Читать книгу Игра в детектив. Выпуск 4 - Алексей Мамин - Страница 3

Действующие лица

Синьор Амброзини. Обедневший представитель древнего итальянского рода, женившийся на дочери богатого французского фабриканта. Обожает жену, которую небезосновательно ревнует.

Анжелика. Супруга синьора Амброзини. Избалована, потакает своим прихотям, своевольная, непредсказуемая натура.

Франсуаза. Идеалистка, верная до самозабвения своим принципам, не без протекции Анжелики получившая ведущее место в труппе известного парижского театра.

Жан. Брат Франсуазы, от природы замкнутый, смотрящий на мир через большие очки, также благодаря личному участию Анжелики попадает в театральную труппу.

Ваши помощники

Себастьян Жанвье. Сын знаменитого инспектора, служившего под началом комиссара парижской полиции Мегрэ, инспектор полиции, всеми силами пытается не запятнать честь и заслуги своего отца.

Майкл. Сотрудник детективного лондонского агентства Лесли Беста, примерный семьянин, волею случая вовлеченный в круг парижской театральной среды.

Инспектору парижской полиции Себастьяну Жанвье в этот вечер предстояло очередное дежурство. Он просматривал отчет своего сослуживца, изредка бросая завистливые взгляды в окно, где в зелени каштанов и летних кафе отдыхала под знойным августовским солнцем набережная Орфевр1. В дверь постучали, и в кабинет вошел новый сотрудник их отделения:

– Инспектор, на Монмартре убийство. В своей квартире задушен известный театральный критик Мишель Бидо, – выпалил он на одном дыхании.

Инспектор вздохнул, понимая, что тихое дежурство отменяется. Захватив плащ и шляпу, он быстро спустился вниз и поехал по указанному адресу.

Это была роскошная, обставленная дорогой антикварной мебелью квартира на третьем этаже, откуда открывался вид на Елисейские поля. В шкафу гостиной находился труп мужчины среднего возраста, худощавого, маленького роста. На покойном был домашний халат, надетый на голое тело. Возле дивана, на столике, стояли две чашечки с уже остывшим кофе со сливками. Рядом находились сахарница, бутылка сливок и банка с ежевичным вареньем. На диване лежал клубок прочных ниток, как впоследствии установила экспертиза, именно эти нитки послужили орудием преступления. Мужчину задушили сзади, когда он сидел в кресле библиотеки. Тому свидетельством послужили пояс от халата, оставшийся в кресле, и разбросанные на ковре тапочки. Смерть наступила в промежуток времени 17.30 – 18.00, затем труп перенесли в шкаф гостиной (на ковре эксперты рассмотрели следы волочения тела).

Себастьян Жанвье прошел в библиотеку. Вдоль стен стояли несколько шкафов из ценных пород дерева, два антикварных стула и вмонтированный в один из шкафов сейф.

– Кажется, я нашел код от сейфа, – один из полицейских обратился к задумчиво стоящему инспектору. – Он находится в бестселлере Джоанны Симпсон «Тайны французской любви». Здесь, на второй странице, записаны цифры: 672913112122.

Инспектор, действуя в перчатках, набрал последовательность цифр и с удовлетворением услышал, как щелкнул замок. Дверца, скрипнув, отворилась. Инспектор протянул руку и вынул пачку фотографий с изображениями молодой женщины, в которой сразу узнал ведущего режиссера театра «Комеди Франсез» Анжелику Амброзини. Кроме того, там были газетные и журнальные вырезки интервью с ней. Внизу лежал запечатанный конверт. Инспектор аккуратно вскрыл его, оттуда выпали несколько фотографий, на которых были запечатлены полуобнаженная Анжелика, обнимающаяся с мужчиной на сцене пустого театра. Мужчина был в костюме Аполлона, а она – в облике Афродиты.

Хмыкнув, инспектор положил фотографии обратно в сейф и повернулся к помощнику:

– Позовите того, кто обнаружил труп.

Полицейский вышел и вскоре вернулся с мужчиной высокого роста и богатырского телосложения, возрастом слегка за сорок. Его уже тронутые сединой волосы заканчивались бакенбардами и густой бородой. Пристальный взгляд настороженных глаз скользнул по комнате и остановился на инспекторе.

– Антонио Амброзини, – представился он. – Работаю менеджером по организации гастролей театра «Комеди Франсез».

– Расскажите, что произошло, – ободряюще кивнул ему инспектор.

– Сегодня утром, проходя мимо кабинета моей жены Анжелики, а она, как вы знаете, является ведущим режиссером нашего театра, я услышал окончание ее разговора по телефону. Она сказала: «Хорошо, Мишель. Я заеду к тебе сегодня в шесть». Я подозревал, что у нее с этим театральным критиком были не просто профессиональные отношения, ну… и решил выяснить, что там их еще связывает, в общем, направился поговорить с ним по-мужски. Да, кстати, я вспомнил, в кабинете жены я видел двух актеров нашей труппы: Франсуазу и Жана, значит, и они слышали разговор.

– Мы видим, чем закончился ваш мужской разговор, – проговорил инспектор.

– Нет, что вы! – Амброзини всплеснул руками. – Да я даже не притрагивался к нему. Я безумно люблю свою жену Анжелику и на многое готов ради нее… Признаюсь, – он усмехнулся и отвел глаза, – чтобы помешать ее сегодняшней встрече с ним, я сегодня утром спустился в гараж театра и отвинтил номера на ее машине, сам же вечером приехал сюда на своей. Ровно в шесть я был здесь. Входная дверь была не заперта, и я прошел в гостиную. Там никого не было. Открыв дверцу шкафа, я обнаружил труп Мишеля.

– Почему вы решили проверить шкаф? – перебил его инспектор.

