Читать книгу Синар. Морские рассказы - Алексей Макаров - Страница 3

В этом контракте «Синар» ходил на линии Дубай-Кандла, и поэтому продолжительность рейса была всего лишь десять дней. То есть каждые десять дней судно выходило из порта Дубай, шло на Кандлу и обратно возвращалось в Дубай.

В Кандле еще в прошлом контракте меня познакомили с Джимми.

В один из заходов в Кандлу, агент предложил мне съездить в город под названием Кандидам. Я давно хотел побывать там. Было интересно узнать, что же это за глубинка Индии.

От порта Кандла до Кандидама было 15 километров. Добраться туда можно было только на такси. Таксисты брали за поездку туда и обратно десять долларов. А тут такая возможность сэкономить эту десятку!

О предстоящей поездке, я поделился со старшим помощником. Когда он узнал, что нас повезет агент, да еще и бесплатно, то с радостью согласился. Мы быстро собрались, спросили у капитана разрешения покинуть борт судна и только после этого агент повез нас в город, где главной моей целью было посещение ювелирных магазинов.

По пути в город, я засомневался, существуют ли здесь вообще подобные магазины, если по дороге вокруг нас слонялись коровы и черные худющие свиньи. Все было завалено горами мусора, везде были разбросаны пластиковые пакеты. В деревушке справа, после выезда из порта, лачуги были собраны из картона, фанеры и различных подручных материалов, которые, скорее всего, были взяты с помоек. Рядом с этими строениями разливались громадные зловонные лужи. Так что даже пришлось закрыть окна, везущего нас «Амбассадора». И возникал только один вопрос.

– Неужели среди всего этого бардака может находиться магазин, где можно выбрать достойные ювелирные украшения?

Как можно было в такую страну разрухи везти золото, которое контрабандой возили члены экипажей некоторых из наших дальневосточных судов? Одну из таких групп арестовало добросовестное индийское ЧК, посадило в тюрьму, и только наше правительство, я уж не знаю как, смогло вывести их из этой коррумпированной страны взяток.

Когда мы вышли из машины агента, то были поражены грязью и убожеством домов и улиц в самом центре города.

Асфальт на дорогах и тротуарах был почти полностью разрушен. Везде валялись целлофановые пакеты, обрывки бумаг, газет и прочий мусор. На нас сразу же накинулась толпа нищих, которая требовала от нас подаяний. Среди этой толпы были и маленькие дети. Они тянули к нам свои грязные, тонкие ручонки и просили денег.

По своему прежнему опыту я знал, что стоит только одному из них дать хоть что-нибудь, то потом ты сам бедным останешься. Эта толпа от тебя не отстанет, и целый день будет преследовать тебя, где бы ты ни находился.

Поэтому мы отмахнулись от этой назойливой толпы и проследовали за агентом.

Он провел нас в довольно таки неказистый магазинчик. С вывеской – «Джимми. Ювелирные украшения и повседневные товары».

На удивление. Внутри все было чисто и аккуратно. Работал кондиционер. На первом этаже, на самом деле, были повседневные товары. То есть – рубашки, брюки, галстуки, куртки и прочее и прочее. То, что было необходимо современному человеку в повседневном обиходе. Особенно моряку. Мы, для вида, покопались в этих развешенных и аккуратно разложенных товарах. Но агент тянул нас на второй этаж. Поддавшись его уговорам, мы поднялись на второй этаж, где и был ювелирный магазин Джимми.

Тут же откуда-то вылетел очень приветливый индус, одетый с иголочки в европейскую одежду. Он протянул каждому из нас узкую изящную ладошку и представился:

– Джимми.

Он тут же усадил нас за небольшой столик и предложил:

– Сегодня на улице очень жарко для господ. Не мог бы я предложить им чего-нибудь выпить из прохладительных напитков.

В этом штате Индии был сухой закон. Поэтому в продаже здесь вообще не было ничего спиртного. Только соки и воды.

Мы с важностью согласились. Господа желали….

Джимми махнул рукой. Тут же к нему подлетел какой-то мальчишка, выслушал приказание и куда-то сорвался. Он появился через несколько минут уже с внушительным пластиковым пакетом. Передал его другому парню постарше, стоящему у входа. Тот не спеша приблизился к Джимми и начал вынимать запотевшие бутылочки «Пепси», «Фанты», «Кока-Колы» и «Спрайта» и устанавливать эти бутылки на столик в углу комнаты. Джимми что-то сказал ему. И парень, поставив, принесенные бутылки на поднос перенес их к нам, на наш столик. Джимми, уже с подноса, расставил бутылочки с напитками перед нами, предварительно поинтересовавшись, какой из них предпочитают уважаемые господа.

Когда «жажда» была утолена, то Джимми ненавязчиво предложил нам пройти к прилавку. Под стеклом у него были разложены ювелирные украшения европейского дизайна. Он стал доставать из шкафов и тумбочек, которые были за прилавком и под ним, различные коробочки и ящички с кольцами, серьгами и прочими мужскими и женскими украшениями. Он тут же их раскрывал, показывая содержимое с перечислением достоинств и красот каждого украшения.

