Читать книгу Дачный сезон - Алексей Казарин - Страница 4

Тут я должен немного остановиться и рассказать на примере своей мамы о наших русских женщинах героинь, оказавшихся в эвакуации в Сибири.

Я смутно представляю, как маме было тяжело одной самой выстоять в эти трудные военные годы и растить пятеро детей. В начале войны наша семья была эвакуирована из Москвы. По рассказам мамы здесь ей в полную меру пришлось испытать и голод, и холод, бандитизм дезертиров. Самая же трудная проблема была с хлебом. Маме приходилась заниматься спекуляцией и за сотни верст по тайге, где пешком, где поездом на «кукушке» (узкоколейка) ездить из Кытлыма в Казань, где обменивала мыло на хлеб и обратно нести в рюкзаке тоже, чтобы сэкономить на хлеб. Особенно трудно было зимой. Уходила чуть свет и не всегда успевала возвратиться назад, а мы в это время грелись возле холодной печи (моя сестренка тогда подхватила воспаление легких, а позднее и порок сердца, всю жизнь от простуды у нее гноились уши, частично потеряла слух). Путь ее предстоял через какие-то татарские селения, запомнилось село или деревня по названию Шемордан в Башкортостане.. По карте сейчас определил только от этого промежуточного пункта расстояние до Казани 131 км. Поселок же Кытлым, где мы жили еще дальше, в соседней Свердловской области. Даже сейчас, по спутниковой карте все улицы непосредственно соприкасаются с таежным лесом. С благодарностью вспоминала она татар, которые всегда помогали ей, чем могли, приглашали в дом согреться, попить горячего чая, а иногда угощали горячей картошкой. Но это в дневное время. А однажды мама задержалась и пришла в какую-то деревню уже в темноте. Постучалась в окошке, но хозяйка побоялась открыть дверь из-за дезертиров. Взглядом показала на баню, мол, иди, ночуй в ней. Она зашла в баню, нащупала в темноте печь с лежанкой. Но едва легла на ней и протянула ноги, как вдруг что-то отдало по ее ступням. «Что это мешает? подумала она, нагнулась и нащупала чьи-то ноги. Оказалось рядом висит, покончившись с собой дезертир. Так и пролежала с ним всю ночь на печи: мертвого чего бояться?

На платформу «кукушки» (узкоколейный железнодорожный состав) вскакивали на ходу, благо она шла медленно. Как-то вместе с ней ехала пухлая румяная молодая татарочка с рюкзаком, тоже до Казани. Машинисты весело махали им рукой, предлагая перейти в кабину паровозика, мол, здесь теплее, зачем мерзнуть. Мама отказалась, а татарка согласилась. Однако на конечной остановке она уже не вышла… Мама предположила, что эту женщину сожгли в топке.

А еще, в тайге, когда она шла «с задания», на нее напали два дезертира, повалили на землю, стали отнимать рюкзак с хлебом, мама сопротивлялась что могла и кричала. По счастливой случайности на горизонте показалось двое: женщина провожала своего мужа, военнослужащего, на войну. Тот увидел это и выстрелил пистолетом в воздух, предупредив таким образом о стрельбе на поражение. Те и убежали.

И со зверями встречалась. Однажды уже близко к селению на ее тропе вдруг видит: сидит матерый волк. Что делать? В сторону с тропы не уйти по пояс глубокие сугробы. Решила идти на волка с криком, волк оскаливался, но не выдержал и спрыгнул с тропы. Едва она поравнялась с ним, и уже не глядя (опытные сибиряки предупреждали, что нельзя оглядываться, иначе волк сразу погонится за человеком), заорала благим голосом, и бежала так до самой деревне. По всей видимости, зверь этот был сытым и все-таки не тронул ее. Но возможно, он не захотел напасть на свою жертву один. Известно: по одиночке волки нападают на человека реже.

А еще был случай во время сильной метели вблизи ничего не видно, и она уже на подходе к селу, едва выбравшись из под мглы, заблудилась, попав на кладбище и долго не могла выйти из него.

Вот такая жизнь была у мамы во время эвакуации все военные годы, в то время как у папки были романы. На стороне у него в то время появились еще несколько детей. Двоих видел позже, а сколько у него еще было не знаю. Конечно, ему можно было этим заниматься: служил при штабе политработником…

Помогло ли письмо военкома, не известно? Но вскоре мы уже ехали всей семьей в Австрию, где отцу надо было продолжать службу.