Читать книгу Непобедимые. Мистический роман - Александра Треффер - Страница 2

– Чирик…

Шустрый серый воробышек, энергично переступив с лапки на лапку, скакнул к аппетитной поджаристой крошке, оброненной проходившей мимо девушкой с пирожком. Склевав лакомство и щипнув травы, пичуга осматривалась в поисках новых сюрпризов, когда солнце внезапно померкло, и на траву, где паслось маленькое существо, упала чья-то тень.

Воробей посмотрел вверх. Если бы взгляд птицы мог выражать эмоции, наполнивший его страх превратился бы в слёзы, стекавшие на взрытую множеством клювиков землю. Это чувство не было осознанным, кроха инстинктивно уловила угрозу, исходящую от высившегося над ней незнакомца, одетого в нелепые в такую жару чёрные косуху и джинсы.

Птаха пискнула в ужасе, когда широкая квадратная подошва ботинка зависла над ней, но не улетела, как следовало ожидать, а покорно опустила головку и чёрные капельки глаз затянула молочно-белая плёнка.

Хрустнули тонкие кости, и от недавно деятельного, влюблённого в жизнь создания остался лишь комок перьев, да быстро впитываемая почвой красная лужица.

– Давно ждёшь?

Сдёрнув солнцезащитные очки, чёрный человек резко повернулся и встретился взглядом со спокойными глазами нового действующего лица, казавшегося полной его противоположностью. Мужчина широко улыбался, что контрастировало с мрачной миной на лице визави, а ниспадающие, свободного покроя белые одежды делали его похожим на лучезарного ангела, спустившегося с небес.

– Зачем ты так вырядился? – зло прошипел чёрный, рассматривая наряд новоприбывшего – Хочешь загреметь в психушку, как неадекват?

Тот беспечно махнул рукой.

– Ерунда. Сейчас каждый одевается, как хочет, и я…

– Не здесь, – перебил собеседник. – Это не Москва и не Петербург, на периферии к такому не привыкли. Или ты не готов к турниру? Так откажись, и я автоматически стану победителем.

Светлый нахмурился.

– Наверное, ты прав, – пробормотал он. – Сейчас…

Длинные ресницы на несколько секунд затенили голубые глаза, а когда вновь взлетели вверх, несовременный покров исчез, и мужчина оказался одетым в кипенно-белые футболку и брюки, выгодно подчёркивающие достоинства фигуры.

– Другое дело, – проворчал его товарищ и, сделав шаг вперёд, неуклюже наступил тяжёлым гриндерсом1 на мысок бежевой летней туфли.

Фыркнув, пострадавший достал из кармана платок и аккуратно вытер испачканную обувь. Он намеревался убрать клочок ткани, но, увидев оставшееся на нём бурое пятно, испуганно спросил:

– Это кровь? Откуда?

Небрежно кивнув на трупик птицы, убийца проронил:

– Оттуда. Я уже начал…

– Но это нечестно! – взвился собеседник. – Ты хочешь опередить меня в мелочах.

– Мне чуждо понятие чести, – пожал плечами чёрный. – На том и стою.

Наклонившись, человек в белом осторожно взял останки воробья в ладони, веки его вновь опустились, и он, словно в забытьи, что-то зашептал. А когда тонкие, сильные пальцы разжались, живая и здоровая птичка стремительно унеслась прочь от страшного места.

– Один-один, – прозвучал скрипучий голос.

Перед опешившими людьми предстала женщина, выглядевшая, как сама Смерть. Серая грубая одежда висела на ней мешком, костлявые тело и лицо плотно обтягивала жёлтая угреватая кожа, а на губах играла плотоядная ухмылка. В руке незнакомка держала замотанный в промасленную бумагу серп.

– Антака, что ты здесь делаешь? – удивился мужчина в белом.

– На дачу собралась? – взглянув на сельскохозяйственное орудие, неприятно усмехнулся тёмный.

– Я ваш арбитр, – показав длинные зубы, ответствовала неизвестная, – и по-прежнему жнец.

