Читать книгу Эпоха Тишины. Том 1 - Алексей Андреевич Лагутин - Страница 4

Едва лишь она прошла порог Храма, как все ее ощущения будто перевернулись, а эхо от ее шагов вдруг стало в разы громче и глуше. Тьма захлестнула ее с головой, лишив недавнего света, и глаза, от болезненного света Зоота по стенам, начали слегка пощипывать. Даже воздух внутри для нее, единого с ним октолима, теперь стал совершенно другим, тяжелым и будто сдавленным. Обстановка эта очень походила на влияние окто Бога Смерти в виде тумана Леса Ренбира, и добавляла похожих аномальных чувств. Все вокруг нее будто замерло. Ранее она никак не могла решить, есть ли для нее необходимость здесь сливаться с ветром, и не слишком ли это будет опасно. Столь тихо и мирно было внутри, что каждое дуновение ветра, в плюс к реагирующим на внутреннюю силу Лилики кристаллам Зоота, наверняка покажутся обитателям Храма максимально подозрительными и лишь привлекут их внимание. Конечно, это было только подозрительнее с учетом полного отсутствия внутри даже ветра, который должен был тогда дуть Лилике в спину от сквозняка. С другой стороны, в телесной форме она уже наверняка бросится им в глаза, а так ни о какой скрытности и речи быть не может. Все-таки, из двух вариантов «остаться» или «скрыться», вариант использования окто был наименьшим злом, и девушке не пришлось над ним долго думать, лишь после глубокого внутреннего входа быстро всем телом растворившись в воздухе. Дабы избежать обнаружения с помощью мгновенно засиявших куда сильнее кристаллов Зоота, уловивших насыщение воздуха вокруг внутренней силой, она постаралась максимально сжаться, сосредоточив наибольшую свою массу в одной точке. Так она могла двигаться достаточно медленно, как следует рассчитывая силы, и тем самым свести возможную опасность к минимуму, в крайнем случае не задевая кристаллов или даже внутренней ауры возможного противника.

Уже совершенно бесшумно и осторожно она скользила вперед, по воздуху, который так и был будто пропитан чем-то совершенно зловещим, вроде заведомо враждебной сущности. Коридор, по которому она летела, был совсем чистым и пустым, с серыми каменными стенами, потолками, и полом, закрытым широким красным ковром, в некоторых местах полоской испачканным каплями крови. Изредка, останавливаясь перед дверьми по бокам коридора, она собиралась обратно в телесную форму, но так и не замечала за ними совсем никаких признаков недавнего пребывания кого-либо, будто место это не было запечатано на 400 лет, а в самом деле все это время просто пустовало. План Лилики по слежке предполагал, что в Храме она еще сможет найти кого-то, кто, так или иначе, может знать что-то о судьбе Соккона, потому как вряд ли сможет найти его сама. Пусть она и не умела читать мысли, а местные обитатели вряд ли ни с того ни с сего начнут рассказывать про него пока она скрывается, она вполне могла застать того же Самума за разговором с кем-то из имтердов, и тем самым вызнать у них что-то полезное. В спешке она совсем забыла взять дома карту Храма, которую ей, еще вчера, передал Серпион, но уже приметила ее явные сходства с Ренбирской Пирамидой. Она должна была и дальше идти вперед, если хотела добраться до тронного зала, где, как она думала, вероятность встретить кого-то из имтердов была наивысшей. Поворачивать в сторонние комнаты ей также было нельзя, ведь все они, так или иначе, начнут водить ее по кругу, и она лишь больше запутается.

Мертвая прохлада Храма уже неприятно разносилась по всему ее слитому с холодным воздухом телу, и она буквально чувствовала его каждой своей клеткой. Добравшись до тупика в конце главного коридора, она сразу собралась в телесную форму и накинула на голову капюшон. Ей все равно придется терпеть окружающий холод в форме ветра, дабы не подвергать себя излишней опасности, но ей нужно было хоть иногда останавливаться, чтобы согреть болевшие от мороза уши. Чуть постояв перед той комнатой с открытыми нараспашку дверьми, все это время растирая уши, Лилика еще раз огляделась, окончательно убедившись, что вокруг совершенно точно не наблюдается ничьего присутствия, и медленно прошла вперед, заходя в комнату.