Коробочек скоро на прилавке было навалено невероятное количество. В каждой из них было какое-нибудь украшение. Серьги, кольца, браслеты, цепи и еще много и много чего, что от такого количества украшений и их блеска в глазах начало рябить.

Я знал, что таким фокусам ювелиров не стоит поддаваться. Тебе навешают все то, что тебе вообще не будет нужно. Опыт такой у меня уже был при посещении ювелирных магазинов в Бомбее (по-современному – Мумбаи) и Коломбо. Поэтому я спокойно перебирал содержимое ящичков и коробочек.

В конце концов, я выбрал и для себя, и для Инночки кое-какие украшения. Но мне они не очень нравились, и поэтому я спросил у Джимми:

– А изготовить по собственному дизайну у тебя можно что-нибудь?

Джимми, на вид простейший и добродушный индус, с готовностью ответил:

– Конечно, можно, чиф.

Я с удивлением посмотрел на него:

– Ну, а кто будет делать эти украшения?

Джимми от гордости, прямо-таки, напыжился:

– Мы здесь, в Кандидаме, ничего не изготавливаем. Я просто возьму у тебя заказ и отправлю его в Мумбаи. Там уже на фабрике все и сделают. Это займет неделю. А потом они пришлют мне твой заказ обратно. Это займет еще неделю. Когда заказ придет, то ты сможешь забрать свои украшения у меня, когда вы опять вернетесь в Кандлу.

Мы со старпомом удивленно переглянулись. Джимми о нас и нашем судне был очень хорошо осведомлен. Наверное, это была информация агента.

– А что же это за фабрика такая, которая делает все на заказ? – поинтересовался я.

– Эта фабрика называется «Де Бирс». Там обрабатывают бриллианты. Там все делается. И огранка камней, и изготовление украшений, – я вопросительно посмотрел на Джимми.

Он что? Набивает цену своим украшениям. Или нахально врет про знаменитую фабрику.

Или, как говорят моряки:

– Он никогда не врет, но только постоянно что-то немного преувеличивает.

Джимми, видя мои сомнения, тут же выложил на стол толстый каталог. Правда, не компании «Де Бирс», а какой-то другой фирмы. Название каталога я не успел прочитать:

– Посмотри и выбери, что тебе понравится, – широким жестом Джимми раскрыл каталог.

Я подумал:

– Ну, если изготовление украшений займет недели три, то за это время судно успеет еще пару раз вернуться в Кандлу. Я успею закончить все дела по приготовлению к приезду Инночки и забрать серьги.

У меня была одна задумка. О которой я еще и сам себе боялся говорить. Я хотел вызвать Инночку на борт судна, и к ее приезду сделать для нее подарок.

В каталоге, который развернул Джимми, я выбрал серьги и кольцо с изумрудами, в окружении бриллиантов. Но стоимость этих украшений с бриллиантами для меня было очень дорого, и поэтому я спросил у Джимми:

– А бриллианты можно заменить какими-то другими камнями?

Тот, с прежним важным видом, безапелляционно ответил:

– Конечно! Можно! Их можно заменить белыми сапфирами.

Я засомневался:

– Искусственными?

Он также уверенно ответил:

– Нет! В Индии искусственных сапфиров не бывает. Это только цирконы. Изумруды можно огранить натуральными белыми индийскими сапфирами! Потому что мы имеем дело только с натуральными камнями. В Индии, дешевле сделать украшение из натуральных камней, чем из искусственных.

Все-таки я попал под чары Джимми и, доверясь ему и его каталогу, заказал серьги и кольцо с изумрудами в огранке белых сапфиров.

Мой контракт как раз приближался к середине. Согласно ему, я имел право, как старший комсостав, пригласить жену на борт судна на период от месяца до трех. Все расходы были, естественно, за мой счет, а фирма только обеспечивала доставку на судно члена семьи старшего комсостава. На эту дополнительную услугу они шли неохотно, но контракт есть контракт. И его надо выполнять.

После выхода из Кандлы, я выбрал подходящий момент, когда капитан был, не очень занят на мостике и обратился к нему с просьбой:

– Андрей Сергеевич, знаешь, я хочу пригласить жену на борт. Прошлый контракт, я отработал хорошо. Питер Борчес доволен мной, и ты об этом прекрасно знаешь. Поэтому я хочу, как подтвердивший доверие фирмы, получить небольшой бонус. Пусть они разрешат мне, чтобы моя жена приехала на судно.

Капитан был озадачен и, вместе с тем, удивлен. Парень он был из Одессы. Это не разговор про бескозырку, которую надо было отдать сыну. Копеечку они считать умеют. И почему-то только в свою пользу.

Вначале он недоуменно посмотрел на меня, потом пару раз прошелся по мостику, о чем-то думая, потом вернулся ко мне и говорит:

– А ты знаешь, сколько тебе это будет стоить? Знаешь, что это очень дорого?