– Хм, – качнул головой Амброзини. – Я увидел накрытый стол и подумал, что жена все-таки пришла, а, заслышав мои шаги, любовники в спешке спрятались в шкаф. После обнаружения трупа я подергал ручку двери библиотеки, она была закрыта. Убедившись, что на кухне, в ванной и туалете никого нет, я спустился вниз к своей машине и позвонил с мобильного телефона в полицию. Это может подтвердить женщина, вышедшая из дома через минуту после меня. Она быстро прошла мимо моей машины и скрылась за поворотом аллеи.

– Как она выглядела? – насторожился инспектор.

– Среднего роста и телосложения, одета во все черное, на голове вуаль, а в руке дамская сумочка ярко-красного цвета.

Инспектор отпустил Амброзини.

– Черная вдова! – ахнул помощник инспектора. – Шеф! Это же приметы разыскиваемого нами серийного убийцы. Хотя… в газетах уже сообщили их, и синьор Амброзини мог свалить свое преступление на него.

Вскоре офицер дорожной полиции привез Анжелику.

– Мы задержали эту даму за вождение машины без номерных знаков, – отрапортовал он. – Посчитали, что она угнала ее и…

Не дав ему договорить, невысокая дама со светлой прядью густых волос, ниспадающих на половину лица, уверенно отстранила его.

– С каких это пор ведущего режиссера театра «Комеди Франсез» задерживают по подозрению в угоне машины?! – ее лицо загорелось от негодования. – Да вы знаете, сколько я зарабатываю?! Я могу покупать такие машины каждый месяц!

Инспектор сообщил ей о преступлении. Анжелика ахнула, закрыв лицо руками.

– Нам нужно знать всю правду о ваших взаимоотношениях, – начал инспектор.

– Да, да, я все расскажу, – отрывисто заговорила Анжелика. – Мишель… он неоднократно писал хвалебные статьи на мои спектакли, а я… он был такой милый и… страстный, – она покраснела и отвернулась. – Однажды муж узнал о нашей связи и… поговорил с Мишелем, после чего мы не встречались месяца два. Вдруг сегодня утром он позвонил мне и попросил заехать к нему в шесть вечера, чтобы обсудить планируемую им статью в театральной газете касательно моего премьерного спектакля. Я согласилась, но по дороге к нему меня задержала дорожная полиция.

– Неужели вы не заметили отсутствие номера на машине?

– Заметила, но рассчитывала проехать так.

Инспектор раздумывал минуту, а затем задал неожиданный вопрос:

– А как вы относитесь к мужу?

– Я его жалею, – Анжелика вздохнула. – В сущности, он несчастный человек. Вы же служите в полиции и, вероятно, слышали о «деле Гиви», где муж проходил главным обвиняемым. Мой папа нанял хорошего адвоката, который сумел убедить присяжных, что Гиви обманом вовлек мужа в мошеннические карточные игры, угрожал, шантажировал его и… чем все кончилось, вы знаете2.

Анжелика улыбнулась, припомнив курьезный эпизод в связи с судебным процессом.

…Отец Анжелики не поскупился на адвоката, пригласив знаменитого лондонского представителя коллегии адвокатов – старину КГБ, как его в шутку называли служители Фемиды, составив прозвище из первых трех букв его имени и фамилии: Карл Георг Бонапарт. С легкостью выиграв процесс, старина КГБ – а это был высокий представительный мужчина, разменявший шестой десяток, с благородной сединой, орлиным носом и проницательным взглядом голубых глаз – ближе к вечеру, после вынесения присяжными вердикта, прогуливался по раскинувшемуся на много миль парку отца Анжелики. Он все еще был там, в зале суда, шел и повторял свою победоносную речь, иногда срывая встречающиеся на пути фрукты. Неожиданно он заметил, что за ним неотрывно следует странное существо. Вглядевшись, он ахнул – то была человекообразная обезьяна, и, судя по имеющейся на ней юбке, блузке и белой дамской шляпке с розой, принадлежала она к женской половине рода обезьян, ростом почти со среднего человека. Особо не раздумывая, старина КГБ бросил ей абрикос. Обезьяна поймала его с лету и съела. За абрикосом последовал персик, который также был благосклонно принят. И вдруг обезьяна сняла свою панаму и бросила в ответ адвокату. Он поймал ее, за шляпой последовала блузка… что изумило и даже шокировало этого закоренелого холостяка. С прогулки они вернулись вдвоем, и обезьяна теперь ни на шаг не отступала от благородного, убеленного сединами мужчины.

Адвокат уехал, а Рози, так звали обезьяну, затосковала. Она отказывалась принимать пищу и худела на глазах. Пришлось звонить в Лондон и упрашивать старину КГБ иногда навещать поместье отца Анжелики. Адвокат не возражал, попутно проводя отдых на Лазурном берегу Франции. После очередного отъезда адвоката Рози сбежала из поместья. Ее помог найти сержант лондонского Скотланд-Ярда Шустер во время совместного с французской полицией расследования одного международного уголовного дела3. После этого случая Рози иногда гостила в особняке старины КГБ в пригороде Лондона, где имелись большой зимний сад с тропической растительностью и летний парк с флорой умеренного пояса, чему Рози также благоволила…

Все это промелькнуло в памяти Анжелики. Она заметила, как инспектор выжидательно смотрит на нее, спохватилась и продолжила:

– Я устроила мужа в театре менеджером по организации выездных гастролей, но он так тоскует по морю… и иногда мы совершаем морские прогулки на яхте.

Инспектор положил на стол фотоснимки из сейфа Мишеля Бидо и спросил:

– Что за мужчина с вами на фотографиях?

– А это… – Анжелика кокетливо махнула рукой, – Жан. Играет роль второго плана в моем спектакле. Во время последних гастролей мы иногда… развлекались. Такой милый, но еще совсем мальчик, наш начинающий актер.

Закончив дела на месте преступления, инспектор взглянул на часы. Восемь часов вечера. Самый раз навестить Франсуазу и Жана.

