Читать книгу Своенравная рабыня - Александра Волк - Страница 2

Яркое светило медленно скатывалось к горизонту, освещая безжизненную пустошь, растянувшуюся во все стороны, куда только мог достать взгляд живого существа. Длинное ущелье было единственным местом, где наружу всё еще пробивалась вялая растительность и можно было отыскать между огромными валунами или в неглубоких горных нишах скудную тень. Ветер завывал, будто раненый зверь и подымал в небо пыль, не позволяя дышать глубоко и ровно.

Двое мужчин лежали бок о бок на земле на одной из возвышенностей и пристально наблюдали за ущельем, точнее за тем, что там происходило. Их песчаного цвета одежда и обувь сливались с обезвоженной почвой пустоши, головы были покрыты платками, скрывающими и часть лица; смуглая кожа приобрела красноватый оттенок и покрылась тонким слоем пыли. Их сложно было заметить. И единственное, что могло привлечь чужое внимание – блеск металла. Но оружие было спрятано в кожаных ножнах на поясе, да и в наличие оно было только у одного – у того, кто выглядел старше, опытнее и заметно собранней, чем его товарищ.

– Брат, ты видишь ее? – прошептал младший.

– Да, – был спокойный ответ.

– Где? – мужчина необдуманно приподнялся на локтях, едва не выдав их обоих.

– Голову опусти, – зло прошептал старший.

Прошло какое-то время. Мужчины продолжали наблюдать. А внизу в это время, не подозревая, что за ними ведется наблюдение, отдыхали наёмники со своим товаром – похищенные молодые женщины для работорговли.

Семь молодых темноволосых женщин сидели на голой земле, прижимаясь друг к дружке. Их одежда превратилась в пропыленные тряпки, руки связаны, на тонких шеях болтались ошейники из кожи. Лишь одну держали отдельно от остальных – двое мужчин удерживали женщину за тонкие, но крепкие цепи, прикованные к обручам на ее запястьях, одетые поверх длинных перчаток из грубой ткани. К ошейнику была прикреплена еще одна цепь, но сейчас она болталась без надобности, запутавшись за лодыжку рабыни. Женщина стояла на ногах, руки широко разведены в стороны, светлые волосы висели грязными паклями и казались серой немытой массой, платье превратилось в лохмотья, даже хуже, чем у остальных. Она и сама выглядела намного хуже, словно ее ведут по пустоши уже нескончаемое количество дней. Но женщина отличалась не только внешне, она и вела себя иначе, в ней будто бушевало пламя жизни, неугасаемое сопротивление.

Ущелье то и дело оглашали гневные крики, на смеси кирео́рского и еще какого-то языка.

– Дэ́миян, ты когда-нибудь видел таких самоуверенных рабынь? – прошептал младший.

– Скорее уж глупая, а не самоуверенная.

– Жаль. Убьют ее. Не успеем, – вздохнул мужчина, стянул платок с лица и почесал заросшую черной бородой щеку, затем попытался продолжить разговор. – А может…

– Даже не думай! Мио́ри важнее, – остудил его старший, при этом даже не отвёл взгляда от происходящего в ущелье, но будто бы машинально проверил на месте ли его клинок и, нащупав рукоятку, обмотанную тонкими полосками кожи грубой выделки, немного расслабился.

Мертвые земли Ада́нии пользовались спросом лишь у тех, кто желал пройти незамеченными мимо территорий одного из самых могущественных народов мира под названием Тэнэки́я – кирео́ров. Кире́я – земли, принадлежащие киреорам – славилась своей силой. Их боялись и уважали практически все. С ними могли соперничать немногие, но и те старались поддерживать дружеские союзы, чтобы не увязнуть в очередной нескончаемой войне.

Мир был шатким, но он того стоил, а мелкие стычки, особенно на приграничных территориях никого не волновали. А если они происходили еще и в землях, которые давно никому не интересны, то тем более всем было не до них. Зато многие пользовались этими самыми ненужными и заброшенными территориями. Как, к примеру, ущелье, которое когда-то было глубоководной рекой, если верить древним летописям ада́нского народа, покинувшего эти места много полных круговоротов Тэнэкии вокруг ша-а́х.

