самая видная в нашей разномастной команде.

«Метками» мы тоже обзавелись: чего проще – полетать пару ночей над деревнями и попугать местных жителей видом особенно упрямой и злобной «Твари» (прости, Лин, ты был чересчур убедителен), которой от рождения достался совершенно отвратительный нюх и абсолютная куриная слепота? То есть она напрочь не замечала кожаных шнурков на чужих руках, упрямо рычала и скалилась, пугая несчастных прохожих до глубокого обморока, и неохотно пятилась обратно в лес лишь тогда, когда эти самые шнурки оказывались у нее в пасти. Людям, конечно, после этого еще долго не захочется гулять по лесам в темное время суток: сильный испуг и стойкая головная боль, появившаяся после общения с освоившим технику ментального сканирования демоном, этому точно не способствовала. Но зато мы в короткие сроки (а главное, совершенно бескровно!) получили жизненно необходимую информацию и, что немаловажно, обзавелись шестью замечательными «меточками», которые тут же напялили, осторожно срастив разорванные кончики шнурков и так же осторожно проверив, как это работает в реальности.

Оно, надо признать, работало. И неплохо. Так что один важный вопрос мы успешно решили.

Теперь – насчет идеи бродячих артистов… гм… ну да, бредовая идея, согласна. И – «да» еще раз, вы совершенно правы: идея снова была моей. Однако в данном конкретном случае она подходила нам как нельзя лучше. Потому что тратить время на длительное внедрение мы никак не могли. Хотя бы по той причине, что летать туда-сюда через горы Лину было не с руки. Нас могли засечь, могли отследить, могли почуять летающие Твари. Способности жреца еще не были ясны до конца. Поэтому переправлялись мы в Невирон все сразу и строго за один раз. Во избежание, так сказать, повода для провала. Конечно, дальше, в принципе, можно было бы и разделиться, разбившись на пары (или даже сунувшись в несколько отдаленных деревень поодиночке). Ведь до переписи населения тут, слава богу, не додумались, паспортов и службы миграционного контроля не изобрели, детективов на ночь, думаю, некроманты тоже не читают, так что могло и прокатить.

Да, могло бы… если бы не несколько важных моментов.

Во-первых: «трепетное» отношение в Невироне к чужакам (особенно к одиночкам), из-за которого мы могли влипнуть в серьезные неприятности.

Во-вторых, никто из нас не являлся профессиональным шпионом и не мог с уверенностью заявить, что не проколется в самый ответственный момент на какой-нибудь мелочи. Конечно, мы готовились и отрабатывали разные варианты, но я не настолько самонадеянна, чтобы считать некромантов полными идиотами, не способными заметить некоторые несоответствия в нашем поведении. Особенно при длительном и близком общении, которое неминуемо бы случилось, попади кто-нибудь из нас (к примеру, я) в более или менее крупный населенный пункт. К тому же Ишта рядом с голодной нежитью – это не есть хорошо, так что меня в любом случае не оставили бы одну. Ас перед уходом нам об этом прямо сказал и велел Фантомам глаз с меня не спускать, чем, собственно, и поставил жирный крест на самой идее разделения.

А потом – куда девать подозрительно молчащего Дея, не способного толком объясниться с местными? И как ему прикажете выполнять свою роль, не имея возможности спрашивать? На пальцах?!

А как же Лок с его перепадами настроения? А миррэ с его насущной потребностью перекидываться хотя бы раз в сутки?!

Наконец, у нас было слишком мало времени. Ведь ни о каком полноценном внедрении или запутанной многолетней интриге речь совершенно не шла. Только быстрая разведка территории и еще более быстрый сбор информации. В конце концов, мы не переворот готовим. И не свергаем с престола короля. Да и жрец, смею надеяться, такой ошеломительной наглости от нас не ждет. Самое главное в нашей ситуации – наличие опознавательных «меток», а уж об этом мы, разумеется, позаботились в первую очередь. После чего, выяснив с помощью Лина все необходимые подробности (каюсь, это я подсказала идею о том, что чужую память он может читать с такой же легкостью, как мою собственную, а он, как всегда, наивно поверил и честно научился это делать), все-таки решили рискнуть. Оставалось только надежно усыпить мои Знаки, тщательно подготовить реквизит и уточнить некоторые детали.

В общем, вот так оно и получилось.