Особняк на авеню Ош утопал в зелени вязов и платанов. После трагической гибели Джоанны Симсон он перешел по наследству двум ее племянник: Франсуазе и Жану4. Разбирая оставшиеся после тетушки бумаги, они наткнулись на два романа и несколько новелл и были поражены находкой – ведь тетушка, будучи художницей, никогда не упоминала о том, что она подвизалась и на поприще литературы. Франсуаза отнесла рукописи известному парижскому издателю, не надеясь увидеть их опубликованными, но обманулась в своих предположениях. Мало того что их опубликовали, но роман «Тайны французской любви» неожиданно обрел популярность, а несколько ее пьес и новелл в духе любовных мелодрам попали в репертуар театра «Комеди Франсез».

Франсуаза три года назад окончила факультет искусств Парижского университета и неожиданно получила приглашение в труппу театра «Комеди Франсез». Ее пригласила главный режиссер театра Анжелика Амброзини, испытывая вину за трагическую гибель Джоанны Симпсон, тети Франсуазы и Жана, к которой косвенно был причастен синьор Амброзини. Ее брат Жан, на год младше сестры, окончил биологический факультет, но ступив на стезю практической деятельности, почувствовал себя потерянным в среде ранее интересовавших его представителей отряда грызунов, и его постоянно мечтательный, рассеянный взгляд обратился вослед сестре, в сторону знаменитого театра. Волшебное театральное закулисье захватило все фантазии Жана. Пока сестра выступала на подмостках, он играл бутафорскими шпагами, примерял пиратские шляпы, любовался декорациями в виде замков, деревьев и кораблей. Его воображение уносилось на сцену, где он мысленно переживал свое перевоплощение в одного из любимых героев. И тут получилось так, что его интерес совпал со встречной заинтересованностью двух лиц, первой была родная сестра, а второй – Анжелика Амброзини, сразу положившая благосклонный взгляд на неопытного, но привлекательного юношу. Жан попал в тонко расставленные сети искусной соблазнительницы и сам не заметил, как вкусил запретный плод, оказавшийся таким жгуче манящим. Они стали тайно встречаться в гримерных помещениях театра. Попутно, с подачи Анжелики, Жан окончил годичные курсы театрального мастерства при школе театра и с благоговейным трепетом ступил на театральные подмостки. Неожиданно он открыл для себя новое жизненное амплуа – интеллигентный, в очках, скромный, замкнутый, но с невероятной внутренней энергией, прорывающейся в, казалось бы, несовместимых качествах любовника и погруженного в раздумья одинокого мечтателя.

Этот вечер брат с сестрой проводили вместе, сидя в гостиной, уставленной античными статуями и украшенной художественными полотнами мастеров эпохи Возрождения.

– Я просто поражена, во что превращает тетин шедевр наша любвеобильная ведущая режиссер театра! – глаза Франсуазы гневно сверкнули, что не осталось незамеченным Жаном, понимающим, что стрела ее обиды нацелена на него. – Я на взлете карьеры, обо мне пишут в прессе, говорят в салонах, и чтобы вот так брать и ломать мою карьеру!

Она скомкала салфетку и бросила ее на пол.

– Но… твое вдохновение, перед которым рассыпаются в прах все режиссерские промахи и недочеты, – попытался уйти со скользкой темы Жан. – Правда, – он усмехнулся, – я заметил, как последние два твоих сценических фурора совпали с громкими преступлениями «черной вдовы», совершенными прямо накануне твоих театральных побед.

– Не говори, – жесткий тон Франсуазы смягчился, на смену ему пришел едкий сарказм, – вдохновение и смерть… они неразлучны, они питают друг друга…

Жан хотел возразить, но внизу, в холле, раздался звонок прибывшего инспектора Себастьяна Жанвье.

– Чем обязана вниманием полиции? – Франсуаза провела представителя закона в сверкающую зеркалами и уставленную антиквариатом гостиную. Инспектор пояснил причину своего визита, удовлетворенно отметив, что зашел он очень удачно.

– Лично с Мишелем Бидо я не встречалась, но много слышала о нем. Знаю, что Анжелика поддерживала с ним знакомство. Я на данный момент пребываю в творческом отпуске, правда, с утра была в театре, но ненадолго, – в голосе Франсуазы сквозили нотки превосходства и пренебрежения. – После обеда ездила на пляж, потом ужинала в ресторане.

– Я также лично не знаком с Мишелем Бидо. Был в театре утром, – Жан близоруко щурился даже в своих очках, – потом прогулялся по Монмартру, пообедал, вернулся домой и… вероятно, уснул. Разбудила меня сестра.

Следующим утром, сдавая дежурство, инспектор Себастьян Жанвье докладывал комиссару:

– На месте преступления обнаружены только отпечатки пальцев Мишеля Бидо и Антонио Амброзини, причем синьор Амброзини оставил свои отпечатки исключительно на тех местах, к которым прикасался согласно своим показаниям. Возможно, преступление совершено «черной вдовой»…

– В таком случае это уже ее третье убийство, – жестко проговорил комиссар полиции. – Первую жертву она застрелила из пистолета с глушителем на скамейке в довольно людной части Елисейских полей, затем уложила ее в положение спящего. Только утром обнаружилось, что это покойник. Вторая жертва поднималась по лестнице своего подъезда, когда на голову свалился огромный арбуз.

Комиссар помолчал, строго постукивая по столу карандашом.

– Дело должно быть раскрыто в кратчайшие сроки, – он сурово посмотрел на инспектора.

С задумчивым выражением лица инспектор вышел из кабинета комиссара.

– Трудная задачка, шеф? – молодой помощник инспектора вопросительно посмотрел на Себастьяна Жанвье.

– Вот что странно… – вслух рассуждал инспектор, – на столике не хватает кофейных ложечек, хотя, по отчету экспертов, в кофе есть сахар и сливки.

