Читать книгу Алая быль - Алексей Александрович Стопичев - Страница 4

Староста зафыркал, умываясь из огромной кадушки, стоящей во дворе его дома. Пригоршнями черпал воду, плеская на голову, плечи, руки. Потом вытерся рушником и осоловело глянул на видящего:

– Прости, Бога ради, упрел с жары совсем!

– Ничего, – улыбнулся Стера, удобно примостившийся на дощатой скамеечке, в тени бревенчатого дома старосты. Мешок свой парень вновь положил рядом, а хорёк, обнюхав скамейку, угол дома да ведро, валяющееся у крыльца, скользнул в густую траву и зашелестел по направлению к саду.

– Маланья! – заорал Богомил так, что порскнули, взметая пыль, по двору куры. Закудахтали растревожено. И заорала, перекрикивая кудахтанье, из избы Маланья:

– Чего разорался, окаянный?

– На стол вечерять ставь! Гость у нас долгожданный!

Маланья – дородная темноволосая баба забурчала под нос, но беспрекословно вернулась в хату, вынесла на улицу чугунок с окрошкой. Следом вышли две девки, уже не дети, но ещё и не взрослые. Вытащили каравай, рыбу какую-то и кувшин с молоком. Стали ловко расставлять снедь на широченном столе, стоящем под яблоней. Ставили глиняные миски, чашки. Маланья ловко налила окрошку, на отдельную тарелку положила рыбу. Одна из дочек стала резать каравай большими, толстыми ломтями. Вторая из кувшина разливала по кружкам молоко. Староста натянул рубаху и потопал к столу, пригласил кивком и видящего, указал на почётное место во главе стола. Но Стера, зная обычаи Ивского княжества, поблагодарил и отказался. Тогда Богомил кивнул благодарно, сел во главу и указал на скамейку по правую руку от себя. Стера примостился и застыл. Когда расселись за столом Маланья и дочки старосты, Богомил перекрестился широко, бормотнул молитву и начал есть. Тут же застучали ложками и домочадцы. Начал есть и Стера. В бок ему ткнулся хорёк, видящий глянул на хозяев, отломил кусочек рыбки и протянул зверьку.

Когда повечеряли, староста улыбнулся счастливо и проговорил семье:

– Идите, погуляйте, мне с гостем погуторить нужно!

Жена с дочками быстро собрали посуду и ушли в избу, а Богомил смахнул со стола крошки и заговорил медленно:

– Беда у нас приключилась, Стера.

– Без причин и не приглашают нас, дядька Богомил, – видящий достал кисет и начал аккуратно набивать трубку. Раскурил её и замолчал, глядя на старосту. Тот тоже ждал, пока закурит Стера, и только после продолжил:

– Три года назад у нас бабонька мёртвого младенца родила.

– Такое случается, – осторожно сказал Стера.

– И мы так подумали, – кивнул староста, а через месяц вторая родила – и тоже мёртвого.

Стера выдохнул клуб дыма и смотрел на старосту, ожидая продолжения.

– В общем, за год из девяти родившихся младенцев трое родились живые, но все умерли до года. Четыре роженицы тоже умерли, – староста стиснул могучие кулаки, отчего аж костяшки побелели, и продолжил: – Батюшка и молебны проводил. И крёстный ход делали с иконой, из Медяна привезённой – всё зря. В следующий год ещё четверо младенцев мёртвыми родились. И все роженицы померли. А сейчас у нас рожать боятся. Год уже в селе свадеб не было. Священник из Медян так и сказал, что мол надо из братства видящих звать. Дух энто. Сможешь помочь?

Староста впился глазами в лицо Стеры требовательно и одновременно просяще, с такой надеждой, что парень даже неуютно себя почувствовал. Потому постарался говорить максимально твёрдо:

– Сделаю всё, что в моих силах. Затянули вы очень, – видящий вздохнул: – Сразу надо было к нам в монастырь обратиться. Но теперь уж чего. В общем, надо будет соли побольше, и несколько человек помощников. Вас иеромонах должен был предупредить!

– Четыре мешка соли купили, – закивал быстро староста. – А помощников сколько угодно берите! Но, может, отдохнёте вначале с дороги?

