Читать книгу Стройотряд - Алексей Макаров - Страница 6

Грузовик тут же тронулся и через задний борт, не прикрытый брезентом, Ленька видел, как исчезают городские домики и чахлая растительность вдоль дороги. Постепенно стали появляться березовые рощи с редкими соснами, которые, как бы показывали, что они уже покинули человеческое жилье и въехали в тайгу.

Воспоминаний о прошлой поездке в Золотую Гору у Леньки не возникало, и он молча сидел на бортовой скамейке, крепко вцепившись в борт машины, наблюдая за остающейся сзади извилистой дорòгой и густым лесом по краям от нее.

Порой машину подбрасывало на ухабах, так что приходилось постоянно амортизировать ногами, чтобы не отбить себе зад об деревянную скамейку. Эти прыжки на скамейке мужики воспринимали недовольно, иной раз и с матами, на которые Ленька уже не обращал внимания. Здесь, почти все так говорили, поэтому для него было не новостью, что, порой, из десяти сказанных слов, только пара, а то и тройка были сказаны по-русски.

Мужики периодически то начинали разговоры, то ехали молча и Ленька не лез к ним со своими россказнями, а также ехал молча, таращась, на остающуюся сзади, дорогу.

Далеко за полдень грузовик наконец-то въехал на прииск Золотая Гора и остановился перед большим деревянным домом.

То, что это была контора прииска, можно было понять по красному флагу над крыльцом и большой табличке слева от двери, говорящих о том, что здесь находится начальство.

Остановившись перед конторой, шофер посигналил и через пару минут из дверей вывалился громадный небритый мужик. Видать, он был здорово под мухой и сильно на что-то зол.

Как потом оказалось, что это был директор прииска – высокий, бородатый и горластый мужик.

Его голос, как раскаты грома, моментально нарушил первозданную тишину, царившую на улице прииска:

– Ну, и где этот папенькин сынок? – чуть ли не орал он. – А ну, быстро его ко мне. Я тебе покажу, как надо матушку уважать! Ты у меня узнаешь, как мать ценить! – а дальше шел набор слов, которые уточняли именно как, этот маменькин сынок должен уважать мать, из которых едва можно было выбрать хоть пару слов, близких к русскому языку.

– Вот это да! – опять пронеслась мысль в Ленькиной голове. – И тут уже все про всё знают! Что будет…?

Выпрыгнув из кузова грузовика, Ленька вскинув рюкзак на плечо, подошел к недовольному директору.

– Здравствуйте, – посмотрев тому в глаза, попытался он начать беседу. – Я Макаров….

Но не тут-то было. Ни о какой беседе тут и речи не могло быть.

Директор уставился на него красными выпученными глазами и чуть ли не проорал:

– Да знаем мы, что ты Макаров! Чего застыл тут столбом! – и, махнув рукой на вход в дом, скомандовал. – Иди! Или тебе особое приглашение надо?

Обходя директора за полметра, Ленька учуял стойкий запах спиртного перегара, исходящего от того, но осторожно обогнув препятствие, проскользнул в открытую дверь.

В комнате, в которой он оказался, хоть и были открыты все окна, но из-за полумрака и густого облака сизого табачного дыма, Ленька с трудом разглядел несколько человек, сидящих за столом.

От такого смрада, стоящего в помещении, он даже закашлялся, чем вызвал смешок у кого-то из сидящих.

– Ты смотри-ка, какой неженка к нам заявился, – раздался чей-то скептичный голос, на что кто-то из сидящие негромко хмыкнул.

Когда глаза немного привыкли к полумраку, то Ленька рассмотрел, что за длинным дощатым столом, сидело несколько мужиков, которые с неподдельным интересом разглядывали его.

Кто из них, кто? Он понятия не имел. Да Леньке они были все до одного места. Его интересовал единственный вопрос. Чем же всё это закончится? Почему-то серьезность всей ситуации, в которую он попал, до него ещё не доходила. Ему казалось, что все это происходит не с ним, а в каком-то кино, которое он наблюдает со стороны.

А закончилось всё это очень просто и быстро. Бородатый директор, сев во главе стола, проорал:

– Зиновий! Вот тебе пополнение для твоего отряда, – этот крик был обращен к одному из сидящих за столом. Им оказался молодой парень в стройотрядовской зеленой форме и с несколькими значками на груди.

Зиновий тоже с интересом смотрел на Леньку.

От крика бородатого, у него на лице не произошло никаких изменений. Наверное, это было постоянное состояние бородатого, к которому все здесь давно уже привыкли.

