Читать книгу Пусть все будут счастливы. Рассказы о поиске счастья - Алексей Дунев, Александр Мартусевич - Страница 6

На поминках оказались люди разные и малознакомые. Пили, как положено, не чокаясь, но молчать было невмоготу. Исполнять роль «тамады» взялся приехавший из Сыктывкара дальний родственник покойного:

– Вертит судьба человеческой жизнью. Сегодня ты на коне, а завтра в… стороне, – завершил в рифму говоривший. Он ловко опрокинул жидкость в рот, поморщился, но закусывать не стал. Только поднёс кусок хлеба с сардинкой к носу и шумно втянул ноздрями воздух.

– Семёныч у нас работал, я его поучительную историю на всю жизнь запомнил, – слово взял человек в куртке с нашивкой «Security». —Был он мужиком особенным.

Парню можно было дать лет тридцать из-за грузности и неопрятности.

– Да ты не повторяйся! Чего запомнил-то? – невежливо перебил нетрезвого оратора кто-то из собравшихся за столом.

– Помню, Семёныч мультики любил, а ещё кино старое, советское. Всё время фразочки вставлял. Он мне один раз говорит: Я тебя поцелую, потом, если захочешь. Я сразу и не понял, а потом спросил, что это было. Так, – говорит, – кино такое есть «Здравствуйте, я ваша тётя». Смешной он был, совсем несерьёзный, но службу хорошо знал.

Поминающие уже решили, что речь завершена, но магазинный секьюрити продолжил:

– Да, мы с Семёнычем, почитай, четыре года в одну смену в супер нашем маркете трудились. Ну, как трудились, охраняли его, значит. Я когда на работу сюда пришёл устраиваться, вижу, мужик с седыми висками на охране сидит. Ну, думаю, старый, суровый такой, и вообще неприступный на вид. А в прошлый четверг разговорились мы, ну, скучно всё время молчать.

И тут косноязычный оратор словно впал в ступор. Губа его отвисла, а в сознании открылся экран, на котором он увидел Семёныча живого и здорового. И тот снова, как в прошлый четверг, рассказывал свою печальную историю…

Я же раньше директором был, в собственной фирме. Не веришь? А я тебе расскажу!

Самые счастливые люди на земле те, которые могут вольно обращаться со временем, ничуть не опасаясь за последствия, – так думал культовый киногерой нашего времени.«Семнадцать мгновений» смотрел? Нет, ну и ладно.

Фирма моя стала преемницей завода ЖБИ. Делали мы изделия из бетона: разные панели, плиты, бордюрные камни… Я до перестройки технологом на этом же производстве работал, а в конце 80-х завод начал резко терять обороты из-за спада спроса в строительстве… Когда страна стала разваливаться, старый директор слёг с инфарктом, а меня назначили. Никто не знал, что дальше будет: каждый норовил урвать побольше здесь и сейчас. Проснулись в один день, а по телевизору говорят: «Нет больше Советского Союза». Как-то не верилось даже, ведь вся жизнь прошла в стране Советов. А в девяносто четвертом стали всё приватизировать. Умные люди подсказали у рабочих долю в предприятии за их же зарплату выкупить. Кто акции не отдавал, зарплату не получал, работал бесплатно, то есть безвозмездно – ну как говорила Сова из мультика про Винни-Пуха. Пай свой сдал – получил зарплату плюс премию. И всем хорошо! Так я и стал собственником, мажоритарным акционером. Слыхал такое? Нет, ну и ладно.

Опыт и образование у меня были, так я стал директором и хозяином в одном лице. Заказчиков, конечно, меньше стало, но более требовательные. Теперь не за государственный счёт покупали, а всё больше для себя и за свои. Вот ты говоришь: «А что там требовать-то в бетонной плите?» – а это ключевой вопрос того времени: В чем сила, брат? Чтобы поверхность изделия гладкая была, необходимо качественно форму смазать и просушку провести как надо… что я тебе рассказывать буду, всё равно не поймёшь, это технология!

Да не сгорел мой завод, а погорел. Чувствуешь разницу? Нет, ну и ладно. Я себя тогда царём горы почувствовал. Не понимаешь? Попробую объяснить. Вроде, как самый умный. У меня всё – у других ничего. Как говорил один герой устами Олега Янковского: Умное лицо, господа, – это ещё не признак ума! Встал вопрос: закрывать весь завод или оставить один-два цеха для производства ходового товара. Но тогда бы пришлось почти сто человек оставить без работы. А каждого из них знаю, я ж с ними полжизни. Очень мне этого не хотелось. Знаешь, когда на тебя такими жалобными глазами смотрят и ничего не говорят, а ты всё понимаешь и отвернуться не можешь. Надо было выводить капитал за границу, а не в завод вкладывать. В другое время был воспитан… – будто в прошлое глядел. – Со всех сторон кредиторы, заказчики, поставщики обложили. Я себе так и сказал: «Поздравляю тебя, Шарик, ты балбес!» Не знаешь, какой шарик? Да не заморачивайся!

Короче, пришлось кредит взять и переоснащение всего производства провести. Зато заказчики довольны были, другим стали наши изделия рекомендовать, появились крупные госзаказы… будь они неладны.

