Читать книгу Эпоха Тишины. Том 1 - Алексей Андреевич Лагутин - Страница 3

Никогда прежде Лилике не приходилось уходить так далеко от дома. Уже крепко обжившись в Ренбире, она еще немного побаивалась его покидать даже для незначительных путешествий. Все свое детство, которое, как ей казалось, и заканчивалось для нее лишь теперь, когда она покидала город одна, она провела в окружении знакомых ей людей, в знакомой обстановке, и, что самое главное, в полной безопасности. Уже сделав первые шаги вглубь Леса, сегодня уже и вправду на вид будто совершенно спокойного, не такого темного и мрачного без своего извечного тумана, она чувствовала небольшое волнение, как и некогда в стенах Ренбирской Канализации, где ее, и остальных Информаторов, тренировал боевому ремеслу Серпион. Как и тогда, она была в меру расслаблена, но также была и максимально собрана, внимательна и аккуратна. Ей не следовало привлекать внимания местных ардов, чтобы не тратить силы понапрасну заранее. Конечно, даже самые чудовищные среди ардов существа, включая Малышей и Гиперимов, самых излюбленных питомцев Хемирнира, никак не сравнились бы в бою с легендарным Богом Природы, и Лилика была достаточно закалена в боях с ним – молниеносно быстрым, сильным, использующим в бою самые что ни на есть изощренные тактики для получения быстрой победы над любым противником. Он никогда особо не жалел своих учеников, и Лилике это было лишь на руку. Даже если он никогда не доводил ее до полусмерти, арды ее жалеть не станут точно. Лилика все еще не была до конца уверена, всех ли ардов в Лесу Ренбира день назад убили люди Унзара.

Однако, страхи ее в тот день были не совсем оправданы, даже для малейшего волнения. Солдаты людей прошлись по Лесу Ренбира убийственным катком, сметя всех чудовищ на своем пути, раскрыв их всех благодаря чувствительному туману Бога Смерти, который и командовал операцией по их уничтожению. Пусть большинство из тех ардов и не обладало разумом, скоро с Юга недалеко от Леса Ренбира на Запад нападут войска Хемирнира, вполне способного подчинить их своей воле, и заставить их атаковать город. Унзар не мог допустить подобного маневра, а потому не пожелал сил, чтобы избавиться от чудовищ. Миссия его людей там продолжалась до самого вечера, но пока Лилика не видела никаких следов ее исполнителей. Скорее всего, как подумала она, уже достаточно далеко отойдя от ворот, для выполнения такой задачи солдаты выбрали другую дорогу, и то было ни капли не удивительно. Чему она удивлялась еще раньше, только ее братья могли выбрать эту дорогу, чтобы попасть в Ренбир. Путь через речку Мертвянку, совершенно безопасный и короткий, знает каждый житель города, да и в Кацере об этом знали явно многие. Все, кроме вечно находящих «другой путь», вечно сложный и опасный, ее дорогих братьев.

Ни на секунду не останавливаясь, уже потеряв далеко позади ворота города, она, недолго водя рукой по мягкой ткани правого внутреннего кармана вуали, на всякий случай снова достала новенькую, нарисованную на чистом белоснежном пергаменте карту Леса, которую она положила туда еще вечером прошлого дня. Она проверяла карту и раньше, и не один раз, дабы максимально продумать свой путь, сделав его максимально коротким и безопасным. Уже давно знакомая ей тропа все еще казалась ей слишком длинной, пусть и была почти идеально прямой. Но «почти» совсем не устраивало ее, и она, раз за разом, пыталась как-либо укоротить этот путь. Она могла передвигаться по Лесу с помощью окто, слившись с ветром, но немного боялась делать это именно здесь. Ее способность была уникальна и крайне эффективна, что она не раз слышала от Серпиона, но у нее была и обратная сторона. Арды, чующие внутреннюю силу по ее присутствию в воздухе, обнаружат ее сразу, как она сольется с ветром. Пускай существ с настолько сильным чутьем на внутреннюю силу в мире и насчитывалось, на тот момент, лишь единицы – именно в этом Лесу те единицы и обитали.

Ветерок же, сегодня, и вправду был на удивление теплым и легким, пусть и не настолько, насколько это описывал Серпион. В Лесу Ренбира всегда царила тишина и спокойствие, но сегодня они были уже не так ощутимы, как прежде – голоса солдат и городская суета все еще немного слышались где-то позади, а обычный лесной шум деревьев и зарослей уже не так поглощался без тумана. Уже через первые 20 минут, не раз прокрутив в голове множество возможных исходов ее пребывания в Храме Актониса, уже почти совсем забыв про осторожность и внимательность, Лилика скинула капюшон, чтобы тот не мешал ей впредь разглядывать окружение. Когда с Леса Ренбира сошел туман, солнечный свет начал вполне активно, как и следовало, освещать уже совсем заросшую глушь, а земля стала в миг суше и теплее. Однако, Лилике еще почти с самого начала приходилось хорошенько смотреть под ноги, и многие места она либо обходила, либо перепрыгивала. Разумеется, не столь страшна была та грязь, сколь не подготовлена для нее была обувь девушки. Уже спустя полчаса, когда она дошла до небольшого мостика, идущего как раз над речкой Мертвянкой, она начала сомневаться, правильно ли она выбрала одежду, пряча чуть подмерзшие маленькие ручки под вуаль. Сам воздух был достаточно теплым, чтобы она чувствовала себя уютно, но то ли дело ветерок, дувший как раз ей навстречу, с вечно холодного моря Орги. Она всегда любила этот ветерок, и была теперь лишь рада снова его ощущать, ведь он никогда раньше оттуда не доходил до Ренбира. Именно этот ласковый, пусть и чуть неприятный своей влажностью и холодом ветерок, как и прежде, навевал ей воспоминания о старых, уже совсем потерянных временах. О временах, которые она, тем не менее, все еще надеялась вернуть.