У Зиновия же только взгляд заострился на Леньке. Он встал из-за стола и, подойдя к нему, хлопнул по плечу, спокойно сказав:

– Пошли в барак. Я покажу тебе твое место, – и, уверенный в том, что Ленька безоговорочно последует за ним, пошел на выход из комнаты.

А что оставалось делать? И Ленька, подхватив рюкзак, тут же последовал за ним.

Не успели они выйти, как в правлении снова раздавались громогласные вопли бородатого. Чувствовалось, что он в серьёз долбал своих подчинённых.

Выйдя из правления, Зиновий немного подождал Леньку, пока тот с ним не поравняется, и начал разговор:

– Ты знаешь, куда ты приехал? – как бы безразлично начал он.

– Знаю. В стройотряд, – уверенно подтвердил Ленька.

– А что этот стройотряд от мединститута, знаешь? – продолжал Зиновий.

– Знаю, – так же подтвердил Ленька, без всяких объяснений, что об этом он узнал только от папы два дня назад.

– И я буду твоим командиром, – Зиновий закончил фразу, со значением посмотрев на Леньку.

– Да, понял я, понял, – Леньку эта важность Зиновия начала уже раздражать.

– А так как ты все это понял, то уясни себе одно, что ты будешь работать вместе с нами и наравне со всеми нами. И поблажек я тебе никаких делать не буду, а буду только от тебя требовать работы и только работы, – а потом он остановился и добавил. – А так как ты папенькин сыночек, то и спрос с тебя будет двойной, – он прямо, без стеснения, смотрел Леньке в глаза. – Потому что – я здесь командир. Я здесь твой начальник и ты обязан мне подчиняться.

Сделав такую вводную, Зиновий пошел дальше, продолжая свою мысль, из которой Ленька понял, что Зиновий бог и царь над всеми в отряде. А директор прииска, т.е. бородатый – бог над ним. Над Зиновием. До начальства далеко, а правда всегда у Зиновия в руках. Поэтому не рыпаться, приказы не обсуждать, а подчиняться им и, перефразируя Ленина добавил:

– Работать, работать и только работать. А еду и кров я тебе обеспечу. Расчёт будет по окончанию работ.

Из дальнейшего инструктажа выяснилось, что отряд строит гараж, детский сад, столовую и остальное, что потребует директор. Рабочий день от подъёма да заката. А так как здесь север, то подъём и закат будет делать он сам, Зиновий.

Они дошли до барака и, войдя в него, Зиновий указал на одну из свободных коек со свернутым на ней матрасом:

– Эта будет твоей, – а потом, выглянув из дверей на улицу, крикнул. – Зина!

– Чего тебе? – откуда-то издалека послышался девичий крик.

– Иди сюда! – так же громко позвал он невидимую Зину.

Вскоре в барак вошла красивая, стройная девушка в белом переднике и с таким же платком на голове.

– Чего тебе? – вопросительно посмотрела она на Зиновия, только искоса взглянув на Леньку.

– Он будет здесь спать, – указал Зиновий пальцем на пустую койку. – Принеси ему белье.

– Сейчас, – Зина дернула плечом и, резко развернувшись, вышла из барака.

– Ладно, – осмотрев барак и заглянув под все койки, произнес Зиновий. – Ты тут устраивайся, а я пойду, посмотрю, как там парни работают, – и вышел из барака.

Ленька огляделся. Куда же это его занесло? Но, пока ничего особенного не увидел.

Здесь, как и во всех общежитиях были установлены кровати с панцирными сетками. В комнате, где находился Ленька, стояло с десяток аккуратно заправленных коек. Но его удивил порядок, который был в комнате.

Полы подметены, нигде ничего лишнего не валялось, и нигде ничего не было разбросано. Кровати аккуратно застелены одеялами. В изголовьях под ними на каждой кровати была подушка.

Роба и дождевики вывешены на общей вешалке, прибитой к стене, а личные вещи в рюкзаках лежали под кроватями.

Порядок в бараке Леньке понравился. Он чем-то отдаленно напоминал ему его кубрик в училище, к которому он уже привык за последний год обучения.

Развернув матрас на кровати, на которую указал ему Зиновий, он уселся в ожидании Зины.

Вскоре она появилась со стопкой постельного белья в руках.

– На, вот тебе белье. Стелись сейчас, если хочешь, – протянула она Леньке белье. – Тут две простыни, наволочка и полотенце, – начала пояснять она. – Меняем белье раз в неделю. Так что смотри, здорово не пачкай его. Нас тут девчонок четверо всего. За всем и так не успеваем следить. Так будь аккуратен, пожалуйста, – мягко добавила она, пристально посмотрев Леньке в глаза.

