Читать книгу Война внутри - Алексей Иващенко - Страница 7

***

Белый потолок, белый свет. Сергей поднимает к глазам шершавую ладонь. Ладонь смотрится словно вырезанное изображение. Не сразу понятно, где он сейчас находится. Поворачивает голову, оглядывая помещение. Вся комната какая-то выхолощенная: кровать, тумба с аккуратной стопкой одноразовой одежды.

Всё.

Пустота и этот проницающий всюду белый свет. Видать, какое-то отделение клиники. Постепенно приходя в себя, Сергей понимает, что его таки вытянули. Чешет голову, ещё чувствуется ненормальная даже для его возраста слабость. А старик уже думал, что увидит фронт с той стороны. Интересно, ему уже можно вставать? С опаской прислушивается к своему организму. Ну если вытянули, то он сегодня уже и на пробежку сможет отправиться. Старик прекрасно знает, на каком уровне сейчас работают регенераторы. Приподнимается на кровати, вновь прислушивается к самочувствию. Встаёт, перебарывает небольшое головокружение и зачем-то перебирает пальцами ног. Их бегущая волна на секунду гипнотизирует его. Видимо, старик ещё не отошёл от лекарств. Одевается в тонкий тканепластик, скрывая изувеченные старостью и работой в ДНО недостатки пятого поколения. Простые белые штаны и такая же рубашка. Сергею его тело кажется тут кляксой темноты и хаоса.

Разъезжаются помеченные рамкой двери – биологическая синтетика открывает нечто похожее на геометрически правильный сфинктер. В комнату заходит молодая женщина. Из седьмых-восьмых.

– Сергей, здравствуйте. Меня зовут Надежда, я буду вашим персональным менеджером и просто другом в этом новом месте! Помогу освоиться, пройти все стандартные процедуры и, конечно, отвечу на все возникающие вопросы. – Делает грамотную паузу, давая старику осмыслить услышанное. – Сейчас вы находитесь на военной базе Авадон. У нас без излишеств, – обводит рукой вокруг, – зато очень комфортно и лучшие врачи. Уверена, вам у нас понравится! – Небольшой наклон головы и улыбка, претендующая на искренность. Или это Сергей недоверчивый? В любом случае старик пока решает помолчать. – Скажите, как вы себя чувствуете?

Сергей вновь инстинктивно прислушивается к своим ощущениям. К его удивлению, самочувствие улучшилось до превосходного. Он и не помнит, чтобы у него ничего не болело, не ныло или просто не давало о себе знать. Наверно, так было лет десять назад? Бросает взгляд на женщину сквозь лоскуты длинных волос. Видимо, та рассчитывала на подобное приятное удивление, хотя и ничем не выдаёт этого.

– Ну, здравствуйте, Надежда. Чёрт его знает, как я себя чувствую. – В момент чертыханья девушка немного кривится. – Вроде неплохо. Для инфаркта так вообще отлично. Видимо, вы не зря хвалите своих врачей.

– Сергей, давайте вы будете звать меня Надей. Не люблю «Надежда», мне кажется, что такое обращение меня старит. – Девушка одаривает старика непринуждённой улыбкой.

– Давайте, чего уж там. – Сергей всё осматривается, пытаясь найти хоть что-то, кроме женщины, за что можно было бы зацепиться взглядом. – И зачем я, древняя развалина, которая только что чуть не померла, понадобился вам на военной базе Авадон?

– Вы, Сергей, будете пилотом боевого гомункулуса, выполните свой воинский долг перед Отцом-Офицером и присягу перед Человечеством-Матерью.

– Хорошо хоть не супружеский долг. – Сергей с трудом вспоминает обязательные бумажки, которые заполнял перед демобилизацией много лет назад. В его годы никаких подобных белых комнат не было. Женщина легко смеётся, широко открывая рот с красивыми белыми зубами, высаженными под линейку генетиков. Старик ещё не решил, как к этой Наде относиться. – Отказаться, как я понимаю, нельзя?

