Читать книгу Псы, стерегущие мир - Алексей Игнатушин - Страница 7

Деревья расступились, лунный свет ударил ярко. На миг глазам, привыкшим к ночной тьме, стало больно. Лют запалил новый факел, отправив в кусты тлеющий огрызок. Сзади удивленно присвистнули.

– И куда мы выехали? – поинтересовался Буслай.

Лют остолбенело разглядывал деревню: неказистые дома спят, ставни закрыты, лишь из одного окна сочится свет. Деревня небольшая – с десяток домов на одной улице, общий колодец. Рядом с колодезным срубом – ветхая телега: передних колес нет, стоит косо, как щит, прислоненный к стене.

Лес кончился.

Цепочка отряда распалась на опушке, кони встали в ряд, из их ноздрей сочились туманные струи, как пар из-под крышки котла. Стрый оглянулся на лес: оттуда злорадно смотрели многочисленные огоньки. Вдруг раздался глумливый смех, и призрачные глаза растаяли. Отроки испуганно поежились.

Буслай переглянулся с Лютом, подбодрил соратника:

– Видать, и вправду в лесу тропы быстрые. Как быстро добрались до окраины!

– Мы не могли за полночи пересечь лес, – раздраженно ответил Лют. – Леший, что ли, кругом обошел? Что делать, воевода?

Стрый пожал плечами, облитыми железными кольцами:

– В дома стучать, узнавать, где оказались. Только осторожно, чтоб не приняли за упырей – выковыривай потом от кольев занозы.

Савка вытянул вперед чуть дрожащий палец:

– Вон в том доме вроде свет горит.

Ждан потер синее горло, кивнул – горит.

– Двинулись потихоньку, – сказал Стрый.

Кони понуро тронулись с места: за ночь животные устали, страшный лес вымотал силы, ноги едва не подламывались, лишь Гором шел как ни в чем не бывало.

Из леса донесся протяжный вой. Лошади взвились на дыбы, испуганное ржание огласило деревню. Ждан кубарем скатился с седла, затылком больно шмякнулся – в ночном небе прибавилось звезд.

Буслай с руганью натянул поводья, утихомирил скотину. Мельком взглянул на спокойного Горома. Расспросить бы воеводу, где взял такое чудо, или оженить угольную громаду, может, приплод унаследует толику отцовской мощи. Правда, не мог вспомнить, чтобы Гором миловался с кобылами, будто и нет могучей стати.

Савка спрыгнул, помог Ждану подняться. Отроки не вернулись в седла и до дома шли пешком. Лют остановил коня возле гнутого плетня: свет луны превратил ветки в сплетенные кости, горшок на жерди – в череп. Пригляделся к закрытым ставням, и точно – щели сочились желтоватым светом.

Стрый оглядел близстоящие дома, сказал хмуро:

– Крепко спят. Каждую ночь, что ли, у них так воют?

Лют добавил воеводе в тон:

– Собак нет – странно.

Буслай соскочил на землю. Савка подошел, взял поводья. Гридень обратился к спешившемуся Люту:

– Как думаешь, что это в лесу выло?

– Не знаю. Неспроста выли, будто звали кого-то.

Буслай сдержал дрожь. Руки привычно сомкнулись на топорище.

– Кто в хату пойдет? – спросил он у Стрыя.

Воевода улыбнулся. Жутковато отразился от зубов лунный свет.

– Еще не догадался? – удивился Стрый деланно.

Гридень вполголоса ругнулся и выхватил топор.

– Савку возьми, а мы тут на всякий случай постоим, – добавил воевода.

Отрок поспешно кивнул. В свете луны лицо его было белее муки, булава в руке тряслась. Буслай взглядом велел держаться сзади и открыл калитку. Противный скрип петель хлестнул ночной воздух словно бичом. Гридень стиснул зубы, черные ругательства уткнулись в крепкий частокол и осыпались в горло.