Уже, зная все его вопросы наперед, я уверенно ответил:

– Ну, дорого – не дорого, зато я проведу целый месяц со своей женой. Контракт, естественно, пройдет намного быстрее.

Он с понимающей улыбкой посмотрел на меня:

– Ну что ж, если у тебя есть такое желание, то давай. Вот тебе телефон, – он снял с панели радиостанции спутниковый телефон, – Звони.

Я взял у него трубку, и позвонил Питеру Борчесу в Гамбург. Память еще не отказала. Номер я помнил наизусть.

Борчес как раз оказался в офисе. Когда он узнал о причине разговора, то сразу согласился с моей просьбой:

– Да-да, я не против того, чтобы твоя жена приехала на судно, – с первых же слов он дал свое согласие на приезд Инночки, – Только пришли мне, пожалуйста, все данные о паспорте твоей жены, – добавил он, – Мы сделаем все, чтобы ее встретили и доставили на борт. Твоя задача будет заключаться только в том, чтобы купить билет из Владивостока в Москву. А когда твоя жена уже купит билет из Москвы до Дубая, то ты поставишь меня в известность, чтобы в Дубае ее встретили и доставили на борт судна. Все расходы по доставке твоей жены на борт ты оплатишь агенту нашей фирмы сам. При доставке ее на борт ты рассчитаешься с агентом наличными.

Потом он немного подумал и дополнительно спросил:

– А твоя жена знает английский язык?

Что тут уже было скрывать. Я с сожалением посетовал:

– Может быть, только чуть-чуть.

Но Питер подбодрил меня со смехом:

– Ну что ж, если даже и не знает, то по стрелочкам все равно найдет выход в аэропорту, а там ее уже встретит наш агент.

На этом мы и порешали. Питер попросил передать трубку капитану и дал ему дальнейшие инструкции.

Когда Андрей Сергеевич их выслушал, то он немного, обалдевший от полученной информации, положил трубку на пульт и произнес:

– Ты послушай, а Питер то не против….

Мы шли как раз назад в Дубай. Пришли туда на следующий день утром.

Как только трап спустили на причал, я сразу побежал к береговому телефону и позвонил Инночке.

Когда я сказал ей, что компания дала добро на ее приезд и чтобы она начинала собираться, то она была безумно рада. Она очень обрадовалась тому, что может приехать ко мне и ее ждет наша встреча. Она прямо была вне себя от счастья. Мы разговаривали не очень долго, потому что по этой карточке, которую можно было купить в портовской столовой, больше десяти минут не поговоришь. В десять минут я и уложился. Я рассказал ей все требования компании. Где и как покупать билеты и чтобы она об этом давала нам знать на судно через e-mail. О том, чтобы она извещала нас, когда она возьмет билет, и даты, когда она приедет в Москву и в Дубай.

Стоянка в Дубае, как всегда была короткой. Нас за десять часов закидали очередной порцией контейнеров, и мы вернулись в Кандлу.

По приходу в Кандлу я сразу же поехал к Джимми. Прошло почти две недели после нашего последнего разговора, когда я ему заказывал серьги и, к моему удивлению, эти серьги были уже готовы. Я заплатил за них Джимми, заранее приготовленными долларами.

Когда Джимми увидел деньги, с которыми я так легко расстался, платя за заказ, он чуть ли не прыгал от счастья.

Изумруды были невероятно хороши. Ярко зеленые, в обрамлении белых сапфиров, они смотрелись шикарно. Они красиво поблескивали в изящной бархатной коробочке.

Джимми тоже был доволен, наверное, он с меня поимел тоже неплохую сумму, потому что, когда он мне сказал про 150 долларов, то 20—30 долларов с этой суммы он, уж точно, положил себе в карман.

Серьги с кольцом мне очень понравились. Что об этом было говорить? В этот момент, деньги для меня были не столь уж и важны. Главное, что эти серьги и кольцо были дополнением к тому набору, что мы когда-то купили Инночке в Инчхоне.

Но там изумруд был искусственным. А здесь все было натуральное и золото – 18 карат, что соответствовало нашей Российской или Советской градации, как проба 750, а не 585 по советским стандартам, где добавлено меди 41.5%.

Золото было соломенного цвета. И на этом светло-желтом фоне ярко сияли зеленые, насыщенные изумруды, а сапфиры, в это же время, переливались цветами радуги на гранях при их наклоне к лампочке накаливания. Я был очень доволен. Поэтому такая разница в деньгах для меня сейчас не имела никакого значения.

В Кандле мы обычно стояли три дня, потому что выгрузка была очень медленной. Нас выгружали своими судовыми кранами. Судно стояло в устье реки, и постоянно надо было следить за его осадкой.

Приливно-отливные течения в реке достигали чуть ли не восьми метров. Судно, по отношению к причалу, гуляло вверх и вниз. Если в полночь оно стояло вровень с причалом, то в полдень уходило ниже его на восемь метров. И так постоянно продолжалось в течение всей стоянки. А контейнеры выгружались не стационарными береговыми кранами, а нашими, судовыми кранами.

