Читать книгу Цвет греха: Алый - Александра Салиева - Страница 3

Эва

Многоэтажный жилой комплекс, к которому я подъезжаю, выглядит довольно оживлённым: детвора носится внутри периметра цветастого ограждения; несколько парочек прогуливается по тротуарным дорожкам; в тени крон деревьев, на лавочке прячутся те, кто постарше. Им всем нет до меня никакого дела. Собственно, именно поэтому я и приезжаю сперва сюда, – не тороплюсь домой. Надо же скрыть все оставшиеся следы своего преступления, в частности – испорченную тачку.

– Нина, я приехала, – сообщаю подруге, отправляя ей голосовое.

Проходит всего несколько секунд, я успеваю лишь выбраться из машины и открыть багажник, откуда достаю ворох бумажных пакетов с покупками, а в ответ прилетает: “Поднимайся быстрее!”.

Входной ключ у меня есть ещё с давних пор. Консьерж тоже знаком. Миловидный старичок ласково улыбается и предлагает помочь с пакетами. Отказываюсь. Но благодарю за помощь с вызовом лифта. Створы приветливо распахиваются. Я поднимаюсь на шестнадцатый этаж в гордом одиночестве. И наслаждаюсь последними секундами уединённости со своими мыслями, ведь, едва дохожу до нужной квартиры, как дверь широко распахивается, я слова вымолвить не успеваю:

– А-а-а… Ну, наконец-то! – радостно вопит хозяйка квартиры, затаскивая меня внутрь вместе с пакетами, повиснув на шее.

Дышать свободнее совсем не становится, блондинка с буйными кудряшками, одетая в простые шорты и майку, сыплет одним вопросом за другим, мне даже рот открывать не обязательно, и сама с собой прекрасно общается. Мы добираемся до гостиной, там я оставляю все принесённые с собой пакеты, парочку из которых вручаю самой Нине, и падаю на диван.

– А в остальных что? – прищуривается девушка.

– Остальное папе и Марии, – улыбаюсь. – Сразу с собой забрала, чтоб не возвращаться к машине, когда домой поеду.

Данное жилище родители Нины приобретают для неё не столь уж давно, район считается относительно недорогим, тихим и отдалённым, но что мне действительно нравится, так это удобная развязка. Расположенный со сквозными входами комплекс из нескольких примыкающих друг к другу зданий позволяет свободно попасть, как во внутренний двор и прилегающую к нему парковку для жильцов, так и к выходу станции метро, а также другого общественного транспорта. Но эти свои умозаключения я вслух не озвучиваю, так что собеседница недоумённо приподнимает бровь.

– На метро, – обобщаю коротко в пояснении.

Она кивает, заглядывая в первый из пакетов, пока я начинаю выдавать новые подробности, касающиеся своего автомобиля. Внутри – то самое коктейльное платье алого оттенка, о котором она мне все уши прожужжала несколько вечеров назад, поэтому я совсем не удивлена новому радостному воплю с её стороны.

– Ой, прости… – прикусывает себе язык девушка. – Так что там с твоей машиной? Сильно ты её стукнула?

– Не очень, – сознаюсь и в этом. – Но папе об этом лучше не знать. Завтра займусь ремонтом. Пусть на сегодня пока у тебя останется, – прошу и протягиваю ключ с брелком сигнализации.

Нина снова кивает. Ключ и брелок остаются покоиться на стеклянном столике неподалеку.

– А если твой отец спросит про машину?

В этой части я сознаюсь не столь охотно.

– Скажу, что к тебе заезжала, мы немного вина выпили, поэтому за руль садиться не стала, – почти не вру. – Вино, кстати, я тоже с собой прихватила, – указываю жестом на второй пакет.

Ей два раза повторять не надо. Вскоре у нас обеих в руках по бокалу, наполненному терпким красным и полусладким, вопреки обеденному времени, а дальнейший рассказ о моих утренних подвигах даётся куда легче. Не умалчиваю даже про ту часть, которая содержит таинственную татуировку, подлую простынь и мужской стояк на контрасте с глубоко смущённой мной.

– Ну, ты даёшь, – вздыхает Нина. – А если он каким-нибудь маньяком оказался? Ты ведь его совсем не знаешь, – качает головой. – Даже имя не спросила, – уже откровенно попрекает.

Она целиком и полностью права, вот и молчу.

– Красавчик, да? – по-своему расценивает Нина.

И опять я молчу. Старательно избавляясь от каждого из всплывающих воспоминаний о том, как же горячо ощущались его прохладные ладони, касающиеся меня.