– Нельзя, – покачал головой Стера, – Если это дух Гелло, то он достаточно умён и осторожен. Да и к месту не сильно привязан. Может улететь на пару вёрст от деревни и ищи его потом месяцами. А если он увидит… меня, то улетит вовсе. Потому надо солью просыпать дорожку вокруг деревни. Навроде святого круга сделать. И чем быстрее, тем лучше. Вы мне покажите, дядька, хотя б отсюда, где последняя роженица умерла…

Уже начинало вечереть, когда десяток молодых парней, рассыпав по котомкам соль, рванули бегом вокруг дворов, указанных видящим, и стали быстро просыпать соляные дорожки. Буквально за полчаса дело было сделано, и Стера кивнул старосте:

– Выводите людей!

Богомил кивнул чуточку испуганно и заорал парубкам:

– Давай всех геть из домов! Пусть у родни ночуют сегодня! И быстрее, пока дух на них не набросился!

Жители шести обсыпанных солью избушек быстренько выбежали из домов и вместе с детьми поспешили подальше от жилья, затравленно озираясь. Сначала подбежали к дому старосты, и видящий заговорил спокойно:

– Не переживайте, люди добрые. Вам только до утра потерпеть! Обычно Гелло только младенцев да рожениц атакует, но лучше поостеречься.

Селяне, уже предупреждённые, только закивали, и один мужичишка произнёс:

– Сколько надобно, столько и потерпим, твоё сиятельство! У меня жинка померла. Делай, что надо, но накажи зло!

Стера кивнул, подождал, когда люди разойдутся по родственникам и подтащил к себе свой холщовый мешок. Вздохнул тяжело и начал перебирать травы. Достал пучок шалфея, навесил на пояс, перекрестился и твёрдым шагом пошёл к еле виднеющимся во мраке избушкам. Староста всхлипнул вдруг и перекрестил спину видящего, пробормотав:

– Господи благослови!

Стера осторожно приблизился к первой избушке и замер, пристально вглядываясь во мрак. Приоткрыл скрипучую дверь и шагнул внутрь. Осмотрел всю избу, затем вышел и по лестнице полез на чердак. Расчихался от пыли, вновь осмотрел всё и спустился вниз. Потом так же тщательно обследовал подвал и сараи. Дорожкой из соли огородил проверенное место и шагнул дальше.

Видящий проверил уже четыре избы, когда уловил взглядом движение слева от себя. Развернулся осторожно и увидел дух Гелло. Тот висел в паре аршинов над землёй и переливался всеми цветами радуги. Стера вдохнул глубоко, развёл широко руки и резко схлопнул их перед духом. Волна попала прямо в духа и тот завопил, искорёжившись весь. Задёргался, будто рыба в путах. Дух явно хотел вырваться, но Стера держал сомкнутые ладони крепко. Лишь на висках проступили капельки пота от тяжелейшего напряжения. Дух извивался, дрожал, и когда начал истончаться перестал вопить и застонал вдруг:

– Отпусти меня, видящщщщий! Отпусти, за жжжелание!

Стера молчал, стиснул зубы и напрягался весь до вздувшихся вен на висках и шее. Лишь пот катился градом по его лицу. А Гелло стонал всё тише:

– Сссмилуйся! Жжжжелание! Исссполню!

Потом истончился весь, взвизгнул тоненько и пропал вовсе, вспыхнув напоследок розовым, будто кровью выпитых им младенцев и рожениц. И как только пропал, Стера разомкнул ладони и выдохнул разом. Схватил с пояса фляжку и начал пить колодезную воду, лязгая зубами о металлическое горлышко. Влага текла по шее, стекала на грудь, смешиваясь с пóтом, насквозь пропитавшим рубаху видящего. Парень допил, развернулся и пошёл, пошатываясь, назад к дому старосты. Каждый шаг давался с трудом. Стера будто через густую жижу пробирался, потеряв все силы. Но он упрямо двигался. С трудом переставлял правую ногу, сдвигая её на пару вершков. Затем переносил на неё вес своего жилистого тела и двигал вперёд левую конечность. Перед глазами мутилось всё, плыло, но Стера упрямо шёл. И только когда увидел, как бегут ему навстречу староста с односельчанами, расслабился и позволил себе опуститься на землю…