Мелкими шагами Буслай пошел к крыльцу, Савка двигался на три шага позади. Его льняная голова постоянно вертелась, древко булавы жалобно скрипело под судорожным хватом пальцев.

– Чего таитесь? – громыхнул воевода. – Если есть кто живой, давно проснулся.

Буслай игнорировал оклик и пару раз ругнулся. Савка услышал ругань и покраснел так, что кончики ушей задымились.

Гридень подошел к крыльцу. Стена дома скрыла ночное светило, и в грянувшей темноте он едва отыскал дверь. В воздухе растаяли три стука. Буслай отступил, звеня кольчугой, расположил топор поперек груди, чтобы в случь чего…

Из-за двери раздался еле слышный голос:

– Входи, не заперто.

Буслай сглотнул ком, оглянулся на воеводу. Стрый насмешливо изломил бровь: мол, чего от меня хочешь? Да еще Лют, зараза, лыбится ехидно, его бы сюда… Савка глянул вопросительно.

– Держись сзади, – буркнул гридень.

Дверь со скрипом отворила нутро избы, освещенное лучинами: широкая лавка, рядом пустой стол, столешница покрыта многочисленными царапинами, по краю зарубки. Из правого угла на вход взглянуло устье печи, из вороха шкур и одеял наверху уставились глаза на бледном лице.

Буслай подозрительно уставился на худого хозяина избы. Да и как глядеть на гладко выбритого молодого человека? Хорошо хоть есть копна волос цвета потемневшей пшеницы, а то уличил бы ведьмака. Тот глянул насмешливо, взгляд ушел за спину Буслаю. Савка благовоспитанно поздоровался.

– И ты будь здрав, – кивнул хозяин.

Буслай, скрипя половицами, прошел в середину горницы. Оглядел углы, скривился при виде косм паутины.

– Запустил дом, хозяин.

Лежащий на печи молча кивнул. Буслай повертел в руках топор, опустил.

– Молчалив ты, – пробормотал гридень. – Он, – ткнул пальцем в сторону отрока, – зовет меня Буслаем, а я его – Савкой.

Хозяин разлепил бескровные губы:

– Меня Нежеланом кличут.

Гридень потоптался: захотелось сесть на лавку – нелепо стоять и вести беседу с лежачим. Но что-то его удержало. Савка почтительно молчал, ждал, что старший скажет. А Буслаю и сказать было нечего, брякнул невпопад:

– Чего не спишь, лучины палишь? Рарога, что ли, высиживаешь?

Савка представил, как по истечении девяти дней и ночей лопается яичная скорлупа и из-под… э-э… седалища мужика вырывается пламенная птица с хищным клювом, и усмехнулся. Лицо Нежелана осталось спокойным, глаза в свете лучины ярко блеснули. Улыбку отрока как ветром сдуло, и он невольно попятился.

Буслай взглядом успокоил Савку и обратился к Нежелану:

– Мы из леса вышли, не знаем, где оказались. Скажи, как называется деревня и где ближайший город?

Невозмутимое лицо исказилось удивлением. Нежелан приподнялся на локте:

– Из леса? Так вы не из Дубков?

– Каких еще Дубков?

Шкуры мягко зашуршали. Нежелан свесил босые ноги с печи, но спрыгнуть побоялся. Буслай напрягся, готовый к неожиданному.

– Как прошли через лес? – спросил Нежелан с жарким любопытством. – Туда почитай лет сто никто не ходил.

Буслай небрежно пожал плечами:

– Прошли, и все. Хоть нечисть пыталась пакостить, но не тронула, лишь ухала глумливо.

– С вами ведьмак?

Буслай чуть не выругался, но прикусил язык – не хватало, чтобы бранился при государыне-печи.

– Сказал бы тебе, да печь в избе, – процедил гридень. – Отродясь воины с ведьмаками не водились, наша защита – честная сталь, а не силы колдовские.

Нежелан промолчал, но огонек любопытства в его глазах разгорелся.

– А куда путь держали?

Савка ответил прежде, чем Буслай успел шикнуть:

– К князю Вышатичу.

