Читать книгу Уйти, чтобы вернуться - Александра Яблонская - Страница 2

Итак, поехали…

Меня зовут Дэвис. Дэвис Прауд.

Живу я в маленьком городке, уютно расположившемся на обоих берегах крошечной речушки, которую местные жители ласково называют Карамелькой.

Летом в особо засушливые дни она пересыхает настолько, что, несмотря на стремительное течение, ее легко можно перейти вброд. Старожилы говорят, что река полностью оправдывает своё простонародное имя. По утрам, когда над водной гладью стелется легкая дымка, карамельный аромат приятно щекочет нос. Ну и, конечно же, сладковатый вкус воды. Не знаю, я не пробовал. Может, оно и так, но желание пить воду из реки, какой бы сладкой она ни была, у меня никогда не возникало.

Вообще-то настоящее название реки, как и самого городка, – Итен, что означает «торопливая вода». Но прозвище прижилось настолько, что многие жители города уже и не вспомнят её официальное название, пока не взглянут на карту.

Городок наш окружён стеной соснового леса с густыми и почти непролазными зарослями ежевики и малины. Летом я с компанией соседских пацанов часто устраивал ягодные набеги и приходил домой только под вечер с раскрашенной ягодным соком в красно-синий цвет физиономией.

Будильник в телефоне, лежащем где-то под подушкой, звенел противной трелью, отголоски которой болью отдавались в моей голове.

И дело совершенно не в том, что вчера, а точнее – уже сегодня, я вернулся под утро… Но об этом потом…

Безуспешно стараясь нащупать под подушкой телефон и, наконец, прекратить эту пытку, я только лишь смахнул его с кровати. Телефон, зараза, спикировал вниз и, залетев под кровать, продолжил звенеть.

Пришлось выбраться из-под теплого одеяла и, растянувшись на полу, доставать паршивца. А он, как будто почувствовав прикосновение моих пальцев, тренькнул в последний раз и удовлетворённо заткнулся.

«Разбил бы я тебя об стену, дружище, – подумал я, с трудом поднимаясь на ноги, – но, похоже, что ты останешься последним звеном, связывающим меня с внешним миром. Всё начнётся сегодня…»

На самом деле всё началось раньше.

Ещё ранней весной на территории древнего монастыря, который долго стоял заброшенным, вдруг началась строительная кутерьма. По городу тут же поползли слухи.

Одни говорили, что теперь на месте монастырских развалин будет гостиница. Эта версия сразу показалась мне полным бредом. Кому в нашем городе нужна такая огромная гостиница? До сих пор с редкими нашествиями приезжих прекрасно справлялся маленький постоялый двор, которым уже много лет заведовала престарелая вдовушка пани Зося.

Вторая версия была ещё более прозаичной. Все почему-то решили, что власти города начали реставрацию здания, дабы устроить в нём музей. Но, как выяснилось позже, все они ошибались.

Весна еще не успела отдать свои права лету, как все газеты и фонарные столбы города увенчались объявлениями: «В стенах древнего монастыря», «Открытие частного Мужского Гуманитарного Университета», «Объявлен набор юношей в Мужской Гуманитарный Университет»…

Почему только мужской? Этого так никто и не понял, но все, в частности мои родители, думали, что это очень престижное учебное заведение. А я как раз окончил школу.

Когда мне исполнилось семь лет, и я только-только готовился переступить порог школы, отец завел со мной очень важный разговор. Я до сих пор помню каждое его слово.

Тогда я впервые осознал, что мир делится на людей богатых и не очень, а также совсем бедных, вроде пана Волли, что живет в конце улицы и каждую неделю приходит к нам за пустыми бутылками, старыми газетами и разным тряпьём.

До того памятного вечера весь мир мне виделся исключительно в розовых тонах. А как же иначе?! Ведь у меня был прекрасный дом, любящая семья и никаких особых забот.

Отец, скромный клерк одной из компаний по продаже канцелярских товаров, тем не менее содержал довольно-таки немаленький дом: две спальни, две ванные комнаты, столовая, гостиная, кухня и все прочее, как и у большинства наших соседей. У нас была даже машина. Пусть и не самая новая, но она имела полное право называться машиной, а не какой-нибудь колымагой.