Выглядела та комната крайне странно, будучи почти полностью покрытой деревянными щепками, частями столов и посуды, кусками стен и пола с целым слоем пыли. Скорее всего, это и была комната, в которой, ранее, ее братья и Кайла встретили Самума. Вновь растворившись в воздухе, подняв за собой плотный столб пыли, она проскользнула к проломленной стены впереди слева, но там сама же остановилась и собралась в телесную форму, на мгновение совсем забыв про скрытность. Да, сливаться со слишком пыльным воздухом ей тоже было неприятно, и она тут же закашлялась. Используя окто, одной рукой сжимая рот, а второй махая вокруг себя, она разогнала пыль в стороны, уже не чувствуя в подобных действиях никакой опасности для ее бесшумной миссии. Внутри было почти полностью темно, и лишь из боковых дверей, и пробитой стены перед ней, по остаткам учиненных ее братьями разрушений разливался тусклый белый свет. Лишь несколько уже давно догоревших бревен осталось от камина, и рядом, будучи совсем будто не тронутым, стоял запыленный и заваленный каменными осколками каштановый диван. Она едва могла это разглядеть, но, также, совсем не могла проглядеть ужасающих луж крови на полу, тем более что уже и без того уже уловила их отвратительный смрад. В одной стене справа, также почти проломленной, остались небольшие кусочки окровавленной белой ткани. Еще по рассказу Соккона она помнила, чем закончился тот бой ее братьев и Кайлы с Самумом, и сколь бессильны они оказались против этого Генерала. Все это лишь подбивало в ней волнение, все еще заставляя ее думать о том, достаточно ли она подготовилась ко встрече с чем-то подобным. В детстве Соккон всегда защищал ее, даже если обидчик оказывался на порядок сильнее, и он никогда не жалел себя ради нее. Естественно было то, что она считала его куда сильнее себя. Если даже он едва не был разбит об стену таким противником – каковы тогда были ее шансы?

Заглянув внутрь достаточно толстой, пробитой ранее Самумом стены, она, в первую очередь, обратила внимание на оставленную им же в стене впереди вмятину. Вокруг по комнате не было никаких разрушений, и сама она казалась лишь переходом между правой от нее и передней дверьми. В отличии от комнаты позади, это помещение было освещено кристаллами Зоота, как и почти все остальные, и также проводил через себя красный ковер, у дверей впереди особенно пыльный. Скакнув через дыру в эту комнату, на всякий случай снова растворившись в воздухе, она пролетела напрямую к центральной двери, надеясь уже за ней увидеть место, куда она все это время, пусть и совсем недолго, шла. Она уже представляла, как должно было выглядеть это место, тронный зал, по рассказам Серпиона, и потому это было ей особенно интересно. Едва пересилив себя, почему-то именно теперь почувствовав небольшую дрожь, она выглянула из-за открытой двери и принялась осматривать уже новый, совершенно отличный от предыдущего, коридор.

Еще там, она успела быстро и аккуратно переложить винхорь и лемоть из внутреннего кармана вуали в совсем маленький и незаметный правый нагрудный карман туники. Она все еще не очень хорошо пользовалась этими приспособлениями по собственной инициативе, но хорошо знала, как и против кого среди имтердов лучше их использовать. Осторожность никогда не бывает лишней, так ей говорил раньше и Серпион.

Да, это был не сам тронный зал, а лишь ведущий к нему коридор. Был он непомерно велик, широкий минимум как четыре предыдущих, с потолками, которые с пола едва можно было разглядеть (в первую очередь благодаря недостаточному освещению). Все тот же красный, но уже более широкий и качественный ковер вел от двери, где стояла Лилика, к нескольким боковым, небольшим дверям, и вперед, к огромным полуоткрытым воротам. Сам зал был уже куда сильнее освещен все тем же Зоотом, и сам по себе выглядел куда величественнее. Здесь Лилика уже не боялась становиться ветром, ведь от ее внутренней силы и без того яркий Зоот больше не усиливал свечения, да и был от центрального ковра достаточно далеко, чтобы не улавливать ее присутствия. Так она пролетела чуть вперед, уже явно осознав, что попала именно в то помещение, в котором ранее сражались имтерды, люди, Клинки Власти и сам Вильфеоренама. Некогда высокие белые колонны, некогда будто удерживавшие непомерно огромный потолок от падения, здесь были разрушены до основания, а стены в некоторых местах были порушены или порублены, и весь пол был тут и там залит отмечен пятнами, а то и целыми лужами крови. Окружающие разрушения этого громадного места выглядели столь чудовищно, что у Лилики, на мгновение, перехватило дыхание. Она не раз представляла, по рассказам Серпиона, как выглядела та страшная битва в день Великого Спуска, но никак не ожидала увидеть ее последствия вживую, или по крайней мере не хотела бы с ними сталкиваться. Корть и Джефф, со стороны людей, как и она теперь, пробрались в тот зал совершенно незаметно, но там же были встречены силами имтердов. Сам Винторис, а также Алиакиф, Ворд, Бетоуэт, Самум, Тайфун и Муссон вступили в схватку с ними, и победа вполне могла достаться имтердам, даже при всем боевом потенциале Архея Людей и Архея Ардов. Но до тех пор ни капли крови, что украшала теперь пол зала, еще не было пролито. Прошло совсем немного времени, и вот порушились те самые колонны, затрещал пол, все собравшиеся здесь воины в ужасе, получая увечья, руша своими телами стены, встретили нового неприятеля, но куда более могущественного. Он появился совершенно нежданно, желая своими силами уничтожить Винториса и забрать его способности творить миры, и сам так хотел стереть весь мир. Но даже он, Вильфеоренама, оказался в ловушке прочих властных над миром созданий – за секунду до его рывка к Винторису на его пути встали Клинки Власти Доран и Арконнор, жаждущие сами забрать силы великого творения, и с их помощью создать мир лишь для своего Первородного Пламени, погрузив весь Мир Гармонии в свой мир, Мир Бездны. Все вокруг лишь напоминало об этом сейчас, и с каждым шагом в сторону тронного зала, в сознании уже собравшейся в телесную форму Лилики, теперь даже обходящей стороной некоторые особенно крупные обломки зала на полу, будто совсем без причины росла щемящая сердце тревога. Этот зал имел ужасную ауру, и исход свершившейся здесь битвы только подгонял Лилику быстрее покинуть это проклятое место. Но тревога исходила вовсе не от дурной славы той битвы. С каждым шагом тревога источалась именно ее шестым чувством, то и дело нарушающим ритм биения ее сердца – дальше идти было нельзя.