– В принципе, такой вариант есть. Но это может повлечь негативный отзыв обо всей семье, кроме того, на них ляжет долг по оплате вашего лечения.

– У меня же медстраховка от ДНО ещё на несколько сотен лет вперёд, – парирует Сергей, а внутри у него вспыхивает бешенство на всё путающих бюрократов.

– К сожалению, случай у вас был нестандартный, вытащили, так сказать, с того света. Так что ни одна страховка ЭТО лечение не покрывает. Мы уже всё проверили – посылали запросы и созванивались с вашим руководством. – Надя поджимает губы, скорбно опускает края бровей и пожимает плечами.

– Ясно. – Сергей жуёт губу, хотя ему ничего не ясно. Он смотрит на терминал в руках женщины. – Неужели более молодых пилотов не нашлось? У вас там точно всё нормально с расчётами?

– Да, точно. Ошибки мы себе позволить не можем. Вы именно тот, кто нам нужен. Вот освоитесь и увидите: наше отделение отвечает именно за подобных пожилых людей. Вы не одиноки в своём удивлении. – Девушка улыбается.

– Приятно слышать. – В ответе Сергея звучит горечь. Расходы на свою семью он бы не перекинул ни за что, но это не главное. Куда важнее этот «негативный отзыв»! Старик просто не может поставить под удар карьеру сына, да и своих внуков, которым могут грозить издевательства. Старик чувствует немую ярость от загнанности в угол.

На какое-то время и девушка, и старик замолкают – видимо, Надя вновь даёт ему время на размышление.

– А мои родные – они знают, что со мной?

– К сожалению, подробная информация засекречена, но они осведомлены, что вы живы и будете какое-то время работать над своим здоровьем в правительственной организации.

– Что-то наподобие бессрочного дома престарелых?

– Не так грубо и не бессрочного, не переживайте. Но в целом – да.

– Я смогу с ними связаться?

– Думаю, что да, мы сможем это устроить, если всё будет хорошо. – Девушка немного склоняет голову на слове «хорошо». – Но не стоит торопиться.

– Ещё одно. Когда мне стало плохо, со мной был мальчуган. Я хотел бы, чтобы он знал о моём волшебном выздоровлении.

– Этого мы сделать не можем. Он не родственник, и никакой информации мы ему не предоставим. Извините.

– У ребёнка может возникнуть травма на этой почве!

– Я уверена, что с ним работают лучшие профессионалы. Кроме того, он из десятых. Так что всё будет хорошо.

– Вы все сдурели со своими профессионалами! Не думаю, что будет большая беда, если я скажу мальчику, что не откинул копыта!

Надя вновь виновато пожимает плечами.

– Извините, мои полномочия ограниченны. Я могу попробовать подать официальное прошение от вашего имени, но не обещаю, что оно что-то изменит.

– Подавайте своё бесполезное прошение, вдруг случится чудо, и оно дойдёт до той огромной задницы, которая заменяет голову всему нашему руководству. Может, тогда у него будет на одну туалетную бумажку больше.

– Хорошо, – невозмутимо соглашается девушка. – А теперь давайте согласуем время нашей следующей встречи. – Она смотрит на электронную таблицу на терминале. – Сейчас два часа двадцать минут. В шестнадцать тридцать я за вами зайду, и мы вместе пройдём стандартную регистрацию. Это, – она проводит рукой по кругу, не отрывая взгляда от прямоугольника с данными, – будет ваш жилой блок, пока вы не пройдёте первый этап подготовки. Номер блока – 121-З. В верхнем ящике тумбы находится портативный терминал с ограниченным набором функций. В нём есть план этого корпуса, пароль от номера, распорядок дня, все важные новости, доступ к некоторым сборникам информации и одобренному набору развлекательных каналов. На него же будут приходить все обновления, распорядок дня и так далее. Он удобен, крепится к корпусу, синхронизируется с чипом, так что повсюду носите его с собой.