– Спасибо, – неуклюже, от такого внимания к своей персоне, поблагодарил ее Ленька, принимая белье. – Не переживай. К порядку я приучен. Нас в училище его научили соблюдать, – улыбнувшись, он также откровенно посмотрел на Зину.

– Где это там у вас? – не поняла она.

– В Мурманске, – гордо произнес Ленька.

– Там что, тоже военные училища есть? – удивленно посмотрела Зина на Леньку.

– Нет, не военное, – поправил ее Ленька, – а мореходное.

– Как мореходное? – не поняла Зина. – Ты что, на моряка учишься?

– На них не учатся, – поправил ее Ленька, – а ими становятся. А я на механика учусь.

– А-а, – на механика, – разочарованно протянула Зина, – а я-то думала….

– Чего ты думала? – не понял ее разочарования Ленька.

– Ничего не думала, – сама себя прервала Зина и переключилась на другую тему. – Ты кушать-то будешь? Небось, с утра ничего и не ел.

– Точно, не ел, – подтвердил Ленька. – Только пару пирожков утром умял.

– Ну, тогда давай, – доброжелательно продолжила она, – пошли. Я тебя покормлю.

От такого предложения было грех отказываться и Ленька, оставив стопку с бельем на койке, сразу же двинулся за Зиной.

Зина его ждать не стала, а направилась к соседнему домику, в котором, по всей вероятности, и находилась кухня со столовой.

Войдя в домик за Зиной, Ленька огляделся. Это была большая комната с двумя длинными дощатыми столами, и с такими же длинными скамейками по обе стороны от них. В конце комнаты находился стол с чистой посудой и плита, на которой сейчас стояло несколько больших кастрюль.

Зина у плиты была не одна. Рядом с ней стояло еще две девушки, которые с интересом разглядывали Леньку.

Одна из них, высокая блондинка после минутной паузы тут же спросила:

– Тебя как зовут то?

– Леонидом меня зовут, – буркнул Ленька, невольно оробевший от таких откровенных девичьих взглядов.

Что-то он отвык от женского внимания за последний год. Там, в училище, если в столовой и были женщины, то это были дородные тетеньки, которые на курсантов вообще не обращали внимания. Для них это были объекты, которым надо было раздать приготовленное варево и проследить, чтобы эти шустрики за собой наводили порядок, да чтобы первокурсники, у которых были вечно голодные взгляды, чего-нибудь ненароком не стащили. А когда, иногда по воскресеньям, в училище устраивались вечера с танцами, то на них, первокурсников, девчонки вообще никакого внимания не обращали. Они больше были увлечены старшекурсникам. Поэтому от таких взглядов, которыми на него смотрели три симпатичные девушки, ему сделалось как-то неловко.

– И откуда ты приехал? – блондинка беззастенчиво продолжила расспросы.

– Из Свободного я приехал, – что-то Леньке расхотелось откровенничать, думая, что таким образом, он избавится от дальнейших расспросов.

Но не тут-то было, вопросы сыпались с прежней скоростью.

– А почему Зинка говорит, что ты из Мурманска? – блондинка в деланном недоумении приподняла брови.

– А потому что я там учусь, – пояснил Ленька в изумлении подняв брови.

На этот раз Ленька был действительно удивлен. Когда это шустрая Зинка успела выдать подругам такую информацию? Ведь после ее прихода на кухню прошло не больше пяти минут.

– Ну, Зина! – удивленно подумал Ленька. – Вот это информатор! В ЧК бы тебя.

– Да ты не переживай особо, – успокоила его блондинка. – У нас тут о тебе уже второй день всякие разговоры идут.

– Какие разговоры? – насторожился Ленька.

– Да, всякие, – махнула рукой блондинка и, отвернувшись к плите, принялась помешивать что-то в одной из кастрюль.

– А что именно? – настаивал на ответе Ленька.

– А тебе оно надо? – повернулась блондинка к Леньке. – Ты чё пришел? Отношения выяснять или кушать?

– Конечно, кушать, – Леньке не надо было ничего преувеличивать. Он действительно был голоден, ведь с самого утра он даже и попить толком нигде не смог.

– Вот и садись, – она указала на один из столов, – я тебе сейчас положу. Хоть немного поешь. А то видишь, какие у него глазюки голодные, – она со смехом посмотрела на своих подруг.

Ленька послушно сел за стол, который был ближе к плите и послушно принялся ждать, когда девчонки его накормят.

Блондинка поставила перед ним железную миску с кашей и присела на скамейку, что была по другую сторону стола.

