Читать книгу Обычная злая сказка - Александра Первухина - Страница 2

Было больно, темно и… жарко. Именно последнее почему-то воспринималось как нарушение законов бытия. Снежана сама испугалась такого странного выверта собственного сознания. Почему это она считает боль и темноту нормальным явлением?! Так быть не должно! Всплеск эмоций разбудил притаившееся в груди и животе раскаленное страдание, и девушка жалобно застонала, свернувшись калачиком, словно это могло как-то остановить поселившуюся в ее теле муку. Из глаз потекли слезы, в горле запершило от подступающих рыданий, Снежана сжалась в комочек, подтянув колени к груди и обхватив себя руками, тихо поскуливала от боли, рвущей на части все ее существо. Она не знала, сколько времени пролежала в таком положении в темной жаркой пустоте, пронизанной страданием, – казалось, прошла целая вечность. Девушка уже плакала в голос, всхлипывая и судорожными вздохами втягивая воздух, который словно превратился в раскаленный пар и жег легкие… Ей становилось все хуже и хуже, боль нарастала, заставляя Снежану метаться в обжигающей тьме в тщетных попытках убежать от ее безжалостных когтей. Девушка уже не чувствовала своего тела – только тяжелый сгусток страдания, в котором оказалось заперто ее сознание. Она молилась об избавлении – любом: в тот момент ей казалось, что даже небытие лучше этой вечной пытки. Главное, чтобы все закончилось, неважно как… Она с облегчением погрузилась в беспамятство…

Темнота и боль, опять жара, заставляющая жадно хватать открытым ртом раскаленный воздух. Снежана со сдавленным стоном провела по лицу рукой, стирая липкий пот, и с ужасом осознала, что практически не чувствует своего прикосновения к коже. Невыносимая боль, тяжело переливающаяся в животе и груди, глушила все другие ощущения. Что же с ней случилось?

Девушка попыталась вспомнить, что с ней произошло и из-за чего она теперь вынуждена терпеть такие страдания. В голову ничего не приходило, яростный жар, казалось, выжигающий все ее внутренности, мешал сосредоточиться. В памяти мелькали разрозненные картины: школьный двор, сумка, падающая на землю, медведь, странный ошейник, который никак не хотел открываться… Медведь! Снежана испуганно охнула, внезапно догадавшись о причине своего состояния. На нее напал тот самый медведь, с которого она сняла ошейник, и, наверное, сильно ранил! Но ведь он может быть еще где-то поблизости!

Снежана замерла, набираясь смелости, и, глубоко вздохнув, осторожно приподняла веки. В следующую секунду только слабость и боль удержали ее от панического бегства в никуда. Девушка затравленно озиралась по сторонам, не в силах поверить в то, что видела вокруг себя… Как она могла оказаться на какой-то сырой полянке в центре самого настоящего болота? Откуда все это взялось? Мертвые, искореженные неизвестной силой деревья, заросшие мхом и лишайниками, скользкие даже на вид камни, тучи насекомых, роящихся над покрытыми зеленой ряской вонючими лужами… И самое главное – жара! В конце осени просто не может быть так жарко!

Тихий, полный боли стон заставил девушку подскочить на месте, ударившись о корягу, и повернуться к источнику возможной опасности. В следующий миг она забыла и об окружающих ее странностях, и о нестерпимом жжении в груди и животе… За этой полусгнившей корягой, о которую она только что ударилась головой, пытаясь подняться, лежал парень лет семнадцати. Он был весь покрыт ссадинами и кровоподтеками, на горле виднелась темно-синяя полоса, но самое главное – он был абсолютно голый! Снежана почувствовала, как к щекам приливает предательский жар, отозвавшийся с правой стороны лица дергающей болью, и торопливо отвернулась, пробормотав извинения. В голове стало пусто и гулко, как в колодце, при одной мысли о том, что она находится неизвестно где, наедине со странным избитым мальчишкой, который…

Новый стон заставил ее вздрогнуть, девушка осторожно покосилась на безвольно раскинувшегося на мокром мху парня, стараясь не смотреть на то, что было ниже пояса. Запекшиеся губы и лихорадочный румянец на впалых щеках мгновенно вынудили ее забыть о его наготе. Не может же она просто сидеть и смотреть, когда человеку плохо! Преодолевая предательскую слабость и мучительную боль, Снежана принялась расстегивать молнию на куртке, благо такая теплая одежда в нынешних условиях только доставляла неудобства. Справившись с то и дело заедающей застежкой, она стянула с себя грязное, кое-где порванное нечто, еще совсем недавно бывшее ее любимой курточкой, и, стараясь не обращать внимания на некоторые части мужского тела, вгоняющие ее в краску, накрыла им подростка в тщетной попытке хоть как-то помочь. Парень опять застонал и заметался, по-прежнему не приходя в себя. Снежана почувствовала, как наворачиваются слезы бессилия: как бы ей ни хотелось, она совершенно ничего не могла сделать, чтобы облегчить его состояние. Скорее инстинктивно, чем осознавая, что делает, девушка протянула руку и, опасно перегнувшись через корягу, служившую естественным барьером между ними, прикоснулась к его щеке. Боль, казалось, немного присмиревшая в последние несколько минут, вновь полыхнула жгучим огнем, скручивая тело мучительной судорогой. И Снежана упала на скользкий от плесени ствол, теряя сознание.