Обратно накинув на голову капюшон и чуть растерев озябшие уши, недостаточно закрывавшиеся тогда от ветра даже достаточно плотными хвостиками волос, уже на мостике она впервые остановилась, с некоторым интересом осмотревшись вокруг, все так же не покидая мира своего подсознания, в котором она уже не раз представляла, как, совсем недавно, по этому самому мостику, только в обратную сторону, проходили ее братья. Под ее же весом он даже не скрипнул теперь, хотя Соккон и рассказывал ей, что, как только они на него ступили, он едва не прогнулся до самой речки, над которой он сам нависал в добрых двух метрах. И речка была не широкой, со стоячей жидкостью, похожей на расплавленный свинец. Здесь, недалеко от мостика, с обеих сторон, тут и там уже встречались окровавленные тушки будто совсем недавно порубленных чудовищ. При виде этого Лилика даже на мгновение, как с двухметровой высоты, вывалилась из своих мыслей. Сразу бросившаяся ей в глаза звериная пасть, разорванная и изуродованная, отрубленная от лежавшего рядом с ней в сантиметрах десяти мохнатого тела, и все еще полные какой-то особой ненависти мертвые глаза, вновь напомнили ей о том, куда она, на самом деле, направляется, и что ее там ждет. Разглядеть все те последствия операции на ликвидацию было достаточно тяжело из-за все еще густых, хоть и немного притоптанных зарослей. Солнце все еще слабо освещало те места, и можно было назвать чудом то, что Лилика вообще смогла все это там разглядеть. Долго не засматриваясь на эту картину, она еще раз тихо вздохнула, легко оторвавшись от деревянных досок ногами, и отправилась дальше. Одна мысль все еще радовала ее тогда – миссия по уничтожению ардов, порученная воинам Унзара, выполнялась как следует, и не только вдоль дороги, но, скорее всего, вообще везде, где были арды.

Лес почти затих, когда Лилика перешла Мертвянку. Солнечного света здесь до земли доходило все меньше, и деревья, все те же ели и сосны, с земли казались будто бесконечно высокими, достигающими самого неба. Теперь, от уже усилившегося впервые за многие годы ветра их верхушки, довольно громко скрипя и хрустя, пошатывались, будто готовы были в любой момент обломиться и упасть Лилике на голову. Капюшон мешал ей поднять голову, чтобы посмотреть наверх, и так ей было только спокойнее. Время от времени на ее пути еще попадались убитые воинами Унзара арды, некоторые еще молодые и мелкие, а некоторые весьма старые и крупные, уже не понаслышке опасные, уже давно известные ей. Не везде кровь, разлитая на земле, стекшая по деревьям, струившаяся из разных ран, принадлежала именно ардам. Очевидно, многие воины и сами были ранены в бою, а возможно и убиты. Их тела, наверняка, забирали их товарищи, чтобы не оставлять их в Лесу, и потому в некоторых особо приметных местах под прижатой телами травой еще оставались небольшие лужицы крови с множеством выходящих из них следов от сапог наверняка товарищей убитых людей. К сожалению, Лилика была именно из тех людей, у которых вид крови вызывал не то отвращение, не то общую неприязнь к насилию, и она старалась как можно быстрее проходить такие места. Она не была слабонервной, и сама не раз сражалась с ардами, иногда снося им головы ударами мощного окто, иногда буквально срубая их острыми как бритва потоками ветра. Но насилие все равно было ей противно. Она боялась смерти, и потому старалась как можно скорее уйти оттуда, где витал ее запах, тем более сопровождаемый и визуальными последствиями такого излишнего для ее разума насилия.

Шел уже второй час, и Лилика снова начинала вспоминать истории брата, дабы хоть как-то отвлечься от все так же гнетущей атмосферы этого жуткого Леса. Совсем рядом ее братья вошли в деревню Лукимм, где искали некоего Демона, а также встретили Бога Смерти. Он довольно часто встречался и ей в Ренбирской Пирамиде, и время от времени наведывал Серпиона. Она никогда раньше не понимала, о чем они общались между собой, и делали они это всегда закрыто. Теперь она уже совсем не понимала, зачем ему, Чеистуму, было так настойчиво нужно именно сдерживать ардов в Лесу, а не просто уничтожить их сразу. Также, она не понимала и его «игры» с ее братьями и Кайлой, зачем именно он создал того Демона, и в чем была его цель. Еще через пару часов, уже серьезно ускорившись, всем телом и душой желая покинуть этот Лес как можно скорее, в раздумьях она даже наткнулась на место, где некогда отдыхали ее братья, тот самый маленький заросший домик. Из интереса она даже заглянула в него, и вновь была удивлена – теперь в нем тут и там валялись окровавленные бинты и части брони. Очевидно, и воины Унзара нашли ему свое применение. Даже при всех размерах Леса Ренбира, слишком часто здесь, на одной только дороге, ей встречались следы битвы. Страшно было даже представить, сколько жизней оборвалось в нем за последние пару дней…