Повозку мы, конечно, собрали заранее, еще в Фарлионе, потому что от нее слишком многое зависело. И еще потому, что там имелось двойное дно, куда улеглись наши драгоценные доспехи и еще более драгоценное оружие, без которого соваться в Невирон было чересчур рискованно. Правда, пол в повозке пришлось заделывать намертво, без всяких люков и щелей, а сверху прокладывать кучами тряпья, чтобы не звенело на кочках. Так что воспользоваться им можно было лишь один-единственный раз, в самом крайнем случае, предварительно раскурочив телегу по досочкам. Но мы с тем расчетом ее и делали, чтобы никто ничего лишнего не заметил. И намеренно ограничили себя в оружии лишь набором кинжалов, которые проводили как необходимый для работы инвентарь. Все остальное должно было до поры до времени храниться в полной неприкосновенности. А в идеале – вообще не потребоваться, потому что развязывать с Невироном войну такими малыми силами я совершенно не собиралась. Нам была нужна только информация. Разведка. И ничего больше.

По крайней мере, пока.

Как мне кажется, на настоящий момент мы узнали действительно немало. Но, что самое главное, сумели успешно внедриться в новую среду и теперь безнаказанно колесили по местным дорогам, потихоньку дополняя карту долины, узнавая местный быт, разнюхивая, высматривая и аккуратно расспрашивая подвыпивших на радостях мастеровых.

Одно плохо – путь в города нам был заказан: таких бродяг, как мы, в приличные места по сложившейся традиции не допускали. Впрочем, городов тут и насчитывалось-то всего с десяток. Самый крупный (можно сказать, местная столица) – Нерон, располагался почти в самом центре долины. Еще несколько, поменьше, окружали его с четырех сторон: строго на юге, севере, востоке и западе, охватывая, будто нарочно, в гигантское кольцо – Нерал, Герал, Дерал и Лерал соответственно. Имелись также совсем уж крохотные городки с одним-единственным храмом на центральной площади, куда по праздникам стекался весь окрестный народ. А между ними щедрой россыпью были разбросаны несколько десятков тысяч деревень, в которых как раз и проживала основная масса населения.

Сложность состояла в том, что обычные труппы могли войти в город только по особому разрешению и после какой-то серьезной проверки на воротах, которую мне, например, совсем не хотелось бы проходить. Да и оборотни мои не железные. Лок вообще мог сорваться в любой миг; Мейру было еще сложнее. Как я с ними туда сунусь, не зная точно, что именно нас ждет?

Правда, имелся и другой способ – просочиться внутрь в составе какой-нибудь труппы, которую там хорошо знали и которая не вызвала бы у городской стражи никаких подозрений. Скажем, какая-нибудь довольно известная, давненько колесящая по окрестностям и уже примелькавшаяся страже на воротах компания бродячих артистов… или вы думаете, я просто так присматривалась к «Дядюшке Дулу»?

Зачем нам вдруг так срочно понадобилось в город, тоже могу объяснить: еще в Рейдане господин да Миро обратил мое внимание на наличие какой-то загадочной Пирамиды, в которой, по слухам, ежегодно происходило основное для Невирона событие – Важный День, тесно связанный с человеческими жертвоприношениями. Более того, пока мы с Лином тайком изучали долину, мы эту треклятую Пирамиду действительно нашли. Но не одну, вопреки сведениями лорда Усатого Лиса, а целых пять. Пять, понимаете?! Одна – в столице и еще четыре – в крупных городах. Тех самых, крайних, обращенных строго по сторонам света, в которых даже название выдавало некое сходство, общность целей и какую-то неприятную подоплеку. А поскольку мы понятия не имели, что это такое и с чем именно столкнулись, и я даже в воздухе ощутила исходящие от Пирамид эманации смерти, то подходить вплотную или приземляться на нее верхом на демоне посчитала безрассудным решением. Необдуманным. И именно поэтому собиралась подобраться к непонятной фиговине по-другому. Тихонько. Так, чтобы самой не пострадать и на крючок не попасться. Честно говоря, без моих Теней это и так было довольно рискованно. Вернее, настолько рискованно, что они, если бы только узнали, тут же открутили бы мне голову. Причем наверняка самым болезненным способом.

Вспомнив о братьях, я против воли улыбнулась.

Эх, ребята… как вы там без меня? Небось, уже добрались до своего родного Скарон-Ола? Наверное, вовсю придумываете, как бы поделикатнее стырить жизненно необходимые вам амулеты? И гадаете, как бы получше использовать ту приметную троицу Алых, которые после Рейданы были готовы на Аса буквально молиться?

