Читать книгу Не зверь - Александра Неярова - Страница 2

– Гав! Гав! – неустанно лаял чёрный пёс с белым ухом, улепётывая от своей молодой рыжеволосой хозяйки. В зубах он волок узелок с пирожками, недавно испеченными матерью.

– Барко! Да стой же ты, негодник!

Сквозь смех и прерывистое от бега дыхание кричала вдогонку девушка, придерживая рукой жёлтый с алой вышивкой подол платья, который так и норовил задраться выше положенного. А четвероногий друг вместо того, чтобы послушаться, лишь припустил в сторону мельницы на холме. Как раз туда Кире и нужно было доставить провизию.

– Ну, погоди у меня! Вот доберусь я, и кому–то не сладко придётся!

– Кириния, ты поспеши, а то отец может и без завтрака остаться! – это уже матушка из окна избы посоветовала.

– Не останется! Барко не тронет пирожки, он просто хочет поиграть.

– Ну–ну… – хмыкнула женщина, заправив выпавшие из–под белого платка тёмные локоны, и вернулась к своим хозяйственным делам.

Кириния вскорости достигла подножия самой высокой мельницы и остановилась, чтобы перевести дыхание, Барко нашёлся тут же. Пёс сидел и, склонив голову вбок, наблюдал за хозяйкой, заветный узелок целехонький лежал меж передних лап.

– Ну, Ба–арко! – хрипя пригрозила девушка, упираясь ладонями в колени.

– Ау–ув… – виновато протянул четвероногий и, опустив чёрную морду к самой земле, отполз от узелка назад.

Девушка улыбнулась, показывая, что уже не злится и, подобрав пирожки, потрепала друга за ухом.

– Пойдём, Барко. Отец, поди, уж заждался нас.

И они зашли внутрь мельницы, родитель как всегда сидел на вершине лестницы возле окна и смотрел вдаль, отсюда, как на ладони, была видна вся долина и их деревушка в том числе. В зубах мельник неизменно грыз соломинку. Вард следил за благополучием поселения, хоть и не являлся его старостой, но перемол урожая всегда был на нём.

– Па! – позвала Кира, отвлекая его от раздумий. – Спускайся, я тебе пирожков принесла!

Вард обернулся на зов, расплылся в улыбке и поспешил к своей старшей дочери.

– Ты всегда обо мне беспокоишься, – с теплотой произнёс, принимая провизию. – Перекусишь со мной?

Девушка кивнула, и они уселись на короба с перемолотым зерном, затем принялись поглощать вкусную сдобу.

– Надо же, ещё тёплые, – приятно подметил мельник.

– Это Барко постарался, – хмыкнула Кира и поведала об их приключениях. Отец рассмеялся над историей и, отломив кусок пирожка с картошкой, бросил притихшему псу.

– Молодец, что постарался, – похвалил четвероногого.

Тот ободрившись, благодарно прогавкал. Пару минут вкушали пищу молча, после Вард спросил:

– Кира, скажи, тебе нравится в нашей деревне?

– Чего это ты вдруг интересуешься, а? – загадочный и невесёлый тон родителя насторожил девушку, она с беспокойством вгляделась в его поросшей щетиной лицо обрамленное кудрявыми темными волосами.

– Тебе ведь скоро стукнет девятнадцать оборотов солнца, многие твои ровесницы уже давно замужем да детей заимели.

– Ах вот ты о чём… – буркнула рыжеволосая, сжав кулаки. – Мне это ещё не интересно!

Вард устало вздохнул над непокорным характером своей дочери. Многие из парней их деревни да и соседних тоже просили у него руки Киры, но та всех отшивала, мол, не пришло ещё время.

– Когда–нибудь это случится, дочь.

Мужчина приобнял девушку за плечи, привлекая к себе, и погладил по слегка волнистым волосам. Он до отчаяния желал, чтобы Кира вскорости нашла себе достойного мужа и опору, ведь чем больше исполнится оборотов, тем меньше шансов остаётся удачно выйти замуж. Всем подавай молоденьких, ещё полностью не распустившихся цветов, с такими и сладить проще и глазу услада. К тому же, отцовское сердце омрачало ещё одно… Сам он был издалека родом, в тех местах обитала страшная напасть, и мужчина надеялся, что оная никогда не коснётся их мирного поселения.