Скомкав полупрозрачную обёртку, женщина кинула её в урну.

– Мы не просили назначать нам судей, – подавшись вперёд, выплюнул чёрный человек. – Какого…

Но умолк, когда лезвие прижалось к его горлу. Лицо женщины посуровело.

– Тебе не доверяют, – прошипела она, – и в этом есть резон. Если бы не случайность, у тебя сейчас было бы одно очко. Поэтому я буду следить за тобой, Ахита…

Прервав речь, Антака повернулась ко второму:

– Надеюсь, Хита, тебе не нужна пара вроде меня?

– Ты прекрасно знаешь, что нет, – тихо произнёс мужчина.

Губы женщины вновь растянулись в оскале-улыбке.

– Тогда вперёд!

Место, где стояли люди, опустело. Сидевший неподалёку парень, лениво и с некоторым удивлением наблюдавший за их эмоциональным разговором, подпрыгнул от неожиданности и быстрым шагом, ежесекундно оглядываясь, покинул место странного действа. На небо, секунду назад ясное, набежали тучи, прогремел гром и хлынул короткий летний ливень, смывая следы зловещей троицы с лица провинциального города.

Девушка шла по свеженакатанному асфальтовому тротуару, и каблучки её туфелек звонко цокали по затвердевшему дорожному покрытию.

Быстро темнело, и юная красавица ускорила шаги, не замечая, что за ней неслышно движется мужчина с невыразительными чертами лица, размазанными сумерками. Расстояние между людьми не сокращалось, преследователь лишь провожал незнакомку, и в его намерения не входило причинить ей вред.

Неожиданно девушка начала хромать и вскоре остановилась.

– Вот чёрт, – пробормотала она, снимая обувь и заглядывая внутрь, – я натёрла ногу. Больно…

Она ощупала пострадавшую пятку и, сев на ступеньку ведущей к заваренной двери лестницы, расстегнула сумочку. Пока она рылась в ридикюле, отыскивая пластырь, сопровождающий, привалившись к стене, с вожделением её рассматривал.

Из-за угла дома вывернулась тёмная фигура. Похожий на рокера мужчина, остановившись рядом, попросил закурить.

– Не курю, – последовал ответ.

– Молодец! – похвалил прохожий и, задумчиво накручивая прядь забранных в хвост волос на палец, взглянул на девушку.

– Хороша, правда? – спросил он.

Сглотнув, собеседник кивнул. А неизвестный продолжил:

– Я вижу, ты не прочь провести с ней время. А она?

Хмуро посмотрев на предмет обсуждения, парень мотнул головой.

– Я ей не интересен, – посетовал он.

И, поколебавшись, добавил:

– Как и многим другим.

Его плечо сжала крепкая рука.

– Если желаемое нельзя получить добром, надо брать его любым другим способом. Ты молод, крепок, и без труда справишься с любой приглянувшейся тебе красоткой.

Человек испуганно уставился на соседа.

– Но как же… – замямлил он, – … это же насилие. За это наказывают…

«Его беспокоит только наказание, – мысленно усмехнулся советчик. – Мой клиент».

А вслух сказал:

– Сделай так, чтобы никто тебя не видел, даже жертва. Включи мозги, и всё получится. Бывай…

Похлопав мужчину по плечу, искуситель исчез в полутьме, и задумавшийся собеседник не заметил, как. Когда же он пришёл в себя, девушка уже поднялась со ступенек и, осторожно ступая, направилась к дому. Провожатый за ней не пошёл…

В соседнем дворе зазвучал злорадный женский смех.

– Ха-ха, – упершись кулаками в бока, заливалась Антака, – неудачник. Только что ты добавил очко своему сопернику, ведь девчонка осталась невредимой. Вот Хита порадуется.

Одетый в знакомую косуху Ахита фыркнул:

– Одно очко? Да что оно значит по сравнению с тем, что я получу. Мысль, вложенная мной в голову этого человечишки, давно крутилась на периферии его сознания. Мальчишка скоро дозреет, и наградные рекой польются мне в карман.

