Читать книгу Шелковая жизнь - Алексей Хабаров - Страница 6

Всю ночь мы с мамой ехали на автобусе. Из Ташкента – на озеро Иссык-Куль. Отдыхать. Мне обещали горы и море, которое я в своей жизни ещё ни разу не видел.

– Сначала, – сказала мама, – будут горы, а потом – море. Озеро Иссык-Куль большое, как настоящее море. Другого берега там не видно. И горы там очень – очень большие. Больше, чем наш Чимган.

Выехали мы вечером, но солнце ещё долго не заходило. Автобус ехал, я смотрел в окно. Деревья вдоль дороги быстро убегали назад. Те, которые стояли подальше, медленно уплывали. Совсем далёкие деревья и домики под ними ехали назад почти незаметно, как минутная стрелка на часах. В окошках домов стали зажигаться жёлтые огоньки – в сиреневых сумерках они плыли мимо автобуса. Я уже знал, что каждый огонёк был на самом деле лампочкой. И там, далеко от нас, возле каждой лампочки, наверное, кто-нибудь сидел. Так, следя за огоньками, я уснул в автобусном кресле.

Проснулся на руках у мамы – и не сразу понял, почему я не в своей комнате.

– Спи, – сказала мне мама. – Ещё очень рано. Спи.

За окном было почти светло, но пасмурно. Серое небо, серые деревья и серая земля. Мне стало грустно и захотелось домой. Автобус ехал совсем медленно, и я подумал, что мы останавливаемся, но мотор всё гудел и гудел.

– Тяжело ехать в гору, – сказала девушка Аня, которая сидела рядом с нами.

– Где же горы? – закричал я. – Покажите, где горы?

Все засмеялись и стали показывать пальцами, на окна с противоположной стороны и говорить мне:

– Во – о – он там – далеко…

Но я ничего не увидел за головами взрослых и от обиды снова уснул.

Когда я снова открыл глаза, автобус уже стоял. Было тихо. И голоса людей, и все звуки вокруг были очень тихими. Как тогда, когда я болел, а в уши мне закладывали ватки с лекарством.

Я поковырял пальцем в ухе. В нём ничего не было, но громче не стало.

– Что, заложило? – спросила мама. – В горах уши всегда закладывает. Как в самолёте. Ничего, скоро пройдёт.

Пассажиры стали выходить из автобуса. Друг за другом, с кружками и бутылками в руках.

– Родник… родник… вода… – говорили все вокруг.

– Выходим, – сказала мама, – наберём горной воды. Где твоя фляжка?

– А горы уже видно? – спросил я.

– Уже видно, – ответила мама.

Я взял фляжку и побежал к выходу. В проходе автобуса стояли чемоданы и сумки, я споткнулся о них, потом о чьи-то ноги… и, наконец, спрыгнул со ступенек. Дорога на обочине была покрыта мелкими острыми камушками и незнакомой колючей травкой. Я упал на четвереньки, больно уколол ладошки, встал – и сразу увидел горы. Прямо перед собой. Близко – близко.

Я узнал их, хотя видел первый раз в жизни. Горы оказались совсем как те, которые я придумывал и рисовал цветными карандашами. Только гораздо больше. В прохладном воздухе пахло дождём. Возле дороги из – под огромного камня бежала вода. Но когда мы подошли ближе, я увидел, что струйка вытекает из железной трубы. Как из водопровода в нашем дворе. И я подумал, что она не совсем настоящая горная. Вот бы набрать воды из – под самой горы!

Все по очереди наполняли водой бутылки. Я отвинтил пробку своей пластмассовой фляжки; в ней ещё осталось немножко тёплой воды – и я вылил её под ноги. Это была домашняя вода – из чайника, и она стала быстро впитываться в горную землю. Мне стало легко и весело, как будто я выпустил на волю майского жука из спичечной коробки.

– Подставляй фляжку, – сказала мама, – наша очередь.

Сильная холодная струя мигом переполнила фляжку и обрызгала нас. Мы отошли за угол огромного камня, и мама стала отряхивать воду с моих штанов и курточки.

Горы с этого места были видны ещё лучше – сверху донизу. Вокруг не было ни домов, ни деревьев – ничто их не загораживало. Огромные коричневые горы начинались сразу за камнем с железной трубой. Каждая гора состояла из нескольких. Сверху – большая, треугольная. Под ней – горы поменьше. Внизу – округлые. И все они были каменные. Горы были так близко, что я видел даже трещинки – так и хотелось добежать и потрогать.

Мама налила воды в мою «детскую» кружечку – и я стал пить. Вода вкусно пахла мокрыми камнями.

– Мы скоро поедем дальше, – сказала мама. – Ты в туалет не хочешь?

Зачем же она при всех спрашивает? И, глядя на горы, я помотал головой.

– А по – маленькому?

Я ещё раз помотал.

– Надо попробовать. Ехать ещё долго.

– А когда мы пойдём в автобус?

– Через пятнадцать минут, – сказала мама.

Я уже знал, что такое пятнадцать минут. Дома дед объяснил мне, как считать время. Один раз я не слушался – и он меня наказал. Поставил в угол на пятнадцать минут – и показал на часах с маятником, сколько мне ждать. Я стоял, и минутная стрелка тоже стояла. Хотя маятник качался, а часы тикали. Когда я смотрел только на саму стрелку – она начинала шевелиться. А когда смотрел на цифры – стрелка замирала…

Ждать пятнадцать минут – это очень долго. Почти до вечера. Я смотрел на близкие горы и очень хотел сбегать к ним. Но боялся попросить разрешения. Вдруг мама скажет – нельзя.