И ей правда стоило тогда прислушаться к своему сердцу. Словно разрядом молнии по ее нервам, отражаясь от каждой стены к ее ушам, еще неизвестно откуда по залу пронесся глухой стук чего-то наверняка каменного о пол, мгновенно вынудивший ее, с единичным и сильным ударом сердца, обратно слиться с ветром. Тогда же она поняла, что стук тот доносился из дальних от нее правых дверей, куда больших чем остальные, и она, уже совершенно сосредоточенная и готовая ко всему, подлетела к ней поближе. Едва успев остановиться, лишь теперь уловив, что стуки те лишь усиливаются от приближения, она, на мгновение представив сразу множество возможных их источников, совсем не заметила, что было это больше похоже на шаги, ведь почти все известные ей имтерды носили именно металлические доспехи, звук шагов в которых она, прожившая два года вблизи всевозможных рыцарей, знала наизусть. Уникальность подобного едва граничила с уникальностью самой обстановки, ведь даже ожидавшая для слежки хоть кого-то Лилика совсем не ожидала, что этим кем-то окажется именно он, также облаченный в доспехи, но вовсе не из металла.

Едва осознав это, она, перепуганная даже в форме окто, уже подсознательно попыталась отступить. Оно, ранее совсем невозмутимое, быстрыми и широкими шагами вышедшее из-за тех же больших дверей, немало пригнувшись чтобы через них пройти, вдруг остановилось, едва не остановив тем самым сердце Лилики. Резко топнув тяжелой ногой со звоном кольчуги, оно повернулось в ее сторону, устремив взор ровно на то место, где она и сосредоточила наибольшую свою массу. Пусть она и должна была готовиться к этому с самого начала, и пусть ее навыки были максимально отточены именно для этого…Ее объял ужас, и она совсем не знала теперь, что ей делать. Развернув золотистый двусторонний топор в ее сторону, звеня золотыми звеньями кольчуги из-под нагрудника мерцающих словно опал фиолетовых доспехов с золотыми крапинками, он напряг сильные челюсти и оскалил острые клыки. Его мелкие звериные глаза теперь смотрели точно на нее, пропитанные леденящим гневом, взглядом замораживая ее, совсем беззащитную перед лицом могучего хищника, сковывая саму ее душу неотвратимостью судьбы стать его жертвой. Он видел насквозь ее окто, как оно вовсе не растворяло ее в воздухе, не делало ее его частью, а лишь скрывало за ним, делая ее легче и подгоняя ветром. Ни одна иллюзия, даже самая искусная, не могла обмануть того, кто по праву был их королем. Он видел их напуганное лицо девушки тогда насквозь.

–Говори. Сейчас же. Пока я даю тебе такую возможность. – крепко сжимал топор Самум, бешено кривя рыжую, не то медвежью, не то львиную, морду.

Долго думать было нельзя, и он вряд ли повторит приказ дважды. Его голос слегка привел ее в чувства, сколь страшен бы он ни был, и она смогла снова поверить, что не все еще кончено, и у нее остался шанс на спасение, если она сможет его переговорить. Лишь Самум мог видеть ее через окто, и лишь он же мог ее ранить. Золотистый топор с вечно светящимися изумрудами на полотне, подаренный ему за верность самим Винторисом, был способен рассекать любые силы мира. Стараясь не злить его ожиданием, она быстро собралась в телесную форму, или же, что более правдиво, рассеяла иллюзию, мгновенно тем чуть успокоив слегка удивленного, но все еще нервного Самума. Стараясь держаться максимально спокойно, едва заглушая прыгающее в груди сердце, Лилика сняла капюшон, так будто предварительно пытаясь успокоить зверя, и только тогда, глядя ему прямо в глаза, заговорила.