Кое-где вдали, за резкими обрывами по бокам каменистой дороги, на полянках и менее заросшей чаще прочие хвойные деревья сменяла гигантская секвойя, будто заранее посаженная там кем-то с юга, которая, на территории всего королевства Ирмии, и росла только в одном Лесу Ренбира. На некоторых полянках были и следы давнего пребывания групп людей, наверняка нашедших там себе место для отдыха. Да, не весь Лес Ренбира был опасен, и некоторые местные жители, жившие в Кацере, знали в нем такие места, где их наверняка бы никто не тронул. Как ни странно, они использовали эти места лишь с одной целью – употребить как можно больше алкоголя, и так избавиться от как можно более тяжелых мыслей. Основное население Ренбира было совершенно непьющим, максимум ограничиваясь парой бокалов вина, отчего-то принимая его за напиток умных людей. Другое дело – не признающие себя не только умными людьми, но и в принципе людьми жители Кацеры после первого пожара. Возможно, всему виной какая-то особенная атмосфера города, но все Кацеры, включая и Лилику, без особых возражений употребляли алкоголь. Лилика, за всю жизнь, еще не успела выработать какую-либо тягу к алкоголю, и серьезно выпивала лишь пару раз за всю жизнь в компании друзей. Соккон и Френтос оба пили умеренно, а Таргот всегда хлестал крепкие напитки словно воду, оттого совсем не пьянея, настолько был силен его организм. Вспоминая об этом в Лесу, где когда-то один ее друг детства по имени Никола, будучи в стельку пьяным, вместе с Френтосом пытался построить на дереве домик, чтобы там прятаться от «этого зануды с руками-дубинами» по имени Таргот, Лилика невольно представила довольно забавную историю, в которой она, пройдя в арку между деревьями впереди, попадет в старое время, в котором встретила бы всех своих старых друзей и прошлую версию себя, и отбила бы нападение Думы и Геллара на имение своей семьи. Единственное, о чем она не подумала тогда – даже сейчас у нее бы ничего не получилось противопоставить им обоим.

Уже вот-вот она должна была подойти к выходу их Леса, вернуться в некогда родные земли, и вот как раз уже вокруг деревья стали ниже, и потому и солнце будто стало светить ярче, а ветерок вновь стал более чем ощутим. Воздух становился все свежее и как-то слаще, становился все более влажным и густым. Она уже почти чувствовала приближение к родному морю, вечно грозному где-то вдали, но ласковому и доброму у берегов родной земли. Никаких конников больше не стояло у входа в Лес, как говорил ранее Соккон, и арка из деревьев, становящаяся, с каждым ее шагом, все больше и больше, открывающая ей путь к городу, по которому она уже так соскучилась, по виду той небольшой долины, куда она уже давно хотела вернуться. Все это заставляло ее сердце ускорять биение, ускоряя тогда и ее движения. «Еще чуть-чуть. Всего за три, может четыре часа. Если бы я была с ними…Хи-хи.» – смеялась она про себя, даже удивляясь своей скорости, совсем не чувствуя усталости, пусть часть времени она и вовсе бежала. Уже достаточно разогнавшись, она не смогла устоять перед удовольствием поскорее покинуть лес, просто перепрыгнув черту, отделяющую его от родной Кацеры. Вот, как она думала, и настал тот волнительный миг, а ее уже облепленные суховатой только снаружи грязью маленькие сапожки резко оторвались от земли. Тогда она была уверена, что подпрыгнула куда выше, чем когда-либо, и теперь, наверное, сможет даже перелететь те склонившиеся перед ярким золотым небом впереди деревья, приземлившись потом сразу в старой родной…Кацере?

И вправду, вряд ли это было то, чего она ожидала увидеть. Совсем, совсем не то. Некогда мирный и дивный край, белые от мильв и лилий поля, синее море, испещренное мелкими волнами, отражающее голубое небо – это было то, чего она так желала спустя годы жизни в вечно монотонном, хоть и ярком, крупном Городе Знаний. Все это пропало, будто навсегда оставшись в ее уже потерянном, детском прошлом. Не было больше мильв и лилий, не было яркого и вечно шумного города, и даже небо не казалось уже таким голубым, будто пожелтев от приближения к земле солнца. Слева от нее теперь было море – все такое же крупное и грозное, но уже вовсе не такое синее, покрытое бесчисленными фигурами кораблей с флагами Ордена в виде открытого глаза с наполовину фиолетовым, наполовину салатовым зрачком. Пристани были построены вдоль берега, а сами корабли стояли на якоре. Один из них, самый крупный фрегат, стоял будто в изголовье, дальше всего от берега в сторону Севера. Между кораблями, будто специально в направлении к Лафену от порта Кацеры, было оставлено некоторое расстояние, достаточное, чтобы уместить от двух до трех крупных суден. Скорее всего, недавно из Кацеры в Лафен выходили корабли с немногочисленными уцелевшими после пожара жителями, и поскольку боевые корабли тогда встали на якорь, расстояние это так до сих пор и не сокращалось, пускай и эвакуировать из города было уже точно некого.

