Читать книгу Хохот степей - Александра. Питкевич (samum) - Страница 9
Глава 10
ОглавлениеДо юрта матери я так и не успел дойти – только оставил коня, как на меня сверху, с деревянной площадки, спрыгнул ураган из бус и ярких тряпок.
– Брат! Почему я узнаю, что ты приехал, от соседей?! – сестра повисла на мне, как репей, ухватившись за шею со спины и обвив за пояс ногами.
– Слезай, вредная. Уже детей нянчить пора, а все сама как ребенок.
– О, да ты же не знаешь, – ДуЧимэ спрыгнула, обошла меня кругом, кривя свой носик, словно ветер принес что-то неприятное, – жених мой умер, так что от меня не просто теперь избавиться. Буду я до самой старости у тебя в юрте сидеть.
– Не пугай, иначе Тамгиру отдам женой, как он просит,– сестра не выглядела расстроенной, только обиженной.– И знаю я, что с женихом твоим вышло. Идем, там поговорим, чтобы потом не повторять.
В шатре матери пахло кумысом и ароматным маслом, как я всегда помнил. После яркого солнца, сумрак и прохлада казались блаженством. Скинув верхнюю одежду, оставшись в тонкой тканой рубахе, я уселся за трапезу, которую проворно накрывали служанки. Обе женщины, бабушка и мать, сидели в широких, низких креслах, застеленных дорогими коврами, скрестив ноги под широкими пестрыми юбками.
– Как дорога, сын? – мать подала круглую чашу кумыса, следя за мной своими темными внимательными глазами.
– Я выполнил волю хана. Тотем его предков привезли в улус.
Мать вскинула руки к небу, быстро пробормотала благодарность Тэнгэру. Бабушка только сдержанно кивнула, словно и не сомневалась в этом. В юрт ворвалась сестра, где-то отставшая от меня за те два шага, что нас отделяли на дворе от шатра.
– Что я пропустила?
– Сядь, ДуЧимэ! – строго прикрикнула мать, все же понимая, что бесполезно пытаться унять своего младшего ребенка. Сестра рухнула на подушки возле бабушкиного кресла, вытянув ноги.– Твоего брата могут поставить над десятью тысячами.
– Мать, прекрати. Должность темника – не то, о чем я думаю. Тем более, что Великий хан не пожелает ставить на это место илбэчина.
– Твой дед был и тем, и другим,– как бы между прочим произнесла бабушка, поправляя бусины в косичках сестры.
– Но он к этому не стремился. И это было очень давно.
– Отложим спор. Не нам судить,– остановила все возражения бабушка, подняв руку. – Я слышала, ты что-то говорил о женихе нашей ДуЧимэ. О чем разговор?
Иногда эта старая женщина делала вид, что не слышит ничего, но на самом деле я отлично знал, что не всякая степная рысь может похвастать подобным слухом.
– Мы встретили посланников в дороге. Они рассказали, что вы их приняли не слишком вежливо,– прищурив глаза, я посмотрел на вскочившую сестру. Глаза ДуЧимэ сверкали, на щеках появился яркий румянец.
– Да они – дети бродячих собак! Ты бы слышал, что они посмели предложить!
– Я все знаю. В качестве извинений я привез тебе пять лошадей. Не самые лучшие, но достаточно молодые и крепкие, чтобы унять твой гнев, сестра.
– Почему пять? – разбалованная и гордая, она подскочила ко мне, присев у самых ног, как до этого сидела рядом с бабушкой и матерью.
– Остальных отдал братьям за помощь.
– Хорошо. Умно. – Мать покивала головой, переставляя мне ближе миску со свежими лепешками.
– Не переживай, сестра, в степи найдется муж и для тебя, – я потрепал девушку по волосам, но она тряхнула головой, скидывая руку в показательном гневе.
– Если не найдешь, я уеду в степь, и там меня украдут.
– Иногда я думаю, что это самый верный вариант,– тихо вздохнула мать. – Еще немного – и я сама бы тебя туда отправила, если бы твоему брату потом не было нужно мстить за кражу сестры.
– Спасибо, мать,– я отодвинул в сторону миску с вяленым мясом и сыром. Дома всегда было спокойно, но это спокойствие не могло сохраниться без силы багатуров и нойонов. – Когда хан собирает поход?