– Возможно, преступник, придя к Мишелю, сначала душит его в библиотеке, затем готовит кофе, разливает его по чашкам, добавляет сливки и сахар. Потом, пребывая в стрессе, по ошибке уносит ложечки на кухню и моет их.

– А кто мог сделать эротические фотографии Анжелики и Жана?

– Я думаю, фотоаппарат был припрятан среди кресел зрительного зала, и когда Анжелика с Жаном остались одни, репетируя сцену, была произведена автоматическая съемка.

– Вы не думаете… Мишель Бидо шантажировал Анжелику тем, что покажет эти фотографии ее мужу?

– У Анжелики алиби, она была в полиции… дай мне эти цифры от кода сейфа Мишеля Бидо.

Себастьян Жанвье опять раскрыл книгу Джоанны Симпсон «Тайны французской любви», всматриваясь в последовательность цифр под дарственной надписью.

Следующие несколько минут в комнате инспекторов набережной Орфевр стояла полная тишина, пока Себастьян Жанвье не воскликнул:

– Ба! Да я разгадал, что здесь зашифровано, – он удовлетворенно прищелкнул пальцами. – Если цифры 672913112122 отсчитывать от названия книги «Тайны французской любви», то получится имя – Франсуаза.

– И что из этого следует, шеф? – помощник даже открыл от изумления рот.

– Возможно, эротический компромат на Анжелику сделала Франсуаза и передала на хранение Мишелю Бидо. В общем надо установить за ними наблюдение…

– Стоп, стоп, стоп! – сопроводив свои слова трехкратным хлопком в ладоши, Анжелика прервала репетицию новой постановки. – В вас говорит королева, а вы, – она сделала утонченный жест рукой, – вы… вы прежде всего – Женщина! – последнее слово она произнесло особенно отчетливо и так громко, что Франсуаза, величественно восседающая на троне в костюме королевы Франции, брезгливо передернула плечами и отвернулась от устремленных на нее глаз Жана, в наряде шута лежащего возле ее ног. – И вы дышите желанием, оно струится из ваших глаз, оно питает стены этого замка, деревья за окном.

– А вам не кажется это вульгарным прочтением шедевра моей тетушки?! – бросила ей в ответ Франсуаза, презрительно смерив ее взглядом.

– Постойте, – брови Анжелики поползли вверх, – мне кажется, вы забыли кто тут режиссер, а кто, – она ответила Франсуазе высокомерным взглядом и процедила сквозь зубы, – начинающая актриса, которой следует с трепетом внимать каждому слову опытного наставника.

– Нельзя превращать высокое искусство в эротический балаган, опошлять нашу историю и тем самым угождать низменным инстинктам, взамен высоким помыслам! – Франсуаза выглядела так, словно Мария-Антуанетта, королева Франции, бросает вызов нашему поколению.

Анжелика с недоумением пожала плечами и, понизив голос, проговорила:

– А вас никто не заставляет в нем участвовать.

Неизвестно чем закончилась бы очередная пикировка двух молодых женщин, так схожих внешне, которых судьба расставила на разные высоты театральной иерархии, но вмешался капитан Амброзини:

– Я думаю, зритель на «ура» воспримет все, что вышло как из-под пера нашей многоуважаемой писательницы и продолжательницы ее дела – знаменитого режиссера театра. Предлагаю, прекратить спор и не забывать, что скоро начнутся гастроли, и новая премьера должна быть уже готова.

После репетиции Анжелика прошла в свой кабинет. Ее распирало недовольство выскочкой-актрисой.

– Ничего из себя не представляет, а сколько амбиций! – она села за стол, просматривая сценические наброски, когда в дверь постучали, и в кабинет вошел инспектор Себастьян Жанвье.

– Мадам, – инспектор решительно приступил к делу. – В ходе расследования убийства месье Бидо у нас появилась рабочая гипотеза – этим убийством хотели подвести под удар вас. Вам очень повезло, что дорожная полиция перехватила вас по дороге, и преступный план сорвался.

Дверь кабинета открылась, и появился синьор Амброзини. Инспектор поприветствовал его и продолжил:

– Мы не исключаем того, что преступник основательнее подготовится к нанесению следующего удара, поэтому считаю целесообразным внедрить нашего человека в ваше окружение на некоторое время. Насколько я осведомлен, вас на месяц лишили прав за езду без номеров, давайте сделаем так, что вы на этот период возьмете шофера.

– Я могу прекрасно справиться с обязанностями шофера жены, – резко выпалил синьор Амброзини.

– Дорогой, ну не надо же быть таким ревнивым, – Анжелика укоризненно покачала головой. – Если это необходимо в интересах следствия, надо пойти им навстречу, – ее губы дрогнули в едва заметной улыбке. – На следующей неделе мы отбываем в турне с премьерным показом. Начнем с Марселя, где мой дорогой муж сможет порадовать себя и нас прогулками на яхте, – она мягко улыбнулась сидящему с мрачным видом синьору Амброзини.

После ухода инспектора Анжелика пригласила в кабинет Франсуазу и Жана.

– Я понимаю вас, – она старалась придать своему голосу мягкие доверительные нотки, в тоже время внимательно отслеживая реакцию своих собеседников. – В тесном кругу людей, погруженных в творчество, разночтения и эмоциональные всплески – обычное явление, но давайте не будем забывать, что мы – одна сплоченная команда, от выступления которой зависит успех каждого. Гастрольный тур мы начинаем с Марселя, где я предлагаю, по желанию моего мужа, – она сделала игривый жест рукой в сторону все еще хмурившегося синьора Амброзини, – остановиться на нашей яхте «Морская пучина». Я помню, Франсуаза, вы уже путешествовали на этой яхте, когда произошел несчастный случай с мадам Джоанной, но… прошло время и…

Анжелика замолчала, чтобы не выдать волнения, которое она испытывала в присутствии Жана. Она страстно его желала, и Жан, как ей казалось, испытывал то же самое по отношению к ней. Пребывание на яхте могло бы упростить организацию их тайных встреч. Она опустила глаза, чтобы не встречаться взглядом с Франсуазой, дабы не выдать своих сокровенных желаний. Ответ Франсуазы не заставил себя ждать:

– Я – не против, как ты, Жан?

