Читать книгу Три мира Ксении Белкиной. Часть 2. Домина - Александра Плен - Страница 7

Погода стала заметно прохладнее. В нашем мире по календарю началась зима. В Стамбуле, как и в Визании, она, конечно, была мягкой, в дневное время еще ярко светило солнце, и можно было ходить в легкой одежде. В один из дней на прогулку я выбралась одна. Хаддат с утра отправился в канцелярию первосвященника подробно описать секретарю цель нашего визита. Все так делали, когда до аудиенции оставалась половина очереди.

На Храм можно было смотреть бесконечно. С разных сторон он выглядел по-разному, но лучше всего – со стороны залива и на большом расстоянии. Туда я и отправилась – сделаю пару фотографий на память. Вдруг, поворачивая за угол, нос к носу столкнулась с Растусом. В первое мгновенье я даже его не узнала, так он был не похож на себя. Если бы он чуть не замешкался, читая что-то в своем трансе, то я и вовсе прошла мимо, не разглядев.

Я ошарашенно застыла. Раст был серьезным и хмурым, лоб прорезала вертикальная морщина, которой раньше не было. Лицо выглядело чужим, незнакомым. Бриллиант в ухе пропал, не осталось и следа от отверстия. Одет в темно-серый свитер крупной вязки, кожаный жакет и темные брюки, что выглядело странно, так как я привыкла его видеть в легких струящихся одежках, броских, дорогих, расшитых узорами. Что он здесь делает, еще и пешком? Курирует эту провинцию? Или приехал по работе?

Домин, закрыв экран транса, сунул его в карман и направился в один из домов поблизости. Я подняла голову и прочитала вывеску на латинском «Центр трансплантации». Только сейчас я заметила, каким огромным и величественным было здание в левом мире, в центральном же на этом месте тоже был дом, но гораздо меньше и не такой пафосный. Похож на склад или ангар. Внутрь попасть не было никакой возможности. Ворота закрыты на амбарный замок, на окнах ставни.

Я присела на каменный бордюр и принялась ждать. Неожиданная встреча с домином потрясла, открыв внутри какой-то шлюз. Потоком хлынули воспоминания. Наши жаркие пикировки, прогулки по пляжу, встречи у бассейна, сумасшедшие поцелуи. А ведь из двоих братьев только Растус смотрел на меня всегда одинаково. Фабий лишь однажды выразил восхищение, на ужине, когда на мне было баснословно дорогое платье из паучьего шелка и драгоценности. Наверное, по его представлению так и должна выглядеть женщина, достойная домина. А не в простом комбинезоне, халате или длинной объемной футболке, в чем я постоянно встречалась у бассейна с Растом. Тому было все равно и во что я одета, и что говорю. Наоборот, чем сильнее я ругалась и язвила, тем громче он смеялся. И, по-моему, был искренен.

Резко заболело сердце, заныло мучительно и остро, словно кто-то проник внутрь и сжал его в кулаке. В памяти вспыли слова: больше ни на кого не посмотрю, кроме тебя, никого не захочу, кроме тебя. Почему я не вспоминала их раньше?

С одной стороны, лестно. Уже тогда на Родосе я понимала, что нравлюсь Расту.

С другой – как надолго? Фабий говорил, до пятидесяти молодые домины вольны делать что угодно. Почти что угодно. Значит, Растусу оставалось двадцать лет свободы. Капля для возраста домина и треть нормальной жизни для обычного человека. К его пятидесяти мне исполнится сорок три. Уже закат. Молодость утеряна безвозвратно, впереди – морщины, седина, одиночество, отсутствие семьи, детей. Даже если он не бросит меня раньше, то после сорока трех бросит точно.

Хотела бы я такой жизни для себя? Нет, ни за что. Значит, никакой влюбленности с моей стороны. Я рассудительная, я смогу.

Раст не выходил из здания почти два часа. За это время я успела замерзнуть, обойти склад несколько раз, позаглядывать в щелочки ворот. Центр трансплантации в левом мире был огромен, склад же занимал едва ли десятую его часть. Но за складом возвышался высокий забор, а вплотную к нему располагалась пекарня. Мне удалось лишь краем глаза увидеть первый этаж медицинского центра, какие-то подсобки с оборудованием, стеллажи с архивами, туалетные комнаты. Широкие лестницы вели вниз в подвалы и на второй этаж. По ним сновали мужчины и женщины, одетые в голубоватые закрытые комбинезоны. Растуса видно не было.