Но судьба решила по–иному.

После полудня Кириния играла в прятки с младшей сестрицей пяти оборотов отроду. Отец пошёл в кузницу за заказом: кузнец Еремей должен был смастерить какую–то деталь для улучшенного крепления мельницы, матушка же кашеварила на кухне, готовя яства к ужину.

– Дарина! – весело окликала сестрицу девушка, рыская по двору. – Я тебя все равно найду!

Совсем рядом из–за колодца донеслось детское хихиканье, но Кира уверенно прошествовала мимо, причитая об очень хитрых малявках. Девушка намеренно повернулась к сестрице спиной и, сделав вид, что что–то впереди заметила, присела, стараясь рассмотреть это самое что–то получше. Топот маленьких ножек и объятия на шее не заставили себя ждать.

– Ах вот где ты притаилась, проказница! – сокрушённо протянула водила.

– Да–да! Ты бы меня ни за что не отыскала!

– Конечно, Дара, ты же о–очень хитрая! А ну–ка, держись теперь покрепче.

С этими словами Кириния подхватила сестрицу под колени, встала и небыстро закружилась с ношей по двору. Их волосы одинаково заплетённые в толстые косы и жёлтые платьица развивались на ветру, а весёлый смех разлетался далеко, что аж оборачивались проходившие мимо по улице жители, но те лишь улыбались девчачьей радости. Но внезапно громко и тревожно залаял дремавший до этого Барко, пёс вскочил с облюбованного места и забегал вокруг сестер, не прекращая гавкать.

– Барко, тише! – пыталась успокоить четвероного Кириния, поскольку он мог испугать малышку. Но собака не слушалась, надрывалась и лаяла в небо. – Эй, да что с тобой?!

– Ки–иря, – прошептала Дара, тоже указывая в небеса, – смотри, там что–то падает!

Рыжеволосая взглянула вверх, сощурив глаза, пыталась рассмотреть, что же там такое падает. И чем ближе становилась неопределенная точка, тем сильнее девушку охватывало странное предчувствие беды, ведь неясное нечто стремительно неслось именно на их двор. Опустив сестрицу наземь и прижав к своей груди темную головку, Кириния наставительно зашептала:

– Беги быстрее к матушке, Дара. Расскажи всё, вели закрыть ставни с дверьми и ни в коем случае не выходить на улицу, а я за нашим отцом. Давай, живо!

Малышка послушалась и скрылась в доме, Кира вновь обратила взор в небо и застыла, не в силах сдвинуться с места. Нечто темное было отдаленно похоже на большую птицу, и через пол минуты нечто рухнуло подле ног девушки, подняв столб пыли. Притих и Барко, забившись в первый попавшийся угол.

Когда пыль улеглась, рыжеволосая откашливаясь опустилась на корточки рядом с как оказалось вовсе не птицей, а… наверное всё же мужчиной. Тот был странен, серо–фиолетовая кожа, расписанная мелкими шрамами, тёмные волосы на затылке стянутые ремешком, обе стороны лба венчали причудливые наросты, будто лавры. Незнакомец лежал на собственных мощных крыльях, его грудная клетка была оголена, из одежды имелись лишь чёрные штаны да обувь в виде сапог. Также девушка заметила и самый настоящий хвост чуть нервно подергивающийся, ещё тело мужчины покрывали жуткие рваные раны в особенности правую руку и крыло, будто он побывал в страшной передряге.

Из горла нежданного гостя вырывались хрипы и свистящие звуки. Неосознанно Кира потянулась к его лицу, но когда уже почти коснулась скулы, крылатый вдруг перехватил девичью кисть, сжав до боли.

– Ай! – вскрикнула рыжеволосая, но больше не смогла вымолвить ни слова, завлеченная ядовито–зелёными омутами глаз мужчины. Вертикальный зрачок в них призывно пульсировал, затягивал в глубины.