В ящике вы найдёте бокс со специальными таблетками. Их вы также обязаны повсюду брать с собой и принимать согласно расписанию – одну утром, вторую перед сном. Это необходимо для вашего нормального самочувствия. Перебивание на станции связано с получением повышенной дозы пси-излучения. Препараты помогают выводить излишний фон, без них мы не гарантируем вам здоровье. Информация касательно приёма, дозировки и всего остального тоже есть в терминале. Каждое утро вам будут приносить сменный набор одежды, каждые семь дней – обновлять бокс с препаратами. Санитарный блок есть в каждом индивидуальном номере, и ещё один на каждый корпус для солдат, душевые там раздельные. В большом зале внизу есть терминал с двумя каналами – правительственным и спортивным, чтобы не было споров. Там же небольшой бар, расписание с ограничениями по алкоголю можно найти возле стойки. Большой тренажёрный зал с любыми видами снарядов возле плаца, рядом помещение с бассейном. Это если коротко. – Поднимает голову с длинными ухоженными волосами. – А сейчас я вынуждена уйти. Если ко мне больше нет никаких вопросов.

– Есть ещё один. Сколько я провалялся?

– Сегодня одиннадцатое мая. – Девушка улыбается. – Я могу идти?

– Да, конечно. – Сергей понимает, что провалялся в местном госпитале сорок дней. Ощущение такое, словно его перенесло во времени: он помнит комнату с мальчишкой – и вот он уже тут. А сколько всего произошло за этот месяц! Шок растекается по телу. Нужно побороть этот стресс, не хватало заработать ещё один инфаркт.

Неделя, неделя на Земле! А его внуки? Когда он сможет их увидеть? Широкие ладони с крупными венами трясутся, Сергей прижимает их к лицу. Из-за податливой старости хочется рыдать, но слёз нет. Сколько месяцев теперь должно пройти, чтобы он смог дотронутся, поговорить, увидеть вживую свою семью? И сколько лет у него вообще осталось? Безысходность сотрясает стариковские широкие плечи и открывает рот. Безголосо выдыхает.

– Ну и вляпался я, да? – спрашивает у воздуха. Сидит на своей белоснежной кровати, в ступоре уставившись в разгладившуюся поверхность дверей. Надо, нет, не так – он просто обязан что-то сделать! Сердце уже вновь предательски болит. Срочно отвлечь себя чем-то. Трясёт головой.

– К старости от одиночества приобретаешь дурацкую привычку – нести всякую чушь самому себе! – произносит старик. Встаёт, ноги надёжными столпами впиваются в пол. С полки, расположенной на идеальной высоте, достаёт бокс, нажимает на язычок автоматического замка. Набор из четырнадцати белых крестообразных пластинок в чёрной коробке на ремешке. Под крышкой краткая инструкция, визуализированная в небольшом комиксе из трёх схематичных рисунков. Человек нажимает на крестик в руке, человек прикладывает крестик к груди на две-три секунды, человек выбрасывает использованную пластинку в утилизатор.

Сергей берёт крест из бокса с нумерацией «11.05», рассматривает неведомый приятный материал. Нажимает, повторяя за человеком из инструкции. Крест надламывается, но ничего не происходит. Старик прикладывает препарат телу.

Теплота, смех, бегущий щенок, щемит грудь ожидание подарка на праздник, кто-то родной смеётся рядом… Ощущения, словно из детства, проносятся и оставляют после себя бодрую, полную сил расслабленность. Старику хочется смеяться от переполняющей его энергии. Сил так много, что он просто не способен вновь грустить. Сергею становится стыдно, но он ничего не может поделать. Старик с оттенком ярости выбрасывает скукожившийся кусок пористого нечто. Изнутри его гложет нетерпение. Что за безумные препараты? И Сергей решает пройтись по базе, осмотреться, сжечь ненормальную бодрость. У него ещё около двух часов, никаких противопоказаний не поступило, можно и прогуляться. Берёт свой новый терминал, отыскивает в нём ключ от комнатки, цепляет к поясу бокс с крестами и выходит в коридор. Мысли роятся в голове. Что с ним теперь будет? Когда ему дадут связаться с Женей и его семьёй? Как он может приблизить этот момент?