–Я Лилика Кацера, и пришла в Храм Актониса в поисках своего брата. – говорила она, стараясь выглядеть максимально серьезной и спокойной, думая тогда что Самум, ввиду своей звериной внешности, наверняка тоже чует страх.

–Ну и наплодилось же вас за 400 лет, Кацеры. И даже за столько лет вы так ничему и не научились. – раздраженно цыкнул он, пусть и остался немного удивленным, явно заранее приняв ее за кого-то другого от вида не то конкретно ее волос, не то от общей внешности.

–Простите, что побеспокоила вас. Я не хотела создавать проблем. – сглотнула она.

–Не люблю, когда за мной следят. – уже чуть спокойнее, закинув топор на плечо, сказал он.

Лилика молчала, все так же, от волнения, боясь сделать все своими словами только хуже. Она пыталась успокоиться, но каждый раз, смотря на теперь застывшего в раздумьях Самума, ловила себя на том, что ее волнение только усиливается по мере того, что она вспоминает, кого именно она ищет, и что произойдет, если он это узнает. Именно с ним, ее братом, совсем недавно он и дрался. Проще говоря – она искала его врага, и он наверняка об этом вспомнит. Даже по историям Серпиона, Самум был очень умен, хоть ему уму часто мешала вспыльчивость.

–Как зовут твоего брата? – вдруг выдохнул Самум, кажется уже чуть легче и спокойнее.

Его настрой вполне позволял ей рискнуть, и он наверняка не станет враждебным, если не вспомнит этого имени. Другое дело – что будет, если он его узнает, и сможет ей ответить.

–Соккон. Его зовут Соккон. – рискнула она, все еще веря только в лучший исход.

И лишь мгновение теперь продлилась, полная надеждой для Лилики, тишина. Лишь мгновение, в которое морда Самума исказилась, выпрямилась шея, и взгляд, ранее уже почти спокойный и мирный, ныне уверенно враждебный, устремился на врага. Его топор едва не коснулся пола, перехваченный двумя огромными руками, будто только теперь открыв взору его жертвы следы крови ее братьев, и будто кричащий, что жажда все еще его одолевает, и он уже готов вкусить больше крови, как он делал это и столетия назад.

–Твой брат мертв. – бросил Самум.

Пусть это можно было назвать испугом, Лилика лишь чуть дернулась, услышав эти слова. Она уже догадывалась, что он может это сказать, и совсем об этом забыла тогда от страха. Как ни странно, здравый рассудок только возвращался к ней теперь, будто она постепенно менялась местами с какой-то другой версией себя, которая уже не была так напугана, пусть и была не меньше взволнована. Скорее всего, ее чувства и вправду начинали меняться местами, ощущая атмосферу мрачного места, где некогда стоящий теперь перед ней монстр причинил немало вреда ее любимым братьям. Ее прежний страх уже медленно поглощала злость, так внезапно забурлившая в ее сознании от вида крови братьев на золотом топоре.

–Несколько дней назад он и другие Кацеры напали на нас. Я убил их на месте. Тебе не стоило приходить за ними сюда.

–Убили? – чуть опустив голову, исподлобья смотря в глаза Самуму, прошептала она.

Как она и думала, Самум даже не знал, что ее братья и Кайла пережили тот бой. Она была уверена, что это произошло благодаря Белому Пламени живущей внутри Соккона сущности Россе, но даже она тогда не знала, в какое месиво превратил ее братьев Самум. Очевидно, он и подумать не мог, что они могли после этого оклематься.

–Я порубил их на части, чтобы они не могли спастись своим Пламенем. Раз ты пришла за ними, значит вы на одной стороне…

–Вы ошиблись! – уверенно крикнула она.

Самум, теперь почувствовав на себе решительность и злость Лилики, будто оглушенный ее криком, удивленно поднял голову. Сама девушка уже не замечала, насколько вдруг изменилась сама, и прежние боевые тренировки наверняка придавали ей решительности. Но вовсе не они играли главную роль в мотивации ее действий.

–Вы убили невиновных! – резко указала пальцем в сторону Самума, сверля его с каждой секундой пламенеющим взглядом. – Один из вас обманом заманил их сюда, чтобы они распечатали этот Храм. Но они не были вашими врагами!

–Что? – не понимал Самум.

–Они сами были против планов Археев людей, и не собирались их выполнять! Они ничего не знали о…

–Ты противоречишь сама себе, девчонка! – вдруг почти рявкнул Самум, тем самым мгновенно заставив Лилику замолчать. – Я говорил с Тарготом тогда, и все слышал сам. Они знали о планах людей, и участвовали в них! Они пришли, чтобы добить нас, пока мы не собрались с силами. Есть ли тебе, что сказать на это?