– На…шёл, – низким, грубоватым голосом произнёс упадший гость.

Кире почудилось, что меж его зубов мелькнул раздвоенный язык. После мужчина потерял сознание, видно последние силы иссякли. Кисть девушки тоже освободилась из захвата, но Кириния не спешила убегать, к ней пришло осознание, кто это может быть.

«Это же…» Из оцепенения вывел голос отца:

– Кира, сейчас же отойди прочь от него!

Вард вмиг очутился рядом и сам оттащил свою дочь, привлек к себе, после заглянул в бледное растерянное лицо.

– Отец, это… – сорвалось с губ потрясенное.

– Верно, милая. Это настоящий мегилл, – подтвердил жуткие опасения родитель. – Слушай меня внимательно: ты сейчас же пойдёшь к старосте и лично всё ему поведаешь. Также останешься в его доме, пока мы не разберёмся с незваным гостем! – мельник крепко обнял дочь и добавил тише: – Я не позволю ему забрать тебя.

***

Мельник сидел на скамье в собственном доме и хмуро наблюдал за спящим мегиллом. Сбылся самый худший кошмар Варда: объявился мегилл – плохо, а если ещё и раненый мегилл – в двойне. Теперь остаётся вести отсчет до гибели поселения, или…

«Но почему сейчас?!» – недоумевал он. Их деревенька находилась слишком далеко от границ правления мегиллов. Вдруг женская рука осторожно сжала плечо мужчины в поддержке, и тот накрыл её ладонь своей.

– Что же теперь будет? – тихо прошептала Наина.

– Я не знаю… – устало ответил Вард. – Вот очнётся, и узнаем у нашего гостя.

И дело было в том, что люди не смели убивать мегилла, а если кто и пытался – тогда его собратья мстили жестоко: сжигали мужчин и детей после долгих пыток, а женщин и молодых девушек забирали в рабыни. Эти древние существа правили их миром, и только раса акранов, изгнанных тварей, могли их убить.

Акраны появились первее мегиллов, они пожирали и скот и людей веками, бороться с тварями было сложно, уж слишком сильны и проворны те были. Но однажды из портала в горах пришли мегиллы, и им без труда удалось разделаться с акранами, крылатые быстро навели свой порядок и изгнали в мёртвые земли тварей. Люди недоумевали, почему они просто не уничтожили их всех. Ответ оказался страшен: мегиллам нужна была пища – человеческие девушки, точнее их энергия душ. Эта энергия ускоряла регенерацию крылатых, только вот способ её получения был не простой, а ещё и добровольный.

И когда акраны вырвались из заточения и напали на поселение людей снова, в последний момент явились мегиллы. Они предложили сделку: жизнь за жизнь. И люди пошли навстречу, жить–то всем хочется. После этого наглядного случая из поколения в поколения нападения на людей продолжались, крылатые лишь не позволяли акранам плодиться слишком много, время от времени вырезая небольшую часть их численности.

Люди смирились. Многие старались уйти от мёртвых земель как можно дальше, вдалеке частота нападений сводилась к нулю. Но многим уйти оказалось не по силам, и им ничего не оставалось, как просто существовать дальше. Те же кому удалось убраться подальше, никогда не забывали о сей жуткой напасти. Превратили историю в байки для детей, пугали непослушных и старались, как только подойдёт брачный возраст – немедля выдать девушек замуж. Мегиллы особенно любили энергию девственниц.

«И вот один из представителей находится у меня в доме… Великие Небеса, за что?!» – сокрушённо заключил мельник, сокрыв опечаленное лицо в мозолистых ладонях. Жена давно ушла, повела младшую дочь в безопасное место.

Внутренний голос искушённо нашептывал: «Убей его! И проблема сама решится…» Однако Вард понимал, что это лишь отсрочит приговор, мегиллы непременно почувствуют, если их собрат покинет этот мир. К тому же, не известно не нападут ли ещё и акраны, вероятность мала, но всё же исключать её не стоило. Решение остается за старостой деревни.

