Читать книгу Aeternum bellum (бесконечная война). Инквиетум. Артефакт. Апокалипсис - Александра Треффер - Страница 2

Все персонажи – плод фантазии автора

Любые совпадения случайны.

Между богатыми историей и достопримечательностями городами Майнцем1 и Кобленцем2 на берегу Рейна возвышаются потемневшие от времени стены некогда неприступного и грозного замка Фюрстенберг, бросающие, как может показаться в наступающих сумерках, мрачную тень на раскинувшуюся ниже живописного укрепления современную деревушку Рейндибах.

Последний год, с того дня, как угрюмые развалины перешли в собственность нелюдимого местного жителя, непреложно хранящего какую-то тайну, чёрный замок стал пользоваться дурной славой. Самые восприимчивые сначала шепотом, а потом в голос уверяли, что древнее сооружение захвачено силой, заставляющей полутёмные коридоры вновь звучать шагами невидимых глазу людей, а по ночам дающей команду выщербленным окнам вспыхивать отблесками огней факелов.

Поскольку очевидцев нашлось немало, а сердца простодушных немецких крестьян даже в век высоких технологий остались склонными к мистике, напуганные жители деревни теперь решались приближаться к стенам крепости только при свете дня, чтобы обрабатывать поля, охватившие замок плотным полукольцом.

Если бы кто-нибудь из них сумел заглянуть за сверхъестественную завесу, застилающую взгляд, он увидел бы Фюрстенберг во всей его первозданной красе. Ему сразу бросилось бы в глаза, что чёрные камни заблистали свежестью окраски, окна уже не зияют пустотой, колодец полон свежей воды, а полуразрушенные башни и стены стоят незыблемо, как и много веков назад. И ещё более удивился бы наблюдатель, если бы узнал, что всё это средневековое великолепие ежедневно поддерживается словом «фортис»3, звучащим из уст человека, немного напоминающего колдуна из старой сказки.

Вот он наш герой – мужчина тридцати пяти-сорока лет, высокий, атлетически сложённый. Чёрные волосы его заплетены в косу и спускаются почти до пояса, в глазах глубокого синего цвета светятся ум и решительность, твёрдо сжатый, но не жёсткий рот и выдающийся вперёд подбородок говорят об упрямстве и недюжинной силе воли. Из-под обрамлённых густыми усами губ, изредка растягивающихся в невесёлой улыбке, блестят ровные зубы, орлиный нос придаёт своему владельцу некоторое сходство с этой гордой птицей, а тело обвивает чёрный шёлковый плащ, скрывающий вполне современную, того же немаркого цвета одежду.

Обладателя столь нестандартной внешности можно было бы назвать красивым, если бы не глубокие, старческие морщины, прорезающие лицо, да не ощущение обречённости, которым веяло от сутулившего плечи человека. Казалось, что какое-то горе минуту за минутой высасывает из него жизнь.

Конрад фон Виттельсбах4 – прямой потомок некогда властительной Пфальцско-Баварской династии и сильнейший маг современности, стоя на стене замка, бездумно вглядывался в темноту ночи, сверкающую в отдалении электрическими огнями и кипящую оживлением. Но близ его владений ничто не нарушало гнетущую тишину, не раздражающую, впрочем, окутанного мраком мужчину. Конрад не жаждал суеты, а стремился к уединению и безмолвию.

Около двух лет назад он покинул светлый Гейдельбергский5 замок, в котором родился и прожил многие годы, и вместе со своим воспитанником перебрался в мрачный Фюрстенберг. Причиной поспешного бегства стало засилье туристов, создававших шум и суматоху и порой ухитрявшихся взломать магическую защиту укрепления. Сумрачную цитадель, где поселились опекун и ребёнок, тоже навещали любопытные, но, после приобретения её в личную собственность поверенным Виттельсбаха, оставили крепость в покое.

С того момента, как тёмный маг и опекаемый им Теодорих фон Рейнштайн вступили на почву Фюрстенбергского замка, оба добровольно похоронили себя в каменной гробнице посреди бушующего событиями мира. И теперь Конрад мог спокойно дожидаться смерти, которая через год-другой окончательно разрушила бы его тело, подстёгиваемая носимым мужчиной проклятием.