Я знаю, вы у меня умнички. Сами во всем разберетесь, добудете эти проклятые побрякушки. Разведаете все, что касается непосредственно Степи, до которой мы просто не успеваем добраться до окончания оговоренного срока, а потом дождетесь нас, как обещали. Поворчите, конечно, что мы так долго. Отругаете, что задержались. А потом мы все вместе соберемся, обсудим полученную информацию и вот тогда примем окончательное решение, как следует поступить с Невироном. Ведь банально закидать его сверху Голубым Огнем, как предполагалось когда-то, мы уже не сможем: здесь слишком много людей, здесь весьма бурно кипит жизнь, эта долина все еще жива. Она все еще чувствует, растет, цветет… несмотря ни на что. А значит, убить ее я уже не смогу. Залить от края до края смертоносным Огнем не смогу тоже. Даже ради темного жреца. Просто потому, что я – не он. И потому, что мне претит мысль о безжалостном убийстве нескольких миллионов ни в чем не повинных людей. Но это значит, что надо искать другой способ с ним разобраться. Вернее, надо искать способ выманить его из этой норы. Так, чтобы люди не пострадали. Тем более когда их оказалось так удивительно много.

Да, пусть вера их извращена и превратно истолкована. Пускай в головах у них царит полный хаос. Пусть многолетняя изоляция сделала их во многом ущербными… но я до сих пор надеюсь, что это можно исправить. Пусть не сейчас, пусть не сразу, а только через пару поколений нормальной жизни, но это наверняка можно сделать. Еще не все потеряно. Еще есть шансы. Есть надежда. Есть выход. Даже для них. И я как Ишта просто не могу упустить возможности возродить этот необычный край. Только уже без Тварей. Без крови, льющейся на алтари по любому поводу. Без зачатых в жадности детей, чьими жизнями оплачивается чужая свобода. Без боли. Без страха. Без непонимания. Так, как должно быть. И так, как должны жить нормальные люди.

Для этого я пришла в Невирон. Для этого сюда пришли мои друзья и названые братья. Для этого мы прячемся под масками бродячих циркачей. И для этого же так стремимся узнать слабые места нашего общего врага. Причем как мне кажется, Пирамиды – один из ключиков для решения этой задачи. И, как мне снова кажется, сегодня у нас появился неплохой шанс к ним подобраться.

Надо только немного подождать.

Надо только добраться до первой попавшейся развилки.

Надо снова попасться на глаза тому забавному дядьке из деревни, которого при нашем появлении аж перекосило, но который потом очень сильно о чем-то задумался, а еще через пол-оборота как-то резко погрустнел и разом передумал отбивать об нас свои кулаки.

«Дядька», кстати, мне неожиданно понравился. И показался достаточно умным человеком, с которым можно попробовать договориться. К тому же его здесь хорошо знали. К нему обращались по имени. И он, вполне возможно, имел пропуск хотя бы в один из нужных нам городов.

А раз так, то нам следовало встретиться как можно скорее. На этой вот самой дороге, которая, как я уже сказала, тут одна-единственная. Следовательно, он тоже поедет по ней. Причем поедет очень скоро – что ему делать в деревне после того, как мы сорвали там такой богатый куш? И верно – нечего. А значит, он оттуда уедет. Сегодня же. И значит, примерно к полудню нас нагонит: я специально попросила Лина идти неспешным шагом. И заодно велела повнимательнее присмотреться к дороге, чтобы отыскать подходящее место для еще одного небольшого представления. Которое должно стать тем более убедительным, раз наш будущий собеседник – не самый плохой в этом мире актер и способен быстро раскусить любую халтуру.

То есть наша сегодняшняя игра должна быть очень качественной. Вернее, она должна быть настоящей. Непридуманной. Для того чтобы упомянутый дядька ей искренне поверил, и для того, чтобы у него не возникло в отношении нас ни тени сомнений.

«Развилка, – бодро сообщил Лин, едва я дошла до этой важной мысли. – Через пару минок будет еще одна дорога. Подойдет?»

Мы с загримированным до полной неузнаваемости Роданом понимающе переглянулись, почти одновременно выглянули наружу, огляделись, перехватили вопросительные взгляды от обоих хвардов, а потом так же дружно кивнули.

– Да. Это – именно то, что надо.

Я свистнула Локу.

– Дуй-ка на пригорок, серый. Когда они покажутся, подашь знак.

Хвард понятливо кивнул и тут же умчался назад – следить за пустой дорогой. Мейр и Дей проворно соскочили с облучка, отправившись искать подходящее место для саботажа. А Эррей, сидящий вместе со мной на краю повозки, хитро прищурился.

– Какой вариант работаем?

– Сломанное колесо, – хмыкнула я, аккуратно приглаживая свои короткие волосы. – Думаю, это будет веская причина, по которой они могли нагнать нас так быстро.

– Тогда ищем нужную ямку, – кивнул Эррей и тоже спрыгнул на землю. Но потом не удержался и насмешливо посмотрел на обряженного в лохмотья, заросшего, как медведь, перекрашенного до состояния естественной седины и размалеванного до отвращения Родана. – А вы, дедушка, пожалуй, еще полежите. В вашем возрасте вредно ходить по земле своими ножками. Вдруг подломятся?