Мама успевала заниматься домашними делами, приглядывая за мной и отцом.

В тот вечер мой отец говорил со мной не только о богатстве и бедности. Он объяснял мне, что пройдёт совсем немного времени и мне придётся выбирать, чем я буду заниматься в этой жизни.

– Этим миром, сынок, – сказал он мне тогда, – правят только две вещи. Первая – это деньги, вторая – это мозги. Ты можешь быть дураком, но если у тебя есть деньги, ты – король, и самые светлые головы будут готовы водить с тобой знакомство.

Перед тобой открыты все двери. Ты можешь получить любое образование, даже в самых престижных вузах. Деньги могут почти всё…

Но если у тебя нет денег, а у тебя их действительно нет, сынок, тебе придётся полагаться только на свои мозги. А для этого нужно учиться, причем с самого первого дня учёбы.

Этот совет отца я усвоил хорошо.

Кроме того, оказалось, что с мозгами у меня тоже всё было в порядке. К десяти годам я успевал по всем точным наукам. Меня, как говорится, интересовало все и вся. В классе я был отличником, но старался не особо высовываться – мне совсем не хотелось прослыть вундеркиндом. Но, как бы я ни старался не выделяться, школу я всё же закончил с отличным аттестатом и золотой медалью.

В общем, я мог смело ехать в столицу и поступать в любой вуз. Но мои родители распорядились иначе, и я, как послушный сын, согласился.

Единственное, что меня утешало, так это то, что мой лучший друг, Артур Эванс, тоже с подачи родителей, подал документы в этот Университет.

Родители Артура были очень богаты, а сам он слыл большим балагуром и шалопаем. Но, каков он был на самом деле, знали только близкие. Его отец, владелец сети крупных супермаркетов нашего города, очень трепетно относился к своему сыну, а мать просто души в нём не чаяла.

Этому было очень простое объяснение. Он был последней и удачной попыткой завести наследника. Все их малыши, рождённые до Артура, погибали буквально сразу же после рождения. В семье его называли «прЫнц», и никак иначе.

Рождение «прЫнца» было связано с мистической историей, в которую никто до конца не верил. Но, тем не менее, вежливо слушали, когда его мама в сотый раз рассказывала и пересказывала её.

В ту ночь сердце маленького Артура, ещё не прожившего и суток, остановилось. Дежурный врач констатировал смерть, отключил приборы, поддерживающие жизнь в маленьком тельце и вышел, погасив свет. Но тут произошло нечто странное…

Пожилая санитарка, вернувшаяся, чтобы забрать тельце малыша в морг, включила свет и застыла на пороге. Как она позже рассказывала, она увидела двух ангелов в белых одеждах, склонившихся над младенцем.

Сознание бедной женщины не выдержало и пожелало отключиться. Когда она вновь пришла в себя, то в палате горел свет, а в кроватке лежал живой и совершенно здоровый на вид орущий малыш.

В это, конечно, верится с трудом. Но я несказанно рад, что Артур жив, и что у меня есть друг, самый что ни на есть настоящий.

Вообще-то, он мало чем напоминает своих родителей, в отличие от меня.

Я и мама похожи как две капли воды. От нее я унаследовал светло-русые волосы и тёмно-голубые, почти синие, глаза. Как высокий и в меру обаятельный синеглазый блондин я всегда нравился девчонкам. Но моё сердце было надёжно занято…

Наверное, в детстве я был милым малышом, потому как мама всегда называла меня своим ангелочком.