– Совет матерей пока молчит. Даже великая мать не знает, что решит ее неспокойный сын. Но женщины готовятся.
– Юрт готов, хатагтай,– с низким поклоном в шатер заглянула служанка. Мать махнула рукой, показывая, что все услышано, но женщина не ушла.– Прости, благородная, что делать с девушкой, что привез наш багатур?
– Пока покорми.
– С какого стола, хатагтай?
– С моего,– я обычно не вмешивался в дела женщин, но мне отчего-то совсем не хотелось, чтобы лисицу воспринимали как рабыню и служанку. Заметив, как расширились от удивления глаза женщины, добавил. – И постель ей в шатре ДуЧимэ устрой. Вместе пусть спят.
– Что? Кого ты привез? Невесту? – сестра аж подскочила. В глазах плескалась обида. Как что-то могло произойти без ее внимания?
– Гостью. И, мать,– сестра больше не слушала. В проеме только мелькнули ее яркие юбки и сапожки с загнутым носом. ДуЧимэ помчалась смотреть на свою соседку, а я повернулся к старшим женщинам,–я пригласил присоединиться к нам мать погибшего жениха ДуЧимэ. Женщина одна, и некому ее защитить.
– Это хорошо, сын. Я вышлю нукеров ей на встречу, чтобы она добралась благополучно.
Довольный таким решением, я кивнул, вставая. Нужно было успеть привести себя в порядок, пока Великий хан не призвал на ковер.
**
Женщина сперва пыталась объяснить мне все словами, но видя, что я не могу понять ни единого, махнула рукой, просто подхватив под локоть и уведя в войлочный шатер.
До этого внутри юртов я еще не бывала. Первое, что бросалось в глаза – не было столбов. Все как-то держалось само на частых косых рейках, идущих по потолку и стенам, вдоль которых стояли четыре кровати. Почему-то раньше думала, что степняки спят прямо на полу, свалив в кучу меха и одеяла, но все оказалось иначе. Прямо напротив входа стояла какая-то мебель, наподобие квадратного сундука, но, кажется, открывалась она не вверх, а все же вперед. И как оттуда вынимать вещи, все не вывалив?
На этом сундуке тут же стоял кувшин и маленькие чашки. Все полы были застелены яркими, местами выцветшими, но дорогими коврами. По центру же, как основная часть юрта, стояла какая-то железная конструкция, с углем внутри и котлом сверху.
Этот «дом» вовсе не походил на то, что я представляла себе. Никакой грязи, темных цветов, вони. Я была почти уверена, что жить в таком жилище – это постоянно выметать песок из-под ног и терпеть кислый, неприятный запах, но на деле тут оказалось чище, чем в самом святом месте храма. «Дикие» люди степей были опрятнее, чем вычтецы из моей деревни.
Я все сидела, рассматривая окружение, не веря, что подобное реально, когда в шатер, словно ураган, влетела девушка. Красивая, невысокая. С черными бровями и ясным взглядом, она по-хозяйски окинула юрт, а заметив меня, радостно взвизгнула и что-то быстро защебетала. В одно мгновение подскочив ближе, девушка поймала мою руку, заставив встать. Потом меня внимательно, с ног до головы и со всех сторон осмотрели, хмуря брови. Замерев на месте, девушка прикусила палец, сморщившись, словно не могла решить сложную задачу.
Меня опять поймали за руку и подтащили к пятну света, что попадал через отверстие в крыше. Солнечные блики, упав на лицо, ослепили на несколько мгновений, вынудив зажмуриться. Но тут раздался восторженный громкий вопль и вновь щебет, что так не вязался с грубым звучанием слов. Девица рассматривала мою косу, широко распахнув глаза.
Я не боялась, а эта непосредственность и живость были такими неожиданными и приятными, что невольно губы растянулись. Заметив это, девушка, наконец, на мгновение остановилась, ответив широкой, открытой улыбкой. А затем порывисто и крепко обняла.
Стоило ей отступить, как на меня вновь полился поток слов. Поймав мою ладонь, девица потянула прочь из шатра, не замолкая ни на мгновение.