– Ты не обижайся, что я на тебя навалилась со всякой глупостью. Но нам же, – она обвела взглядом своих подруг, – интересно знать, кто это к нам приехал, – потом еще раз показав на своих подруг продолжила. – Это Зина. Ты ее уже знаешь. Это Катя, – она показала на стройную брюнетку. – Ленка где-то сейчас порядок наводит. А я – Таня. Все мы из мединститута. Закончили первый курс, и вот сейчас все мы в стройотряде, – мило улыбнулась она. – Парни работают на стройке, а мы тут – на кухне. Так что, тут у нас никаких секретов нет.

Ленька, несмотря на Танины разговоры, уминал кашу, которая была сделана с тушенкой и после утренних пирожков и голодного дня, была просто изумительна на вкус.

Еда, девчонки, откровения Тани произвели должный эффект. Он расслабился и тоже разоткровенничался:

– А я – Леня, – еще раз представился он. – Учусь в Мурманской мореходке, тоже закончил первый курс, и сейчас нахожусь в отпуске. Вот, приехал к родителям. Сам я из Свободного. Там закончил школу в прошлом году.

– А чего это тебя к нам-то занесло? – прервала его излияния Таня.

Леньку уже в своей откровенности невозможно было остановить, и он в таком же духе продолжил:

– Приехал домой, загулял с друзьями, мама от этого сильно расстроилась, пожаловалась папе, вот он и решил меня от моих корешей сюда отправить.

– Маму он, значит, расстроил, – девчонки разом прыснули. – Ты посмотри на этого нехорошего непослушного мальчика, – они от души, заразительно рассмеялись над Ленькой.

Тому стало обидно от такого отношения к своему рассказу, но более обидным было то, что он в состоянии своей откровенности не выбирал выражений и ляпнул первое, что пришло ему на ум. Конечно, это было лишнее, что он вплел сюда маму, но что уж тут поделаешь. Слово не воробей, его не поймаешь.

Он насуплено сидел перед пустой чашкой и уже не знал, что сказать развеселившимся девчонкам, когда к нему подошла Катя и поставила перед ним полную кружку компота.

Это как-то сгладило обстановку и Ленька, отхлебнув из кружки, по-прежнему смотрел на веселящихся девчонок, ожидая от них очередной провокации.

– Ты не обижайся на нас, – успокоила его Катя. – Весело тут у нас. Унывать здесь не приходится. Иной раз так напашешься, что только бы до кровати добраться. Да и парням не легче. Завтра все сам увидишь.

Ее слова как-то разрядили обстановку. Девчонки перестали смеяться, сели за стол, и уже мирно продолжили беседу об учебе, о трудностях, которые пришлось всем пережить в этот первый год обучения. Обо всем том, что тревожило и Леньку, и этих смешливых девчонок.

Леньке с трудом представлялось, что эти хохотушки, когда-то станут врачами, будут лечить людей, а он сам тоже когда-то пойдет в море, хотя рассказывал он об этом вполне серьезно.

На что Катя, как-то задумчиво произнесла:

– Хорошо, наверное, быть женой моряка. Постоянные разлуки и встречи. И, если это и в самом деле любовь, то она при каждой встрече будет вновь и вновь разгораться с прежней силой.

– Да брось, ты, – перебила ее Таня. – Что ты знаешь о разлуках? Я, вот когда своего Сашку несколько дней не вижу, то вся от тоски не нахожу себе места. А тут месяцами быть одной…. Я даже и не представляю, как это может быть.

Ленька об этой стороне морской жизни никогда не думал, поэтому он задумался над словами девчонок. Точно. А как же это будет на самом деле? Сейчас он это даже и не представлял.

За столом воцарилась тишина, которая через некоторое время была прервана приближающимися голосами парней.

Катя встала из-за стола и, посмотрев в окно, обернулась к девчонкам.

– Хватит, девоньки, болтать. Сейчас работяги наши придут. Кормить их готовьтесь.

Девчонки поднялись из-за стола и начали их накрывать, а Ленька, поблагодарив за еду, пошел к бараку.

Зайдя в барак, он увидел несколько вернувшихся с работы озадаченных и возбужденных парней.

– Здрасьте, – негромко поздоровался он, но никто не ответил на его приветствие.

Все чего-то суетились. Началась беготня. Кто-то переодевался, кто-то побежал мыться и на Леньку никто не обращал внимания.

Видя, что он никому тут не интересен, он прошел в угол, где была его койка, и наклонился над нею, чтобы расстелить бельё.

Но, не тут-то было. Неожиданным легким боковым толчком в плечо он был свален на койку.