– Убью, – внятно пообещал Родан мерзким скрипучим голосом.

– Да что вы, дедуля? У вас и сил-то не хватит!

«Дедуля» тихо зарычал, потому что в последнее время выбранная маска начала его откровенно тяготить, и в отместку запустил в нахала каким-то тюком. Увесистым, конечно. Совсем не по «старческой» руке. Но так удачно, что Рорн чуть не рухнул, получив этим снарядом аккурат в грудь. После чего возмущенно вскинулся и запустил им обратно, едва не задев по пути меня. Однако Родан был начеку и ловко увернулся, ничуть не смутившись теснотой повозки. В результате тюк бодро вылетел с противоположной стороны, чувствительно двинув Лина по крупу. Заставил его взлягнуть от неожиданности и резко ускорить ход… точнее, подпрыгнуть и рвануть вперед с почти демонической прытью… и вот этого наша старенькая повозка выдержать, конечно, уже не смогла. На неровной дороге переднее колесо попало в какую-то выбоину, телегу высоко подбросило; меня, совершенно не готовую к такому повороту событий, некрасиво уронили на спину. Родан, не удержав равновесия, опасно пошатнулся и с проклятиями рухнул сверху. Почти сразу откуда-то снизу раздался страшный скрип. Эррей снаружи испуганно ойкнул. Повозку опасно перекосило. Ушедшие вперед Мейр и Дей изумленно обернулись. А Лин, выворотив с мясом дышло, ошарашенно повернулся.

«Эй! А что это было?!»

– Ну вот, – растерянно сказал Родан совершенно обычным голосом, кажется, первым осознав случившуюся неприятность. – Теперь нам не придется ничего разыгрывать: кажется, передняя ось полетела.

– Твою… – тихо выдохнула я откуда-то снизу. – Слезь с меня, болван! Раздавишь!

Хас вздрогнул, запоздало сообразив, что навалился на какую-никакую, но все-таки даму, поспешно отпрянул, оставив меня барахтаться и с руганью выбираться самой. А потом, как ошпаренный, выскочил наружу и прямо с ходу засветил Эррею такой сочный, совсем не стариковский пинок, что тот едва не взвыл.

– Ай! Дедуль, за что?!

– За дело! – рявкнул «дедушка», оскалившись не хуже Лока. – Придурок! Из-за тебя у нас телега сломалась! Понял?!

– Да она… и должна была… вроде…

– Понарошку, идиот! А ты что сделал?!

– Ничего! – возмущенно потер ушибленное место Эррей.

– Я тебе щас покажу «ничего»! Я тебе щас!..

– Уау-у! – внезапно провыл из-за поворота Лок, заставив Фантомов замереть в угрожающих позах. – Уау-у! У-у!

Что значило: полундра! Корабль на горизонте!

– Живо по местам! – шепотом рявкнула я на обозлившихся братьев. – Дед, а ну давай в повозку! У тебя ноги плохо ходят! Эр, отстань от него! Потом отношения выяснять будете! Мер, Дей – к дышлу! Лин, изобрази тупую скотину! Тупую, я сказала, а не задумчивую! Так, молодец… суета вокруг колеса! Иначе всех прибью!

Фантомы на мгновение замерли, как застигнутые врасплох воры, но я рыкнула погромче, и этого оказалось вполне достаточно, чтобы старенький «дедушка» одним гигантским прыжком вернулся к накренившейся повозке, ласточкой заскочив внутрь и пластом рухнув на криво лежащие тюки; шейри послушно заржал, замерев в неудобной позе; остальные слетелись к нему, словно вспугнутые воробьи, и тут же сгрудились вокруг покореженной оси. Причем когда стало ясно, что поломалась она серьезно и грозит нам длительным простоем, в воздухе разлилось совершенно искреннее и очень правдоподобное шипение, которому позавидовала бы любая гадюка. А когда из-за пригорка выскочил громадный волк, а вдалеке наметились первые клубы дорожной пыли, красноречиво сообщая о приближении гостей, под днищем послышалась такая же искренняя ругань. Приглушенная, но до того сочная, что я расслабилась и успокоено откинулась на спину.

Все.

Теперь они точно правдоподобны, как никогда. Надо бы и мне подготовиться. Еще секунд тридцать – и снова пора на сцену. Антракт закончился. Новый акт. Камеры… свет… мотор…

Я глубоко вдохнула и, дождавшись, пока со стороны пригорка послышится нарастающий грохот колес, решительно полезла наружу.