Читать книгу Детство. Сборник рассказов - Алексей Владимирович Макаров, Алексей Макаров - Страница 8

* * *

Так что тиски у нас были. Приклад для будущего пистолета мы уже выстругали и даже отполировали его наждачкой. Но вопрос, где же взять трубку, так и стоял ребром. Нам очень нужна была трубка, которая бы стала дулом для нашего будущего пистолета. Теперь я знал, где достать трубку, и обдумывал план, как бы её добыть из ящика, который стоял во дворе столовой.

Пока мамы не было дома, я приготовил фонарь, кусачки и ножовочное полотно. Я читал, как Овод перепиливал прутья решётки в тюрьме, и подумал, что без такого полотна мне не обойтись. Всё это я рассовал по карманам своей куртки. По продуманному плану, я съел остатки конфет, а те, которые уже в меня не влезали, вынес во двор и раздал пацанам. Сегодня я во дворе был героем. И они еле-еле отпустили меня домой, даже после того, как мама позвала меня кушать.

Когда мама накормила нас ужином, мы сели пить чай. Мама вынула из серванта вазу с конфетами, но она оказалась пустая. Мама очень удивилась, но промолчала, а я ненавязчиво попросил:

– Давай я схожу в магазин. Я быстро. Бегом. И тогда попьём чай со вкусом.

Мама подумала немного и согласилась. Ведь я же уже большой и легко справлюсь с такой простой задачей, как купить конфеты. Она дала мне рубль, убедилась, что я знаю, какие конфеты надо купить, и выпустила меня из дома.

На улице уже смеркалось, и надо было действовать в скоростном режиме.

Через минуту я был уже у ворот столовой. Змейкой проскользнул в щель ворот и тенью пробежал к ящику.

Доска была так же отодвинута. Я вытащил фонарь, посветил внутрь и увидел долгожданные трубки. Достал из кармана кусачки и нажал ими на трубку. Вот тут-то и случилось то, что я даже и не предполагал.

Из повреждённой трубки раздалось громкое и страшное шипение. Всё пространство заполнилось каким-то туманом. Я закашлялся и вынырнул из ящика. И сел около него ни жив, ни мёртв. Снаружи шипение не казалось таким уж страшным и громким. Тем более что оно постепенно затихало. И я решил подождать. А может быть, оно и совсем прекратится? Оно и в самом деле вскоре прекратилось, и я вновь пролез внутрь ящика. Теперь мне пригодилось ножовочное полотно. Я быстро перепилил трубку с одного конца, затем с другого. И вот долгожданная трубка оказалась у меня в руках. Я теперь по-настоящему понял, как узники застенков совершали побеги из тёмных казематов. И действовал, как они.

Рассовав инструмент по карманам, выскользнул в щель ворот и как ни в чём не бывало пошёл в магазин. Купил именно тех конфет, о которых говорила мама, и побежал домой. Но не тут-то было. На пути стоял Жаронд.

– Что несёшь? А ну давай сюда! – скомандовал он. – Всех сегодня угощал. А про меня забыл? – он бесцеремонно заглянул в кулёк, выгреб оттуда горсть конфет и, отвесив мне подзатыльник, пошёл своей дорогой.

С одной стороны, это и было хорошо. Можно было объяснить свою задержку маме, но, с другой стороны, уж очень жалко было конфет.

Мама сразу заметила, что конфет меньше, чем надо, и что у меня зарёванное лицо.

– Что опять произошло? Опять этот Жаронд к тебе приставал? – негодовала она. – Я завтра ему все уши оборву.

А под этот шумок я вынул в раздевалке весь инструмент из карманов, спрятал трубку и пошёл умываться.

Когда пришёл папа, то было решено, что завтра мама пойдёт к маме Жаронда и всё ей расскажет. Я был даже рад, когда представил, как лупят этого Жаронда и он извивается от боли от ударов ремнём. А лупили Жаронда по-настоящему, не то что нас. Нам доставалось так, для острастки, но всё равно иногда бывало и больно. Надо было просто посильнее орать и побольше выпускать слёз. А Жаронду и это не помогало. Он просто молча извивался под ударами ремня. Но потом и отыгрывался на нас. Так что пощады мы от него никогда не ждали.

Следующий день для нас с Вовкой был самым счастливым днём. После школы, побросав портфели и переодевшись, мы побежали в наш сарай.

Трубка была зажата в тиски. Линейкой я отмерил длину будущего дула и отрезал его по размеру. Пока Черёма снимал заусенцы с концов будущего дула, я зажал шпингалет в тисках и начал обрабатывать его ударный конец. Я думал, что обточить боёк будет так же легко, как и отпилить медную трубку. Но не тут-то было. Сталь на шпингалете оказалась очень твёрдой и поддавалась с трудом.

Скоро я устал, сел отдохнуть, а Вовка продолжил эту работу. И вот так, сменяя друг друга, мы долго-долго выпиливали боёк для нашего пистолета.

Но если что-нибудь начать, то оно всегда получится. Боёк вскоре был готов. Чтобы удобнее было работать, приклад был тоже зажат в тиски, и мы прикрепили к нему и боёк, и пружину.

Как же было приятно смотреть на готовый пистолет. Никто из наших пацанов не имел такого, а мы с Черёмой сделали!

Вовка достал патроны, и мы попытались сделать первый выстрел. Но он сразу не получился. То пружина не взводилась, то она потом не спускалась. Пистолет ходуном ходил в руках во время выстрела, и невозможно было точно прицелиться.

Наконец-то мы догадались закрепить его в тисках, и тогда уже пистолет выстрелил.

Радость переполняла нас. Мы прыгали и орали, как дикие негры в пустыне Сахара.

Было решено, что завтра после школы мы пойдём подальше от посёлка в горы и постреляем оставшимися патронами.

Но вечером папа пришёл с работы злой и расстроенный. Оказывается, прилавок ему подсунули бракованный, с поломанной охлаждающей системой. Специалисты пообещали починить его только через неделю, и тогда уже он будет установлен на место.

Через неделю прилавок и правда стоял в столовой. Он сиял своими стёклами в витринах и никелированной сталью на боках. Мы с Черёмой даже подошли к нему и погладили его прохладные бока. Он был очень красивый, и нам было так жаль, что мы доставили ему столько страданий. Но об этом знали только мы и прилавок. Так это и осталось навеки нашей тайной.

А стрелять мы периодически ходили в горы. Потом боёк затупился, пистолет стал давать осечки, и я запрятал его в одно из секретных мест нашего сарая. Может быть, он и до сих пор там лежит.