Если в Дубае погрузка или выгрузка одного контейнера с берегового крана занимала около минуты, то здесь это могло растянуться и на двадцать, и на тридцать минут. Потому что два индуса должны были приставить лесенки к контейнеру в трюме и взобраться на него. Иногда они не пользовались приставными лесенками, а взбирались на крышу контейнера, как обезьяны. Одним прыжком, цепляясь за какие-то неровности на переборках контейнеров, они взлетали на крышу контейнера. Затем они цепляли спредер, разворачивали вручную все угловые крепления, спрыгивали с него на палубу и, только после этого, судовой кран начинал переносить этот 20-ти футовый контейнер на берег.

На берегу начиналось то же самое. Контейнер ставился на причал, а не на машину. Лестница приставлялась, люди залезали, раскрепляли его и спрыгивали с контейнера. Потом приезжала машина. На нее таким же образом ставился контейнер и только после этого следующий контейнер из трюма доставался таким же образом.

Наши краны были в ненадежном состоянии, за их техническим состоянием надо было постоянно следить. Это были электрические краны. И, поэтому за ними должен был следить специальный крановый электромеханик. Но так как у хозяина был строжайший режим экономии, то за кранами следил обычный судовой электромеханик, естественно, со мной вместе.

Мы с ним постоянно лазили по этим кранам. Смотрели и наблюдали за их рабочим состоянием. Наблюдали за температурой в машинных отсеках, за уровнем масла в цистернах и за смазкой подшипников. Это было не легкой работой. Для того, чтобы только залезть в кабину крановщика, надо было по внутренним скоб трапам взобраться на пятый этаж. А для обслуживания электроники – на седьмой.

Привод на все механизмы крана осуществлялся только электромоторами посредством руководящей электроники. За всем этим хозяйством должен был следить только этот виртуальный крановый электромеханик. За точками смазки и тросами должны были следить филиппинцы во главе со старпомом. Электромеханик же занимался электроникой и состоянием электромоторов, которые были основой основ этих кранов. А так как запасных частей на краны на судне вообще не было, то можно было себе представить, что стоило дяде Саше, в прошлом помполиту, поддерживать рабочее состояние кранов.

Выгрузка в Кандле производилась только своими кранами, и время стоянки доходило, иной раз, до трех суток, а то и больше. Поэтому после каждой стоянки и лазания по кранам, руки и ноги у меня, чуть ли не отваливались.

Когда мы входили в Кандлу, то всегда старались войти туда на приливной волне, чтобы безопаснее встать к причалу и ускорить начало выгрузки.

Вода в реке была бурого цвета. В этой воде находилось столько ила, что для нас, механиков, это было трагедией, потому что холодильники для охлаждения рефустановки, кондиционера и на холодильнике LT, который охлаждал главный двигатель, их забортная часть, постоянно забивались этим илом. Каждую стоянку все это оборудование надо было чистить. Но, мы уже привыкли к этому. Для нас особенных проблем это не создавало. А в этот рейс особенно.

Вернувшись на судно после получения серег для Инночки, я был полон радости о предстоящей встрече со своей женой.

Переход до Дубая занял двое с половиной суток. За это время я получил известие от Инночки, что, мол, «я вылетаю»…

У нее был рейс Москва-Стамбул-Дубай.

Данные об этом рейсе я сразу передал Питеру Борчесу. И мне только оставалось ждать нашего прихода в Дубай.

После швартовки в Дубае и остановки главного двигателя, я вышел на палубу. Перед входом с главной палубы в надстройку находилось помещение чекерской, там уже сидел Фарид, наш агент.

Я обратился к нему:

– Привет, Фарид, как дела?

Как всегда, улыбаясь своей яркой улыбкой, Фарид протянул мне руку:

– Хорошо, все нормально, чиф, – потом, так же радостно посмотрев на меня, добавил, – Твоя жена уже ждет тебя на таможне.

Вообще-то я и к нему узнать, где же Инночка, но это известие меня еще больше подбодрило:

– А можно мне поехать с тобой туда вместе?

– Конечно! Это не проблема. Сейчас оформлю документы, заедем к диспетчеру, а после этого сразу поедем на таможню забирать твою жену.

Я был очень рад. Быстренько поднялся к себе в каюту, переоделся, и так же быстро спустился вниз. Фарид уже заканчивал дела. Я подождал его еще минут пять, и мы сели в его машину, которая стояла недалеко от трапа.

До диспетчерской тут было совсем недалеко. Фарид быстро оформил там свои бумаги, и мы по просторным и чистым дорогам быстро проехали к проходной порта.

Фарид остановил машину у здания таможни, и мы вошли вовнутрь.

В прохладном помещении таможни Фарид указал мне на кресло, где я присел в ожидании завершения таможенных процедур. Потом он с таким же веселым лицом вышел из одного из кабинетов и также весело сказал:

– Ну что? Поехали за твоей женой.