Лилика вдруг затихла, так и не меняя злого взгляда, и больше не знала, что сказать. Ведь и он был прав, отчасти. Таргот правда знал про планы людей, однако Самум не знал, что он не хотел им следовать, и что он держал Соккона и Френтоса в неведении до самой встречи с ним. Она знала это, но совсем не знала, как она может убедить в этом его, и возможно ли это теперь вообще. И…хотела ли она его уговаривать?

–Вы слишком заврались. Мне жаль, что ваш род поддался людям. Теперь мне остается лишь вырезать вас всех до единого. Для нас теперь вы просто предатели. – через несколько секунд, все еще будто сам решаясь на это, отодвинул правую ногу назад для рывка он.

В своей правоте Лилика была уверена, и, возможно, она еще могла переговорить Самума, и без того явно долго решавшегося, начинать ли ему бой. Но она сама уже не хотела с ним говорить. Она больше не боялась, и не могла простить ему того, что он сделал с ее братьями. Может быть, она больше не была похожа на себя, но ей было плевать на это теперь, когда впервые в жизни она, хотя бы самой себе, могла показать, насколько она выросла за последние два года. Теперь пришел ее через вступиться за ее вечного защитника Соккона так же, как это делал он – наказать кого угодно, насколько бы он не был сильнее.

–Я заставлю вас поверить. – быстро и нервно расстегивая на груди вуаль, быстро подняв ее в правой руке и бросив в сторону, исподлобья смотрела в маленькие злые глаза Самума Лилика. – Пускай даже для этого мне придется вбить вас в пол.

–Давай!

Молниеносным, почти совсем не замеченным Лиликой движением, разрушив под своими ногами пол при рывке, Самум проскочил у ее правого плеча и с разворота горизонтально рубанул по центру ее тела, надеясь максимально ограничить ее маневры. Заметив это, она, уже знакомая с тактикой ведения боя Восточного Генерала, разделила себя на две половины с помощью окто, пустив их ровно над и под топором, тем самым избежав столкновения с его лезвиями. Основной способностью ее окто помимо сокрытия было именно ускорение за счёт снижения массы тела, и разделение, пусть и не полное растворение. Оттолкнувшись от самого Самума рукой, нажав на его доспех сосредоточенным в руке ветром окто, она отскочила подальше, вновь собравшись обратно позади него, потому как тот так же мгновенно повернул топор и ударил назад, уже во время удара готовясь броситься за ней и нанести вертикальный удар в броске, закончив замах мощным ударом ноги по земле, дабы максимально усилить атаку. Лилика знала такие его маневры, и потому решила упредить его действия, и броситься на него, а не отступать. Бросившийся тогда же вперед Самум не смог вовремя остановиться, ведь подогнанная своим окто Лилика чуть выигрывала его в скорости, и решил не атаковать в лоб, чтобы не пропустить удар, будучи неуверенным, что сумеет остановиться и вовремя ударить, а ловко перескочил ее, сильно оттолкнувшись от пола ногами, развернувшись в броске, и готовясь отскочить в новой атаке от стены. Так он надеялся перехитрить Лилику, и броситься атакой ей в спину. Поняв, что момент наступил, она достала из кармана Винхорь, которую ранее незаметно успела активировать на спине Самума после его первой атаки, замаскировав это так, будто она оттолкнулась от него, чтобы скорее отскочить назад. Активировав устройство пока Самум разворачивался, она мгновенно поменяла его восприятие окружения, поменяв местами некоторые его чувства. По ее предположению, он не сможет сразу разгадать принцип действия устройства в пылу битвы и ошибется, нанеся удар туда, где Лилики уже не будет. С ее окто, она сможет вовремя сокрыть настоящую себя в воздухе под потолком, и устройство помешает ему это заметить. Это и будет ее возможностью контратаковать – других окон для атаки Самум не предоставит.

Самум мгновенно оттолкнулся от стены, закрутившись волчком, нанося нескончаемые рубящие удары в воздухе, и после атаки по спине Лилики, мимо которой он пролетел, остановившись перед ней в полуприсяде, завершил атаку рубящим горизонтальным ударом. Из-за особенности своего оружия он не ощущал сопротивления ее тела удару, потому не заметил, что удар прошел по воздуху, в то время как настоящая Лилика уже вихрем промчалась к потолку и, вложив немало внутренней силы в один удар, оттолкнувшись от потолка как ранее от стены Самум, мощнейшим потоком ветра будто из всей своей злости, ударила на секунду замешкавшемуся монстру точно в голову. С ужасным треском и грохотом будто взрыва, разнеся пыль и разбросав окружающие осколки по всему залу, Самум по шею ушел головой в пол, тем не менее оставшись в приседе. Но здесь реакция подвела уже Лилику, и он, не теряя темпа, мгновенно схватил ее за руку и, резко оттолкнувшись ногой от пола, дернув ее за руку так, что она едва удержалась на ногах. С разбитой головы имтерда ручьем струилась кровь, а его челюсти приоткрылись, выпуская чудовищный, совершенно злобный рык. Ее рука хрустела, сжатая толстой перчаткой из уникального минерала, и теперь почти вплотную она видела его горящие все ярче звериные глаза. Она никак не могла разделиться, чтобы оставить руку и избежать атаки, поскольку ее опутала уже слишком давящая внутренняя сила Самума. Теперь она чувствовала, как ужасная боль, будто ее руку разрывает изнутри, парализует все тело. Она попалась под действие его окто.