– Хоть бы имя спросила тогда, – снова делает свои собственные выводы девушка. – Но ничего, может, вы ещё встретитесь? Кто знает, в жизни всякое случается. Неспроста он тебе на дороге попался. Судьба – она такая… – кивает со знающим видом. – А хочешь, я попрошу Тео пробить его по городским камерам? – предлагает, упоминая своего старшего брата, служащего в полиции. – Будет тебе знатный подарочек от нас на День рождения!

Одна часть меня рвётся с ней согласиться. Другая – стойко отрицает любую возможность повторной встречи. На деле же, я понятия не имею, хочу ли я в действительности связываться с сомнительным типом, чьего имени в самом деле не спросила.

Наверное, всё же – нет…

Этими нездоровыми сомнениями я терзаюсь ещё довольно долго. Даже после того, как покидаю жилище подруги и возвращаюсь в отчий дом. Он такой же, как и два года назад. Выстроенный в лаконичной манере: тёплые бежевые стены, обилие натурального дерева и громадный камин, соединяющий два этажа, как центральное украшение дома, – всё веет теплом и уютом, остаётся таким же из года в год.

Мария в самом деле испекла мой любимый яблочный пирог, половина которого едва доживает до возвращения папы. Он приезжает с работы поздно. Заметно уставший. Но всё равно крепко обнимает и с энтузиазмом расспрашивает о том, как я доехала. Я тоже охотно делюсь впечатлениями. Хотя бессовестно умалчиваю о многом. А потом ещё долгие-долгие минуты терзаюсь угрызениями совести, с лёгкой полуулыбкой разглядывая участившуюся седину в тёмной шевелюре родителя, пока Мария накрывает ужин.

Нет, не потому что боюсь его реакции.

Будет ругаться?

Однозначно!

Но он у меня отходчивый.

А я – терпеливая.

Однако лишние переживания ему ни к чему.

Своих полным-полно…

– Так что там с вашей лотереей для гостей? Решили, какие презенты будем дарить? – интересуется папа, усаживаясь за стол.

– М-м?.. – не сразу выныриваю из своих мыслей.

– Ты разве не у Нины сегодня была? – удивляется встречно отец. – Или вы опять всем парням в округе кости перемывали, но о самом главном забыли? – лукаво усмехается.

Спасает ворчливое замечание Марии.

– Что за мода такая, не пойму? День рождения будет у нашей красавицы, а подарки дарить будем мы – не наоборот, как у нормальных людей, – качает она головой с прискорбным видом.

– Это просто небольшие сувенирчики, на память, в качестве ответной благодарности, – хватаюсь за смысловую нить разговора.

Женщина преклонных лет со мной явно не согласна, но не спорит. Продолжает ворчать уже тихонько, себе под нос, направившись на кухню за горячим.

– Ну, да, забыли, – уже для папы. – Вернее, просто не определились! – оправдываюсь поспешно. – Завтра решим.

– Ну, да, как же… – скептически хмыкает отец, демонстративно уставившись на свои часы. – Не затягивайте, а то не так уж и много времени осталось, – велит следом.

Охотно киваю. Мария возвращается в столовую, и последующее ближайшее время мы заняты поглощением салата, мяса и печеного картофеля со специями. Я успеваю съесть почти всё. Да не всё. Мой ужин буквально застревает в горле, одновременно с задумчивым от папы:

– Больше никого пригласить не хочешь? Того, о ком я ещё не знаю, – меряет меня пристальным оценивающим взглядом.

Точно замечает мою реакцию!

Стараюсь протолкнуть в себя остатки пищи, как можно незаметнее. Выпиваю сразу несколько глотков воды в помощь.

– Например, кого? – интересуюсь настороженно.

На губах отца расплывается снисходительная насмешка.

– Ну, не знаю, вдруг ты себе парня завела.

На секунду становится страшно.

Неужели Имаи-сан меня сдал?!

Да нет…

Приступ паники я безжалостно подавляю.

Если бы речь шла о том брюнете и моём знакомстве с ним, папа вряд ли оставался бы настолько спокойным.

А значит…

– Если бы завела, ты бы обязательно об этом знал, – отзываюсь максимально нейтрально и беззаботно.

Пристального взгляда от меня отец так и не отводит.

– Что? Разве я не права? – ехидничаю.

Папа неопределенно пожимает плечами.

– Мало ли… – произносит неохотно.

Словно всё ещё не верит.

Мне.

Или себе.

– А с чего бы тебе вообще спрашивать меня об этом? – заинтересовываюсь я сама.

Откуда-то же взялась эта тема ни с того ни с сего.

– Ой, да скажите вы уже ей! – не выдерживает первой Мария.

А значит, я права.

И…

– Сказать о чём? – переспрашиваю, направив всё своё подозрение во взоре то на одного, то на другого участника беседы.

Отец делает вид, будто не замечает. Зато одаривает Марию настолько многообещающим взглядом, что та моментально принимает виноватый вид.