Меня не надо было уговаривать, я тут же подскочил с кресла и последовал за Фаридом. Мы прошли к машине. Но тут произошел небольшой казус.

Машина Фарида, как две капли воды напоминала мне мою «Тойоту Карину». Но моя-то машина была японской сборки, и руль у нее находился справа. Поэтому я непроизвольно пошел садиться в машину с левой стороны.

Фарид опять рассмеялся:

– Чиф, ты куда? Пассажиры садятся с другой стороны.

Я понял свою ошибку:

– Ой, извини, я же привык к японским машинам. У них это пассажирское место.

Мы немного посмеялись над моей ошибкой, сели и поехали в сторону проходной.

До проходной в порт было совсем недалеко. Хотя в порту скорость автомобилей была ограничена, но мы до нее доехали минут за пять.

На улице было жарко, хоть и был конец декабря. Температура воздуха была градусов двадцать пять. По сравнению с летней температурой, это было нормально. Был почти полдень, но мне и при этой температуре было все равно жарко.

Когда мы вышли из машины перед проходной в порт, я почувствовал эту жару, но меня она уже больше не смущала. Сейчас я уже ничего не замечал. Ни яркого синего неба, ни палящего солнца, ни цветов, аккуратно высаженных у таможни. Абсолютно ничего. Все мое существо был направлено только к входу в таможню, где меня ждала самая прекрасная женщина мира.

Фарид, видя мое состояние, немного охладил меня:

– Не торопись, сейчас я все сделаю. А пока посиди там, – он указал на входные двери проходной.

Но меня уже ничем нельзя было удержать, я быстро пробежал через стеклянные двери в зал и окинул его взглядом. В нем никого не было.

Фарид, видя мой растерянный взгляд, успокоил меня:

– Она еще там сидит. У таможенников, – он указал куда-то вдаль, – Подожди, я сейчас ускорю оформление ее документов. Сиди здесь. Жди меня, – и он указал мне на кресла, стоявшие рядами в зале.

Через барьер, разделявший зал на две части, мне нельзя было выходить, потому что у меня не было с собой пропуска на выход. А выход без пропуска грозил штрафом, о чем были вокруг развешены объявления. Поэтому я покорно сел на одно из кресел, а Фарид прошел дальше через проходную.

Он зашел в комнату, которая была метрах в пяти от входа и через пару минут оттуда появилась Инночка.

Я был поражен, насколько она была красивая. В розовой кофточке, волосы аккуратно подстрижены и уложены в элегантную прическу, слега нанесенный макияж еще больше красил ее. Стройная фигурка…

У меня сердце обмякло, и что-то внутри груди затрепетало. Я протянул к ней руки и шагнул к ней навстречу. Она также с распростертыми объятиями кинулась ко мне.

Но между нами была железная ограда, правда, она была по пояс, но все равно, это нам не помешало обняться и расцеловаться.

Только голос Фарида немного охладил пыл нашей встречи:

– Чиф, смотри, нельзя проходить через проходную, пока ей не вернули паспорт.

Но тут вышел таможенник. Высокий, здоровый, пузатый, в белом балахоне, с «арофаткой» на голове. Платок до плеч, на босу ногу надеты босалапки. Он снисходительно посмотрел на нас и протянул Фариду Инночкин паспорт.

Инна посмотрела на этого араба и уже намного тише пожаловалась мне:

– Вот. Вот этот вот, – она указала на этого араба кивком головы, – От него вообще ничего не добьешься, хотя я у него и спрашивала, когда же ты приедешь за мной.

Я немного удивился:

– На каком же языке ты у него это спрашивала?

– На английском, – не задумываясь и, все еще не отпуская моих рук, томно произнесла она.

– Ты что, выучила английский?

– Ну, пришлось посмотреть в разговорнике и сказать ему несколько слов, но он даже носом не повел в мою сторону.

Меня как-то это заинтересовало:

– Может быть, он не знает английский язык?

Она недоверчиво посмотрела на меня:

– Ну, может быть, и не знает.

Мы посмотрели друг на друга и рассмеялись, не отпуская сомкнутых рук, стоя около этого разделительного барьера. Инна положила мне голову на плечо. Как было хорошо просто так стоять, обнявшись!

Но подошел Фарид:

– Все оформлено. Вот твой паспорт, – и он вручил Инночке ее паспорт.

Но на выходе были магазин duty free.

Я посмотрел на Фарида:

– Можно, мы зайдем в этот магазин? – спросил я его.

На что тот утвердительно кивнув головой и пошел к машине, стоявшей за стеклянными дверями.

Тогда я уже обратился к Инночке:

– Давай зайдем сюда и купим бутылочку какого-нибудь винца, чтобы отметить твой приезд.

Вина в duty free были в огромном ассортименте, но ее взгляд почему-то сразу упал на очки.

На витрине было несколько десятков солнцезащитных очков различных фирм.

Какое тут вино? Когда она увидела эти очки, то попросила продавца показать ей несколько пар очков. Но она непроизвольно все свои желания выражала по-русски.