– Да я, как скажете… – молодой человек замялся и неловко поправил очки.

Возвратившись на набережную Орфевр, инспектор Жанвье набрал номер своего друга – шефа частного детективного агентства в Лондоне Лесли Бэста.

– И я рад слышать тебя, – приветствовал он Лесли в ответ. – Я помню наш с тобой уговор, и хочу предложить интересную работу…

Он описал характер предстоящей деятельности, на что Лесли заметил:

– В прошлый раз я внедрил на яхту капитана Амброзини детектива Дика. Второй раз его нельзя использовать, он уже засветился. У меня есть две кандидатуры. Одна состоит на короткой ноге общения с женщинами, другая – на длинной. Тебе решать, на какой остановить свой выбор.

Размышления Себастьяна Жанвье не заняли много времени.

– Давай того, кто на длинной, хотя… опасаюсь, что и это не гарантирует от любовных похождений…

Завершив разговор, инспектор положил трубку и долго сидел молча, погруженный в себя. Наконец он заметил присутствие помощника.

– Надо установить скрытое наблюдение за этой четверкой, – проговорил он, хмуря лоб.

– И даже за Анжеликой? – не сдержал удивления помощник.

– За всеми! – инспектор сопроводил свой ответ ударом ребра ладони по столу.

Вечером помощник инспектора докладывал Себастьяну Жанвье результаты наблюдения за день:

– Франсуаза после репетиции пошла на почту и отправила посылку в Марсель на свое имя до востребования. Почтовому служащему она сказала с шуткой, что везет с собой много вещей и опасается за их сохранность. Наши люди аккуратно вскрыли посылку: в ней находилось ее облачение для роли французской королевы. Жан удивил нас больше всех. После театра он посетил Лувр, затем зашел в магазин женской одежды. К сожалению, его тогда вел наш новичок, и он не вошел в магазин сразу за ним. Со слов продавца, Жан купил женскую одежду и прошел в примерочную кабинку. Вскоре из магазина вышла дряхлая старуха с тростью и спокойно прошла мимо нашего человека.

Доклад прервал негромкий стук в дверь. Получив разрешение, в комнату вошел мужчина, высокий, с поблескивающей лысиной, в непропорционально больших светлых очках.

– Меня зовут Майкл, – представился он. – Прибыл из Лондона по личному распоряжению Лесли Бэста.

Его облик вызвал у инспектора ассоциацию с добродушным мягким хомячком. Да, пожалуй, за него можно не опасаться, он явно не во вкусе нашей любвеобильной Анжелики Амброзини… Эти мысли быстро пронеслись в голове инспектора Жанвье, пока он здоровался с прибывшим из Лондона детективом.

– Наблюдайте за ситуацией и в критических случаях связывайтесь со мной, – инспектор ввел Майкла в курс его обязанностей и, напутствуя его на дорогу, на всякий случай обмолвился, – избегайте флирта с Анжеликой. Это создаст только дополнительные сложности в отношениях с ее мужем.

Спустя три дня на яхте «Морская пучина», покачивающейся на волнах порта Марселя, чета Амброзини приветствовала Франсуазу с Жаном и нового личного шофера Анжелики, по имени Майкл.

– На правах капитана этого судна я позволю предложить вам каюты, – было заметно, как синьор Амброзини преобразился, ступив на борт яхты. Он словно расправил свои и так широкие плечи, подставляя южному солнцу волевое лицо. – Я буду вашим капитаном, боцманом и коком, а бортовой компьютер яхты – моим помощником. Проходите на нижнюю палубу, я вас размещу по каютам.

– Мы согласны занять наши прежние каюты, – Франсуаза кивнула Жану, – согласен, братец?

Возражений не последовало, и гости прошли в мягкий полумрак коридора нижней палубы, куда выходили двери кают. Войдя в свой новый номер, Майкл словно очутился в подводном царстве Нептуна: со стен на него взирали разнообразные морские существа, начиная от крабов и заканчивая разинутой пастью акулы. Левая боковая стена каюты была покрыта большим зеркалом, отражение в котором еще увеличивало число подводных обитателей в каюте. Почувствовав по легкой качке, что яхта отчалила от берега, Майкл зябко поежился и принялся разбирать вещи.

Вечером Майкл облачился в специально приготовленный для официальных мероприятий костюм, спустился в трюм и зашел в гостиную, отделанную деревом. И здесь разные морские чудовища со всех сторон направляли на него свои разинутые зубастые пасти, а в иллюминаторы заглядывали флегматичные физиономии проплывающих мимо рыб. Стол уже был сервирован, и пассажиры яхты занимали за ним свои места.

– Вижу, что мой муж оказался в своей стихии, – Анжелика жеманно повела плечами, оглядывая окружающих. – Стоит только ступить ему на борт корабля и отчалить от берега, как в нем просыпается скрытый талант кока и… кто бы мог подумать… плотника. Да, да. Вы обратили внимание, с каким вкусом он произвел отделку кают? И все своими руками. Для этих целей он выделил одну из кают, специально приспособленную для плотницких и отделочных работ. Там он постоянно что-то строгает и пилит. Кстати, дорогой, почему ты только в каютах Жана и Майкла установил эти роскошные зеркала на стенах? Ты же знаешь, как я люблю прихорашиваться и постоянно быть у себя на виду.

– Извини дорогая, я обязательно исправлю свой недочет в ближайшее время.

Майкл заметил, как смутился капитан Амброзини при упоминании о зеркалах. Он отнес это на счет прежнего случая, когда на яхте имела место криминальная история, связанная с зеркалами.

Жан наклонил голову к Франсуазе и прошептал:

– Ну как, мы были правы насчет слежки за нами?

