Читать книгу Чёрное и Белое. Часть 2 - Алексей Чернов - Страница 3

Новоград. Среди множества одинаковых домов, с отполированной поверхностью, стоит невзрачное на вид, одинокое здание церквушки. Её купола и кресты больше не зажигает, мистическим огнём, мистическое светило. Больше никто не удивляется красоте посеребрённого креста при яркой озорной Луне. Усталой, шаркающей походкой, в своей неизменной чёрной рясе, в это пустынное здание приходит, всего за несколько месяцев сильно постаревший, сгорбившийся старичок. Внешне было сложно назвать отца Георгия старичком. Крупное телосложение, далеко не жидкая борода и волосы – чёрная смоль с сединой – уж точно не рисовали образ старика. Вся боль заключалась лишь в том, что никто не смотрел, и боль эта вне возраста. Она исказит образ, а вернее обезОБРАЗит его. Он сидел на стеклянной лавке, и обводил взглядом убогую городскую архитектуру. Вокруг не было ни одного деревца, насекомого, животного, человека. Только несколько ненавистных мониторов – дань уважения «древнему» человеку, за которого и считали священника – прокручивали, надоевшие до отвращения, высказывания мудрецов прошлых тысячелетий.

– Интересно, знали они все о настоящей печали и тоске? – грустно подумал батюшка – эти Аврелии, Цицероны и Паскали? – перечислил он тех, кто явился в его мир, как авторы транслируемых изречений.

Мимо пронеслось аэротакси, которое сбило его с мысли, о великих гениях прошлого и он мгновенно переключился на настоящее. Батюшка задрал голову вверх и наблюдал за редкими машинами, которые беззвучно пролетали в вышине.

– Надо же, эти ненавистные мне машины, 200 лет назад вызывали восхищение у людей. Теперь миллиардам человек нет до них, ну вот совершенно никакого дела и только я их искренно ненавижу.

Он усмехнулся, вдруг подумав, о том, что будь эти машины одушевлёнными, они бы любили всего лишь одного человека, на этой металлостеклянной планете Земля. Они бы любили ненавидящего их, потому что он проявил, по отношению к ним, хотя бы что-то! Отец Георгий зло высматривал, этих крайне редких, в этот ранний час, металлических птиц. Увидев их, он вглядывался в их чёрные окна, через которые невозможно было увидеть ни единого лица. Батюшка вновь грустно призадумался.

– Как странно всё получилось.

Дальше в его мыслях рождался лавинообразный каламбур с подведением промежуточных итогов.

– А ведь, по сути, это первое в моей жизни испытание, которое было послано мне Богом, а я уже на грани провала.

Калейдоскоп мыслей вновь врывался в сознание священника и заканчивался мыслью.

– Как странно всё в моей жизни получилось.

Он замер, не сводя глаз с идеально чистой дороги, по которой так редко ступала нога Человека.

Сидел священник на лавке от того, что время открытия церкви ещё не наступило и «Помощник» держал замки запертыми.

– Какой абсурд! Боже, какой же абсурд! – думал отец Георгий – этот электронный болван, созданный живыми идиотами, не впускает меня в здание по моему приходу сюда, а обязательно ждёт наступления той минуты, когда, по чьему-то мнению, необходимо открывать церковь, в которую никто, кроме меня не ходит теперь! Господи, какой абсурд! Более того, этот болван хранит записи посещения моей церкви за триллионы лет – веселил, как мог себя батюшка – мог бы и открывать её, сразу же, как только меня увидит. Ну, нет. Он вытрясет душу.

Суд за пособничество в грабеже был самым странным делом всех новых времён. С одной стороны доказательная база, вроде имелась и, вроде бы само пособничество было «на лицо», с другой же стороны людям было немыслимо выносить на всеобщее обозрение тот факт, что преступление осталось не раскрытым. И в виду чего?! В виду исчезновения человека-преступника прямо на электронных глазах искусственного интеллекта! Поэтому в полном понимании, суда, как такового, не было. Отец Георгий пришёл в суд, к слову сказать, самое закрытое здание в городе, где ему, почти шёпотом, так, по крайней мере, сейчас казалось батюшке, объявили предупреждение, и тут же отпустили на все четыре стороны, даже не попросив не разглашать увиденное им своими глазами. Они знали, что в фотонном мире, в котором жила планета, священник не появляется и поэтому угрозы он никакой не представляет. Если даже он и решит изменить свою жизнь и погрязнет в виртуальном мире, то его рассказ, о произошедшем в мире реальном, всё равно посчитали бы, как минимум выдуманным, а самого рассказчика посчитали бы, в лучшем случае, за фантазёра. Да и отец Георгий не собирался делать ничего подобного. Его уже несколько месяцев волновало совсем другое. Его сильнее обычного волновала своя жизнь. Представьте существование, в котором вы, как будто являетесь частью мира людей, но, с другой стороны, вы постоянно находитесь в одиночной камере, которая во сто крат хуже, чем настоящая одиночка, потому что, даже находясь в той, вы иногда видите людей и говорите с ними. Здесь же…