– Ммм… – донеслось с лежанки. Похоже, названный гость приходил в себя.

– Давно пора, – проскрежетал мельник.

Мегилл с трудом разлепил веки, и глаза сразу резанула боль, хотя та не шла в сравнение с болью в раненых правых крыле и руке. Он приглушенно застонал и пока открывать вновь глаза не стал, зато прислушался, чуткий слух уловил треск поленьев, собачий лай за окном, тревожное блеяние скота и чужое дыхание рядом.

Хандер вмиг напрягся и резко сел, и лишь выдержка с гордостью не позволили ему закричать от дикой боли. Врагу не стоило знать о слабости. В паре шагов в полумраке на скамье обнаружился один человек, но судя по витавшим в комнате пряным ароматам трав, запахи остального семейства попытались скрыть. И с более слабыми мегиллами это бы прокатило, но не с ним. Тот аромат, что привёл Хандера в эту деревушку, в сим доме бывал не однократно.

«Интересно… значит этот человек не плохо осведомлен о моей расе. Тем веселее», – крылатый хмыкнул и устремил грозный взгляд на смелого человека. Тот ожидаемо не отшатнулся.

– Думаю, смертный, ты знаешь, что мне нужно. Также, догадываешься о последствиях отказа, – благодарить за перевязанные раны мегилл не собирался.

Теперь выдержка изменила мельнику, плечи его поникли.

– Значит, акраны всё же заявятся.

– Да, – подтвердил Хандер, – в ближайшее время. И их много, порядка десятка.

– Что, трусливо удирал от целой стаи? – заломил бровь Вард. Сдерживать негодование становилось всё труднее, хотя нарываться определенно не стоило.

– Я посмотрю, как жители твоей деревни будут удирать от обозленной и оголодавшей своры, а также с удовольствием буду наслаждаться их криками, – похоже, сказанное мегиллу не понравилось. – И да, смертный, будь любезным, подай воды.

Мельник нахмурился, но на этот раз сдержался, ногой он с протяжным скрипом пододвинул к крылатому табурет, на кой находился деревянный ковш с водой. Хандер вновь хмыкнул и отпил из предложенной посудины.

– Ответ тебе даст староста деревни, – выплюнул ненавистное Вард.

– Ну, тогда не будем терять драгоценные минуты, – Хандер гадливо улыбнулся, желая ещё чуток позлить человека, однако того не проняло. – «Это пока».

– Следуй за мной.

Мельник невозмутимо повернулся к своему врагу спиной и зашагал в сторону выхода из избы. Мегилл слегка морщась, последовал за смельчаком. На улице ожидаемо толпились одни мужчины, и они были безоружны, лишь у некоторых находились в руках факелы, поскольку на дворе царил глубокий вечер. Закон неприкосновенности мегиллов действовал отлично. Хандер остановился посреди двора, выразительно оглядел присутствующих и произнёс:

– Ну и, кто же из вас староста этой убогой деревушки?

– Я староста.

Из толпы вышел мужчина, ещё не старый, но его виски уже посеребрила седина. Он кинул в сторону мельника вопросительный взгляд и, получив подтверждение опасениям, перевёл серые глаза на крылатого.

– Так каков твой ответ, человеческий муж? – нетерпеливо поинтересовался Хандер. Ему хотелось побыстрее получить желаемое и свалить из поселения восвояси, и он решил подстегнуть народ: – Смотрите, я ведь могу просто уйти в другую деревню, но акраны мчатся по моим следам и вашу мимо не пропустят.

– Что ж, мегилл, ты получишь деву, – сдался староста. – Но взамен – убьешь всех пришедших акранов.

– Идёт.

– Тихон, приведи Зариду, – велел староста, коренастый паренек поспешил выполнить поручение.

Хандер сдвинул на переносице тёмные брови, его лицо посуровело, похоже, ему прочат не ту девицу. И в подтверждение догадки ко двору привели совсем иную «жертву», она была хороша собой, но не ТА, которая нужна.

– Я хочу не эту, а ту, что живёт в этом доме! – припечатал мегилл, указывая на дверь избы, из которой недавно вышел.