Лилика знала, что длина топора Самума помешает ему нанести прямой рубящий удар с такой дистанции, и ему придется на мгновение отпустить ее и отскочить назад. И она не ошиблась. Когда это произошло она, уже собравшая еще большую внутреннюю силу в кулак мгновенно занесенной позади для замаха левой руки, ударила его по звериной морде, тем самым оттолкнувшись от него, надеясь нанести немалый урон, и избежать получения уже готовящегося удара его топора. Но как бы крепко она не сжала зубы, и как бы сильна не была ее воля, боль ее была слишком ужасна, и в нужный момент значительно ее замедлила. Снова сотрясая зал ударной волной, ее окто оттолкнуло Самума чуть назад, и сама она едва не врезалась в стену позади себя, рядом с тем проходом, откуда недавно вышел Самум. Истошно вскрикнув от чудовищной боли, она схватилась за плечо, пусть так и не спуская глаз с противника. Все ее платье стало теперь теплым и мокрым, и она слышала, как на пол начала капать кровь. Она лишь частично избежала удара, в результате чего топор не убил ее, но прорубил руку от плеча почти до левой груди, разрубив ключицу и едва не отрубив левую руку целиком. Самум был далеко, и боль ее теперь была уже совершенно обыкновенна без его окто. Обыкновенна настолько, что Лилика, в агонии схватившись правой рукой за левое плечо, крепко прищурила левый глаз и сжала зубы так, что они едва не потрескались. "Нет, нет, только не сейчас!" – кричала она у себя в голове. Противник все еще стоял впереди, и мог в любой момент сократить дистанцию. Она просто не могла отвлекаться на боль. Она должна была сосредоточиться, ведь он точно на этом не остановится!

Стоя на месте, она ждала нового броска со стороны Самума, но и он теперь остановился. Его лицо уже почти полностью было залито кровью, и было достаточно отчетливо видно, что его немного шатает – удар по голове сверху явно оказался куда тяжелее, чем ожидала даже Лилика, и второй удар попал ровно в то же самое место. Искрясь необузданной яростью, раз моргнув, зажигая в глазах Зеленое Пламя, он крепко уперся удерживаемым правой рукой топором, в пол, сжал в кулак левую руку, и, подняв голову, в громоподобном реве разинул пасть. Кристаллы Зоота на стенах неподалеку мгновенно треснули от давления его чудовищной внутренней силы, само пространство вокруг него будто исказилось, а осколки и пыль с полу разлетелись в разные стороны. С каждым мгновением вокруг становилось темнее, будто внутренняя сила Самума поглощала излишний свет, а от его присутствия Кристаллы Зоота совсем перестали светить, хотя обычно лишь разгораются от воздействия внутренней силы. Лилика с ужасом посмотрела на свою левую руку, понимая, что у нее теперь будет лишь одна рука, которой она сможет сражаться. Всего одна рука, чтобы одолеть саму Песчаную Бурю – самую ужасную способность Восточного Генерала имтердов, которой предшествует появление Зеленого Пламени. Ее сердце, с резким всплеском адреналина, будто мощными ударами залило ее тело остатками внутренней силы, которые она мгновенно собрала в левой руке. По всему ее телу разошлось тепло, и глаза ее залились яростью. Ударив левой рукой, она наверняка ее потеряет. Но ей было уже плевать на это, ведь потом Белое Пламя Соккона все равно сможет ее восстановить. Ей было нечего бояться.

–Пусть вас всех поглотит песчаная буря, род предателей!!! – расставив ноги на ширине плеч, закрутил топор над собой он, с каждым мгновением усиливая исходящий от него ветер.

Весь мир вокруг будто замер, и в тот же момент замер сам Самум. Последний поток ветра разбросал осколки зала вокруг Самума, в последний раз колыхнул волосы Лилики, от пота уже прилипшие к лицу, и одиночный глухой звон металла на мгновение залил ее уши. Но никакого удара так и не было. Не было тех известных ей по историям Серпиона потоков сухого ветра, переносящего с собой чудовищно жгучий песок, только больше обжигающий от окто Самума, и не было даже Зеленого Пламени. Оба они теперь замерли в недоумении, не сразу поняв, что произошло. Она – не понимая, почему прервалось применение песчаной бури, а он – как посмел человек, оказавшийся внезапно под самой его рукой, вмешаться в его бой с предателем.