Женщина поскребла висок.

– Посмотрим, – размышляя, пробормотала она, – посмотрим.

Чёрный человек взял её под руку.

– Конечно, посмотрим, – согласился он. – А теперь пойдём, я не собираюсь останавливаться на достигнутом.

Тёмное пространство на мгновение озарила яркая вспышка, словно с серпа, заткнутого за пояс Антаки, спрыгнул большой солнечный зайчик, а когда мрак вновь опустился на кроны деревьев и невысокую траву, во дворе никого не было.

Щенок страдал. Повизгивая, он зализывал лапу, перекушенную натравленной хозяином злобной собакой, но боль не утихала, становясь ещё сильнее от касания крохотного язычка.

Джип, под которым прятался бедняга, показался тому надёжным убежищем. Действительно, некоторое время сюда не попадали струи ночного ливня, но, в конце концов, воды стало так много, что она добралась до озябшего брюшка. И повреждённая конечность невыносимо заныла.

Мимо, прячась под зонтами, бежали люди. Никто не слышал или не хотел слышать жалоб несчастного. Щенок не знал, что такое смерть, но, голодный и замёрзший, инстинктивно почувствовал её приближение. И смирился. Улегшись на бок в большую лужу, пёсик с тоской смотрел на размытые изморосью жёлтые пятна фонарей, тёплые огни в окнах и мечтал погреться в их свете, осознавая при этом, что чуда не случится.

Но он ошибся. Рядом остановился человек. Казалось, ливень не причиняет тому никаких неудобств, хотя одежда его промокла насквозь, а со светлых волос стекали струйки воды.

– Бедный, – наклонившись и покачав головой, произнёс незнакомец, – да ты совсем больной. Погоди немного, я постараюсь тебе помочь.

Щенок приободрился. Обычно после похожих слов следовало угощение, которое пришлось бы очень кстати. Но нет, мужчина шагнул в сторону и исчез, а собачка, разочарованно вздохнув, опустила голову на здоровую лапу и закрыла глаза.

Вдалеке показался расплывчатый силуэт. Обувь шагающей по лужам девушки хлюпала водой, но она, грустная и потерянная, этого не замечала. Задумчиво постукивая по ладони сложенным зонтом, незнакомка шла вперёд, ещё немного и джип, ставший крышей для покалеченного малыша, остался бы позади, но в этот момент щенок, неосторожно коснувшийся перелома носом, взвыл и жалобно заплакал.

Вздрогнув, опечаленная прохожая пришла в себя и заглянула под машину.

– Ох!

Давно сдерживаемые слёзы, смешиваясь с каплями воды, потекли по щекам расстроенной барышни, и она запричитала:

– Бедненький, как ты тут оказался? Да ты же в луже лежишь? Иди, иди скорее ко мне.

Собрав оставшиеся силы, пёсик пополз навстречу ласковому голосу. Он взвизгнул, когда спасительница взяла его на руки и прижала к себе, но не укусил пальцы, причинившие ему немалую боль. А тихие успокаивающие слова лились потоком:

– Ой, да у тебя лапка сломана. Сейчас мы поедем к врачу, он тебя подлечит, а потом домой. Какой ты худенький. Я тебя хорошо накормлю, и спать ты будешь в тепле. Ну, а потом решим.

Бережно держа маленькое тельце, девушка кинулась к дороге, и вскоре их с питомцем уже увозило такси.

А человек в белом, стоя под дождём, смотрел вслед удаляющейся машине и широко улыбался.

В Больших Чертогах царил страх; в селе объявился маньяк. Трое девушек подверглись нападению безумца, насилующего жертвы самыми ужасными способами, предварительно ударив их по голове молотком. Одна из несчастных скончалась на месте, а остальные, изуродованные и окровавленные, сумели добраться до домов и на «скорых» отправились в районную больницу.

Новости об этих кошмарных происшествиях передавались из уст в уста, обрастая новыми подробностями, и вскоре жители поселения уверовали, что бесчинства на их земле творит сам дьявол.