Все ахнули, и лишь мельник запротестовал:

– Не бывать этому! Ты не получишь мою дочь!!

– А я и не говорил, что мне нужна твоя дочь. Та мала ещё, – мегилл расплылся в победной усмешке и добавил: – Возможно, та, которая приглянулась мне, и твоя дочь, но лишь названная. Не по крови. Наша раса отлично разбирается в запахах, а аромат девчонки отличается от твоего, человек. Она сирота, также, как и ваша Зарида.

Все ахнули повторно. Мельник побледнел и осунулся, понимал он, что теперь проиграл. Вскрылась правда о Кире, и Вард больше не имел перед крылатым прав на неё, не имел права запрещать ей, и не мог больше защитить. Но сдаваться мельник не собирался, ухватился за последнюю соломинку, ведь сейчас рыжеволосая находилась в безопасности в доме старосты.

– Вард, как же так? – послышалось с разных сторон. – Где же ваш с Наиной первенец? Помнится, она была в тяжести.

– Наш первенец, сын, действительно родился тогда… но мёртвым. С горя я ушел в лес, чтобы похоронить малыша, но там неожиданно наткнулся на маленький сверток – в нем нашлась Кира… – мельник вздохнул в скорби и более яростнее продолжил: – Это был Дар Великих Небес! Она моя дочь, признанная Богами! И я не допущу, чтобы она досталась этому!!

– Похоже, я попал в самую суть, человек. Прощения не прошу за раскрытие твоей тайны, потому как, мне не ведомо, как это нужно делать. – Хандер забавлялся, но поумерил пыл, поскольку его обоняния достиг слабый гнилостный запах акранов. И ещё один, заставивший мегилла улыбнутся краем губ.

– Они уже совсем близко, около десятка, злые и жу–утко голодные, – для пущего эффекта мегилл клацнул зубами и плотоядно облизнулся. – Я своё условие тоже озвучил, человек.

Хандер и Вард испепеляли друг друга взглядами. Мельник мысленно осыпал крылатого всеми возможными проклятьями, но это совсем не помогло. Он до боли стиснул кулаки, на лице сердито играли желваки:

– Никогда.

– Что ж, я огорчу тебя, смелый, но глупый человек: поскольку ты не являешься кровным родителем девушки – ты не имеешь права запрещать и указывать ей. Ведь брачного возраста она достигла – значит взрослая и вправе решать свою судьбу сама, – мегилл победно ухмыльнулся, направив взор за забор на сенник неподалёку. – Кстати, можем её ответ услышать прямо сейчас. Выходи, крошка.

Все повернулись в ту сторону, и из своего ненадёжного укрытия вышла Кириния. Рыжеволосая была бледна и растерянна, её трясло, она нетвёрдо, но упорно ступала к тому, кого всю свою жизнь считала отцом.

– Ты что здесь делаешь, глупая?! Я что велел те… – запричитал было мельник, но осекся, стоило ему заглянуть в расширенные от шока синие глаза девушки. Та остановилась на расстоянии трёх шагов от Варда, тихо спросила:

– Это… правда?

«Всё слышала!» – мельник сам стал белее мела, вмиг подкосились ноги, он сам подвел дочь, не уберег. Чертова Сила Крови! Слишком большое значение та имела в их непростом мире. Голос пропал, и мужчина лишь сокрушённо кивнул.

Сердце Киринии пропустило удар. Воздух в лёгких как–то в раз закончился. Вмиг всё порушилось. Лишь страшное слово «Сирота!» набатом звучало в пустой голове, заглушая стук сердца. Рыжеволосая сжала в ладонях подол своего платья и с силой зажмурилась, мир будто перевернулся, но погоревать ей не дали.

– Одна… совсем одна… – раздалось над ухом. Однако, никого рядом не ощущалось, лишь хриплый голос щекотал шею и волосы, подобно прохладному ветру: – Никому не нужна…

Неожиданно до слуха донеслись ярое лаянье собак, тревожные крики скота и… мертвенный протяжный вой ИХ. Акраны! Люди тоже взволнованно заголосили. А голос всё продолжал насаждать:

– Одиночество – боль… Отдайся мне, и получишь умиротворение, свободу от насущного.