Продавщица не понимала ее, поэтому в этот спектакль включился и я. Я переводил продавщице все, чтобы она поняла желание мой жены. Продавщица оказалась понятливой. Она и так понимала Инночку, потому что ее палец, указанный на определенный предмет, выявляя все желания покупателя.

Девушка-продавщица, скорее всего, филиппинка, показывала Инне то одни очки, то другие, выкладывая их на стол для обозрения товара.

Инночка их начала примерять, глядя на себя в зеркало, периодически спрашивая меня:

– Ну, а эти как тебе?

Но когда она в очередной раз взглянула в зеркало, то тут же решительно сказала:

– Я бы хотела вот эти.

Я как раз и рассчитывал на магазин duty free, поэтому, мой друг кошелек, был у меня в кармане. Очки, выбранные Инночкой, мы сразу же купили. Как отказать своей любимой женщине в ее небольшом желании быть еще красивее?

С сегодняшнего порядка цен, это было недорого всего-то 70 долларов. В то время это было приличной суммой. Но это же был первый день, и первые минуту, проведенные с женой! Я даже не стал обращать на такие мелочи внимания.

Мы купили очки, которые продавец упаковала в изящный футлярчик, затем набрали еще каких-то пакетиков с печеньем, чипсами и орешками. Ну, и конечно, взяли хорошего вина. Это уже выбирал я сам. На этот раз это было трехлетнее красное итальянское вино.

Когда мы вышли из магазина, а выход из него был только в сторону порта, то Фарид нас уже ждал там:

– Давай, давай, чиф, быстрей, нас уже ждет капитан, – торопил он меня, – Он ждет от меня плана погрузки.

Мы сели в машину и, уже не обращая ни на кого внимания, пристроившись на заднем сиденье, обнялись.

Фарид подвез нас прямо к трапу судна, выскочил из машины, открыл багажник и помог вытащить Инночкин чемодан. Какому-то особому пакету Инночка все время оказывала особое внимание. Мне стало интересно, чему это моя жена оказывает такое пристальное внимание:

– Что это у тебя там? – поинтересовался я.

– Да шуба это, – отмахнулась она от моего вопроса, – Во Владивостоке было минус пятнадцать, – она, как бы невзначай, глянула на меня, – Декабрь месяц на дворе, наверное. Это сейчас я тут раздетая. А вчера мне в ней было даже очень комфортно.

– Да, – протянул я, – Здесь с утра было плюс 25 градусов.

– А в аэропорту Артема тоже было двадцать пять, но уже с минусом, – задорно рассмеялась она.

– А пакет то зачем? – все не понимал я.

– Да чтобы она не помялась, и не видно было, что там внутри, – доступно, такому тупарику, попыталась объяснить она своим бархатистым голосом с пересмешкой.

Ну, теперь мне все было понятно. Я подхватил пакет, поглядел наверх и свистнул матросу. Тот уже был наготове, чтобы помогать. Он быстро спустился по трапу на причал:

– Бери чемодан и неси его наверх в каюту, – скомандовал я ему, – Помоги женщине, – это я уже добавил в шутку.

Филиппинец быстренько подхватил чемодан, взвалил его на плечо и быстро стал подниматься вверх по трапу. А мы уже налегке последовали за ним. Инночка с сумочкой, а я с этим ценным пакетом через плечо.

Надстройка на нашем контейнеровозе была ну уж очень высокая и узкая. Трапы между палубами были непомерно крутыми. На каждой палубе влево и вправо отходили коридорчики, в которых находилось по две-три каюты. На главной палубе были кают-компания, столовая, музыкальный салон и различные офисы. На второй палубе находились каюты для матросов-филиппинцев. Третья палуба была как гостевая, на четвертой палубе жили помощники и механики. На пятой я, старпом и второй механик. Шестая палуба была для капитана, с его офисами и библиотекой. Ну, а на седьмой уже располагался мостик.

Когда мы добрались до каюты, то Инночка, переведя дыхание, говорит:

– Ну, тебе и бегать приходится.

Я тоже перевел дыхание, чтобы сбить отдышку:

– Конечно, если что-нибудь забудешь в каюте, то тут приходиться побегать. Так что к концу дня язык уже лежит на плече.

– А если, что в машине случается? – допытывала она меня.

– Ну, вот так и бегу, туда вниз, насколько хватает сил.

Она покачала головой, и посмотрела на меня:

– Да-а…, – протянув многозначительно.

Матрос уже поставил чемодан и ждал дальнейших распоряжений у открытой двери. Он немножко посторонился, пропуская нас, когда мы входили в каюту. Я отпустил его жестом руки.

Когда матрос вышел, то я тут же закрыл дверь, повернул ключ в замке двери…, но не тут-то было.