– Я собирался ей сказать. После ужина, – подчёркивает. – Ни к чему портить аппетит. Всем нам.

Может и собирался, да только поздно!

– И что ты собирался мне сказать после ужина? Я почти доела. Говори. Обещаю, портить аппетит никому не буду, – упрямо вздёргиваю подбородок.

А то меня ж разорвёт от любопытства, если сейчас не узнаю.

Папа, судя по-всему, прекрасно помнит об этой моей особенности. Которая не только любопытство, но и упрямство. Быстро сдаётся. Откладывает столовые приборы. С тоской в последний раз смотрит на еду в своей тарелке.

– Ты должна выйти замуж, – ставит перед фактом.

Ультиматум. Именно так. Никак иначе. Командирский тон у него на уровне. Он со мной им считанные разы в жизни разговаривал, в основном лишь на своих подчинённых практикует, а их у него не мало, все, как миленькие слушаются. Вот и я… Ослышалась? У меня галлюцинации? Или он что-то перепутал?

Жаль, ошибаюсь я лишь в последних предположениях.

Но не в том, что он говорит.

– Может, и жениха уже подобрал? – срывается с моих губ всё ещё непонимающе, полное обиды, пополам с горечью.

На самом деле я никогда не обманывалась на свой счёт. Единственная дочь своего отца. От гиперопеки иногда хоть вой на луну. Хотя мне многое позволено. Вложено тоже не мало. В меня. Явно неспроста. Мы не в том мире живём, где всё розовое и сахарное. Родитель позволил получить превосходное образование. Я очень старалась не ударить в грязь лицом и соответствовать. Но папа никогда не допускал даже отдаленно до своих дел. А значит, наследство планируется оставить для того, кто… не совсем я.

И если на мой вопрос отвечать отец не спешит, то Мария:

– Подобрал, – сдаёт отца по-полной.

Я не собираюсь впадать в панику, закатывать истерику или что-то подобное. Но на глаза наворачиваются слёзы, и я ничего не могу с собой поделать. Просто потому… Ну, зачем он так? Расспрашивать не обязательно, чтобы уяснить – давно всё решил. За меня. Не поинтересовавшись моим мнением. И не то, чтобы это становилось каким-то очередным сюрпризом, однако…

– Да ты гонишь, – всё, на что меня хватает.

Скорее всего мой голос звучит слишком дерзко и непочтительно, ведь по лицу родителя на мой отказ проступают красные пятна. Он злится. С хрустом сжимает правую руку в кулак.

– Эвелин Хелена Вайс, – чеканит по слогам моё полное имя, затем второе, после чего и фамилию припоминает.

И это очень-очень плохо!

Если уж снизошёл до такого тона, то значит никаких вариантов не остаётся. Обсуждению его решение не подлежит. Но я всё равно пытаюсь. Своеобразно.

– Я почти двадцать один год, как Эвелин Хелена Вайс, – отзываюсь, подскакивая с места. – И что с того? Тебе не кажется, что сперва надо было всё это как-то со мной обсудить, уже потом что-либо делать? Женихов подбирать, к примеру. Или тебе безразлично, как я к этому отношусь? Просто перед фактом ставишь? – задаюсь вполне закономерными вопросами.

Отец шумно выдыхает. Заново сжимает кулак.

– Мы обсуждаем. Сейчас, – признаёт на свой лад.

Еле держусь, чтоб не скривиться, так паршиво ощущаю себя. Словно на меня уже приклеили стартовый ценник, остаётся лишь на витрину выставить для дальнейших торгов, и сейчас решается, какая упаковка более презентабельная, чтоб продать подороже.

– Да? Хорошо. И когда, по-твоему, должно осуществиться сие феерическое событие в нашей жизни? – стараюсь говорить спокойно, но яд в моём голосе сочится сам собой.

Выражение лица родителя становится каменным.

– В самое ближайшее, – не медлит с ответом.

В груди становится слишком больно.

Должно быть, примерно так себя чувствует человек, когда на него сверху падает весь мир и рушится на голову.

Ничего не говорю ему в ответ.

Да и что сказать?

Ужин давно остыл. И вряд ли ещё хоть что-нибудь в меня влезет сегодня. Если только остатки того вина, что я принесла, когда заходила к подруге этим днём, или что-нибудь покрепче.

К ней и направляюсь, фактически сбегая с места своего приговора, не забывая демонстративно громко хлопнув дверью.

Спасибо, Нина у себя. И одна. Добираюсь до неё пешком. Во-первых, потому что на эмоциях забываю прихватить с собой бумажник. А во-вторых, преодолённые километры идут на пользу. Я почти успокоилась. По крайней мере, руки перестают дрожать, дышать становится легче, да и пульс больше не долбит по вискам. Хотя это совсем не мешает мне начать жаловаться прямо с порога:

– Отец выдаёт меня замуж!