Путь через ущелье считался самым коротким, от того наиболее привлекательным для наемников. Именно поэтому мертвые земли и особенно такие места, как ущелье, хоть и не часто, но проверялись хранителями границ Киреи – дага́лами. А какие-то там наемники были им не ровня, пускай даже самые умелые, сильные и кровожадные.

Двое наблюдателей были именно этими самыми хранителями границ, а старший к тому же занимал высокий статус – кэ́я дагалов. И сейчас его в большей мере волновала не намечающаяся потасовка с наемниками, не рабыни, за которых он получит приличную надбавку для своих людей, когда доставит их в Са-ах (один из четырех приграничных таху Киреи), а лишь одна из похищенных и один из сопровождающих.

Рабыней была их подруга, которую похитили по дороге к таху. Для кэя Дэмияна Миори еще и как младшая сестра, поэтому он никогда бы не оставил ее в беде. Не смог бы забрать сейчас, значит, отправился бы следом и выкупил.

Но его также и заинтересовал незнакомец, сидящий верхом на мощном и слегка неповоротливом с виду животном – талэ́ку – чьи чешуйки блестели под лучами небесного светила, как отполированная сталь. Мужчина был одет иначе, чем наемники, у него единственного был талэку, и он единственный прятал лицо под шуа́рой – платок, которым киреоры покрывали голову и прятали нижнюю часть лица от ветра и палящего солнца. А еще он явно не главный, того кэя приметил сразу, однако его похоже или уважали, или, возможно, побаивались, поэтому сторонились.

Молодой дагал неловко дернулся и задел локтем кэя, вырвав того на время из его размышлений, но старший лишь скосил глаза в сторону и снова уставился на ущелье.

– Прости, Дэмиян, – поспешил извиниться за свою неуклюжесть младший и еще усерднее изобразил на лице каменную маску наблюдателя, хотя на самом деле язык так и чесался закидать старшего вопросами насчет происходящего внизу.

А внизу всё никак не могли угомонить смутьянку-рабыню. Из милого ротика лился такой поток отборной ругани, что если бы каждое слово можно было понять, у мужчин бы уши завяли.

– Хрен моржовый! Грёбаный ублюдок чупакабры! Да, отпустите вы меня! Слышь, ты, садист, даже не думай сваливать, я ж все равно до тебя доберусь. Причиндала все твои своими же руками пооткручиваю.

– А рабыня-то с характером, – не выдержал, наконец, младший их молчания. – Правда, ни слова не понял. Ругается или проклинает?

– Нет. Счастья и здоровья желает.

– Аааа, – протянул он задумчиво и тихонько прошептал: – Не хотел бы я услышать такие пожелания в свою сторону.

– Эй! Куда пошел?! Я с тобой говорю! Да отпустите вы меня! Мне надо с этим … как его там… поговорить.

Смутьянку удерживали, но очевидного вреда ей никто не причинял, что еще больше удивляло молодого дагала. Если ей и было больно, то лишь из-за ее же дёрганья на месте.

– Интересно, кто она, – пытался рассмотреть рабыню младший. – На наших женщин не похожа.

– Не знаю.

– У нее вроде волосы светлые…Или из-за пыли такие?

– Не отвлекайся! – зло рыкнул на младшего старший.

– Прости.

Для молодого дагала это был третий опыт похода в мертвые земли, и первые два принесли увесистые мешочки рахи́ров, когда они отбили у наемников их товар и доставили рабынь в Са-ах. Но он был в большей мере заинтересован в приобретении опыта и наблюдениях, чем в наживе. Не копил и не отправлял семье заработанные рахиры, как делали это остальные, а спускал весь свой заработок в домах Наслаждения и на необходимые товары для своего ремесла – лекаря.

Толковый лекарь – затратная профессия, так считал он сам. Но толковый лекарь еще и очень ценен, особенно в трудных пеших походах, именно поэтому кэя до сих пор терпел все его выходки, а не прогнал прочь. И оба знали об этом. Хотя большинство считало, что причина в их родстве, и яро это обсуждали в свободное время. А чем не тема для разговора, когда собирается мужская компания под бутылочку крепкого киреорского пойла, доступного каждому, у кого хоть немного звенит в карманах. Да и не со зла дагалы обсуждали кэя и лекаря, а ради забавы. И кто вообще сможет обойти стороной такую интересную тему, как близкое кровное родство с разным социальным статусом, где занимающий более высокое положение вроде как подчиняется тому, кому не должен. Хотя «подчиняется» – это было громко сказано. Но то, что кэя и лекарь братья, знали все без исключения.