Киринии не верилось во всё это. Казалось, окутал страшный сон. Кошмар. Но сквозь омут мрака и боли пробивался детский смех. Её смех. Перед мысленным взором замелькали картинки её детства. Её счастливого детства. Где отец, мельник, играл с ней, как дул на расшибленные коленки, как матушка пела колыбельные по вечерам, как на свет появилась сестрица Дарина, и как родители воспитывали их обеих в одинаковой любви и ласке. Не в меньшей.

Одна? Одиночество? Боль? – не правда! Кира распахнула глаза и увидела перед собой мегилла, он стоял и смотрел пристально, понимающе. И ожидающе. Казалось, он всё знал.

Время будто застыло для них двоих, а люди вокруг продолжали суетиться, кричали, размахивали руками, разбегались по домам и закрывались наглухо от неминуемой напасти. Мельник пытался докричаться до своей дочери, отчаянно звал, но подойти ближе не мог, точно к месту прикованный. Вой тварей приближался, они были видны на горизонте, замерли сворой на холмах, а потом сорвались вниз, неустанно звенели колокола, предупреждая жителей об опасности.

– Ты можешь многих спасти, – подначивал Хандер. Он чувствовал страх выбранной добычи, но не за себя, и мегиллу осталось лишь подтолкнуть. – Отдайся мне, крошка, и я убью тварей.

И Кириния решилась. Пусть она сирота, но названные родители вырастили её, и все в деревне не чаяли в ней души, она отплатит им всем, ведь у многих ещё есть маленькие детки, которым ещё жить и жить. Она Дар Великих Небес? Так может, для этого те и ниспослали её поселению, чтобы однажды маленькая девочка Кира спасла их всех?

– Я… – Кириния смело взглянула на мегилла и сама сделала шаг навстречу. – Я согласна, но у меня есть условие.

Когда крылатый вдруг резко привлек здоровой рукой девушку к себе за талию, Кира зажмурилась в испуге. Хандер довольно шепнул:

– Смелая ты, и наглая, крошка, – мужчина провёл по тонкой шее носом, вдыхая желанный аромат, и поинтересовался: – Какое?

– С–сотри моим род–дителям и сестре память обо мне, – объятья и прикосновения мегилла пугали. Но это было ничто по сравнению с тем, что Киринии предстояло.

– Что ж, пусть будет так.

Хандер приподнял хвостом подбородок девушки, и она от неожиданности распахнула глаза, напрямую встречая пристальный взгляд ядовито–зеленых омутов.

– Жизнь за жизнь, – произнес мегилл слова контракта, прокусил свой указательный палец, после кровью нарисовал на лбу девушки какие–то руны, те исчезли как только Кира сказала ответное:

– Жизнь за жизнь…

– Подари мне поцелуй, смелая человеческая дочь, – велел Хандер, – и я выставлю временный барьер от акранов. Моих сил недостаточно, нужно чуть энергии.

Кира встрепенулась, хотелось протестовать, оттолкнуть, но с тем она понимала, что нужно. Прикрыв веки для смелости, потянулась к мегиллу, от страха девушка не слышала, как вновь закричал отец, как сорвался с места и кинулся к ним в попытке помешать, но был небрежно отброшен в сторону хвостом крылатого. Вард ударился о стену дома и затих.

Мягкие девичьи уста коснулись твёрдых и холодных губ мегилла, и он не стал больше ждать – сам нетерпеливо впился, пылко сминал, жадно целовал и пил. Пил энергию Киры, поглощал вожделенную, но отстранился скоро. Время сделки потекло.

Вытянув вперёд здоровую ладонь, Хандер обернул её к небу, что–то прошептал, и из неё вырвался зелёный луч, поднялся над деревней и разошелся куполом, перекрывая путь акранам, что уже почти подобрались к воротам. Люди вздохнули с облегчением… и устремили взоры на Киринию. Для неё это оказалось подобно удару под дых, захотелось провалиться под землю. Исчезнуть тут же.