От такого удара Ленька, потеряв равновесие, чуть ли не упал на кровать, но, оттолкнувшись от нее обеими руками, обернулся, чтобы посмотреть на обидчика и увидел своего одноклассника, Черпака.

Черпак был выше Леньки, шире в плечах и его удары иногда причиняли ему много неудобств на ринге. Но сейчас этот удар был сделан не сильно, по-дружески, лишь только для того, чтобы Ленька потерял равновесие.

Он, как и прежде, стоял перед Ленькой довольный и улыбающийся, что подловил его и на этот раз. Они в школе учились в одном классе и занимались в одной секции.

– Чего это ты, Лёнь, к нам пожаловал? Или натворил чего? – вместо приветствия задал он вопрос, а потом, протянув Леньке руку, крепко сжал ее и, притянув к себе, обнял, похлопав по плечу.

А что было отвечать, когда и так, наверное, все здесь уже знали о причине Ленькиного появления, потому что с интересом смотрели на встречу двух друзей и прислушивались к их разговору, немного притихнув.

– Да, достал я маманю своими загулами, – начал рассказывать Ленька после того, как Черпак выпустил его. – Вот она и пожаловалась папе. А у того, ты же сам знаешь, разговор короткий. Труд из обезьяны сделал человека, как он говорит, вот ты и докажи, что ты человек. Теперь придётся мне это доказывать здесь, – невесело закончил он.

– Да не бзди ты горохом, у нас тут всё нормально, – с чувством превосходства начал Черпак. – Директор – злодей, но мужик справедливый. Если план выполняем, то он к нам не лезет. Зиновий тоже ничего. Бывший десантник. Он за всё перед директором в ответе. Поэтому и долбает он нас по полной схеме. Наряды закрывают по-справедливому. Кормят на убой. Комары и мошкá жрут по серьёзному. Вот от них, уж точно, никуда не денешься, – рассмеялся он. – Главное не сачкуй и все будет нормально.

Видя, что им не дадут спокойно поговорить, они вышли на улицу, чтобы продолжить беседу.

Черпак предложил пройтись на стройку, где они только что закончили работу.

На пороге кухни стояла Зина и смотрела в след удаляющимся парням.

– Саша! А ты что? Кушать позже будешь? – громко крикнула она.

– Потом! – Черпак махнул Зине рукой и, обернувшись к Леньке, удивленно вымолвил. – Чё это с Зинкой случилось? Никогда она раньше меня не звала по имени, – а потом хитро ухмыльнулся. – Кажись, она положила на тебя глаз. Мы тут только как к ней не подкатывали – ни в какую. И в институте тоже. Ни с кем она не водится из парней. Всё только учёба, да учёба, – а потом он настороженно предупредил. – Смотри, сам Зиновий за ней ухлёстывает. Но ничего у него из этого пока не получается, несмотря на его авторитет, – тут он вновь рассмеялся.

Так болтая, они приближались к стройке, когда у барака раздались какие-то крики. Прислушавшись, парни поняли, что их зовут обратно.

– Что за ерунда? – недовольно бурчал Черпак. – Не дают рабочему человеку и минуты покоя. Вечно им что-то надо.

Когда они подошли к бараку, то там уже стоял Зиновий, что-то объясняя окружившим его ребятам:

– Завтра директор дает всем бойцам выходной, – ребята удовлетворенно загудели, но Зиновий, повысив голос, продолжал. – Это он делает нам только из-за того, что мы студенты мединститута, – тут же добавив, – но отработать его придётся позднее.

– Чего это вдруг такая щедрость? – выкрикнул широкоплечий высокий парень.

– А ты что, не видел, что ли, что позавчера из тайги старатели вернулись? – повернулся к нему Зиновий.

– Видел, конечно, – ответил он Зиновию. – Они в своем бараке, – он указал на соседний длинный дом, – уже который день своё возвращение празднуют.

– Вот, вот, – подтвердил его слова Зиновий. – Они скупили почти всю водку в магазине, и один из них дуба дал.

– Чё? Помер что ли? – не понял кто-то из толпы.

– Во, во, – продолжил Зиновий. – Конкретного дуба. А сейчас приехал следователь с патологоанатомом, и они собираются делать вскрытие этого старателя.

– Ну и пусть делают, – это уже возмущенно встрял в разговор Черпак.

– Не может один патологоанатом с этим справится. Просил он нас помочь ему с вскрытием, – Зиновий осмотрел лица ребят. – Да и мы не забудем, как это все делается, – добавил он для ясности.

