Читать книгу Четыре столетия пути. Беседы о русской литературе Сибири - Алексей Горшенин - Страница 6

Девятнадцатый век начался для российского общества большими ожиданиями. Связаны они были с восшествием на престол молодого императора Александра I, который поначалу заявил о себе как просвещенном, либерально настроенном монархе, готовом взяться за судьбоносные для России реформы. Но время шло, а крупных преобразований не происходило. Не решалась, прежде всего, главная проблема: освобождение народа от крепостного права. Наступила пора разочарований, стали зреть революционные настроения.

Все это прямо или косвенно не могло не отразиться в литературе как «зеркале жизни». Торжественно-монументальный классицизм, олицетворявший величие абсолютизма, с утратой позиций последнего уступил место затрагивающему тонкие струны человеческой души, чувственному сентиментализму, который, в свою очередь, в борьбе со «старым слогом» подготавливал почву новым литературным направлениям – романтизму и реализму. Не случайно В. Жуковский, положивший начало российскому романтизму, был учеником сентименталиста Н. Карамзина.

Сибирь начала XIX века жила, в целом, теми же, что и остальная Россия, социальными надеждами. А потому здесь наблюдались такие же, в принципе, характерные для всей русской литературы процессы. Не следует, правда, думать, что в Сибири просто повторялось происходившее в Центре. Местная сибирская жизнь во многом развивалась по-своему, ибо условия, в которых она складывалась, подчас сильно отличались от столичных.

Начнем с того, что в Сибири практически отсутствовала резкая литературная борьба. По двум причинам. Во-первых, в начале века в Сибири еще не было крупных и ярких дарований, способных стать центром тяготения, ядром той или иной литературной группы. Во-вторых, негативно сказалось на сибирской литературе закрытие тобольских журналов, а следом (по царскому указу) – и вольных типографий. (По ряду обстоятельств Тобольск к началу XIX века и вообще перестал быть главным очагом литературной жизни в Сибири, который переместился в Иркутск, превратившийся к тому времени в крупный торговый и культурный центр). С исчезновением тобольских периодических изданий литература в сибирской провинции вновь пришла в рукописное состояние. Вести литературную полемику стало просто негде. И некому. Журналистика с критикой, главные формирователи эстетического вкуса и литературного процесса, тоже фактически отсутствовали. А потому в Сибири долго еще не приживались передовые идеи и взгляды, а читательские пристрастия, сложившиеся под влиянием классицизма минувшего столетия, оставались архаичными.

Широкое хождение в начале XIX века имела в Сибири рукописная публицистика как своеобразная форма общественного протеста, сатирические стихи, анекдоты. Появился и такой «оригинальный» жанр, как «донос». И не случайно. Ведь только жалобы в столицу и могли противопоставить беспределу наместников-сатрапов притесняемые ими люди. Жалобы иной раз были написаны с такой страстностью и словесным искусством, что начинали перерастать конкретное свое назначение. Они неоднократно переписывались и превращались в подлинные произведения рукописной литературы.

Ну а интерес к романтизму в Сибири (слезы сентиментализма ее как-то не тронули) впервые возник лишь после Отечественной войны 1812 года. И пройдет, по крайней мере, еще десятилетие, прежде чем романтизм овладеет сознанием сибиряков и в местной литературе появятся первые подражания В. Жуковскому. Наиболее же значительные произведения романтической поэзии Сибири создаются в 1830-х годах (стихи и поэмы Ф. Бальдауфа, А. Кузьмина, П. Ершова)

Встает вопрос: а почему не раньше? В силу двух важных обстоятельств. На первый взгляд, разных, тем не менее, достаточно тесно взаимосвязанных.

Первое – внешнее: восстание декабристов 1825 года. Оно потрясло всю Россию и не могло не повлиять на сибирскую жизнь. Правда, в Сибири его последствия оказались несколько иными, чем в Центре. Если в Европейской России общественная мысль была на несколько лет почти парализована, то в Сибири, напротив, зазвучала сильнее. Если после разгрома декабристов Европейская Россия лишилась самого передового отряда общественности, то Сибирь его «приобрела». Пусть даже в качестве ссыльных. И это не замедлило сказаться.

Декабристы были людьми высокой культуры. Оказалось среди них и немало людей литературно одаренных и даже хорошо известных в мире русской словесности. На долгие годы каторги и ссылки Сибирь стала их второй родиной. Большинство из них здесь впервые соприкоснулись с народной жизнью, с первозданной дикой природой, что стало прекрасным источником сибирской темы в их творчестве. Но через сибирское в произведениях своих декабристы шли к общенациональному и общечеловеческому. Значительно обогатили их творчество национальные культуры сибирских народностей, фольклор. Свое яркое отражение Сибирь нашла в стихах и прозе В. Кюхельбекера, А. Бестужева-Марлинского, ряда других декабристов.

Но и для Сибири присутствие декабристов тоже не прошло бесследно. Под влиянием ссыльных столичных дворян сибирские писатели стали пробовать себя в романтизме. Да и вообще, несколько переиначив известные слова В. Ленина, можно сказать, что декабристы разбудили не только Герцена, но и Сибирь, оказав на ее общественную и культурную жизнь огромное воздействие.

Второе обстоятельство, способствовавшее в 30-х годах XIX века культурному и литературному подъему Сибири, можно считать сугубо внутренним, хотя и глубинно связанным с внешним. Краеугольной чертой романтизма, как известно, является глубокая неудовлетворенность существующей реальностью, обостренное ощущение разрыва между желаемым (идеалом) и действительным. Такого рода неудовлетворенность подвигла передовое дворянство выйти на Сенатскую площадь. Но она же, как ни парадоксально, владела и представителями совсем другого сословия – сибирского купечества, набиравшего в начале девятнадцатого столетия силу.

Надо, между прочим, заметить, что в поре своего становления купечество сибирское играло исключительно прогрессивную роль. Оно заметно влияло на экономическую и культурную жизнь края. Богатые купцы собирали большие библиотеки и художественные галереи, выписывали массу журналов и книг, содержали театры, покровительствовали литераторам, издавали газеты. С лучшими представителями купеческого сословия связана и просветительская традиция в Сибири. И если в Европейской России носителем культуры было в это время дворянство, то в Сибири – просвещенное честолюбивое купечество. Оно, кстати, во многом разделяло бунтарские настроения дворян-декабристов, направленные (что его особенно грело) против произвола центральной чиновничьей бюрократии, от которой купцы тоже страдали. Сообразуясь с такой логикой, они покровительствовали ссыльным, и это также сказывались на сибиркой культуре самым положительным образом. Начинают, в частности, создаваться, как и в столицах, кружки любителей словесности, а с выходом в 1828 году в Красноярске «Енисейского альманаха» возрождается в Сибири журнальная периодика.