Девушка на ровном месте запинается, повиснув на двери, которую забывает закрыть. Я делаю это за неё. А потом давлюсь нервным смешком, заботливо прикрывая ей рот.

– Ты серьёзно? – округляет глаза Нина.

Забавно, но спустя двадцать один километр пешей ходьбы, это больше не кажется настолько ужасающим событием, как прежде.

– Угу, – выдаю, как есть.

– Да ты гонишь, – отшатывается от меня девушка.

С моих губ слетает ещё один нервный смешок.

– Я папе именно так и сказала, когда он поставил меня в известность по данному поводу, – не дожидаясь приглашения, прохожу дальше, в гостиную.

Там, на невысоком столике покоятся остатки хозяйского ужина на одну персону и та самая бутылка вина. К ней и направляюсь. Внутри сохраняется примерно треть от содержимого. Глотаю без раздумий, прямо из горла. Усаживаюсь на пол.

– Прости, но кажется, моя свадьба случится даже раньше твоей, – развожу руками, пока девушка сопровождает все мои действия сочувствующим взглядом.

На такое заявление Нина ворчливо пыхтит и садится рядышком, приобнимая за плечи. Молчит. Поначалу. Бутылку с вином отбирает, тоже делает долгий глоток из горла, только после заговаривает:

– Я всегда знала, что твой отец и свечку подержать согласится в твою первую брачную ночь, лишь бы всё прошло, как надо и по плану, но… – хмурится, – как-то слишком быстро. С чего бы вдруг?

На высказывание с намёком о склонности родителя к контролю над моей жизнедеятельностью я страдальчески закатываю глаза. А вот на оставшуюся часть речи призадумываюсь.

– Я не спросила, – вздыхаю тоскливо. – Так разозлилась, что свалила. К тебе. Даже не спросила, кого он мне там нашёл в потенциальные мужья. И не только нашёл, но и, похоже, дату тоже запланировал, – кривлюсь в досаде.

На этот раз нервно хихикает Нина.

– Зря не спросила. Вдруг это кто-нибудь эдакий, вроде того твоего сегодняшнего подстрелыша? – лукаво усмехается.

– Подстрелыша? Серьёзно? – переспрашиваю. – Такое слово вообще бывает? – снова закатываю глаза.

– Необыкновенному мужчине – необычное определение, – хмыкает она, нисколько не проникнувшись, заново отпивая из бутылки, протягивая ту мне. – Чтоб уж точно незабываемым был!

Забираю бутылку и вливаю в себя значительно больше, чем сперва, почти до дна выпиваю. На языке остаётся терпкий виноградный привкус. Внутри становится значительно теплее. А мысли уплывают к образу того, о ком речь. И пусть я вовсе не собиралась думать о нём, но слишком уж заманчиво увидеть незнакомца ещё раз, хотя бы издалека. Просто, чтобы знать, что с ним всё в порядке, не зря я старалась и мучилась.

– Я только получила диплом. Зачем он мне, если не удивлюсь, буквально завтра, я выйду замуж, а затем буду домохозяйкой, чья самая великая цель в жизни – угодить мужу, а ещё нарожать побольше детишек и не забыть причесаться, да накраситься, ибо неповадно выглядеть стрёмно в высшем свете? – язвлю с расстройства. – Но да, зря я всё-таки не спросила “кто?”, – после недолгих раздумий соглашаюсь с Ниной. – Так хоть бы заранее начала готовиться к тому, как от него избавиться, – допиваю остатки вина и поднимаюсь на ноги, чтобы убрать пустую бутылку.

– Там ещё два Бакарди есть! – доносится мне в спину от подруги. – Тащи всё! Будем строить планы по избавлению от всех твоих незваных женихов! А то мой на меня точно обидится, если я вместо своей свадьбы твою планировать начну!

Мне, как и ей, два раза повторять не надо.

Где-то на середине первой бутылки рождается нехитрый план не только по избавлению от моего потенциального жениха, но и на случай, если за ним последуют другие. К окончанию этой бутылки к основному плану добавляется запасной – найти и подобрать другого жениха, угодного не папочке, а лично мне, глядишь родитель от такого сюрприза придёт в праведный ужас и вообще передумает меня замуж выдавать за кого бы то ни было. К началу второй бутылки Бакарди подруга решает, что все обсуждаемые нами контрмеры должны быть не только радикальными, но и срочными, соответственно начинать поиски необходимо прямо сегодня и даже сейчас, хоть в самом ближайшем клубе. К тому моменту, как становится пустой вторая бутылка, я согласна с ней по всем пунктам.

В конце концов, разве может быть хуже, чем уже есть?..