Нежелан кивнул, и Буслай перевел дух: имя знакомо – значит, хотя бы в соседних землях находятся.

– До стольного града два дня пути.

Обманул вазила, подумал гридень. Напарил Люту, что будут через двое суток, а тут один день истратили на блуждание, осталось два.

– Спасибо, Нежелан, за ответ. Позволь заночевать, коней пристроить, а поутру мы тебя оставим.

Нежелан горько усмехнулся. Лицо приобрело такое выражение, что Буслай вскинул топор, а Савка – булаву.

– Теперь вижу, что вы чужеземцы. Но не злые, – усмехнулся хозяин.

– А ты кого ждал? – спросил Буслай настороженно. – Если не хочешь пускать ночевать, сделай милость, разбуди соседей, может, они дружелюбнее будут.

На лице Нежелана заиграла печальная улыбка.

– Не стоит, кольями забьют. Побоятся, что съедят, как других, – добавил он буднично.

Савка едва булаву не уронил – так колени задрожали. Буслай крепче стиснул топорище и процедил сквозь зубы:

– А кто людей ест, не ты? То-то у тебя свет горит.

Хозяин мотнул головой, спрыгнул с печи и босой прошлепал по половицам, скрипнул лавкой и локтями уткнулся в столешницу.

– Садитесь, гости нежданные.

Савка и Буслай осторожно присели на лавку. Нежелан повел речь:

– У нас люди стали пропадать по ночам. Вечером ляжет семья в полном сборе, а наутро одного недосчитаются. И ни звука, ни следа. Потом нашли разорванное пополам тело девочки. Взял страх. Коситься друг на друга начали, а староста смекнул, что упырь лютует.

Делать нечего – пошли на кладбище, взяли жеребенка. Ходили вокруг могил, ждали, что запрыгает коняга в стороны, заржет от страха, а мы эту могилку вскроем, вобьем кровопийце осиновый кол.

Савка спросил с затаенным дыханием:

– И что?

– А ничего. Ходит жеребенок спокойно, будто по заливному лугу, травинки с могил срывает, жрет.

Буслай спросил заинтересованно:

– А кто людей губит?

– Лет пять тому пришел к нам мужик с семьей да полгода назад обулся в плесницы. С той поры и стали пропадать люди, причем сперва из его семьи! Кто ж знал, что он колдун, а после смерти стал хлопотуном, по ночам сосет кровь, людьми живыми заедает. Когда вы пришли, подумал, что и мне выпал кон – вон как за стенами взвыло!

– Что ж ты, дурень, позвал, хотя думал на хлопотуна?! – изумился Буслай.

Нежелан усмехнулся горько. Тяжкий вздох качнул в углу космы паутины.

– Да чего от судьбы бежать? Из-за меня хлопотун пришел, так мне и ответ держать.

Буслай подумал, что не расслышал, и переспросил:

– Из-за тебя?

Нежелан кивнул:

– Да, соседи уже сняли обвязи боярышника на окнах и двери, чтоб меня сожрал и успокоился. Садитесь поудобнее, гости дорогие, сейчас расскажу. Времени хватит, пока хлопотун доест коней, а там, глядишь, успокоится, к нам ломиться не будет.

Буслай вскочил как ошпаренный:

– К Нию твои сказки! Там же…

Гридень заполошно взмахнул руками, как хозяйка на убежавшее молоко, и стремглав вылетел из дома. Хрустнула дверь, отлетела отброшенным щитом – Буслай прыжками помчался к соратникам.

После ярко освещенной комнаты он не сразу разглядел, что кони бросились врассыпную, а Ждана тащило по земле. Отрок напрасно пытался остановить обезумевшее животное, округу оглашало испуганное ржание. Лишь Гором стоял спокойно – Стрый в седле напряженно наблюдал схватку Люта с каким-то мужиком.