Щёлкнули глупые замки в иное царство, но святой отец уже никуда не торопился. Он с настоящей, тяжёлой тоской разглядывал строения вокруг. Вглядывался в стеклянные, зеркальные поверхности, представляя, что за одним из этих окон на него смотрит незнакомый ему человек и гадает, как же живёт этот странный старик?

– Пусть он разглядывает меня внимательней, позабыв о всяком приличии. Пусть рассматривает мою фигуру и мою странную одежду. Внимательно изучит моё лицо, рассмотрит мои волосы и руки. Пусть он сделает вывод, который будет напрочь ошибочен… О Боже мой! Как я мечтаю о безтактности! Старой, доброй безтактности! – веселил себя батюшка, но становился всё грустнее.

Это не вмешательство началось триста лет назад и сейчас достигло апогея. Господи! Куда же попадут абсолютно безразличные люди?!

Святой отец грустно улыбался, потеряв всякий счёт времени. Он впервые в жизни не хотел идти в свой храм.

Взглянув на электронное табло, священник, с удивлением обнаружил, что просидел на лавочке два, с небольшим часа. Он тяжело поднялся и крехтя поплёлся к входной двери своего единственного утешения. Что произошло с цветущим и пышущим здоровьем человеком, не знал никто, кроме Бога. Внешне почти ничуть не изменившийся, но уничтоженный внутри, он уже не знал, как жить и где брать силы для жизни. Отец Георгий распахнул дверь, и его обдало запахом родного доброго мира. Доброго, но уже невыносимо одинокого. Священник не знал, как ему прожить этот день. Он торопил, как всегда в таких случаях, непослушное время и когда часы показали без пяти пять вечера, быстро засобирался домой. Какой-то растерянный и уставший шёл он к дверям.

– Всё будет хорошо. Всё будет хорошо, ты слышишь?! Хватит так терзать себя. Давай дома почитаем Писание.

– Отстань ты со своим писанием!

Он вдруг остановился и опёрся на одну из лавочек. Что-то сильно зажглось в груди.

– Всё будет хорошо – ударила отца Георгия простая и непостижимая человеческая мысль.

Сердце уже не билось, когда он упал вдоль рядов, тянувшихся скамеек. Упал как-то странно, без шума и грохота. Как-то совсем обыденно упал. Как будто священник решил кого-то разыграть и, притворившись, замер на полу. Мышцы, на его напряжённом и строгом лице расслабились, и батюшка был похож сейчас на счастливо уснувшего человека. Внезапно напавшая Смерть чувствовала себя ангельским посланником и аккуратно стряхивала с крыльев пепел. Она, безразлично посмотрев на святого отца, отвернулась и тут же позабыла о нём. Кто он? Этот умерший. Какое было телосложение, его возраст и его особенности лица – Смерть уже не смогла бы этого вспомнить, как бы она ни старалась. В образ обязательно бы вклинились миллиарды частей других лиц. Поэтому она даже не стала пробовать. Её уже страстно ожидал другой человек и она, срезав косой крылья, изнемогая от злобы, ринулась через пространство, самым коротким путём, который вообще возможен.

Сигнал о смерти человека приняли все службы Новограда и уже через минуту, после остановки сердца, с телом отца Георгия проводились реанимационные мероприятия. Аэроскорая, материализовалась, как будто разорвав реальность перед церковью. Врачи-люди и всезнающие врачи-органики оказались около спокойного тела святого отца так быстро, что казалось, они всегда были рядом и, как на каком-нибудь соревновании, только и ждали отмашки. Быстрыми и чёткими движениями, они безошибочно работали, пытаясь оживить покойника. Но Смерть выполнила порученное ей дело, доведя его до конца. Кому был страшен результат её труда, Алёшка? Господи, расскажи Алексею о случившемся!

Через распахнутые створки больших дверей, в помещение церквушки, неожиданно ворвался яркий солнечный свет.