Кое-кто был недоволен полученной новостью, но в основном ребята были рады, что завтра будет выходной, что еще раз подтвердил Зиновий:

– Поэтому на завтра рабочий день отменяется. Будем помогать следствию.

Ленька посмотрел на недовольно бубнящего Черпака:

– Насмотрелся я на этих жмуриков. В институте что ни день, то труп. То вскрывай их, то зашивай. Теперь от них и тут нет покоя.

Но ребята, в основном, были готовы помочь, объясняя это еще и тем, что уж очень у них напряженный график работы и надо бы сделать небольшой перерыв. Ведь после приезда на прииск у них еще не было ни одного выходного дня. Работали даже по субботам и воскресеньям. Поэтому, с общего согласия, решено было назавтра устроить выходной день.

С этим все и разошлись, а Ленька с Черпаком пошли в столовую, где незаметно, за разговором, проглотили ужин и решили прогуляться по прииску, хотя на улицах было уже темно.

Ленька многого не узнавал на прииске, так разрослась Золотая Гора за эти прошедшие два года.

То тут, то там было много новых построек.

Черпак пояснил, что это новые дома жителей прииска Комсомольский, где уже ведется вскрытие почвы для будущей разработки золота.

Когда совсем стемнело, они вернулись к бараку, прошли на кухню и еще раз попросили девчонок, чтобы они хоть что-то дали им перекусить перед сном.

Черпак первым сунулся на кухню, но сразу же получил отказ от Зины, но увидев Леньку, та изменила свое решение и навалила им по целой миске макарон по-флотски.

Ленька с Черпаком, перекидываясь шутками с Зиной, быстро уничтожили содержимое мисок, и вернулись в барак, где уже был погашен свет, и большинство ребят спали. Они осторожно прокрались к своим койкам и последовали примеру большинства трудяг.

Утром Зиновий, громким криком «ПОДЪЕМ» поднял весь барак, а Ленька непроизвольно подпрыгнул на койке, готовый по привычке от такой команды, начать одеваться. Недаром прошли тренировки старшины их группы Преснова.

Недовольные студенты неохотно покидали койки с ворчанием, но все-таки вразброд шли к умывальнику, расположенному недалеко от барака.

Вода была очень холодная, но Черпак с присущей ему веселостью, все равно брызнул ею на Леньку. Тот тоже не остался в долгу, и они со смехом, обрызгав друг друга, закончили утренний туалет.

Вернувшись в барак и вытершись вафельными полотенцами, они пошли к кухне, где девчонки уже приготовили гречневую кашу с тушенкой и крепким чаем.

После завтрака Зиновий объявил, что через час все должны собраться у здания правления, где их будет ждать патологоанатомом.

Леньке это было даже интересно. Первые дни в тайге и всё начинается с приключений. Черпак познакомил Леньку с парнями из отряда, которые стояли в стороне от входа в правление. Почти все ребята курили. Без сигарет были только Ленька и Черпак.

Девчонки стояли немного поодаль и о чём-то шептались, но дыма от сигарет из их кружка не исходило.

Вскоре подъехал грузовик с трупом, и Зиновий скомандовал занести труп в правление. Парни, подхватив носилки, погрузили в них труп и занесли внутрь, а за ними следом туда вошли и все остальные ребята.

Труп лежал на столе, покрытым какой-то рогожей. В комнате, несмотря на открытые окна, было душно и Ленька ощутил непонятный, приторный запах. Студенты, не обращая внимания на труп, стояли полукругом у стола, потихоньку переговаривались между собой.

Из соседней комнаты вышел невысокий мужичок в белом халате и, остановившись у трупа, спросил:

– Ну что, ребятки? Приступим? – но в ответ была только тишина.

Мужичок посмотрел на Зиновия и обратился к нему:

– Мне нужно два помощника, – Зиновий с готовностью кивнул ему, – один будет мне помогать, а другой записывать, что я надиктую.

– Кто писать будет? – Зиновий оглядел, застывших в молчании студентов.

Видя, что добровольцев он не найдет, он решил:

– Я буду ассистентом, а Катя будет писать.

– А чего это сразу я? – тут же возникла Катя.

– А у тебя самые лучшие конспекты и самый лучший почерк в нашей группе, – посмотрел на нее Зиновий, – поэтому ты и писать будешь, – подвел он итог своим словам, чем вызвал со стороны студентов одобрительные голоса.

– Правильно! – негромко подтвердил кто-то. – Я сам у нее не раз лекции передирал.

– Ладно уж, – недовольно согласилась Катя. – Где тетрадь?

– Да вот она, – протянул ей тетрадь патологоанатом.