– Что встали? Все прочь! – гаркнул мегилл.

Жителей как не бывало, все мигом разбрелись по своим избам, даже бессознательного мельника прихватили. Хандер же повёл Киру в дом. Через мгновенье они оказались в спальне, её спальне, в которой она выросла. Киринию трясло, будто в лихорадке, она знала, что должно сейчас произойти, и боялась этого.

Мегилл чувствовал страх желанной добычи, и ему не хотелось, чтобы она боялась. Хандер встал за девичьей спиной, обнял левой рукой хрупкую талию, привлек к себе. Хвостом огладил лицо, шею, верх ключицы и замер над часто вздымающейся аккуратной небольшой грудью. Кира зажмурилась, пытаясь унять поступившие слёзы, судорожно дышала, ежесекундно твердила себе, что должна!

– Не бойся меня… Я не зверь.

Мегилл накрыл девичью грудь здоровой ладонью, сжал. Раненой рукой было двигать больно и практически невозможно, посему он помогал себе хвостом, обвил им ногу Киры, повёл вверх, проникая под жёлтый подол платья, и устремился выше, щекоча стройные бедра и лаская.

Девушка задохнулась от неизведанных доселе ощущений и запрокинула голову мужчине на плечо, неосознанно открывая и подставляя шею. Ей было до жути стыдно. Подумать только! Она здесь наедине с монстром (хоть он и отличался от человека лишь цветом кожи, да наличием крыльев с хвостом), и занимается непристойностями, пусть и для благого дела… но все жители об этом знают. От стыда рыжеволосая готова была заживо сгореть, не дожидаясь пока мегилл выпьет её энергию и уничтожит после врага. Кира знала, что это её последние минуты жизни, после любви мегилла дева всегда гибнет.

– Расслабься, крошка… – посоветовал Хандер, целуя нежную шею. – Ты слишком напряжена, так не пойдёт.

Мужчина решил помочь ей, он прокусил кожу у основания шеи, пустил в кровь свои феромоны. Волна жара тут же окутала девушку, делая чувствительнее тело, вызволяя наружу спящие инстинкты и желания. С губ Киры слетел стон, затем ещё, когда Хандер коснулся кончиком хвоста самого сокровенного местечка девушки. Мегилл зарычал и сорвал бельё, опосля разорвал и платье, откидывая не нужные лоскутки прочь, прикоснулся к лону снова и довольно заурчал – его выбранная крошка была уже влажной.

Хандер упивался её запахом, ловил каждый стон, каждый вздох, вожделенно оглядывал каждый кусочек молодого тела и до отчаяния желал. Но также хотел насладится ей подольше, однако, похоже, ему это дастся с трудом.

Мегилл подтолкнул девушку на неширокую кровать, заставил лечь на спину, развел в стороны бедра и устроился меж них, сидя на согнутых ногах, от штанов и обуви он избавился ранее. Раненую руку завёл за спину, чтобы не мешала, здоровой стиснул налитые холмики груди Киры, поиграл с сосками. Его естество давно налилось и требовало соития, но Хандер пока сдерживался, желал испить аромат её страсти. Хвост мегилла двинулся к раскрытым лепесткам, провёл по ним вверх вниз, и принялся играть с чувствительным бугорком.

Кириния металась на одеяле, сжимала ткань кулаками, внизу живота нарастало удовольствие, постепенно затягивая в бездну. Мысли в голове путались, был лишь Он, кто дарил всё это. Остального сейчас не существовало. И вскоре бездна поглотила, накрыла безудержной волной, взорвалась искрами.

– Да, девочка… – хрипло протянул Хандер поглощая эту волну, упиваясь вкусом. До чего же она оказалась хороша.

И не сдерживаясь более, мужчина обвил девичью талию хвостом, приподнял и резко подтянул Киру на себя, входя резко и глубоко, руша девственную преграду. Негромкий вскрик Киринии мегилла не остановил, Хандер поддерживая рукой добычу за ягодицы, вколачивался грубо, на всю длину, почти выходя совсем и погружаясь вновь. Рыжеволосая поначалу пыталась оттолкнуть мучителя, а после, когда боль сменилась наслаждением, отдалась пучине страсти, неосознанно сама поддаваясь навстречу.