Ноги несут Сергея по коридору, а интуиция тянет его на улицу. Интересно, на этой базе вообще можно выходить? Надя говорила что-то про плац. Окружающая старика постройка всё больше напоминает некую идеальную больницу, даже воздух и температура внутри полностью сбалансированы. Иногда в коридорах попадается спешащий персонал в таком же белоснежном одноразовом одеянии, что и у него. Сотрудники проскальзывают мимо, никак не акцентируя внимания на старике. Интересно, насколько большой тут контингент? Периодически Сергей сверяется с картой на терминале.

Выход – толстые, совершенно непробиваемые прозрачные двери. Почему-то биологическая синтетика их не скрывает. Створки, наполовину разъехавшись, демонстрируют ухоженную зелёную траву вокруг дороги. Сергей выходит. На улице пасмурно и тепло – хоть какое-то отличие от белоснежных коридоров. Слегка оглядывается, замечает нескольких посторонних прохожих. Решает игнорировать их и сильно потягивается, широко расставив руки и демонстрируя всем невольным созерцателям живот. Ему до противного хорошо. Оставляет вход и отправляется по неведомой дорожке, прячет терминал – сейчас он не нужен.

Частые лавки, уединённо отгороженные друг от друга кустами или сочными деревьями. Впереди показываются ровные ряды елей. Сергей направляется к ним. «Всё устроится, – думает он. – Отслужу необходимый срок и вернусь, не я первый, не я последний. Но какая же наглость!» В старике вновь вскипает бешенство. Его выдернули из жизни, перевернули всё вверх дном!

Дорога заворачивает вдоль чёткой линии елей, ограждающих одну из ровных поверхностей тренировочной площадки. На площадке явно идёт тренировка. Сергей решает глянуть на скрытое за хвоей. Проход к деревьям не предусмотрен, но старик совершенно нахально прокладывает себе путь по тёмному газону, двигаясь между сочных колючек.

Сетка забора. На плацу ряд из тридцати троек – боевых распятий. Старик видел такие только по терминалу в социальных роликах, проплаченных правительством. Вид настоящих боевых костюмов электрическим током проносится в сознании. Война, такая далёкая в сводках новостей, встаёт у старика прямо перед глазами. Сергей понимает, что всё это время относился к ней как чему-то очень далёкому, словно её и не существовало. Реальность, пронзительная, словно смертельная болезнь, медленно-медленно высовывает голову из-под его кровати. Сергею просто необходимо ещё хоть раз увидеться с семьёй! И как же мало – этот раз. Нет, раза очень мало, несколько раз, может, пару дней. А может, хотя бы теоретически, после всего он сумеет видеться с ними намного чаще? Вдруг у него появятся какие-то привилегии? Сергею хочется умолять кого-то, но ему стыдно. Старик бесстрашно пробирается вдоль забора дальше. Ему просто необходимо увидеть происходящее ближе – в том, что там происходит, есть некая фатальная нотка, но и кроется надежда. Старик хочет увидеть всё, чтобы стать более готовым. Может, это его в итоге спасёт? Старик ловит себя на этих переживаниях и хочет откинуть их, как наивные, но эти эмоции не поддаются. Он просто обязан взглянуть!

На плацу командир роты что-то громко рассказывает перед сильными фигурками спецназначенцев. Есть обычные муравьи – рабочие, такие как Сергей. А есть – муравьи-солдаты. Отличие ребят на плацу от обывателей настолько же разительное. Все из последних поколений, все с полным набором модификаций. У Сергея в голове возникает голос из рекламы детского училища «Доспех», сравнивающий девятое поколение с модификациями и без: итоговая скорость принятия решения выше более чем в пять целых четыре десятых раза; скорость реакции выше на сорок процентов; полная тактическая подготовка, повышен угол обзора, увеличен коэффициент полезного действия мышц, особое внимание отдано связкам… Древние герои – Ахиллесы и Гераклы, обученные людьми охотиться на чудовищ.