Катя устроилась рядом с ним за небольшим столиком, а Зиновий, надев перчатки и белый халат, встал рядом с врачом.

Леньке стало немного жутковато, когда мужичок в белом халате, взяв в руки скальпель, провел им по человеческому телу.

Он сжался от того, что никак не мог поверить, что вот так можно просто взять и разрезать человеческое тело. Корову, свинью – можно. Ведь это животные. Их много раз разделывали у него на глазах, а когда Ленька повзрослел, то он и сам участвовал в разделке туш. А вот так, чтобы человека разделать…. У него в голове не укладывалось, как же это всё может произойти.

А произошло это всё очень просто, обыденно. Скальпель врача прошёлся от подбородка трупа до его лобка. По помещению разнёсся обычный утробный запах внутренностей животного. Патологоанатом подрезал связки у горла и ещё где-то что-то внутри и вынул из человеческого тела, как обычный забойщик скота, горло с языком и лёгкими и поднял их над тазом.

Ленька стоял сзади, за всеми ребятами, и только между голов впередистоящих мог видеть, что врач доставал из тела.

– А этот человек при своей жизни очень много курил, – услышал Ленька его голос и, с интересом приподнявшись на цыпочки, старался рассмотреть, почему это так решил патологоанатом

И, на самом деле, он увидел в руках врача нечто странное.

Когда разделывали свинью или быка, то лёгкие у животного были нежно розового цвета. Здесь же в руках врача был какой-то осклизлый буро-коричневый кусок. Он с трудом напоминал лёгкие только что вынутые из человеческого тела. Скорее всего, это было больше похоже на залежалый и заветренный кусок несвежего мяса. Сверху лёгкие были темно коричневые, покрытые слизью, а к низу коричневый оттенок переходил в более светлые тона. И, наконец, где-то в самом низу легких, просматривалась небольшая розоватость.

– Он был заядлым курильщиком, – продолжал врач. – Через десяток лет, а то и раньше, у него бы были проблемы с лёгкими, и он бы всё равно умер от этого, но уже в мучениях. Так что, будем справедливыми, – патологоанатом, подняв глаза осмотрел студентов, – ему сейчас очень даже повезло, что он умер от отравления алкоголем во сне, а не в муках на больничной койке, – и он небрежно бросил в таз этот осклизлый кусок человеческого тела.

Ленька завороженно смотрел на выброшенный кусок мяса в тазу, а Зиновий, не обращая ни на что внимания, помогал патологоанатому вынимать остальные внутренности трупа, которые складывал в тот же таз, а кто-то из парней даже принялся отчерпывал кровь из тела.

Все свои действия патологоанатом сопровождал объяснениями, которые записывала Катя.

Студенты, как могли, помогали патологоанатому, а Ленька все никак не мог отвести взгляд от таза, в котором валялись останки этого человека.

Это был результат насаженной человечеству культуры. Пьянства и курения. Он никогда не задумывался, что безобидные сигареты могут сотворить с человеком такую страшную вещь. Он всегда думал, что курят многие, да и пусть курят. У ребят из его окружения и в городе, и в училище это было одним из признаков взрослости и независимости.

У них в школе курили только троечники и второгодники. Да к ним и отношение было соответственное. Куришь – значит, мозгов нет. Они у тебя усохли. И на большее ты не способен. Твой удел быть троечником и неудачником. Если хочешь, то и кури дальше. Это твое личное дело. Но, если нарушишь законы, а ты их и в школе итак не соблюдал, посадят в тюрьму. А оттуда и выходят только вот такие, с такими черными лёгкими. И, если и дальше будешь курить, то никогда не добьёшься, каких-либо результатов. Ни в спорте, ни в жизни. Никогда не пробежишь за рекордное время стометровку. Не одолеешь дистанцию в десять километров на хорошей скорости. Не выдержишь даже пару раундов, а не то, чтобы обычных три. Да и в футболе сдохнешь после первых же пятнадцати минут игры.

Папа у Леньки курил постоянно. В его карманах никогда не переводились папиросы и сигареты. Карманы в его пиджаках и плащах всегда были полны от просыпанного табака. По дому везде были раскиданы пачки папирос и спички. Мама на это не обращала внимания. Она всегда говорила, глядя на это безобразие:

– А что делать. Тогда это была такая мода. Мальчишки в то время рано становились мужчинами, кормильцами семьи. Вот и закуривали рано. Всё подражали своим бывалым отцам и фронтовикам. Ведь табак их и грел, и кормил. Их отцы прошли войну, и он помог им выжить. А вы не курите. У вас будет совсем другая жизнь. Не будет больше ни войны, ни голода. Всё будет по-другому. Счастливыми вы будете.