С отцом у меня были непростые отношения. Он меня не слышал, не понимал или не хотел понимать. Не одобрял он и моё увлечение психологией. Он видел меня юристом крупной компании, и не где-нибудь, а в самой столице. И в то же самое время в эту самую столицу не пускал… К тому же ему не нравилась моя дружба с Артуром. По его мнению, мой друг меня только портит. А про свою девушку Лану я вообще молчу. Здесь, как говорится: «Без комментариев»…

Как большинство детей, я просил родителей «купить» мне братика или сестричку. Ан нет, вру! Я почему-то всегда хотел иметь брата. На мои просьбы мама с лёгкой улыбкой отвечала, что много ангелов не бывает, а у неё уже есть один…

Так что с Артуром мы составляли прекрасный тандем: ангел и «прЫнц». Да и поступали в Универ вместе, только на разные факультеты. Я, после долгих размышлений, подал документы на психологический (ну, чтобы в будущем лечить больные души), а Артур отправился на исторический.

То, что Артур подался на исторический факультет, было своего рода компромиссом между его мечтами и желанием родителей, которые видели в нем преемника семейного бизнеса.

Артур же больше всего на свете хотел стать военным и дослужиться, как минимум, до генерала. Он готовился поступать в Высшую Военную Академию в столице. Он увлеченно изучал историю, занимался конным спортом и реконструкцией, регулярно участвовал в постановочных боях, прекрасно владел мечом. Из-за решения родителей он плюнул на всё и отправился изучать историю и архивное дело, твёрдо пообещав себе, как только подвернётся случай, удрать в столицу и таки поступить в вожделенную Академию.

На мать Артур не был похож совершенно. А вот с отцом его роднил огненно-рыжий цвет волос. Эдварг Эванс, отец Артура, имел явные ирландские корни: был невысоким и крепким рыжеволосым мужчиной. Младший Эванс же вырос на две головы выше отца, имел благородную осанку и очень аристократичные черты лица. Да и характер у него был непростой: вспыльчивый и властный.

Чтобы хоть как-то проснуться, я побрёл в ванную и встал под холодный душ. Лучше не стало… Да, мы вчера с Артуром изрядно повеселились у него дома. Пили, курили хоть и в меру, но голова и тело слушались с трудом.

А всё потому, что в правилах Университета было черным по белому написано: «Все студенты обязаны постоянно проживать в стенах Гуманитарного Университета и могут отлучаться домой лишь на каникулы и большие праздники». Список дат прилагался. Поскольку праздников и каникул в ближайшее время не предвиделось, домой я попаду нескоро. Так что гуляли мы, что называется, «с запасом».

Согласно уставу Университета, свидания с друзьями и родственниками были разрешены только в выходные дни в определенные часы. Правда, можно будет пользоваться телефоном, но при условии, что разговор будет длиться не больше трёх минут. Всем в принудительном порядке на телефоны были установлены приложения, отслеживающие количество и длительность разговоров.

Ещё в уставе говорилось, что за неуспеваемость, плохое поведение и тому подобное руководство Университета вправе накладывать на студентов взыскания. К ним относились трудовые повинности по уборке территории, работа на кухне, запрет на свидания с родственниками, а также исключение из рядов студентов без права восстановления.

Ну, чем не тюрьма?! Устав нам был зачитан сразу после зачисления в Университет, а также были подписаны заявления, в которых мы подтверждали, что с правилами ознакомились и обязуемся их выполнять.

Всё это, как говорилось, делается для блага самих студентов, дабы не отвлекать их от учебного процесса и не забивать их головы всякой ерундой, которая может существенно помешать этому самому процессу.

Завтрак прошёл тоскливо. Мама молчала, изредка поглядывая на меня из-под опущенных ресниц. Отец хмурился.

С отцом у меня непростые отношения. Он меня не слышит, не понимает или не хочет понять. Не одобряет он и моё увлечение психологией. Он видит меня юристом крупной компании, и не где-нибудь, а в самой столице. И в то же самое время в эту самую столицу не пускает… Также ему не нравится моя дружба с Артуром. По его мнению, мой друг меня только портит. А про свою девушку Лану я вообще молчу. Здесь, как говорится: «Без комментариев».

Так толком и не позавтракав, я встал из-за стола. Пора!

Поднявшись в свою комнату, я взял заранее собранную сумку, в последний раз огляделся вокруг и вышел, тихо прикрыв за собой дверь.

Отец с матерью уже ждали меня внизу. Пора отправляться…