– Правы, – в ответ шепнула Франсуаза. – Сегодня я получила посылку, которую я отправила, будучи еще в Париже. Я вложила в нее тонкую ниточку, и при получении поняла, что вещи просматривали.

– Выходит и я был прав насчет слежки за мной в Париже. Полиция нас подозревает…

– Может, я и ошибаюсь, но этот новый шофер Анжелики вызывает у меня подозрение, – тихо продолжала Франсуаза. – Уж очень он не в ее вкусе.

Когда все вина были испробованы, а темы бесед исчерпаны, Франсуаза предложила потанцевать. Все согласились, и только Жан, сославшись на плохое самочувствие, покинул гостиную. Негромкая музыка и проплывающие за стеклом рыбы создавали сказочное настроение, и даже Майкл, до сих пор не любивший танцевальные вечера, не усидел на месте, когда его пригласила Франсуаза, тем более девушка была очаровательна, а жена – далеко в Лондоне. Антонио и Анжелика двигались в медленном танце, в их движениях и взглядах сквозили нежность и чувственность. Танцы менялись, менялись и пары. Медленный ритм сменялся быстрым фокстротом, периодически кто-нибудь ненадолго выходил из гостиной, но по возвращении зажигательные ритмы опять вовлекали его в круг танцующих. Майкл опять танцевал с Франсуазой, потом пригласил Анжелику. Уставший от переполняющих его эмоций, он доплелся до своей каюты. В голове был туман от выпитого вина. Не раздеваясь, плюхнулся на диван, и в следующую минуту каюту огласил громкий храп.

Его разбудил стук двери в коридоре. Солнце уже стояло высоко. Майкл немного приоткрыл дверь и увидел Амброзини, выходящего из рабочей каюты. Минут через десять послышался осторожный стук, теперь уже в его дверь, и Майкл открыл. В каюту проскользнула Анжелика. Ее лицо было взволнованно:

– Антонио считает, что мы с вами любовники…

Она не успела договорить, как дверь каюты широко распахнулась. На пороге стоял муж Анжелики. Из-за его спины выглядывало удивленное лицо Франсуазы. Отстранив Майкла в сторону, Антонио подошел к дивану, где сбоку, незаметно лежал, сливаясь с цветом обшивки дивана, розовый с кружевами предмет нижнего женского белья. Майкл ахнул, пораженный и обескураженный. Обратившись к Анжелике, Антонио сурово произнес:

– Надеюсь, ты не будешь отрицать, что они – твои!

Майкл втянул посильнее голову в плечи, представляя, как этот почти двухметровый широкоплечий мужчина сейчас возьмется за него.

Анжелика хотела что-то сказать, но ее опередила Франсуаза:

– Ой, извините, это мое белье. Майкл, нет смысла скрывать, что мы вчера были вместе, – она со смущенным видом подошла к дивану и быстро взяла розовый комочек материи.

Лицо Антонио немного просветлело, он хмыкнул, покачав головой и, на ходу бросив извинения, вышел из каюты. Анжелика притворила дверь.

– Возьмите и впредь старайтесь быть повнимательнее, – Франсуаза протянула ей находку.

– Я ничего не понимаю, – Анжелика была взволнованна и смущена. – Это действительно моя вещь, но вы к… этому не причастны, – она посмотрела в сторону окончательно стушевавшегося Майкла, деликатно стоящего поодаль. – Но, почему оправдываюсь я? Кроме меня на борту присутствует еще дама, – она с вызовом взглянула на Франсуазу.

– Я не ношу розового нижнего белья, а вы… не принимайте это близко к сердцу, – улыбнулась ей Франсуаза. – Вы могли забыть их, потерять или… просто подарить кому-нибудь, – и она вышла из каюты.

Майкл заметил, как при последних словах Франсуазы лицо Анжелики мгновенно вспыхнуло, но быстро совладав с собой, она сказала:

– Еще раз вас прошу не относить случившееся на свой счет, вашей вины здесь нет, – и следом за Анжеликой закрылась дверь.

Майкл продолжал стоять, сбитый с толку, стушевавшийся…

– Это только французы могли сотворить такое, – бормотал он про себя, – назвать свою столицу в честь героя-любовника, похитившего чужую жену, что послужило поводом к войне5.

Майкл осмотрел свою каюту, в надежде выяснить, каким образом на его диване очутилось женское белье. Иллюминатор был цел, следов взлома дверного замка также не наблюдалось. Он вышел в коридор, где снова столкнулся с Анжеликой:

– Замки в каютах надежные, ключи не подобрать, – заметила она.

– А если я потеряю ключ? – неуверенно спросил Майкл.

– У мужа есть дубликаты ключей от всех кают, – и Анжелика, трижды постучав в дверь Жана, вошла в его каюту, шелкнув замком двери. И тут Майкл заметил, что дверь рабочей каюты капитана Амброзини неплотно притворена. Беспокойство взяло вверх, и Майкл осторожно повернул ручку и шагнул внутрь. В полутемном помещении никого не было, по-видимому, синьор Амброзини, поспешно выходя, забыл запереть дверь. Везде лежали доски, на полочках небольшого шкафа находился столярный инструмент, но не это завладело вниманием Майкла. Он остановился, затаив дыхание. Боковые стены этой каюты представляли собой прозрачные односторонние зеркала. Стараясь не производить шагами шума, Майкл прошел в середину каюты. Зрелище справа, где он увидел свою каюту, заставило его покачать в негодовании головой, а вот вид слева на каюту, занимаемую Жаном, заставил его ахнуть, замерев на месте. Анжелика что-то эмоционально говорила Жану, голосов не было слышно, зато видимость была превосходной. Жан что-то ответил, и Анжелика начала спешно раздеваться. У Майкла потемнело в глазах. Он страшно испугался за Жана: что, если сейчас сюда нагрянет муж Анжелики?! Майкл попятился назад и вышел в коридор. От волнения лоб покрыла испарина, и капля пота побежала по стеклу очков. Наскоро протерев их, Майкл стремительно выбежал на палубу и с облегчением выдохнул, увидев капитана Амброзини в рубке на верхней палубе. Он принял решение под любым предлогом задержать его.