Утомившись созерцанием ночи, маг спустился вниз, направив шаги в сторону жилого дома, где в окнах скромно мерцал огонёк. Тяжело поднявшись по лестнице, чародей вошёл в скупо освещённую факелами комнату, стены которой терялись во тьме.

На озарённом пламенем камина пятачке ковра сидел мальчик лет тринадцати, листая старинный толстый фолиант. Ребёнок выглядел достаточно крепким для своего возраста, но бросалась в глаза болезненная бледность лица – результат постоянного недостатка света. Черты его: прямой нос, красивого рисунка губы, голубые яркие глаза, абсолютно белые от природы волосы вкупе с ровной осанкой и сдержанными манерами создавали впечатление аристократичности, что соответствовало действительности: Теодорих являлся потомком двух благородных семей: аристократической – фон Рейнштайн6 и дворянской – Рогге.

Когда Конрад встал в дверях, мальчик встрепенулся, и посмотрел на него с вопросом. Но маг, окинув воспитанника равнодушным взглядом, подошёл не к нему, а к стоящему близ очага старинному удобному креслу, в котором и расположился, протянув ноги к огню и закрыв глаза. На бесстрастном лице его мелькали тени: чародей тщился отогнать не один год преследовавшие его тяжкие думы.

Мальчик с сочувствием следил за этой игрой мысли, однако, зная по опыту, как резко и оскорбительно может отреагировать опекун на звук его голоса, молчал. Через четверть часа он всё же набрался смелости и решился задать вопрос:

– Герр Виттельсбах, простите, что тревожу вас, но не могу ли я завтра побывать в Майнце? Эмма отмечает день рождения, и у неё соберутся друзья.

Открыв глаза, Конрад медленно перевёл взгляд на Теодориха.

– Разве я когда-нибудь запрещал тебе встречаться с товарищами? – холодно спросил он.

У мужчины был глубокий мягкий баритон, в котором последнее время часто звучали резкие нотки.

– Нет, но… вы же должны знать, где и с кем я нахожусь.

– Ты волен делать всё, что заблагорассудится, – отстранённо сказал маг, – я не имею ни права, ни желания тебе мешать.

Его тон задел мальчика, и он позволил себе продолжить:

– Но на завтра запланирована тренировка по боевым заклинаниям. Я могу пропустить этот урок?

Виттельсбах резко выпрямился в кресле.

– Думаешь, меня беспокоит, сможешь ли ты себя защитить, выйдя из-под моей опеки? – сдавив подлокотники, прошипел он. – Вовсе нет. Я делаю всё, чтобы подготовить тебя к жестокостям нашего мира, но если ты предпочитаешь учению глупые забавы, пожалуйста, право твоё. Как только ты достигнешь совершеннолетия, наши пути разойдутся, и жизнь покажет, правильные ли тобой принимались решения.

Утомлённый непривычно длинной гневной тирадой чародей откинулся на спинку кресла и снова закрыл глаза.

– Если я доживу до этого момента, – прошептал он.

Напуганный не столько взрывом, сколько последней едва слышной фразой опекуна, подросток затих, и весь вечер молчал, дрожа и смахивая одинокие слезинки. А маг погрузился в воспоминания.

Если бы в этот момент мы могли заглянуть в его мозг, то увидели бы резиденцию дукса7 «Серви ноктис»8 – замок Эренфельз.9 Как и Фюрстенберг, он поддерживался магическими заклинаниями хозяина, но, помимо этого, барон Вольф фон Майдель10, самовольно присвоивший себе не только эту крепость, но и титул, не гнушался ни одним из современных немагических средств, чтобы придать месту своего обитания блеск, соответствующий статусу владельца.

Замок освещался электричеством, у ворот стояло несколько дорогих автомобилей, всё вокруг сверкало роскошью, а сам Морсатр11, как называл себя колдун, выглядел просто потрясающе в своей небрежной элегантности.

Стоящие баснословных денег костюмы ловко сидели на гибкой, мускулистой фигуре, подчёркивая достоинства внешности мужчины, который, если не всмотреться пристально, мог бы показаться безупречно красивым. По моде остриженные чёрные волосы, умный взгляд, тонкие чёткого рисунка губы, смуглая кожа, слегка крючковатый нос делали его лицо притягательным для непосвящённого.