Внимательно следившие за происходящим Ахита и Антака смеялись над этими выводами, а Хита, на губах которого всё реже появлялась улыбка, в задумчивости бродил по окрестным лесам, обдумывая ответный ход.

Пока он искал возможности и прикидывал варианты, нападения продолжались, и удача преступника, его неуловимость казались воистину сверхъестественными. По вечерам улицы вымирали, да и днём молодые женщины едва решались покидать свои жилища. Отправляясь на работу, многие собирались в группы, иных провожали и встречали мужья, но, несмотря на принятые меры, то одна, то другая оказывались в кровавых объятиях насильника.

Напитавшаяся энергией страданий Антака расцвела и похорошела настолько, что Ахита стал посматривать на неё с вожделением; человеческая оболочка требовала своего. Но женщина только смеялась и поддразнивала партнёра, всё чаще останавливая томный взгляд на Хите.

А тому было не до неё. Балл за балом уплывали к счастливому сопернику, но не это тревожило воплощение добра. Он мучился людской болью, иссушающей его и превращающей в ходячую тень. И, наконец, в его изболевшейся голове забрезжила разумная мысль.

В один из солнечных дней на главной улице Больших Чертогов появился незнакомец. Одет он был по-городскому, поэтому сразу обратил на себя внимание засидевшихся невест. Тепло улыбаясь, он заговаривал с каждой, и те, покорённые его сердечностью, кокетничали, стараясь заглянуть в глаза атлетичному красавцу.

Если это им удавалось, они, увидев в синей глубине бездну, полную созвездий, не угрожающую, но пугающую своей бесконечностью, ненадолго задумывались, однако новый кумир не позволял отвлекаться: расспрашивал, давал советы, и беседа вновь сворачивала в нужное русло. И настал момент, когда…

Даша лежала на кровати, рассматривая потолок, изрисованный ржавыми мазками – произведениями природных катаклизмов. Сегодня она познакомилась с потрясающим мужчиной, сразу же завоевавшем её сердце. Девушка мечтала, как может грезить только юность, но, случайно вспомнив о маньяке, нахмурилась. Неприятные мысли копошились у неё в голове, прогоняя любовную истому, когда в окне звякнуло стекло, и на пол опустилась нога в перепачканном глиной сапоге.

Даша вскочила. Она вспомнила речи горожанина и, дрожа, стала отступать, ища глазами возможное оружие. Тем временем незваный гость в кепке, натянутой на глаза, проник в комнату. Он рванулся вперёд, и тогда девушка, отчаянно завизжав, обеими руками подняла тяжёлый табурет и обрушила его на голову мерзавца.

Струйка крови побежала из-под его головного убора, преступник вскрикнул и, высадив расшатанную раму, вылетел из дома. Но ушёл он не полностью; на полу остался жёлтый запломбированный зуб. Родители, прибежавшие на голос дочери, передали улику полиции, а сами, наскоро собравшись, увезли Дашу к родственникам в Зауралье.

И, что странно, впоследствии ни она, ни её подруги по несчастью не могли вспомнить, кто же дал им добрый совет держать под рукой орудия самообороны; в памяти возникало лишь размытое белое пятно неопределённого пола, к которому, тем не менее, несостоявшиеся жертвы чувствовали огромную благодарность.

Да, маньяк стал получать отпор. Однажды в глаза ему полетела горсть жгучего перца, позже кто-то вонзил в преступную руку длинный охотничий нож, а апофеозом стал выстрел солью из двустволки, заставивший мужчину взвыть и исчезнуть в кустах. И вскоре негодяй, попавший в руки закона, получил максимальный срок заключения.

Чем веселее и ярче с каждым днём становился Хита, тем более хирел его антипод, и Антака развлекалась, гадая, что же тот предпримет, чтобы опередить противника.

Дела в Больших Чертогах были закончены, и мистическая троица, без долгих раздумий снявшись с места, переместилась на нагретые солнцем городские мостовые.