Зачем я его поворачивал, сам не знаю. Скорее всего, интуитивно, потому что хотелось побыть наедине со своей женой. Но тут раздается стук в дверь. Дверь пришлось открывать. Это был капитан. Андрей Сергеевич, представляется:

– Здравствуйте, я капитан этого прекрасного судна, на котором Вам предстоит провести некоторое время, – представился он Инночке, – Вы, пожалуйста, отдайте мне свой паспорт, потому что Фариду нужно вас занести в судовую роль, и оформить его в порту у портовых властей. Сегодня в ночь планируется отход.

Инна недоуменно посмотрела на него:

– Как? И мы так и не сходим в город?

Я, чтобы разрядить обстановку, попытался объяснить:

– Ну, это же контейнеровоз, Инночка. Сегодня это у нас еще длинная стоянка. А так, стоянки бывают и по десять – двенадцать часов. Закидают «ящиками» и все, Вася, аля-улю, поехали.

Капитан рассмеялся:

– Давайте, давайте свой паспорт и оставайтесь. Отдыхайте. Вам необходимо отдохнуть после перелета и смены часовых поясов. Рад был познакомиться, – обратился он еще раз к Инночке, и вышел.

Я опять закрыл дверь за ним. Мы молча смотрели друг на друга, но, не выдержав столь длинной паузы, прервали ее и кинулись друг другу в объятия…

Я долго-долго смотрел в мои родные глаза, по которым я очень соскучился и долго целовал их. Потом, все-таки оторвавшись от них, немного отстранился и, уже с расстояния вытянутой руки принялся рассматривать свою жену. Как же я по ней соскучился! От такого пристального внимания она немного застеснялась и вновь прильнула ко мне

– Надо разобрать чемодан. Вынуть вещи и уложить их где-нибудь, – она обвела взглядом мою небольшую каюту.

Еще раз, поцеловав ее, я с готовностью ответил:

– Конечно, конечно. Я специально для этого освободил в шкафу пару полок, чтобы ты разложила там свои вещи, – затем положил чемодан на письменный стол и открыл его.

Каюта у меня была маленькая. Приемная, в которой стояли небольшой журнальный столик, диван и письменный стол. Вся мебель была прикреплена к палубе наглухо болтами. Так что ее невозможно было сдвинуть с места ни руками, ни в даже резкую бортовую качку. Рядом была спальня с огромной кроватью. Кровать была таких размеров, что в ней можно было уместиться и втроем. Во время штормов я на ней спал поперек. Из спальни напрямую был вход в душевую комнату. Там были расположены душевая кабина, туалет, умывальник и различные полочки со шкафчиками.

Перед приездом Инночки я сам еще раз промыл и прочистил всю каюту, после приборки стюарда. Сейчас там везде была относительная чистота. Стюард у меня убирал каюту раз в три дня. Но вчера я ему сказал, чтобы он особенно тщательно все протер, все вымыл, потому что приедет жена.

На мои слова он с удивлением посмотрел на меня:

– Как? Русская мадам будет здесь жить?

– А что тут такого. Она уже не первый раз приезжает ко мне на судно. Ты-то что переживаешь?

Этот стюард Джоник был небольшого росточка, очень худенький и юркий вездесущий пацанчик. Он все протер, пропылесосил, все аккуратно разложил, и каюта была готова как раз к приезду Инночки.

И вот тут началось. Когда я попытался поднять Инночкин чемодан и положить его на стол, то ощутил его неподъемность.

Там точно было больше двадцати килограмм. Я не знаю, как дотащил его матрос до каюты на плече, но когда я пытался его поднять, то пуп точно чуть не развязался. Что там могло быть такого ценного? Я понятия не имел. Но когда Инночка стала оттуда вынимать свои вещи, то все сразу стало понятно – женские вещи, летние вещи, зимние вещи и все-все-все, что бы пригодилось на все случаи жизни, исключая утюг и кофемолку.

Пока Инночка занималась перекладкой вещей из чемодана в шкаф, я сел на диван и закурил. В каюте курить было можно. Кондиционер работал постоянно, а я еще включил и озонатор:

– Что-то Фарид мне ничего не успел рассказать о твоем прилете в Дубай. Как прошло твое путешествие? – глядя на суету жены, начал я.

– От Москвы до Стамбула было все хорошо, но в Стамбуле, когда нас уже посадили в самолет, пошел такой крупный снег, что вылет был запрещен. Снег шел несколько часов, и эти несколько часов мы просидели в самолете. Нам даже не дали никуда выйти, правда, туалет работал. Нам постоянно разносили попить и кормили. Так и просидели несколько часов. Я не засекала сколько. Но очень долго. От Стамбула до Дубая еще два часа лета. Вот почти шесть часов пришлось провести в самолете, – рассказывала она, опустошая чемодан, – Вышла, ног не чувствую.

Перед приездом я ее инструктировал по телефону:

– Выйдешь из самолета, иди по коридору по стрелкам на выход. Никуда не сворачивай, – я переживал, чтобы она нигде не потерялась, – На выходе тебя будут ждать с небольшим баннером Фарид или его помощница.

Потому что я знал, что с английским языком у Инночки все очень и очень сложно. Ей вообще давались все языки очень трудно. Даже когда мы были в Японии, то слово, «сайе нара», она выучила только из-за того, что оно у нее ассоциировалось со словом «своя нора». Вот повторяя «своя нора, своя нора», она и выучила, что это будет «до свидания».