Старик с волнением пытается оценить происходящее. Командир отдаёт приказ, и весь отряд синхронно бросается к боевым костюмам – двум с половиной метрам последних технологий. Чёрные раскрытые панцири на мощных ногах напоминают выпотрошенных ракообразных из доисторических эпох – пластины керамического баолита, нагромождённые одна поверх другой в местах сочленения, внутри требуха трубок и мягкие, явно биологические, внутренности. Тридцатьтройки стоят, широко расставив чехлы для рук с гвоздями контактов. Солдаты начинают стремительно упаковываться.

Сергей видит, как ближайший парень – ещё совсем мальчишка, лет восемнадцати, – просовывается в ложемент костюма. А вот и знаменитые стигматы. Вечно с ними проблемы – никак не могут зажить до конца. На запястьях и щиколотках виднеются немного приоткрытые щели. Парень с видом фанатика нанизывает намеченные раны на острые штыри контактов. Старику физически больно на это смотреть, по телу бежит мучительная волна эмпатии.

Манипула синхронно активирует ещё открытые распятия, все машины отступают правой, до этого сведённой вместе с левой ногой и лишь затем яростно захлопывают открытые пазы. Сергей ещё успевает уловить выражение боли на лице парнишки, перед тем как на «туловище» тридцатьроек наезжает знаменитый «клюв», заканчивая упаковку. Командир даёт команду «вольно». Его человеческая фигурка кажется миниатюрной перед этими биомеханическими монстрами. Костюмы расслабляются, кто-то переносит вес на одну из ног, кто-то рассматривает с шелестом разворачивающийся веер своей ладони. Командир ходит вдоль по-прежнему ровной шеренги и явно даёт наставления.

Сергей чувствует тревогу, внутренне содрогаясь от увиденного. В какой-то момент, словно щелчок, произошло невероятное кощунство. И старик не может понять, где именно он его просмотрел.

А манипула вновь выпрямляется по струнке, красиво разворачивается и направляется куда-то за прямоугольные коробки зданий. Сергей выбирается из елей, смотрит на терминал. Нужно скоротать ещё сорок минут перед отправкой обратно. Кажется, он уже успел запачкать свой сегодняшний наряд.

Старик шагает по петляющей дорожке. Посещает случайно найденную кабинку уличного туалета. Недавняя, скрывающаяся за соснами, военная реальность отходит на задний план, создаётся впечатление ровного, спокойного парка, какие бывают рядом с крупными больницами. Сергей минует девушек с терминалами на лавке. Видимо, кураторы, наподобие его Нади. Что-то излишне серьёзно обсуждают, им это явно не идёт.

Впереди, за забором и полосой сосен, правильные линии каких-то военных ангаров. Возле входа на новый участок, словно вышедшие из сказок исполины, два охранника в распятиях и с тяжёлыми плазмомётами Шестоковича. Сергей подбирается поближе, чтобы рассмотреть парней, но сохраняет такую дистанцию, которая не позволит с ним заговорить. Один из охранников приветливо поднимает ладонь, замечая рассматривающего его старика. Сергей кивает и оставляет облачённых в чёрное солдат и их пост. За эту ограду ему явно проход закрыт.

Старик бредёт дальше, вглубь местного лабиринта из елей.

Баскетбольная площадка, играют шесть парней. Старик останавливается, заворожённый скоростью и реакцией, – он не всегда может проследить за сменой ситуации и логикой принятых решений. Смотрится довольно красиво, так что, захваченный этим зрелищем, он упускает момент, когда наступает время возвращаться.

Обратный путь проходит впопыхах. Слегка потный, Сергей застаёт у входа в комнату уже ожидающую его Надю.

– Ну что, нашли дорогу домой? – спрашивает девушка, и в её голосе нет ни иронии, ни осуждения.

– Если бы не карта, – Сергей показывает на терминал, – я бы точно ещё гулял где-то по этажу ниже.

Надя отвечает молодой улыбкой.

– Что ж, хорошо. А теперь давайте посетим врачей и пройдём финальные стадии оформления.