Читать книгу О правдистах – искренне… - Алексей Александрович Воротников - Страница 3

В «Правде» существовала добрая традиция: с каждым новым собкором перед его отъездом в регион обязательно встречался главный редактор. Так было и со мной. Еще не видя Михаила Васильевича Зимянина, я уже знал о нем многое. Родом он из Белоруссии, в годы Отечественной войны – участник партизанского движения. В мирное время был послом во Вьетнаме и Чехословакии, работал заместителем министра иностранных дел СССР. После этого ему было поручено руководство газетой «Правда» и одновременно быть председателем правления Союза журналистов СССР.

Знал также, что в редакции за глаза его называют «Михвас», что он любитель шахмат и может сражаться часами, пока не одержит победу. И вот я в его кабинете. Передо мной невысокого роста худощавый мужчина, у него коротко стриженные серые волосы, густые брови. Взгляд внимательный, острый. Говорит быстро, точно изображая скороговорку. Он начал с того, что регион, куда я отправляюсь, является очень важным для «Правды». В двух областях – Саратовской и Пензенской – высоко развиты промышленность и сельское хозяйство, наука и культура, образование и здравоохранение.

На слуху у всех, – продолжает Михаил Васильевич, – саратовская система качества, мелиорация поволжских земель, строительство Балаковской атомной станции, пензенские животноводческие комплексы. Так что производственных тем для журналиста много, будет о чем писать. Но прежде всего «Правду» интересует людские судьбы, моральные и нравственные истоки народа, а также критика недостатков. Если заметил, мы довольно часто публикуем острые статьи, фельетоны, сатирические зарисовки. Приедешь на место, создай свой актив из талантливых людей, нам очень нужны умные авторы.

Зимянин на минуту умолк, потом сказал:

Первые секретари обкомов в твоем регионе – Алексей Иванович Шибаев и Лев Борисович Ермин – руководители авторитетные, уважаемые в стране, но это не значит, что ты должен находиться под их влиянием. У собкора «Правды» на все должна быть своя точка зрения. Иногда она совпадает с мнением местного начальства, а чаще всего – нет. Ты должен обладать объективностью и здравомыслием. Если в чем-то не уверен – не пиши. На страницах нашей газеты нужна только правда. Утомил я тебя своим наставлением? – улыбнулся Михаил Васильевич.

Я вам благодарен за все сказанное.

И еще учти: в обиду мы тебя не дадим. Только и ты редакцию не подводи.

Позже на своем опыте я вполне убедился в правоте слов главного редактора. «Правда» действительно старалась защитить своих полпредов на местах. Но при обязательном условии – если журналист был объективен и честен. Власти в регионах нередко старались приструнить, приручить, а то и подмять под себя непокорных, ершистых журналистов или найти на них компромат. Цель одна – чтобы меньше было критики. Нередко местные чиновники устраивали слежку за правдистами, прослушивали их телефонные разговоры. Бывали случаи, когда только что переданный острый материал в редакцию мгновенно становился известным в обкоме партии и оттуда доносился недовольный ропот, дескать, сколько же можно критиковать наш регион. И тогда на собкора «Правды» сочинялись недовольные письма, которые вскоре отправлялись в Комитет партийного контроля или в ЦК КПСС.

Через некоторое время из редакции раздавался звонок:

На тебя поступили жалобы, якобы, часто критикуешь область, а мы ответили, что у «Правды» к тебе претензий нет. Так что продолжай спокойно работать.

И это был бальзам на душу. Такая поддержка окрыляла.

На мой взгляд, Зимянин был больше дипломат, чем журналист. Вспоминаю случай, когда на одном из собкоровских совещаний, которое проходило в Москве, схлестнулись редактор «Правды» по промышленному отделу Василий Александрович Парфенов и собкор по Донецку Дмитрий Филиппович Акульшин. Сыр-бор разгорелся из-за того, что Акульшин написал большую статью о проблемах шахтерской отрасли в Донбассе. Парфенов прочитал этот материал и отказался его публиковать. Причины, как мне помнится, были две: поверхностный подход к теме и слабая литературная разработка ее. Акульшин, естественно, с этим не согласился, и выступил на совещании с резкой критикой Парфенова, заявив, что Василий Александрович редко покидает свой кабинет и поэтому не знает конкретной жизни в регионах. Дмитрий Филиппович был одним из старейших собкоров «Правды» и считал, что вполне имеет право на такую критику. Парфенов резко ответил, что стаж работы в газете не дает права на написание слабых материалов. Я сидел и думал, как же Зимянин разрешит этот спор? Ему, как главному редактору, дороги и Акульшин, и Парфенов. На чью сторону он встанет, кого будет защищать, а кого ругать?