Хандер вскорости тоже достиг пика, с громким рыком излился в девушку и замер. Вязь рун на его теле загорелась, крылья расправились с треском и хрустом, и мужчина пил то, что добровольно отдавала ему Кириния. Мегилл чувствовал, как заработала регенерация, восстанавливая поврежденные клетки, но всё же медленно, не достаточно. Кровь!

Крылатый отстранился, довольно осмотрел свои деяния и Киру учащенно дышащую, лежащую с закрытыми глазами, отходящую от пережитого. Губы мужчины растянута ухмылка, и он склонился над лоном, собрал раздвоенным на кончике языком струйку девственной крови. Собственное сердце грохотнуло, он неверующе всматривался в безмятежное лицо Киры.

– Ты…

И чтобы проверить внезапную догадку, Хандер перевернул Киру на живот, поднял за бедра, поставив на четвереньки, и прижался к ней сзади. Опираясь о постель одной рукой, другой, уже исцелившейся, он огладил груди и плоский живот, затем вошел в девушку снова. Одного раза ему оказалось мало, мегилл по–прежнему хотел смелую человечку.

Хандер медленно задвигался, ловя девичьи стоны, иногда ускорялся, замедлялся, искал наиболее чувствительные точки. Мегилл расплёл рыжие локоны, зарылся в них лицом, вдыхая запах Киры.

– Ммм… – девушка выгнулась, прижимаясь ещё теснее к мужчине, когда тот нашёл пальцами чувствительное навершие и заиграл с ним.

– Да, крошка… – мегилл прикусил мочку её уха, вырывая ещё пару стонов. И неожиданно для самого себя попросил: – Скажи – Ханд. Назови меня по имени…

Крылатый задвигался быстрее, резче, и Кириния послушно повторила, опадая на постель руками:

– Ха–анд…

Из горла мужчины послышался утробный рык, он расправил крылья, напрягся и со стоном достиг разрядки снова. Кириния потеряла сознание от истощения… но она была ещё жива.

– Хм, – отдышавшись, мегилл уложил Киру на спину и похлопал по бледным щекам. – Эй, девочка?

Она приоткрыла веки, голова кружилась, всё вокруг плыло. Слабость оплела тело путами, не было сил даже шевельнуть рукой, тошнило. Кириния увидела перед собой озадаченное лицо мегилла и всё вспомнила, где она и что сделала.

С тихим вскриком Кира отползла от крылатого подальше, точнее попыталась, даже сдвинуться толком не вышло. Но рыжеволосая смогла прикрыться одеялом, стыд опалил щеки, жёг изнутри, точно огонь.

– Тише, Кира…

– Почему, я ещё… не умерла? – говорить было тоже тяжело, язык ели ворочился. К тому же, ей казалось, её звал какой–то голос в мыслях, звал уйти с собой, за грань бездны.

– Уже скоро. Но… – Хандер коснулся щёки Киры, – я могу спасти тебя.

Девушка грустно усмехнулась:

– Зачем? Чтобы быть твоей игрушкой? – Кира отвернула голову от мегилла. – Так понимаю, ты не отпустишь? Да и жить после всего среди жителей не смогу. Я сделала свой выбор.

Мужчина поджал губы, чертов контракт с его условиями! Хандера сильно влекла Кириния, её энергия являлась особенной для него и терять такой источник никак не хотелось. Но правила есть правила…

– Хорошо. Закрой глаза, крошка.

Девушка повиновалась, Хандер накрыл её веки ладонью и наказал:

– Засыпай. Спи, человеческая дочь. Я выполню твоё условие.

В ту ночь жители деревеньки на окраине долины так и не уснули. Мегилл, как и было оговорено, уничтожил всех акранов, что смели напасть. Также он стёр воспоминания о смелой девушке Киринии не только у её приёмной семьи, но и у всех поселенцев.