Сам же город и его округа изменились куда больше, чем Лилика могла себе представить, покидая Ренбир. Мобилизация войска людей шла полным ходом, и в полях, заместо цветов и высокой травы тут и там высились лишь палатки, укрепления, рос военный лагерь и повсюду почти девственную землю топтали металлические сапоги солдат. Они собирались вокруг города, уже также обросшего множеством солдат, но будто специально старались в него не заходить. Воины тренировались, командиры обходили и осматривали территорию, уже совсем пропал в гуще доспехов и шлемов ранее мирно стоящий на опушке домик лесника, развивались от дувшего с моря бриза боевые знамена, и все вокруг теперь было во власти войны. Зря Лилика питала надежду, что еще раз увидит здесь мирную жизнь. Ее больше не было здесь, и ее больше не было нигде в мире.

Грустно опустив голову, она еще на секунду остановилась, стараясь отодвинуть вдруг так защемившее ей сердце грустные мысли подальше, вспоминая, что она хотела сделать прежде, чем попадет в Храм Актониса. Она знала, что наткнется на войска людей в городе, но не ожидала, что их окажется здесь столь много, и что с ними город будет выглядеть настолько ей неприятно. Она должна была передать им приказ Серпиона о ненападении на Гору Геллара, и теперь думала, где именно ей стоит искать командира центральной армии. Она не была уверена, стоит ли ей сразу начать с города, или же сначала расспросить обо всем воинов в лагере. На таком расстоянии ей все еще было тяжело в подробностях разглядеть, кто именно остановился в оставшемся от Кацеры пепелище, и почему прочие воины так боятся туда заходить. У нее уже было предположение на этот счет, и, если бы оно подтвердилось, то нужный ей человек наверняка оказался бы там. Тем более, после двух лет разлуки с Кацерой, ее уже мучал интерес – она хотела узнать, каким город стал теперь, после двух пожаров, и что сделало с ним Красное Пламя, эффекта которого она за время обучения у Серпиона ни разу не видела.

Гора Геллара же, как она успела заметить очень кстати с возвышенности, совсем не изменилась. На площадке перед открытым к городу входом в Храм Актониса, а также и на ведущей от нее к городу лестнице, не было ни души. Она никогда не видела эту Гору такой, но и никогда сама на нее не поднималась, исправно слушаясь родителей и держась от нее подальше. Теперь она понимала всю опасность, таившуюся в этом удивительном творении природы, горе из Сколы, и знала, от чего ее предостерегали мама и папа. Но их больше нет, и тот, кто поучаствовал в их исчезновении, уже почти вынуждает ее теперь познать все те опасности на собственной шкуре. В этом, пожалуй, даже есть своя ирония.

Сопровождаемая уже достаточно громкими криками чаек неподалеку, она быстро начала спуск к городу, почти скользя вниз по пыльной и растоптанной дорожке. Выйдя на развилку, уже частично заполненную воинами с двух сторон от дорожного указателя, там она повернула направо, рассчитывая войти в город через центральный вход, что находился как раз по пути от Горы Геллара к Кацере. Пока она спускалась и шла по дороге, почти каждый встреченный ей воин от мало до велика, от юноши до старика, будто посчитали своим долгом проследить за ней, для этого даже оторвавшись ото всех дел, и без того не особо важных. Они ничего не говорили и только смотрели на нее, некоторые будто уделяя особое внимание ее вуали и плащу со знаком Совета Октолимов, а некоторые даже как-то удивленно и с веселой насмешкой осматривая ее одежду, будто думая «И в этом-то ты на войну собралась?». Но ей вовсе не были неприятны эти взгляды, ведь от всех них веяло какой-то удивительной добротой и теплом. Она и сама была удивлена, когда, уже окруженная так и занимающимися своими делами воинами, наверняка отдыхающими на полянках после очередных учений, взглянула на их лица. Все они улыбались, все до единого, будто вовсе ничего страшного не было в этой войне. Они всего лишь должны были исполнить свой долг, сразиться со злом, защитить дорогих им людей, будто они делали это и раньше каждый день. «Почему все они улыбаются? Неужели им совсем не страшно?..». Лилика сглотнула уже излишнее не то смущение, не то недоумение, и постаралась как можно быстрее уйти с дороги и войти в подлесок. Пусть многие прежде и говорили ей, что она не может больше жить мыслями о вечном мире, и ей нужно стать более хладнокровной, чтобы выжить… Она была не такой, не хотела такой быть, и не хотела думать о том, что совсем скоро все эти люди могут встретить смерть, как бы они не рассчитывали на своих правда легендарных командиров.