Михаил Васильевич поступил как истинный дипломат, он оказался как бы над схваткой, одновременно похвалив и пожурив двух своих разгоряченных сотрудников. Похвалил собкора и промышленный отдел за то, что они взялись за разработку важной темы, она для «Правды» очень нужна, подчеркнул главный редактор. А раскритиковал их за то, что не сумели довести до нужной кондиции эту статью, чтобы она могла появиться на страницах газеты.

Спор прекращайте, – строго сказал Зимянин. – Через неделю эта статья должна быть у меня на столе.

И действительно вскоре она появилась в «Правде». Одноко не всегда Михаил Васильевич был деликатным. После «Правды» его избрали секретарем ЦК КПСС. Вместе с М. Сусловым он курировал идеологические вопросы культуры, образования. После него главную газету страны возглавил академик Виктор Григорьевич Афанасьев, открытый, добрый, творческий человек. Одним из заместителей у него стал доктор экономических наук, профессор Дмитрий Васильевич Валовой. Холеный, импозантный, к тому же острый полемист. И сразу же в «Правде» стали появляться его неординарные, вызывающие спор материалы. Особенно серьезный скандал разразился после публикации в трех номерах (10,11,12 ноября 1977 года) его статьи «Совершенствуя хозяйственный механизм». Нас, собкоров, тогда срочно вызвали в Москву. На расширенном заседании редакционной коллегии присутствовал новый секретарь ЦК Зимянин. Он сел в торце стола рядом с Афанасьевым. Сбоку от них – Валовой. Смотрю на их лица и на каждом вижу озабоченность, беспокойство. Зимянин наоборот очень мрачный, суровый. Губы сжаты, брови вздернуты. Весь его вид был воинственным, не предвещал ничего хорошего. Так оно и произошло.

Зимянин встал из-за стола и начал говорить, сначала медленно, потом все быстрей. Сказал, что страна только что отметила 60-летие Великого Октября. Наш народ достиг огромных успехов в экономической, социальной, научной и культурной сферах. И эти достижения нас радуют. К сожалению, есть и серьезные проблемы, в частности, в проведении хозяйственной реформы. И тут он перешел к статье Валового. Ее оказывается перепечатали ведущие американские и европейские газеты. Они смакуют наши недостатки, заявил новый секретарь Центрального Комитета. А мы, дескать, охотно подставляемся под эту критику. Афанасьев и Валовой молча выслушивают нарекания в свой адрес. Дмитрий Васильевич даже немного побледнел, как-то сразу осунулся. Зато Зимянин увлеченно говорит и одновременно вышагивает вдоль стола. Юркий, подвижный он долго не может сидеть в кресле. Все собкоровские совещания, которые проводил Михвас, были внешне похожи: члены редколлегии, сотрудники редакции и собкоры сидят, а он ходит и ходит. Так может продолжаться и десять, и тридцать минут.

Наконец Афанасьев не выдерживает и говорит:

Михаил Васильевич, Валовой не виноват. Это я ему поручил написать такую статью. Ругать надо меня, а не его.

Погоди, и до тебя доберемся, – продолжая шагать, раздраженно бросает Зимянин.

Михаил Васильевич явно не в духе. Его понять можно: «Правда» – орган ЦК КПСС и вдруг публикует статью, в которой четко предсказывается, что если не принять сейчас срочных мер, то советскую экономику ждет неминуемый развал. Если бы это писала буржуазная пресса, то черт с ней. А здесь вдруг «Правда». И если бы он оставался ее главным редактором, статья Валового не увидела бы свет. Михаил Васильевич был сыном своей эпохи, советской эпохи. Честный, добрый, благородный, он искренне верил в правоту своего дела, в правоту социализма. Он защищал тот строй и в годы войны, и в мирное время. Развал Советского Союза переживал с болью в сердце. Оттого, видимо, и раньше ушел из жизни.