Я уже было засобиралась назад, как домин вышел на широкое мраморное крыльцо. За ним следом выскочил пожилой мужчина. Он тыкал в бумаги и что-то яростно доказывал. Раст отмахнулся, передернул плечами, словно от холода, и быстро спустился с лестницы. Мужчина покачал головой, тяжело вздохнул и скрылся за дверью.

Я побежала за домином. Со спины он выглядел абсолютно чужим человеком, отрешенным, уставшим, измотанным. Он быстро шел по улице, ссутулившись, утопив подбородок и скулы в воротник, ни на кого не глядя. Где та пафосная мишура в виде белоснежной коги, на которой он разъезжал по Лютеции, вышитого серебристыми нитями костюма, обуви ручной работы, украшенной драгоценными камнями? Где безграничное превосходство в глазах над простыми смертными? Его словно поменяли на другую версию.

Через двадцать минут мы вышли на набережную залива Золотого Рога. Растус подошел к одной из похожих друг на друга, как близнецы, двухэтажных вилл из белого камня, возвышающихся на берегу, открыл калитку, пересек небольшой двор и вошел внутрь. Дом был явно жилым. Миленький, чистенький, на вид около ста пятидесяти или двухсот квадратов, даже меньше, чем дом Просперусов в Лютеции. Хорошо, что на месте виллы в мире, где я сейчас находилась, ничего не было построено. Набережная была отдана под церковные фруктовые сады. Я могла свободно войти и все рассмотреть. Увы, только первый этаж.

Раст прошел через холл, сбросил на кресло куртку, взъерошил волосы и что-то крикнул в глубину дома. Наверное, ему ответили, так как потом домин зашел ванную комнату. Я шла за ним, как на привязи, не в силах оторваться. Жутко соскучилась. Даже не была уверена, что отвернусь, если сейчас он начнет раздеваться и принимать душ. Но он лишь тщательно вымыл руки и умылся. Потом прошел на кухню, где пожилая полная женщина в цветастом фартуке принялась накрывать на стол. Значит, собирается обедать… Мой желудок сразу же отозвался громкой руладой, вспоминая, что сама я ела много часов назад.

Почему домин живет в таком не статусном доме с минимумом мебели, стенами в обычной побелке, без картин, скульптур, украшений? Он, который возмущался «нищенским» поместьем на Родосе. Почему мне встретилась всего одна работница, и та кухарка? Почему он ест обычную жареную треску и не требует десяти перемен блюд, которые ему подавали раньше? Когда он настоящий – сейчас или полгода назад?

Жаль, но после обеда Раст поднялся на второй этаж и там пропал. Я еще немного походила по первому этажу виллы, рассматривая мебель, предметы быта, шары электы под потолком, знакомые летающие пылесборники, брошенную рамку мундорете на столе. Тоска скрутила неожиданно сильно. Неужели, я действительно хочу вернуться в империю? Не потому, что есть вероятность сделать операцию, а потому, что мне там очень нравилось?

Слезы навернулись на глаза. Я не глядя вышла через стену виллы и чуть не врезалась в Хаддата.

– Где ты бродишь? – он был взволнован. – Я уже два часа тебя ищу.

– Смотрела на свой мир, вспоминала, – соврала почти непринужденно.

– Ты опоздала на обед, я взял тебе хлеба и сыра.

– Спасибо, – ответила, криво улыбнувшись.

Есть перехотелось. Солнце скрылось, и на улице похолодало. Я зябко поежилась. Не хочу уходить далеко от дома Раста, словно его небольшая уютная вилла внезапно стала и моим домом тоже. Словно посетив ее, я оставила в ней что-то важное, бросила якорь, изо всех сил тянущий меня обратно.

Я тряхнула головой.

– Пойдем, хочу успеть на ужин.

Подняла голову к небу и вдруг увидела над деревом открывшийся портал в левый мир. Он почти сразу схлопнулся, но мелкая птичка, то ли воробей, то ли славка, успела туда влететь. Я хмыкнула. А ведь и у нас иногда находят странных существ. Их выбрасывает океан, жутких, изломанных, чуждых. Может быть, они так же залетели к нам случайно, как и эта птичка?