Это тебе здорово, а мне тогда кранты пришли! Понимаешь? Нет? Ну и ладно!

Ты слушай дальше! Приезжают ко мне ребята на чёрных джипах и говорят: «А хотите, Пал Семёнович, войти в элиту поставщиков?» Понимаю, что мне делают предложение, от которого невозможно отказаться, как сказал бы главный киношный мафиози. Я раньше такие сцены только в американском кино и видел. Заходят мужики с золотыми цепями на груди. Они бы ещё жёлтые штаны надели. А когда у общества нет цветовой дифференциации штанов, то нет и цели. В те годы ориентировались на цвет пиджака и толщину цепочки на шее.

Завалились они ко мне в кабинет человек двенадцать и стали мне втирать про «элитный клуб», в котором распределяются эти самые госзаказы. Побазарили мы, и я понял, что отступать некуда. Ну как в том фильме: – Чего ты хочешь: чтобы тебе оторвали голову или поехать на дачу?

А дальше вот чего. Устроили они мне ещё одну встречу, с членами «клуба», там и московские шишки были, мы их по телевизору часто видим. Как сказал один американский киногерой: Да, крысы обычно бегут с тонущего корабля, но в моём случае они теснятся на палубе. Вот примерно так я себя и чувствовал.

Они рассаживаются, закидывают ногу за ногу, дорогущие телефоны на стол кладут и объясняют: чтобы крупный госзаказ отхватить и хорошенько заработать, надо с ними дружить.

В общем, вскоре я узнаю, что победил в тендере на поставку столбов для освещения на федеральной дороге в нашей области. Вот счастье-то! Я всерьёз ликовал: кончились трудности! Остатки кредита отдам, вибростол импортный куплю, рабочим – премию к Новому году!

Прислали мне документацию по тендеру, а там в договоре никаких штрафных санкций. Ну не бывает так! Если я вовремя деньги за свою работу не получу, как с поставщиками рассчитываться? Чем зарплату выдавать? Звоню Михаилу Тимофеевичу, его мне контактным лицом представили и подставили, а он говорит: «Ты что, ты же член клуба, ну какие штрафы!»

В общем, сырьё предложили закупать «у своих». Ладно, какая мне разница? Жить, как говорится, хорошо! А хорошо жить – еще лучше! Эту формулу весь советский народ стопроцентно усвоил.

Выписываю счета у кого надо на арматуру, на бетон, начинаю столбы отливать. Всё сделал в срок. Качество – не придерёшься! Лично каждое изделие проверял перед отгрузкой.

А потом мне стали звонить кредиторы. Как в том фильме: – Родственник, слышишь, родственник, ты мне рупь должен.

Вот тогда я и задумался о смысле жизни. У меня есть завод, где почти двести рабочих. Я царь и бог. Но почему-то нет в моей жизни счастья. Стоило мне столько горбатиться, крутиться, выкручиваться, чтобы понять простую истину: не приносят эти чёртовы бабки счастья, даже удовлетворения не наступает. От них одна забота, как преумножить и сохранить. А от этого человек становится несчастен. Родственники и друзья от меня отдалились. Да некогда мне было в гости ходить да гостей принимать. Я жил в страхе всё потерять. От каждой тени шарахался. И в конце концов потерял.

А чего говорить? Не заплатили мне за эти столбы… Сказали – нет денег в бюджете, и не жди… И остались мы чужие на этом празднике жизни.

Я, конечно, не смирился, хотел биться. Всех их разнести на щепки! Бросился к друзьям посоветоваться. Вот только, увлёкшись бизнесом, настоящих друзей порастерял. Никто вписываться за меня не стал. А мне один очень осторожный товарищ припомнил мой любимый фильм «Золотой телёнок»: Удивительный Вы человек – все у Вас хорошо! С таким счастьем – и на свободе!

Им, оказывается, того и надо было, чтобы мой заводик обанкротить. Разыграли как по нотам. А перестал я быть директором и будто освободился от всего. Так легко стало! Дети за это время выросли, разъехались, жена ушла к другому. А я стал охранником. В общем, хлебаю счастье полной ложкой.

И после этих слов Семёныч как-то нехорошо поморщился, словно боль через него прошла. Весь напрягся и покраснел от переживаемого заново давно прошедшего события.

Экран в голове зависшего над столом мужчины в форменной куртке зарябил и сам собой закрылся. Подняв стопку с водкой к лицу, он с горечью посмотрел на неё, но не выпил. В шуме разгорячённой разговорами компании уже трудно было понять слова человека, последним видевшего и слышавшего усопшего:

– Сказал Семёныч о счастье, голову так опустил и словно уснул, – бормотал опьяневший от спиртного и невыразимого словами горя человек, – Ну, я тревожить не хотел. Я ж не знал, что ему плохо стало. А когда скорая приехала, уже всё.

Голос рассказчика покачнулся. Грузный и неопрятный охранник хотел ещё что-то сказать, но сел на стул и зарыдал.

– Да, ты уже готов, брат! Капусточка, конечно, дело хорошее, но в доме надо держать и мясные закуски.

Слово снова взял дальний родственник, приехавший из трудновыговариваемого после продолжительных поминок Сыктывкара:

– Жизнь наша словно песок промеж пальцев. Помянем Семёныча – эээ… был человек!