И они, три брата, поклялись, что никогда не будут пробовать эту гадость.

На следующий день, после завтрака, Зиновий подошел к Леньке.

– Слушай сюда, – безапелляционным тоном начал он. – Видишь этого парня? – он указал на широкоплечего высокого парня, который вчера, чуть ли не на равных говорил с Зиновием.

– Ну, вижу, – Ленька посмотрел в ту сторону, куда указывал Зиновий.

– Будешь работать под его началом, – приказал он, а потом крикнул. – Саша!

Парень обернулся, и Зиновий поманил его рукой:

– Иди сюда. Дело есть.

Саша, не спеша подошел к Зиновию и уставился на него:

– Чего? – чувствовалось, что он недоволен таким обращением с собой.

Но Зиновий, не обращая внимания на Сашины эмоции, также приказал ему:

– Ленька будет работать у тебя в бригаде.

– Пусть работает, если надо, – в голосе у Саши не было восторга от полученного приказания, а скорее – какое-то безразличие.

– Саша у нас бригадир на строительстве гаража, – пояснил Зиновий Леньке. – Он будет у тебя начальником. Понятно? – его тон напоминал Леньке училище, поэтому он, чтобы избежать дальнейших объяснений согласился:

– Да, понятно все. Под руководством Саши строить гараж.

– Отлично, – Зиновий удостоверился, что его приказ понятен и отошел от ребят.

Саша, осмотрев Леньку с ног до головы и обратно, только вымолвил:

– Чего ждать? Пошли. Без нас гараж не построят, – и, развернувшись, потопал к будущему гаражу.

Подойдя к стройке, Саша в двух словах объяснил Леньке:

– Фундамент мы выкопали, а сейчас заливаем его бетоном. Потом зальем полы и будем возводить стены вон из тех бревен, – он указал на штабель бревен, лежащих в отдалении. – Так что хватай тачку, иди к бетономешалке и будешь заливать опалубку. На обед я всех позову сам.

Больше не говоря ни слова, он развернулся и пошел к бетономешалке. Чувствовалось, что Саша, если что и говорит, то только по делу. В нем чувствовалась сила настоящего мужика, который просто так ничего не делает и зря слов на ветер не бросает. Леньке это небольшое общение с Сашей понравилось и он, скинув куртку, подошел к нескольким пустым тачкам, которые стояли поодаль.

Выбрав себе одну из них, он вернулся к бетономешалке, где уже завершали подготовку первой порции бетона.

Несколько парней таскали для нее цемент в мешках, засыпали внутрь барабана песок и заливали эту смесь водой, которую черпали из привезенной бочки.

Так и начался первый рабочий Ленькин день.

Готовый бетон разливался по тачкам и их, по проложенным на земле доскам, надо было быстро довести до места заливки и вылить бетон в уже подготовленную опалубку.

Работали все быстро, без проволочек, даже оставалось немного времени передохнуть, пока готовилась очередная порция бетона в бетономешалке.

Не жалея себя, ребята носились, как заведенные.

Но, несмотря на прилагаемые усилия, заливка опалубки происходила очень медленно.

Прораб каждый день приходил и смотрел, как работают ребята. По его виду было заметно, что темпами строительства он недоволен, что высказывал ребятам Зиновий вечером после планерки у директора прииска.

Вскоре, работы по заливке опалубки были закончены, и надо было начинать бетонировать полы и возводить стены из бревен, которые тут же были сложены в штабель.

По возведению бревенчатых стен ни у кого из студентов не было никакого навыка, поэтому эту работу прораб решил отдать бригаде армян, которые обещали сделать ее намного быстрее и качественнее студентов.

Если студенты таскали бетон тачками, то армяне выровняли поверхность под полы гравием, и разделили ее досками на квадраты. В каждом квадрате насыпали по куче песка, перемешали его с цементом и, залив всю эту смесь водой, выровняли. Через три дня полы были залиты и готовы. То, что студенты делали бы неделю, то шабашники сделали за три дня. Всем стало понятно, что шабашники работают лучше, но было обидно только в одном, а почему же прораб не подсказал ребятам применить такой метод? Ведь он же видел гонки на тачках и вымотанных от такой работы ребят. Или он это сделал нарочно? Студенты были недовольны таким отношением к себе.

Но, работы надо было продолжать, а так как ни у кого не было никакого навыка строительных работ, то студентов было решено использовать на более дешевых черновых работах. Их заставили копать канавы под фундаменты новой школы и поликлиники.