Из особого интереса бывшей жительницы Кацеры, она успела немного приблизиться к городу, и как следует его осмотреть. Его стены были уже восстановлены и очень напоминали теперь уже не тот толстый бревенчатый забор, о котором рассказывали ей братья, а даже те самые стены, что окружали город до первого пожара. Возможно, конечно, выстланы они были уже не из того красивого белого камня, название которого она в детстве никак не могла выговорить, и говорила «малмор», но выглядели теперь не менее прочными и твердыми, и наверняка могли сдержать хоть какую-то вражескую агрессию. К сожалению, за этими стенами картина была уже не столь приятна. Почти чистая поляна осталась на месте города от Красного Пламени, и перестроили его новые жители, теперь уже в треугольных шлемах, достаточно экстравагантно – загадочные деревянные площадки со стульями и столами, несколько крупных квадратных зданий того же типа, и одна единственная, выложенная будто единой широкой деревянной доской от верхнего входа в город до самого порта дорога. Предположение Лилики о том, что город заняли не простые воины, а именно Рыцари Последнего Часа теперь подтвердилось, а потому и командира их ей стоило искать уже в самом городе. Она прошла до подлеска вдоль города, не обнаружив никаких других входов, и вошла в него уже по дороге выше, на пригорке. Через него она прошла почти вплотную к Горе Геллара, где повернула в сторону города, и еще раз окинула ведущую к Храму Актониса лестницу грустным взглядом. Именно от мысли, что эта лестница вела туда, ей и было грустно. Она понимала, что, поднявшись туда, обратного пути для нее может уже не быть.

Подходя ближе к городу по уже исхоженной недавно как бывшими жителями города, так и солдатами тропе, она едва не столкнулась лбом с как-раз заставшими ее в раздумьях рыцарями, выдавшими себя только довольно громким топотом, специально пытаясь так остановить девушку. Патруль из трех человек, явно вышедший из города, ничуть не отступил, видя, что Лилика не останавливается, и идет прямо на них. Едва звук удара их ног о мгновенно разлетевшуюся в стороны от такой силы землю достиг ее ушей, Лилика испуганно подняла глаза, теперь наблюдая в паре метров перед собой внезапно жутких, далеко не таких добродушных и веселых воинов. Они стояли не шевелясь, словно статуи, и лишь через пару секунд, выставив обе ноги ровно вмести, подняли мечи перед собой, прижав их к груди тыльной стороной. Теперь перед ними Лилика стояла почти в ступоре, никогда раньше не имев дела с Последним Часом, и лишь из слухов, доходивших до ее вечно любопытных от природы ушей, знала, что значила та их стойка. Последняя Минута, предвещающая начало казни, время суда над каждым кто осмелиться выступить против них. На службе Ордену и Богам, они были самыми настоящими инквизиторами, и были они страшны в первую очередь тем, что сами себе назначались и судьями и палачами. Они никогда не ошибались с вердиктом, в Последней Минуте наблюдая за действиями человека, решая какой участи тот достоин, и оттого лишь больше пугали людей, мгновенно находящих в себе зло, о котором раньше и не догадывались, заранее во всем им каясь. Их боялись все люди, включая и прочих служителей Ордена – никто просто не мог понять, что происходило в их головах, закрытых похожими на гильотину шлемами, и потому заранее могли ждать от них чего угодно.

–Мое имя Лилика Кацера, из Информаторов. – без промедления, едва уняв трепет будто подсознательно ради собственного блага, начала она. – Некогда мой род правил этими землями. Сейчас же я пришла сюда по приказу Бога Природы Серпиона, чтобы доложить вашему командиру о присутствии сил противника на Горе Геллара, что позади меня.

Еще несколько секунд ничего не происходило, и Лилика едва ли заранее не распрощалась с жизнью. Да, она была умелым октолимом, обучавшимся боевому ремеслу у самого Бога Природы, некогда грозного командира с Юга. Но тем для нее было только хуже, ведь она наверняка станет полагаться на окто в бою с Рыцарями, а именно против окто они и обучены сражаться.

Спустя те самые несколько секунд, Рыцари развели ноги как прежде и медленно опустили меч. Лилика облегченно, но как можно незаметнее, выдохнула – уже надуманная ей опасность миновала. Выработанное тренировками с друзьями ее умение трезво и максимально эффективно мыслить, несмотря на эмоции, оказалось теперь очень кстати, и она идеально точно подобрала слова и не слишком официальные, и достаточно убедительные. Махнув плащами, сверкнув от черных шлемов солнечным светом, Рыцари резко повернулись к городу, и жестом одной лишь руки указали ей идти с ними. Снова вспомнив, что, по слухам, всех Рыцарей Последнего Часа, принимая на службу, лишают языка, она пошла за ними следом, стараясь не отходить далеко, но и не идти слишком близко. Они прошли вперед неспеша, пусть и достаточно быстро, в полной тишине, и уже через минуту подошли к главному входу в город. Еще два Рыцаря молча приветствовали их, когда они проходили границу, отделяющую подлесок от города, и сделали это одним взглядом, будто даже излишнее дружелюбие в их странном войске было страшно наказуемо. Никаких ворот на входе уже не было, и стены стояли совершенно голые, будто только для того, чтобы отделить возможных гражданских или воинов из лагеря от самих Рыцарей, будто те относились к другим войскам (что вполне могло быть правдой). Спуск, со времен последнего присутствия Лилики в городе, стал куда ровнее, а дорога его будто просохла от былой вечной грязи, уже частично закрытая деревянными досками по центру, и оттуда в разные стороны. Прежних зданий, даже Дома Чудес ее братьев, в Кацере не осталось совсем. Тут и там Рыцари Последнего Часа стояли на своих местах будто статуи, лишь глазами провожая девочку к их командиру. Некоторые из них сидели на стульях за столами под навесами, которых было расставлено по всему городу теперь не больше четырех, но некоторые, совсем не показывая никакой усталости, стояли на месте будто по стойке «смирно», идеально ровно держа спину, и казалось в совершенно случайных местах. Обойдя теперь уже совсем неизвестный ей город до самого центра, уже почти всем телом чувствуя некоторую усталость, вздохнув и еще раз глянув в сторону порта, где еще стояли несколько НЕ боевых судов, она едва заметила, как ведущие ее к командиру Рыцари свернули налево, и остановились у человека, уже вовсе не в форме таковых, а в пошитом золотой нитью дублете, что стоял у одного из квадратных домиков, скорее всего предназначенных для сна Рыцарей. Человек этот, завидя их, спокойно и энергично кивнул Рыцарям, и те мгновенно, не делая никаких жестов, разошлись и ушли обратно вверх по дороге, как будто с самого начала собирались просто развернуться, дойдя до командира. Лилика вполне уверенно теперь подошла к этому человеку, на самом деле лишь на секунду удивившись тому, кем он оказался на самом деле, и о чем ей явно забыли рассказать в Ренбире, где он достаточно часто останавливался по личным делам. Среднего роста и телосложения темноволосый мужчина, на вид молодой, сухой, но с достаточно неприятным и будто хитрым лицом, со шрамами на уголках рта. Не было никаких сомнений, что это был тот же человек, который некогда встретил братьев Лилики, Кайлу и Витлафа у входа в Ренбир пару дней назад.