Литари открыл глаза и настороженно осмотрелся по сторонам. Следовало признать, что он в очередной, неизвестно какой по счету, раз попался в ловушку своего главного врага – придворного мага его величества короля Сиали. Принц сердито поморщился: он терпеть не мог проигрывать поединки, особенно если проигрыш грозил чем-нибудь неприятным – например смертью, и с обреченным вздохом сел, успокаивая себя мыслью, что теперь, по крайней мере, он опять человек и может… Впрочем, следовало признать, что, сидя голым посреди болота, он сможет не так уж и много – хоть в человеческом теле, хоть в зверином, – хотя, конечно, приятно снова стать самим собой. Литари потер шею, покосился на лежащую рядом девочку, спасшую его от смерти, и начал действовать. Прежде всего следовало решить вопрос с одеждой: почему-то ему казалось, что эта девица не придет в восторг, если очнется и обнаружит рядом с собой незнакомого голого парня. А им следовало поговорить без истерики, сравнить свои воспоминания и выяснить, куда их забросило.

Однако его планам не суждено было сбыться: словно почувствовав, что он думает о ней, девчонка застонала и подняла голову, глядя на него сквозь упавшие на лицо пряди волос неопределенного цвета. Литари тихо выругался про себя и попытался встать на ноги, придерживая грязную тряпку, которая хоть немного прикрывала его наготу. К его удивлению, у него это получилось – тело впервые за несколько десятков дней слушалось его без напряжения, даже синяки и ссадины как будто болели меньше. Стараясь не смотреть на девушку, наблюдающую за ним сквозь спутанные волосы, как испуганный зверек, принц хмуро бросил:

– Спасибо, что помогла. – И добавил после некоторой заминки: – Как тебя зовут?

– Снежана, – тихо прозвучало за его спиной, а затем испуганно, на грани истерики, девочка выкрикнула: – Кто ты? Где мы находимся?!

В следующий миг она скорчилась, прижимая руки к груди, и отчаянно закашлялась. Литари плюнул на приличия, торопливо соорудил набедренную повязку, затянув тряпку узлом на бедре, и бросился на помощь своей невольной спасительнице. Осторожно приподняв девушку, он помог ей сесть и придерживал за плечи, бормоча что-то успокаивающее, пока она содрогалась в приступе раздирающего кашля. Наконец Снежана справилась со своим странным недугом и с трудом открыла глаза, все еще дыша осторожными неглубокими вдохами. Принц почувствовал, как она напряглась, как только обнаружила его в непосредственной близости от себя, и поспешил успокоить испуганную девушку:

– Не бойся, я не причиню тебе вреда, в конце концов, я обязан тебе жизнью. Меня зовут Литари. – Юноша грустно усмехнулся. – А вот где мы с тобой находимся, загадка и для меня тоже: последнее, что я помню, – это свою попытку помешать тебе взять зачарованный ошейник.

– Я не понимаю! – Из глаз Снежаны полились слезы, и она взахлеб заговорила, перескакивая с одного на другое, перемежая слова всхлипами и жалобами. Принц слушал ее невразумительный рассказ и все больше мрачнел. Он не мог избавиться от ощущения, что на этот раз попал действительно в безвыходную ситуацию. Потому что если на тебя ополчились люди, всегда есть шанс убедить их или запугать, но в любом случае спасти свою шкуру, а когда на тебя гневаются боги, ты бессилен исправить положение – и остается только уповать на их милость. Существовала еще небольшая надежда на то, что он ошибается и просто неправильно оценивает события. Но для того, чтобы выяснить, прав он или нет, требовалась самая малость.

Литари стиснул зубы и, молясь про себя обеим богиням о том, чтобы на этот раз он все неправильно понял, осторожно отвел волосы с зареванного, покрытого красными пятнами лица своей неожиданной подруги по несчастью. Девушка сжалась, отстраняясь, но он уже и сам ее отпустил: увиденного ему было более чем достаточно. По грязной щеке от виска до подбородка у Снежаны тянулась причудливая татуировка темно-бурого цвета – цвета засохшей крови. Знак жрицы богини войны Элары. Приговор – хорошо если только его семье, а не всему королевству. Впервые за историю этого мира клятва служения Эларе была принесена насильно – девушкой, которую даже в горячечном бреду сумасшедшего никто бы не посчитал достойной стать мечом богини.

Принц грязно выругался, забыв о своем происхождении, обязывающем его вести себя достойно в пределах слышимости девицы, которой не пристало знать подобных… э-э-э… оборотов. Из состояния бессильного бешенства его вывел робкий голосок Снежаны:

– Мне очень больно. – Девушка беспомощным жестом приложила грязную исцарапанную ладошку к груди. – Вот здесь. Можно с этим хоть что-нибудь сделать?

– Нет. – Литари почувствовал себя последним подонком, но вынужден был сказать правду: – Ты попала под проклятие, и никто тебе не сможет помочь – разве что сама богиня. Послушай меня внимательно и постарайся поверить. Ты попала в другой мир, здесь свои законы…

– Но других миров не бывает! – Снежана резко выпрямилась и тут же опять сжалась от нахлынувшей боли. – В конце концов, что происходит и кто ты такой? – Последние слова девушка уже прошептала, опять смаргивая подступившие слезы.

Принц мрачно констатировал, что проклятие оказалось несколько мощнее, чем думал разработавший его придворный маг, и вдобавок ко всем другим неприятностям вышибло девчонке мозги, если они у нее когда-либо были. Это придумать только: других миров не бывает! Интересно, где в таком случае живут боги, если не в мире, являющемся отражением мира людей?! Очень хотелось задать этот вопрос вслух и посмотреть, как на него прореагирует эта дуреха.

Но Литари сдержал себя, догадываясь, что от шока и боли еще не такое бывает, и начал рассказывать свою историю с самого начала, безуспешно пытаясь отвлечь Снежану – вот ведь имечко, и не выговоришь с первого раза – от очередной истерики.