– Ну что, хочешь здесь погулять? – спросила мама.

Я кивнул. В горле пересохло – так я хотел в горы.

– Погуляй здесь. Я пока подойду к нашей соседке Ане, на минутку.

Мама повернулась и пошла назад – к трубе. И тут я не выдержал.

– Мама! А можно я сбегаю в горы?

Мама повернулась ко мне.

– Я только туда и обратно.

– Ну, сбегай, – легко согласилась она, – только быстро. – И пошла к соседке.

Я повернулся к горам.

Теперь я не видел ни автобуса, ни дороги, ни мамы.

Никого из людей.

Между мной и горами не было ничего, кроме воздуха и земли под ногами. Я глубоко вздохнул и побежал.

Я бежал, глядя на горы, а они прыгали передо мной. В глаза и уши мне дул ветер. Пошли слёзы.

И тогда я опустил лицо вниз – бежать стало легче.

Земля перед глазами неслась мне навстречу.

Трава закончилась – теперь под ногами хрустели бурые камни. Сначала мелкие – потом крупнее, ещё крупнее… Горы были уже почти рядом. Я это почувствовал и побежал ещё быстрее. Ноги стали скользить по большим камням. Я запыхался, но терпел и не поднимал головы. Лучше подниму, когда добегу – так интереснее.

Перед тем, как дать подарок, взрослые говорят – закрой глаза. Зажмуришь – и начинает стукать сердце. Ждёшь и гадаешь – что подарят?

Я бежал – и сердце билось очень сильно. Надо было потерпеть ещё совсем немного. И тут я подумал, что стукнусь, если буду смотреть только под ноги. Гора ведь совсем близко.

Остановлюсь только на секундочку – посмотрю, и потом сразу же добегу. Остановился, зажмурился и поднял голову. Ветер больше не дул в лицо. Я открыл глаза.

Горы были передо мной.

Так же, как и там, у камня с трубой.

Под ногами уже не было ни дороги, ни земли, ни травы – но горы не стали ближе.

Это был какой-то фокус. Фокус – мокус, как говорил дед.

Наверно, я потерял направление, пока смотрел только под ноги.

Я снова побежал вперёд, глядя прямо перед собой. Так было труднее, но зато я видел, что бегу прямо на горы…А они убегали от меня! Горы как будто не хотели, чтобы я дотронулся до них. Я растерялся, остановился и оглянулся на маму.

За мной было поле. Огромное, ровное поле с камушками – до самого края белого неба. Только поле. Ничего больше – ни автобуса, ни людей, ни мамы.

Это было похоже на страшный сон – и я понял, что, наверно, сейчас испугаюсь. Но не мог ни пошевелиться, ни сообразить, куда всё подевалось. Я уже знал, что страшный сон ни за что не кончится, если хочешь проснуться. Я понимал, что надо скорее вернуться. Но не знал, в какую сторону бежать…

Снова подул ветер.

Я уже почти заплакал, как вдруг далеко, чуть пониже края неба, заметил маленькие точки – они расплывались и дрожали.

Я вытер слёзы и узнал их. Я разглядел точку – камень с родником, точку – автобус, совсем как игрушечный, и точки – людей вокруг. Я увидел точку – маму. Она стояла рядом с точкой – соседкой. До них было очень – очень далеко.

Дома у деда был бинокль. Иногда он давал мне с ним поиграть. С одной стороны, бинокль людей приближал. Но если посмотреть в него наоборот – с другой стороны – и мама, и дед, и бабушка становились совсем маленькими. Когда я играл в путешественников, то смотрел в бинокль наоборот и представлял, что уезжаю в далёкие страны. Это было не страшно.

Но так далеко, как сейчас, я ещё никогда от мамы не уходил. И я побежал назад. Изо всех сил. Я не опускал голову, хотя ветер дул в лицо и свистел в ушах. Слёзы высохли – и точки приближались ко мне быстрее, чем я бежал.

Это было такое счастье, что я всех нашёл! Мне хотелось кричать от радости. Страшный сон закончился. Я нашёлся и уже бегу к маме. Вот под ногами – камушки. Вот уже сухая трава. Вот передо мной родник, люди, автобус. Мама разговаривает с Аней. Хорошо, что никто не видел, что я не добежал до гор.

К маме я подскочил со спины, чтобы она не сразу меня увидела. Сердце стучало быстро, и я делал вид, что не запыхался. Но мама сразу обернулась.

– Ну что? Добежал до гор?

Я не хотел рассказывать при Ане – и потому просто кивнул, с закрытым ртом, удерживая дыхание.

– Добежал, добежал! Молодец!.. – стала обнимать меня мама.

Ну, это она зря делает! Я стал вырываться – я же не девочка!

– Алёнушка моя!.. – мама поцеловала меня в щёку.

Ужас! Я стал выворачиваться из маминых рук. Это же так стыдно, когда тебя зовут, как девчонку, да ещё целуют при всех!..

Мама отпустила меня – я отскочил в сторону, оглянулся назад и замер…

Они вернулись!

Огромные горы опять были рядом мной.

Близко.

И это был не сон.