–Приветствую, юная Информатор. Мне приятен твой визит с целью донести до нас тактически важную информацию. Но он вовсе не необходим. – как-то самоуверенно улыбался Генерал Ситаран Во-Арнэль, для знатоков истории Ирмии известный как просто Арнэль, нынешняя правая рука Богов Времени в Ордене.

–Здравствуйте. Простите, я не знала, что этими войсками управляете вы…Точнее, что вы уже прибыли в город. – чуть опустила глаза она, понимая, что в ее информации Генералу и вправду необходимости нет, и она напрасно тратила нервные клетки, добираясь до города с его Рыцарями.

–Я прибыл вчера вместе со своими Рыцарями. Остальными силами этого фронта я собираюсь управлять через своих наместников. Это центральный фронт, и север тоже отправится на свой фронт отсюда, по морю. Мы ограничили город стенами, чтобы отделить воинов северного фронта от воинов центрального. Им здесь делать нечего.

–Так кто, в итоге, будет вести север? – еще раз бросила взгляд в сторону моря на его многочисленные корабли она.

–Их командир из числа союзных нам имтердов. Муссон, кажется.

–Муссон? – удивилась она, не отводя глаз от моря.

–Но она поставила условие, что после морской битвы с севером высадится на сушу по ту сторону Горы Геллара, чтобы встретить в лоб восточные войска имтердов. Ее намеченный противник их Генерал, Восточный Самум.

Удивление Лилики от его слов едва граничило с ее знаниями касательно этих двух генералов, всегда выделяющихся среди всех имтердов своим рвением в Первой Войне против людей. Она слышала про Муссон, Южного Генерала имтердов, от Серпиона, и знала, что та недолюбливала Самума еще в те давние времена, но никак не могла подумать, что она поведет войска людей против него и его армии. Она была достаточно загадочным персонажем истории мира, побеждала людей во многих морских сражениях, даже создала собственное войско, до сих пор укрепившее за всеми морскими негодяями имя пиратов. Она ненавидела людей, и так было всегда. Удивительно было то, что она изменилась в один момент лишь перед лицом более ненавистного ей противника, пусть и была когда-то с ним даже близка. Или же, возможно, ее Военачальник так повлиял на ее решение? Ведь и он сам уже принял сторону людей и укрылся в Поместье Бога Людей, с многими прочими их командирами. Кем он был, и почему ей никогда не приходилось слышать о нем буквально ничего точного, кроме туманных слухов и догадок ее учителей?..

–Что до Храма Актониса – мы не собираемся атаковать его сейчас. – перебил размышления Лилики Арнэль.

–Не собираетесь? – сразу переведя мысли, даже чуть успокоилась она. Если это было так, ей там вряд ли теперь что-то сможет помешать. Или, если не повезет – там ей никто теперь не поможет. Но об этом она даже и не думала.

–Наша армия заранее получила приказ не трогать Храм Актониса. У нас нет шансов выстоять против его обитателей. Нам уже передали, что их командиры покинули его и спустились в Бездну Марконнор. Но это не значит, что Храм остался открытым для всех желающих.

–Это верно…

Лилика снова замолчала, пока даже не зная, чем ей стоит продолжить этот разговор, и есть вообще в этом смысл. У нее все так же был вопрос к Арнэлю, который она хотела ему задать с самого начала их беседы, но все не знала, стоит ли ей вообще затрагивать эту тему. Он смотрел в сторону Горы Геллара, будто вспоминая о ней что-то совсем недоброе, что волновало его уже не один день, но с чем ничего не мог сделать. Понимая это, Лилика сама не заметила, как ее уста зашевелились, а слова будто сами прошли от них к его ушам.

–Почему вы решили стать командиром этого фронта? – тихо проговорила она.