– Страстная. Мне бы такую, – раздался мечтательный голос младшего. – С ней не соскучишься.

Кэя на мгновение замер, не веря своим ушам, затем повернул голову, глянуть на непутевого брата, возомнившего, что ему пора обзавестись дурной на всю голову рабыней.

– Ария́р… тебе отцовских рабынь и домов Наслаждения мало?

– Мало! – заявил уверенно. – Пора себе постоянную женщину найти.

– Ты еще о гара́е мне начни петь.

– А почему бы и нет? – улыбнулся младший замечанию старшего.

Рассматривая заинтригованное происходящим в ущелье лицо их молодого лекаря, кэя неодобрительно покачал головой, и тут же следом полетела смачная затрещина по бестолковой башке. Кэя с удовольствием приложился ладонью к затылку, спрятанному под пропыленным платком.

– Ай!

– Не отвлекайся! И поправь шуару. Кто ее так заматывает, – бурчал он недовольный поведением своего родственника и по совместительству подчиненного, за которого нес ответственность не только перед семьей, но и перед ушедшими в мир бестелесных теней предками* – все-таки наследник, а не абы кто.

– Прости, прости, – шептал виновный и тщетно пытался спрятать лицо под тканью, как это было у его кэя.

– Из-за твоей болтовни нас заметят, а Бэгу́ру еще нужно время обойти ущелье. Хочешь оставить Миори на попечение этих зверей в тряпках?

– Нет.

– Тогда молчи и следи в оба.

Прошло некоторое время, и снова раздался тихий шепот:

– А на кого она всё же так злится?

– Я сам пытаюсь понять кто он.

– Но явно не на их главного. Тот вон, в сторонке сидит, и она на него даже не смотрит. Я же прав?

– Да.

Младший верно подметил: рабыню интересовал не главный среди ее похитителей, и не один из подручных главного, а тот же, кем заинтересовался кэя.

Талэку может приручить не каждый, да и водятся эти редкие животные только в двух местах: на севере Киреи, там, где от бывших земель Адании еще хоть что-то сохранилось в первозданном виде, и на островах народа та́рия. Если талэку в мертвых землях, то, скорее всего, его хозяин из местных. Вряд ли незнакомец – тария. Да, и животное не перенесло бы столь дальний путь. Неужели киреор? Столкнуться с кем-то из своих, сопровождающим рабынь через мертвые земли, не к добру. Ранее такого прецедента не происходило. Кто он? Чье лицо скрыто под тканью темной шуары, обмотанной вокруг головы и большей части лица? Кто из киреоров решился нарушить законы своего народа и участвовать в похищение женщин вблизи от родных земель? Настолько жаден или глуп? Его ждет пожизненное заточение в подземелье. Стоило ли рисковать своей свободой из-за того количества рахиров, которые ему достанутся после продажи рабынь? Так еще и вляпаться с похищением ша-ахкая – женщин, благословленных самим великим ша-ах, никто не смел обижать, а тем более надевать на них ошейник рабыни. За такое могли отсечь обе руки. Дэмиян до сих пор не мог поверить, что наемники рискнули похитить Миори. «Или малышка не сообщила кто она?» – кэя отмахнулся от глупой мысли. Миори незачем скрывать свой дар, а в Са-ах, да и в приграничных поселениях ее все знают. Та, что забирает боль – разве можно ее лишать свободы?

– Сигнал! – воскликнул младший и быстро прикрыл ладонью свой непутёвый рот, вечно подводивший его.

Кэя с удовольствием бы отвесил еще одну оплеуху, но пришло время для более важного дела – отбивать подругу, рабынь и по возможности узнать, кто же скрывается под темной шуару.

____________________________

Ша-ах – солнце.

Кэя – командир отряда дагалов.

Талэку – животное, похожее на слона, но с пластинками, покрывающими кожу, как огромная чешуя и острыми когтями на лапах.

Рахиры – денежная единица Киреи.

Гарая – единственная, не всегда супруга.

«ушедшими в мир бестелесных теней предками» – фраза о тех, кто умер.