Супротивник появился из ниоткуда. Лют с воеводой и Жданом ожидали Буслая с отроком, уже забеспокоились: что так долго? Лошади первыми почуяли неладное, шарахнулись с диким ржанием, тут же объявился бледный как смерть мужик с рыжим пламенем в глазах.

Лют выхватил меч. Лезвие с костным стуком врубилось в руку мужика. Черные когти остановились в пяди от глаз. Гридень крякнул изумленно: отменная сталь увязла в мясе, хотя рука должна отлететь, как полено от удара колуном. Пахнуло гнилью.

Пришелец зашипел страшно и второй рукой нацелился в лицо. Лют, присев, выдернул меч из вязкой плоти, клинок со свистом подрубил мертвецкое колено. Мужик взвыл, взмахнул разорванными рукавами, и земля со стоном приняла его тело.

– Лют, берегись!

Гридень обернулся на крик Буслая и пропустил удар в грудь. Жалобно зазвенела кольчуга, ноги Люта без толку дернулись в воздухе, луна зависла перед глазами, в спину ударило.

Буслай мельком отметил, что Лют жив после падения, и перемахнул плетень. Топором вспорол ночной воздух – череп хлопотуна отозвался мерзким хрустом.

– Получай, тварь! – прошипел гридень с ненавистью.

Багрец в глазах мертвого колдуна притих, затем полыхнул ярче солнца. Буслай улетел дальше Люта, смахнув плетень. Горшок звонко разлетелся на мелкие черепки.

Хлопотун с топором в голове обратил взор на огромного воеводу. Стрый слез с коня, расправил могутные плечи. Оставив меч в ножнах, воевода молча смотрел на приближающегося колдуна.

Мертвец взвыл, черные когти нацелились в бороду могучана. Со злобным ржанием прыгнул конь и копытом, размером с блюдо, проломил мертвецу лобную кость. Хлопотун рухнул на землю и закрыл пылающие глаза.

Лют подковылял к трупу, с раскачки вытащил топор. Буслай поднялся, коснулся пальцами груди и охнул от боли, потом замер в удивлении – под подушечками были не железные кольца, а порванная рубаха.

Стрый бухнул обеспокоенно:

– Берегись, Лют, чую, тварь жива.

Гридень едва успел отскочить – колдун поднялся со злобным воем.

Буслай с холодком в груди наблюдал, как мертвец теснил соратника к ветхой телеге у колодезного сруба. Кулаки гридня впустую сжимали воздух.

Лют отступил на пару шагов, замелькал мечом и топором – в стороны полетели лохмотья одежы колдуна, отчего запах гнили усилился. Хлопотун завыл, от его глаз в ночном воздухе повисли красные полосы, когти со скрежетом сталкивались с лезвиями.

Лют ударил страшно, накрест, оружие завязло в руках мертвеца, будто в корне столетнего дуба. Гридень дернул оружие на себя, но вытащить не успел. Мертвец ударил его в живот коленом. От острой судороги Лют разжал пальцы и полетел: ноги оторвались от земли, в ушах засвистел ветер. Хлипкая телега без передних колес с хрустом разлетелась мелкой щепой, а гридень застыл на ее месте бесформенной грудой.

Буслай вскрикнул – ярая кровь бросилась в голову – и с голыми руками бросился на хлопотуна. Стрый запоздало крикнул, но предостережение Буслай услышал уже в воздухе. Земля приветила его жестко, в глазах закрутилось звездное небо вперемешку с травой, и вращение гридня остановила бревенчатая стена.

Хлопотун засмеялся жутко, и рана на его черепе с хрустом срослась. Уставился на воеводу, рявкнул:

– Съем!

Стрый громыхнул неприязненно:

– Не поймавши, лебедя кушаешь.

Мертвяк ответил загробным смехом и гнусно ухмыльнулся. Потом вырвал оружие из предплечий и довольно ловко им взмахнул. Стрый шагнул под удар, пальцами оплетя запястье колдуна, а второй рукой схватил топорище.

– Отдай, не твое, – произнес воевода буднично.