–Войны всегда забирают у нас что-то дорогое, и взамен мы получаем покой. – не отрывал взгляда от Горы Арнэль. – Не обязательно мир в жизни, но и покой в смерти. Настоящий командир не должен страшиться принять этот покой в бою, и я из их числа. Да, так должны думать воины, понимая, что глубоко внутри я все равно боюсь. Но я… боюсь вовсе не смерти. – теперь он напряг скулы и чуть опустил голову, уже не смотря на Лилику, а будто уходя в себя, слегка покачивая головой. Размышления эти с каждой секундой явно давались ему все тяжелее и тяжелее, и он даже не пытался это скрывать.

–Вы…думаете о Даллахане, так ведь? – все-таки, с большим усилием решаясь, сказала она.

–Да. Потому что он не смог найти покоя в смерти. Потому что он потерялся между жизнью и смертью, и не знает, что есть добро, а что зло. Когда-то он научил меня, что мира не достичь без войны, и только добродетель приближает тьму к свету. То, что мы можем ее принять, может изменить ее. Потому, я очень хочу понять, почему же он предал нас. Поэтому я здесь, стою там, куда его армия обрушит свой первый удар. Как его ученик…я обязательно пойму его, а затем найду покой и для него. Или умру, пытаясь это сделать.

Он дышал все тяжелее, хрустели звенья кольчуги меж металлических пластин его латных перчаток, сжимаемых его дрожащими руками. Лилика знала, что Даллахана, некогда легендарного командира войск Ирмии, величайшее творение Хемирнира, наверняка почти невозможно одолеть в равной схватке. Было видно и то, что Арнэль тоже это понимал, и потому никак не мог унять дрожь. Путь, который он уже избрал для себя, просто не предполагал, что он сможет пережить эту схватку, как бы он к ней не готовился. Тем более зная, что его противник уже давно не человек, и убить просто невозможно.

–Забудь…Ты так и не сказала, зачем пришла. – покачав головой напоследок, явно отгоняя неприятные мысли, почти пустыми от усталости глазами посмотрел на нее он. – У тебя, ведь, есть ко мне и личная просьба?

–Да, точно… – чуть опустила голову уже она, чувствуя, что правда не должна была упоминать Даллахана, и уже слегла корила себя за это. – Мой брат пропал. Меня отправили на его поиски в Храм Актониса.

–Ты собираешься войти в него одна?

–Д-да. То есть…меня готовили к этому уже многие годы. Я справлюсь. – весело, но покраснев от слов «войти в него», каким-то неправильным смыслом прошедших по ее голове, кивнула она.

–В целом, у нас нет никакой информации о том, что происходит внутри. Увы, я ничем не смогу тебе помочь. Если ты собираешься входить через центральный вход, вещи лучше оставить за дверьми Храма. Надеюсь, хоть так у тебя будут шансы провести поисковую операцию без лишнего шума, и ты…эххх…найдешь кого ищешь. – вздохнул он, прикрыв глаза и уже молча отходя в сторону.

–Спасибо…И вам удачи. – неуверенно проговорила она, смотря уже в спину медленно уходящему в неизвестном направлении Генералу, наверняка все равно самому живому человечному человеку во всей этой «Новой Кацере».

Дневное солнце, играя блеклыми отражениями на слишком поглощающих свет шлемах Рыцарей, провожало теперь и ее в сторону почти неизвестного, таящего неведомые опасности, места. С рождения знакомый ей холодный бриз дул ей в спину с моря, и, в окружающей ее от безжизненных Рыцарей тишине, со стороны порта уши заливал постоянный и успокаивающий шум прибоя. Но ее этот шум успокаивал недостаточно хорошо, и она так ничего и не ела с самого утра, уже не на шутку проголодавшись от волнения. Даже так, она боялась останавливаться для этого под ближайшими навесами со столами, поскольку взгляды занимавших те столы Рыцарей, из-под металлических тонких масок на лице с едва открытыми глазами, был настолько безжизненен, а от того жуток, что даже делить с ними один стол она теперь не рисковала. Так и решив перекусить уже по пути на самой лестнице Горы Геллара, она даже невольно задумалась, правда ли эти люди вообще нуждались в пище, и зачем тогда занимали стол. На нем не было ни военных карт, ни снаряжения, и не было похоже, что среди них были иные командиры помимо Арнэля. Какие бы слухи про них не ходили, она почти все пропускала мимо ушей, все последнее время интересуясь только имтердами, и во всякие «детские сказки» про Рыцарей Последнего Часа, контролируемых самими Богами Времени на подсознательном уровне старалась не верить. Теперь ее уже брали сомнения, что истории те были сказками, и она только теперь задумалась, почему официальная информация об этом легионе была столь закрытой.