Тревожные мысли проносились в голове детектива …Только бы они не задерживались. Каково же было его удивление и радость облегчения, когда не прошло и десяти минут, как Анжелика, сияющая и цветущая, летящей походкой вышла на палубу. Теперь он мог безбоязненно проанализировать появление в его каюте предмета женского белья… Конечно, Анжелике или ее мужу не составляло труда подкинуть это – у них были дубликаты ключей, но зачем? У Франсуазы и Жана не было ключей от его каюты… Майкл вспомнил вечер накануне. Он выпил и танцевал с Франсуазой, потом она выходила, затем они снова медленно танцевали. Майкл покраснел, припомнив, что под действием алкоголя позволил некоторую вольность рук, плотнее прижимая к себе соблазнительную молодую девушку… Вывод только один – ключ лежал у него в кармане пиджака, и во время первого танца она могла его незаметно стащить. Потом она вышла, подбросила женское белье в каюту, вернулась, и во время второго медленного танца… Майкл опять покраснел… незаметно опустила ключи в карман пиджака. Но… как она раздобыла нижнее белье Анжелики? Заподозрить их в закадычной дружбе уж точно нельзя…

Вся труппа театра «Комеди Франсез», включая гримеров, костюмеров и работников сцены, разместилась в отеле неподалеку от местного драматического театра. Город пестрел рекламными афишами, призывающими жителей и гостей на новую премьеру. Анжелика дала интервью на местном телевидении, и в итоге все билеты на премьеры в Марселе были раскуплены.

На следующее утро, в день Святого Варфоломея, Майкл отвез Анжелику в театр. Труппа была уже вся в сборе, ждали режиссера. Анжелика появилась в зале, и генеральная репетиция началась. Майкл занял место в первом ряду, не сводя восторженных глаз с развертывающегося перед ним исторического действа.

В самом разгаре репетиции в зал вошел Антонио. В его руках был внушительных размеров чемодан. Анжелика, активно руководящая генеральной постановкой, отвлеклась и с удивлением обратилась к мужу:

– Зачем ты принес мой дорожный чемодан?

– Ты же сама позвонила мне и попросила принести чемодан сюда, – сбитый с толку Антонио в изумлении уставился на жену.

– Милый, я не звонила, – мягко улыбнулась в ответ Анжелика. – Тебя кто-то разыграл.

– Не может быть, – Антонио поставил чемодан и развел в стороны руки. – Я узнал твой голос.

Майклу вскоре удалось узнать, что Антонио позвонили с театрального телефона, расположенного в фойе, но выяснить, кто звонил, не представляло возможности.

Репетиция продлилась до обеда, затем всей труппой актеры отправились в ресторан, после чего Анжелика предложила заехать на пляж искупаться. Предложение было принято, и разомлевшие от жаркой погоды актеры окунулись в живительную средиземноморскую влагу.

– Я плохо плаваю, – отшутился Майкл, скромно ограничив водные процедуры приседаниями и небольшими заплывами в местах, где вода доходила ему до плеч. Франсуаза с Жаном, заранее предвидя возможность искупаться, взяли с собой маски и ласты. Брат с сестрой оказались отменными пловцами, и уже через несколько минут их головы маячили далеко от берега.

Анжелика с Антонио плавали на широком матрасе, вызвавшем у Майкла ассоциацию с большой кроватью. Антонио периодически нырял в воду, обдавая жену веером брызг, Анжелика визжала, размахивая соблазнительными стройными ногами. Майкл вздохнул и перевел взгляд на лагуну, окаймленную песчаной косой.

Вечером, в одиннадцать часов, Майкл, как было оговорено, постучал в гостиничный номер Анжелики.

– Проходите, – молодая женщина впустила его в номер и сразу закрыла дверь. Даже в халате и тапочках, она выглядела не менее привлекательно, чем в облегающем тело влажном купальнике. Ее глаза растерянно смотрели на Майкла. – Извините, но мне придется уволить вас.

Майкл от неожиданности, не дожидаясь приглашения, сам присел в кресло.

– Я понимаю, интересы следствия и все подобное, но для вашего же блага… муж последнее время стал ужасно ревнив, а после вчерашнего случая с моими… – тут она замялась и отвела глаза, – личными вещами он ужасно вспылил. Позвонил инспектору полиции и в ультимативной форме потребовал убрать вас. Инспектор пошел ему навстречу. Ох, извините, какая я негостеприимная хозяйка, – она всплеснула руками. – Даже не предложила гостю чая.

Майкл на ходу соображая, как ему поступить, принял приглашение на чаепитие. Анжелика подала чай с бисквитами, сама села напротив. Разговор закрутился вокруг предстоящей премьеры. Говорила только Анжелика. Майкл даже не пытался вставить в ее речь хоть одно слово, продолжая обдумывать складывающуюся ситуацию.

Внезапно разговор был прерван телефонным звонком. Анжелика достала из сумочки телефон:

– Алло, да, я вас слушаю…

В течение минуты она напряженно слушала незримого для Майкла собеседника, затем, коротко ответив: «Хорошо. Я сейчас буду», повернулась к детективу:

– Мне еще раз потребуется ваша помощь, вам нужно довезти меня до яхты. Я там заночую, а вы возвращайтесь в гостиницу.

Майкл дожидался Анжелику, подав машину к крыльцу гостиницы. Она появилась, на ходу застегивая плащ. Ее лицо было встревожено, и обычно разговорчивая молодая женщина не проронила ни слова до яхты.

Они не доехали метров двести, когда Анжелика попросила остановить машину:

– Спасибо вам, Майкл. Дальше я дойду сама, Возвращайтесь, я остаюсь на яхте.