–Даллахан… – злобно прошипел Самум, так и не опуская поднятый огромными руками над собой топор, остановленный и удерживаемый теперь не менее мощной рукой стоявшего рядом человека.

Он смотрел на Самума глазами, полными не то вечного безумия, не то обыкновенной ненависти. При виде этого, почти потерянный за недавним криком Самума рассудок мгновенно вернулся к Лилике, и лишь на секунду ее успокоил вид этого человека. Его легкий черный полный доспех с плащом на спине, широкий, но в целом не большой двуручный меч в правой руке, и открытый черный шлем с длинными зелеными перьями, направленными назад, как и в тех историях, которые она слышала еще в детстве, и которых так боялась. Как четыре года назад, когда закончилась последняя война между Ирмией и Волшеквией, когда распался военный совет Ордена, и обе стороны потеряли столько своих защитников, когда он совершил все преступления, которые только мог совершить человек. Весь его внешний вид так и говорил о высоком статусе в войске, и даже на плаще красовался символ в виде глаза, составленного будто из двух перекрещенных кос с точкой по центру как зрачок – символ самого войска имтердов. Он и был нынешним Восточным Военачальником, непосредственным командиром Самума. Только ему одному это подходило, ведь даже со всеми чертами имтерда, с двумя рядами острых клыков, мощными челюстями, вечно бешеными глазами и могучим телосложением, рядом с величайшим творением Хемирнира Самум казался уже вовсе не таким чудовищем.

–Что здесь происходит? – будто ледяным клинком пронзил мысли Лилики хриплый и тяжелый, но будто также рычащий как у Самума голос Военачальника.

Она хотела ответить, ведь она и вправду была тогда им спасена, и могла, в благодарность за это, рассказать ему всю правду. Ее злость растворилась в миг, когда она почувствовала, что, хотя бы теперь, кем бы ни был вмешавшийся в ее судьбу человек, она была в этом зале не одна, наедине с Самумом. Она всегда боялась одиночества, это делало ее почти беспомощной, заставляло ее торопиться поскорее вернуться к людям. Теперь она была так рада тому, что у нее так вовремя появился новый шанс переубедить Самума, и что кто-то столь сильный спас ее от неминуемой смерти, дав ей шанс…

Но в ее голове промелькнула и другая мысль, сопровождающая движение ее глаз, как раз разглядевших получше лицо этого человека. «Теперь у меня нет никаких шансов». Вечно грязное, покрытое множеством ужаснейших шрамов, даже из-под шлема покрытое густыми, но будто деревянными, темно-зелеными волосами, лицо истинного воителя. Лицо человека, но с глазами чудовища, маленькими и глубокими, с белой радужной оболочкой и едва заметными мелкими зрачками. Один его взгляд, само выражение его лица, будто заставило ее оцепенеть, почувствовать на себе леденящую ненависть в ее самой ужасной форме, самого исчадия злобы, некогда прародителя Рыцарей Последнего Часа. "Он пришел сюда не спасти меня…" – вернулась к реальности она. "Он пришел на казнь…"

–У тебя есть минута, чтобы ответить. – не меняя выражения лица, повторил Даллахан, отпуская топор Самума, теперь взяв обе руки свой собственный меч.

–Мой брат. Я ищу здесь своего брата. – мгновенно будто вырвала из груди воздух и почти крикнула она, снова стараясь как можно лучше унять так не вовремя вернувшийся к ней страх. Тем более, что на Даллахана тогда ей злиться было просто не за что – ее братьям он никакого вреда не причинял.

–Я же уже сказал – он мертв! – рыкнул в ее сторону все еще трясущийся не то от злобы, не то от ранения, Самум. – Пару дней назад он и его братья пришли в наш Храм по приказу людей, чтобы добить нас после схватки с Вильфеоренамой в этом зале.

–Это значит, что ты ищешь нашего врага. – чуть опустил голову Даллахан, исподлобья смотря в глаза Лилики.

–Их подставил кто-то из ваших, и они не были вашими врагами! – зло крикнув, махнула правой рукой она, вдруг снова совсем забыв, где она находится, и кто стоит перед ней. – Я знаю, что Таргот знал о вас и ваших планах, но он держал остальных братьев в неведении, и все как раз для того, чтобы не вмешивать их в планы людей! Они попали в ловушку, и ты первый на них напал!

–Если твои братья мертвы. – прищурил маленькие глаза Даллахан.

Она замерла.

–Тогда почему ты продолжаешь их искать?

И она, и Самум, посмотрели на него. На мгновение она совсем забыла об этом, и забыла, что Самум того все еще не знает. Она не собиралась рассказывать ему об этом раньше, но просто не могла обманывать Даллахана, ведь это было слишком опасно. Рыцари Последнего Часа, как и он, их создатель, не терпят лжи, и наверняка чуют, когда человек врет.

–Они…Живы.