Не сбавляя темпа, специально поскорее проходя стороживших выход из города Рыцарей, она быстро пробежала оттуда до самой лестницы на горе, несколько раз по пути едва не споткнувшись о мало различимые в траве предметы, скорее напоминавшие камни, три дня назад вылетевшие из взорвавшейся Красным Пламенем Горы Геллара. Ветер хлестал ее в спину уже достаточно ощутимо, пусть вокруг и сохранялась почти идеальная погода без единого облачка на небе и прекрасной видимостью. Поднимаясь вверх по лестнице, с небольшим волнением ступая по маленьким и чуть неустойчивым от разрушений и коррозии ступенькам, она все сильнее ощущала, как тот же ветер затихал, а солнце будто холодело, все слабее согревая ее спину своими лучами. Наверняка, виной всему было ее волнение, и ей это только казалось. Она старалась как можно быстрее вспомнить все, что она знала о имтердах и их союзниках, и уже мысленно чуть не прокляла себя за это, оступившись на одной из почти порушенных ступеней. Теперь она лишь добавила скорости своему подъему, на время оставив размышления, еще раз перед вершиной постаравшись уловить изменения воздуха на площадке перед Храмом с помощью окто, чтобы убедиться, точно ли она там будет одна. Все пару раз проверив, она аккуратно поднялась на площадку, издали осмотрела все так же открытые, едва освещаемые солнечным светом, большие металлические вороты на входе в Храм, и уже со спокойной душой села на краю площадки, сбросив рюкзак с плеч на пол в метре от себя. Она опрокинула его ближе к себе, расстегнув его по центру, и уже ощущая исходящий оттуда аромат недавно собранных, еще свежих сладостей.

Но запах сладостей вдали от дома был уже не так приятен, и есть их рядом со столь волновавшим ее местом было само по себе тяжело. Она уже не раз невольно осматривала холмик, на котором раньше стояло имение ее рода, и ничто из ее окружения не казалось ей теперь родным. Картина военного лагеря и вид Рыцарей Последнего Часа слишком нарушили ее ожидая вновь увидеть родной край хотя бы в малой части его прежнего величия, превратив приятную ностальгию в волнение, вызванное лицезрением только лишь чужих, опасных мест. Она старалась перекусить как можно быстрее, чтобы избавиться от чувства голода, но не наесться сразу – полный желудок только помешает ей при возможной схватке с имтердами. Конечно, «полный желудок» всего лишь близкое и понятное вам выражение, ведь я совсем не рассказывал вам раньше, что организм октолима немного отличается от организма обычного человека, и имеет немного другое строение. Небольшой же объем пищи миниатюрное тело Лилики вполне может легко и быстро переработать во внутреннюю силу, особенно если ее достаточно активно требует сам организм. Почти затолкав в рот несколько пряников и ватрушек, засыпав ступеньки под собой и низ вуали крошками, запив все это заранее приготовленным и разлитым по бутылкам сладким чаем, она еще раз в спешке огляделась, не помешает ли кто-нибудь рядом ее трапезе. Сложно сказать, можно ли это было назвать паранойей, но волнение и осторожность Лилики едва ли позволяли ей нормально поесть, и она могла поклясться, что чувствует на себе чей-то взгляд, который, в подобной ситуации, просто не могла игнорировать, обозвав это обычным стрессом. Но давления чужой внутренней силы она не чувствовала, и это ее немного успокаивало. Хорошо, что тогда она не подумала, что именно тем и был опасен Храм Актониса – некоторые его обитатели пользовались способностями пострашнее, чем окто, и внутренней силой не обладали.

Ветер здесь и вправду становился все тише, и уже под каменным сводом входа в Храм, куда почти совсем не попадало солнце, из самих ворот, изнутри, будто эхом по ее ушам уже перекусившей Лилики разносилась гнетущая, звенящая тишина. Она слышала все это еще с той верхней ступеньки, с которой теперь поднялась даже не надевая рюкзака, только взяв его в руки, чтобы потом положить за двери Храма, как ей и советовал Арнэль. Сама уже дрожа больше от холода, чем от волнения, она прошла к тем самым дверям, при приближении казавшимся просто невероятно огромными, и лишь в нескольких шагах от них остановилась, почти с пустыми мыслями закинув рюкзак за двери. Теперь, как следует отряхнувшись от крошек и пыли, также заранее чуть размявшись, она растерла уже слегка озябшие руки и подошла вплотную ко входу. Кристаллы Зоота, теперь заменявшие держатели факелов на стенах входного коридора изнутри светили достаточно тускло, чтобы ограничить там ее зрение дальше, чем на 20-30 шагов. Сам владелец Храма, Актонис Геллар, уже наверняка покинул его, и совсем не собирался туда возвращаться, раз его союзники, теперь, решили заменить родное ему пламя факелов на вечно неприятный белоснежный свет Зоота. Продолжая попытки мыслить максимально позитивно, она снова посчитала это хорошим знаком – Геллар был опасен не меньше прочих, а возможно и больше любого другого имтерда. Она старалась думать, что не встретит его там, тем более зная, сколько страшные вещей и с ее родом Кацер он когда-то учинил.

Напоследок повернув голову к еще яркому золотистому небу, она сосредоточилась уже на полностью поглотившей ее тишине Храма, и заранее, будто подсознательно, попрощалась и с солнечным светом, и с самим солнцем. Теперь она ступала на территорию, подвластную самой настоящей тьме, и, если она не примет это, и допустит там лишь малейшую оплошность, она больше никогда не увидит родного ей света. В сторону входа, через те самые ворота, по полу дальше проходила тоненькая струйка крови. Она вспомнила историю брата о его недавней встрече впереди с Самумом.

Но она даже не представляла, со сколь страшными вещами она встретится там теперь сама.