Топор и меч легко перекочевали к воеводе. Хлопотун взвыл и ударил испытанным приемом. Кольчуга на животе Стрыя звякнула, одновременно хрустнуло мертвецкое колено.

– Не шкодь! – произнес воевода ласково.

– Съем, съе-ем!!!

Воевода впечатал кулак в бледную челюсть, откуда полетели в траву осколки зубов. Колдун зашипел котом рассерженным и нацелился когтями в лицо. Воевода перехватил кисть одной рукой, а второй сломал черные ножи.

– А теперь – как ты.

Пинок подбросил мертвяка в воздух. Хлопотун промял землю, но ловко выскочил из ямы. Пламя в его глазах приутихло, на могучего смертного он глядел настороженно.

Буслай увидел, как шевельнулся Лют, и бросился на помощь. Хлопотун проводил глазами легкую добычу и синей лентой языка облизал губы. Но сперва надо было разделаться с великаном.

Лют с трудом, прижимая ладони к животу, поднялся. Буслай поддержал его заботливо.

– Что за напасть? – прохрипел Лют.

– Хозяин говорит, что хлопотун.

Лют, превозмогая боль, пошарил в разбитой телеге и выпрямился с обломком оси в руках:

– Стрый, это хлопотун.

Стрый молча пошел на колдуна. Тот, зачуяв неладное, метнулся в сторону. Уйти не дал железный хват пальцев на плече. Воевода отмахнулся от зажившей руки, поднял в воздух тело мертвяка, с хрустом сложил пополам – затылок уткнулся в пятки. Неприятно сломанное тело мелькнуло в воздухе и упало под ноги Люту. Гридень взмахнул тележной осью, и шея колдуна хрустнула.

Буслай посмотрел на сложенного хлопотуна, по сердцу царапнул страх.

– Он мертв? Дай-ка еще раз стукну.

Лют посмотрел в погасшие глаза мертвяка и покачал головой:

– Нельзя. От повторного удара оживет.

Буслай сплюнул:

– Вот гадость!

Стрый подошел вразвалочку, с усмешкой протянул меч и топор:

– Ваше?

Гридни, не поднимая глаз, забрали оружие. Воевода понимающе хохотнул. Стрый взглянул на освещенный проем двери с двумя фигурами:

– Савка, помоги Ждану лошадей поймать, пока его по кустам не затаскали.

Отрок на негнущихся ногах сбежал с крыльца, мельком глянул на хлопотуна – лицо стало белее снега. Ждан нашелся в кустах, руки его намертво вцепились в повод, рядом обеспокоенно фыркала лошадь. Савка поспешно перехватил узду – и в ухо лошадке полились ласковые слова.

Ждан шевельнулся в кустах и прохрипел измятым горлом:

– Спасибо, друг.

– Да ну тебя, – отмахнулся Савка. – С тобой ничё не стрясется, а бедная животина умом тронется. Хватит валяться, остальных коней ловить надо.

Ждан изможденно простонал.

Стрый оглянулся на гридней: ошеломлены – особенно Лют, бывалый боец – но постепенно отходят от схватки. Воевода повернулся к хозяину:

– Здрав будь, мил человек. Хватит на крыльце стоять, подойди, не обидим.

Нежелан робко подошел к воеводе. Оно понятно – головой едва до груди достает, а вширь раза в три у2же. Бросил взгляд на сложенного хлопотуна, передернул худыми плечами и сказал робко:

– Благодарствую, восторжествовала Правда. Хоть и запоздало.

– Что сами не побили? – спросил воевода хмуро. – Аль не знаете, как надо?

Нежелан вздохнул. В его глазах блеснуло лунное серебро.

– Знать-то знали, да как к нему подойти? Вон и твои могутные воины не сладили, куда уж простой деревенщине.

– Ладно, – буркнул Стрый благодушно, – пошли в хату, утром дела доделаем.

Витязей услал на помощь отрокам, а сам подхватил под мышку хлопотуна. Нежелан засеменил за ним к дому.