–Что!? – крепче сжал топор Самум, рванув и наклонив все тело вперед, рыкнув так, что перья на шлеме Даллахана колыхнулись в сторону.

–После боя с вами они остались в живых и добрались до Ренбира, где рассказали нам о случившемся.

–Я их напополам разрубил! Они не могли выжить! Это невозможно!!! – сотрясая воздух ревом, из-за которого сам едва слышал Лилику, кричал Самум.

–Хватит впустую сотрясать воздух. Я хочу знать, зачем на самом деле вы сюда пришли. – резко махнув уже отпустившей меч рукой, почти заткнул Самума Даллахан.

–Но я говорю правду! Я пришла за своим братом! Он…пропал пару дней назад, и никто не знает, где он. Я думала, что за этим стоит кто-то из ваших союзников.

–Как бы ты не хотела показать братьев жертвами обстоятельств, не похоже, что ты врешь. Теперь я хочу услышать тебя. – вдруг поднял меч, направив его в сторону двери, теперь ближайшей правой от Лилики, Даллахан. – Кто бы ты ни был, у тебя есть пять секунд, чтобы перестать скрываться и выйти к нам.

Но Лилика совсем не чувствовала никакой внутренней силы со стороны той двери. Неужели, здесь был и еще кто-то помимо нее, кто не был товарищем Самума, и кого она совсем не заметила, как и, ранее, не заметила даже самого появления Даллахана. Силуэт этого существа, в чем-то даже меньше похожий на человеческий чем у Самума, и вправду промелькнул в дверном проеме, дверь куда уже была нараспашку открыта. Она выскочила оттуда достаточно спешно, от волнения едва не спотыкаясь о лежащие тут и там на полу камни, явно желая приблизиться именно к Лилике, чтобы встать рядом с ней. Пыль за ней подметал ее небольшой, но длинный костяной хвост, а за углы дверного проема ранее едва не зацепились ее тонкие перепончатые крылья. Только у Самума ее появления на мгновение вызвало шок, а Лилика и Даллахан едва ли знали ее в лицо.

–Ширава!? – будучи совершенно пораженным появлению девушки, широко раскрыл глаза и поднял голову Самум.

Но само ее имя было уже знакомо Лилике. Она уже не раз встречала эту девушку раньше, пусть она и была вечно закрыта плотной, скрывающей ее лицо вуалью с капюшоном. Но как бы она не скрывалась, Лилика будто всегда знала ее черты, даже если думала, что никогда раньше их не видела. Рыжие волнистые и короткие волосы, оранжевые большие глаза, маленький носик и рот, и даже так хорошо скрываемые ей за волосами маленькие рожки на совсем небольшой голове. Даже теперь, когда она, сама не то от удивления, не то от страха перед угрозой Даллахана, широко раскрытыми глазами смотрела прямо в глаза Лилики, та чувствовала, что знает ее куда лучше, чем ей кажется, и помимо знаний из тех случаев, когда та приходила в поместье ее рода много лет назад и следила за ней. Тогда она даже не представляла, кем была эта таинственная незнакомка. Ширава, Архей имтердов, по совместительству некогда их первый Верховный Властитель.

–Теперь говори. – опустил меч Даллахан, все это время будто сопровождавший им движения девушки.

–Да, я все объясню. – решительно повернулась к Даллахану Ширава, будто с некоторым усилием оторвав взгляд от глаз стоявшей совсем рядом Лилики.

–Но будет лучше, если это сделаю я.

И то был не Даллахан, пусть и он уже, казалось, успел что-то сказать. Совсем другой, инородный, будто совершенно чужой и заранее неприятный голос, звенящей волной прошедший по головам всех собравшихся в зале. Все они чуть испугались от внезапности его появления, но никто не смог сразу понять, откуда он шел, и только сильнее удивились, увидев под своими ногами, будто ледяную дымку, бегущее по всему полу, пробегая даже по осколкам, и собирающееся теперь перед Даллаханом и Самумом Синее Пламя. С каждой секундой тревога как Лилики, так и Ширавы, плавно перетекала в самую настоящую панику. Уже почти всхлипывая про себя, самой себе задавая вопрос, в чем же она столь провинилась, что все эти беды так внезапно начали сыпаться на ее голову, Лилика с ужасом представляла, кем окажется источник того зловещего, металлического голоса, разносимого точно появившимся будто из воздуха Синим Пламенем. Но Ширава уже совсем не шевелилась, ведь заранее знала, кем был тот внезапный гость, ранее надеявшаяся больше никогда в жизни его не видеть. С замершим сердцем, чувствуя как все ее тело медленно холодеет, она смотрела туда, где собиралось Пламя. Даже кровь, все еще текшая из раны на левом плече Лилики, совсем остановилась. И это не только крылатое выражение, вроде «ее кровь застыла». Вокруг и вправду стало куда холоднее.