Но первое впечатление было обманчивым. Внимательного наблюдателя напугали бы глаза: холодные, насмешливые, жестокие зеркала души. Когда же Морсатр хотел добиться дополнительного эффекта при воздействии на жертву или подвластных ему магов, он пускал в ход улыбку, если за таковую мог сойти безжизненный, страшный оскал ходячей смерти.

Рядом с этим человеком и оказался фон Виттельсбах в одном из уголков памяти. Здесь Конрад выглядел иначе, чем в современной действительности, и не удивительно, проклятие разрушения в то время ещё не коснулось его. Молодое лицо мага с едва заметными морщинками на лбу и у уголков рта поражало особыми – мужскими красотой и достоинством, атлетическое сложение, подчёркнутое величественной осанкой, более чем в настоящее время, бросалось в глаза, а чёрные волнистые волосы, стянутые в хвост, вились по спине до лопаток. Плащ, похожий на виденный нами в Фюрстенберге, отличающийся только золотым позументом у горловины, развевался по всей комнате, сопровождая мечущегося из угла в угол волшебника.

– Объясни мне, Вольф, зачем тебе это надо, и чем «Серви ноктис» не угодили эти… Шнайдеры?

Конрад фон Виттельсбах недоумевал и злился. Он не понимал стремления барона Майделя ко всё новым и новым жертвам.

– Для всех я Морсатр, друг мой, не забывай.

– Оставь эти штучки для нижестоящих, – рявкнул тёмный маг, но тут же взял себя в руки. – Почему ты никогда ничего не мотивируешь? Почему я должен действовать только на основании твоих уверений, что те, кого мы уничтожаем, это заслужили? Жизни волшебников – не игрушки, а смерть – не игра, я не люблю этого, ты же знаешь.

– Что за розовые слюни, – скривился собеседник, – ты трусишь что ли?

Виттельсбах заскрежетал зубами.

– Если бы мы не были знакомы с детства, ты поплатился бы за эти слова. Как ты смеешь обвинять меня в трусости? Я сильнее тебя и равен иллюминасу12, кого мне бояться?

– Тогда выполняй приказы! – заорал Майдель. – Мягкотелый интеллигент. Неужели ты не понимаешь, что этим магическим стадом нельзя управлять иначе? Из-за полного отсутствия кровожадности ты и не смог занять место, доставшееся мне по праву сильнейшего.

От громовых раскатов голоса дукса с резким треском разлетелось оконное стекло.

– Избавь меня от своих дурацких фокусов, Вольфи! Я сожалею теперь, что не встал во главе «Серви ноктис», – зарычал в ответ Конрад. – Думаю, я проводил бы более разумную политику, не связанную с кровопролитием! А может, ещё не поздно, а?

В ярости раздувая ноздри, он наклонился к Морсатру, взгляд которого сразу стал испуганным и злым. Дукс вскочил, и колдуны стояли друг напротив друга, пока Майдель не ухмыльнулся, и мышцы его не обмякли.

– Ну, почему я всегда разрешаю тебе так с собой разговаривать? – почти жеманно спросил он. – В конце концов, ты хотя и не нижестоящий, но иерархически всё равно относишься к моим подчинённым.

И, снова развалившись в кресле, элегантный красавец поинтересовался:

– Так ты отказываешься от задания?

– Да…

Виттельсбах всё ещё кипел от негодования.

– И я уже не раз просил не давать мне подобных поручений. Я тёмный, но не палач.

– Хорошо, Кон. Впредь я и сам поостерегусь с тобой связываться. Ты страшен в гневе, и мне повезло, что в замке не действует ни одно боевое заклинание, иначе в горячке ты бы меня убил.

Рассмеявшись и щёлкнув пальцами, дукс отправил в пространство небольшой клубок магического излучения.

– Вокаре13 Карл Виттельсбах.

Глаза Конрада нехорошо блеснули.

– А почему именно мой брат?

Морсатр оскалил зубы, демонстрируя улыбку.

– Потому что, в отличие от тебя, он без рассуждений выполняет приказы.