Смотря на неспешные движения Инночки, я принялся спрашивать ее о перенесенном полете. Мне было интересно все:

– Как же ты нашла эту женщину с баннером?

– Как нашла? Хорошо нашла, быстро нашла. Шла по стрелочкам, никуда не сворачивала. Эскалатор вез меня к выходу. Он шел вдоль всего аэропорта во фри-зону. Было все спокойно, паспорт мне оформили без проблем, потому что у меня с собой было письмо от компании. Они только посмотрели на меня, чего-то спросили, я кивнула головой: «Да-да-да», ну, мне и отдали паспорт. А потом я пошла дальше. Выхожу, смотрю, стоит девочка в желтой форме, и там написано: «Макарова Инна, «Синар Риау». Я сразу обратилась к ней: «Это я».

– На каком языке ты спросила ее об этом? – мне было все интересно.

– На русском, конечно, – не прерывая работы, Инночка недоуменно посмотрела на меня.

– А, ну, понятно. И она тебя поняла?

– Девчонка, когда увидела меня, то заулыбалась, взяла меня под руку, и предложила пройти вместе с ней на выход, А там меня уже встретил Фарид, и отвез в гостиницу. В гостинице был хороший номер. Там все было, как нужно. Кондиционер работал, и в номере было не жарко. Вечером я даже вышла на улицу погулять, когда стало немножко смеркаться. Прошлась вдоль улицы, нашла магазин типа гастронома, там купила себе йогуртов. Вот они. Смотри. Кстати, – она вытащила баночки из какого-то пакетика, – Вот это я еще не доела. Уж очень вкусные йогурты. Я давно такой не ела. Вот эти печенюшки взяла, – она достала несколько пакетиков из чемодана, – Тоже такие нежные и вкусные. Все это недорого стоит, и все есть. И никаких тебе очередей, – она непроизвольно усмехнулась.

Я понимающе кивнул головой:

– Ну, конечно, – у нас же трудности с продуктами и со всем, на что не упадет взгляд. А тут-то все спокойно и свободно, бери, что надо. Были бы деньги, – подтвердил я ее слова.

– Вот и водичка еще осталась, – Инночка достала маленькую бутылочку питьевой воды из чемодана.

– Зачем ты ее взяла? – моему удивлению не было предела, – Вон у меня целый ящик стоит этого пития.

Она посмотрела в угол. Там и правда, стоял целый ящик минеральной воды. Пиво я сложил в холодильник. Он хоть и был маленький, но ящик пива туда уместился.

Я поднялся с дивана, вынул из пакета бутылку вина, которое мы только что купили и поставил его в холодильник.

Инночка закончила развешивать и укладывать свои вещи. Особое внимание она уделила норковой шубе. Это мы перед моим уходом в рейс ездили в Китай и там ее купили. Чтобы она не помялась, Инночка повесили ее на переборке в чехле, и шуба висела так все время, пока она было со мной.

Время приближалось к пяти часам. Это было время ужина. Вдвоем мы вышли из каюты и спустились в кают-компанию.

Там уже все собрались и ждали нас. Конечно не меня, а Инну. Она вызывала всеобщее любопытство. Женщина на судне – это вообще редкость, а тем более на нашем судне под иностранным флагом. На таких судах женщин вообще не бывает.

Поэтому сейчас каждый старался оказать ей какую-нибудь любезность.

Кают-компания предназначена только для лиц командного состава. В ней было два стола. Один стол был для командиров, а второй – для гостей, за которым сейчас сидел фитер. Он же и токарь, он же и сварщик в одном лице. Так как он был европейцем, то его поместили к нам, а не в столовую для филиппинцев, где повар готовил только филиппинскую пищу.

За нашим столом сидели капитан, я, электромеханик, второй механик, третий механик, второй помощник и старпом. Но электромеханику водил большую дружбу с фитером, поэтому обычно он сидел с ним за вторым столом. Там они подолгу вели свои беседы. Электромеханик, как мы его звали – дядя Саша, и фиттер – дядя Витя, были давними друзьями. Вдобавок ко всему, они оба были из Мариуполя и знали друг друга еще со времен работы в Азовском пароходстве.

А пока мы сидели и ели, любопытный народ начал интересоваться, как Инна добралась до Дюбая, какая погода в Москве, какая погода во Владивостоке, что там было в Стамбуле.

Инна все рассказывала, как она умела, ярко, в красках. Все были впечатлены ее рассказом и видом, который она оказала на весь экипаж.

Экипажи под иностранным флагом в основном были все мужские. Женщину же в экипаже увидеть было практически невозможно, во избежание, будем так мягко говорить, неприятностей между членами экипажа. Женщин на суда под флагом старались вообще не брать. Поэтому повар и стюард у нас были мужчинами. В русских экипажах поваром обычно была женщина, а вместо стюарда была буфетчица.