В центре комнаты возник небольшой смерч, принесший человека, с первого взгляда казавшегося близнецом синеглазого мага. Но, присмотревшись, наблюдатель заметил бы, что он моложе и, скорее, худ и поджар, чем крепок. Чёрные волосы коротко острижены, глаза несколько иного оттенка, губы сжаты чуть жёстче и, в противовес брату, от него веяло угрозой.

– Здравствуй, Карл, – сказал Майдель, соизволивший подняться навстречу гостю, – у меня есть для тебя работа.

Бросив короткий взгляд на старшего, младший Виттельсбах спросил:

– От которой отказался Конрад?

– Увы, увы, твой братец не желает мне подчиняться, но он мой друг, а я питаю слабость к друзьям. И ты – ближайший родственник Конрада выполнишь задание вместо него.

– Я готов, – сказал исполнитель, презрительно посмотрев на брата.

Получив от дукса подробные инструкции, маг коротко кивнул и направился к двери.

– Конрад…

Морсатр был сама любезность.

– Я хотел бы немного отдохнуть, прости. Встретимся позже.

Оба чародея вышли, не оглянувшись, и не увидели, с каким бешенством Майдель смотрит им вслед.

Очутившись в коридоре, Карл остановился и зло сказал:

– Послушай, Конран, это недопустимо. Когда-то я брал с тебя пример, восхищался тобой, твоими силой, умом, бесстрашием, но сейчас ты – истинный позор сервиноктисов.

– Ошибаешься, братец. Это ты бесчестишь себя, поливая планету невинной кровью во имя святого Морсатра.

– Мы должны подчиняться дуксу, – холодно бросил Карл. – Он генерал, мы солдаты, выполнять любые его приказы – наша обязанность.

– С чего бы это? – выплюнул Конрад.

– Так решила наша многовековая история. Дукс – временщик, но система вечна.

Старший Виттельсбах едва сдерживал ярость.

– Вряд ли я смогу тебя убедить, но кровавая диктатура никогда не являлась разумным видом правления. Мне претит то, что вы творите. Поэтому я никому не присягал и никому ничего не должен.

– Я не желаю слушать изменнические разговоры, – рассвирепел младший брат и, развернувшись на каблуках, субвертировал14.

Конрад гневно топнул ногой и ударил кулаком по стене, выплёскивая раздражение. Прижавшись к ней лбом и ладонями, он застыл в неподвижности, пытаясь успокоиться и найти компромисс. Считая, что он, по трагической случайности присоединившийся к слугам ночи, должен реализовывать своё магическое предназначение в отведённой ему судьбою нише, Виттельсбах всё же понимал, что не имеет морального права пустить события на самотёк, поскольку невмешательство станет тем же убийством.

Когда из-за душевных метаний мозг чародея начал разрываться и болеть, в голову ему пришла единственно разумная мысль. Раз он – тёмный не может лично помешать кровопролитию, пусть это сделают светлые. В конце концов, это их прямая обязанность.

Утвердившись в принятом решении, Конрад перебросил себя к замку Либенштайн15 – жилищу иллюминаса «Филии луцис».16

Посторонний звук вернул фон Виттельсбаха из минувшего в реальность. Маг поднял веки, пытаясь понять, что это было. Ах да, ему послышался всхлип. Ребёнок, устрашённый неподвижностью и молчанием опекуна, тихонько плакал, зажимая рот ладошкой. Конрад долго смотрел на воспитанника, прежде чем спросить:

– У тебя что-то болит?

Голос его звучал спокойно, даже слишком спокойно для проявления заботы, несомненно, колдун задал вопрос лишь по обязанности. Испуганно вытаращив глаза, мальчик отрицательно замотал головой.

– Тогда избавь меня от слезливых эмоций, – так же ровно сказал опекун. – Иди спать, время позднее.

Мальчик поспешно отнёс книгу на место, пожелал лениво следящему за его передвижениями мужчине спокойной ночи и, дождавшись молчаливого кивка, вышел, аккуратно прикрыв дверь.

Услышав характерное шарканье, Виттельсбах почувствовал глухое раздражение. Неужели все его уроки бесполезны? Заклинание вызова света «люкс» позволило бы щенку не ощупывать стену по дороге в спальню.

Но колдун сразу отбросил эту мысль, как не имеющую значения, веки его медленно сомкнулись, и Конрад вновь очутился в прошлом.