Утром детектива разбудил телефонный звонок. В трубке коротко прозвучал взволнованный голос инспектора Жанвье:

– Я сейчас к вам заеду.

Наскоро позавтракав, Майкл приготовился к приезду инспектора. Себастьян Жанвье влетел в комнату детектива, бледный и, как показалось Майклу, постаревший сразу на несколько лет.

– Ужасное происшествие, – он удрученно опустился на стул, заботливо придвинутый ему детективом. Казалось, он не замечает окружающего. Майкл предложил инспектору рюмку всегда имеющегося у него в наличии коньяка. Инспектор выпил ее залпом, его лицо немного оттаяло и приобрело розоватый оттенок. Тогда он сообщил:

– Антонио Амброзини и его жена найдены мертвыми в воде возле правого борта их яхты, погруженные в воду метра на два. На этой стороне яхты были приставлены к борту поручни со сходнями в воду, как если бы они надумали купаться. Левая рука синьора Амброзини была прикована наручниками к левой руке жены, а его правая рука другими наручниками была прикована к якорной цепи яхты. На палубе, возле сходней в воду, лежала отломанная ножка стула и мобильный телефон синьора Амброзини. Первоначальные результаты экспертизы выявили следующее: смерть синьора Амброзини и его жены наступила в промежуток времени 23.30 – 00.30. Причиной смерти синьора Амброзини было утопление. На запястье его правой руки есть сильная потертость кожи, как если бы он пытался вытащить руку из наручников. Следов насильственных действий на его теле не обнаружено. Анжелика Амброзини была оглушена ножкой от стула, взятой из рабочей каюты ее мужа и найденной на палубе. На ней остались отпечатки пальцев синьора Амброзини.

Майкл от свалившегося на него трагического известия поначалу даже потерял дар речи. Обхватив голову руками, он замер на стуле напротив инспектора. Немного оправившись от первоначального шока, он рассказал о последней встрече с Анжеликой в гостиничном номере и телефонном звонке, после которого женщина засобиралась на яхту.

– Звонили с мобильного телефона ее мужа, – покачав головой, продолжил инспектор. – Все выглядит так, будто синьор Амброзини вызвал по телефону жену на яхту, возможно, между ними произошла ссора, и он в гневе из ревности ударил ее первым попавшим под руку предметом, которым оказалась ножка от стула. Она упала в воду и захлебнулась. Он пытался ее спасти, но было тщетно. Тогда он решил покончить с собой, нырнул вслед за ней в воду и, пристегнувшись к ней наручниками, другими наручниками пристегнул себя к якорной цепи.

Инспектор замолчал. Майкл выжидал, погруженный в сумбурные мысли, проносящиеся в голове.

– Одно только странно, – нарушил паузу инспектор, – правая рука синьора Амброзини на месте наручников имеет сильные потертости кожи, словно он пытался вырваться, но не мог, что выбивается из версии добровольного ухода из жизни.

– Вы выяснили, где вчера были Франсуаза и Жан? – спросил Майкл.

– Франсуаза сказала, что вчера около десяти вечера решила съездить в Тулон. Она давно мечтала побывать там, и вот решила накануне премьеры, чтобы получить новые впечатления, отправиться туда. Расстояние до Тулона составляет 67 километров по трассе вдоль побережья. Она заявляет, что прибыла в Тулон где-то в половине одиннадцатого и пробыла там до двенадцати, затем вернулась в Марсель. Камера видеонаблюдения гостиницы зафиксировала время ее возвращения: половина первого ночи. Яхта «Морская пучина» пришвартована неподалеку от Монпелье. Это, как вы знаете, час езды на машине в сторону, противоположную направлению на Тулон. Жан, по его словам, не покидал номер гостиницы, но мы выяснили, что в гостинице существует запасной выход, ключи от которого выдаются всем постояльцам. Им почти не пользуются, и там нет видеокамеры.

– Выходит, у брата с сестрой нет алиби, – подвел итог Майкл. – Водолазы тщательно исследовали дно вокруг яхты?

– Досконально, но увы, кроме крупного морского ежа прямо под корпусом яхты ничего не нашли, – удрученно вздохнул инспектор. – Ежа опросить не удалось, только заметили, что его иглы на спине сильно помяты и некоторые даже поломаны. Как будто с яхты бросали на дно тяжелый предмет, и еж пострадал, но не существенно для его здоровья.

– Да, вот еще что… – Майкл встрепенулся от нахлынувшего воспоминания. – Вчера, во время генеральной репетиции, появился синьор Амброзини с чемоданом жены и сказал, что она его вызвала по телефону.

Майкл пересказал имевшее место недоразумение.

– Интересно, – инспектор задумчиво поглаживал подбородок. – Больше ничего странного не произошло? – он внимательным взглядом окинул Майкла. Детектив, казалось, собирался что-то еще рассказать, но не решался.

– Говорите, дело чрезвычайной важности, – лицо инспектора сделалось жестким и непроницаемым. – На карту поставлена моя честь, как инспектора полиции и сына коллеги знаменитого сыщика Франции, я говорю о комиссаре Мегрэ.

– Хорошо, – Майкл решительно выдохнул и, стараясь не встречаться с инспектором глазами, изложил историю с женским бельем, найденным в каюте.

– Ах, вот как! – казалось, навсегда потухший взгляд инспектора разгорелся огнем азарта, словно охотничий пес, наконец-то, почуял след добычи. – Спасибо за информацию. Будет, что обдумать сегодня вечером.

– А как же премьера? Она состоится после случившегося? – Майкл растерянно посмотрел на инспектора. – Насколько я знаю, все билеты уже давно раскуплены.

Инспектор Себастьян Жанвье только пожал плечами:

– Франсуаза заявила, что спектакль отменять не будут.

Уже за час до начала спектакля улицы в квартале, где расположился драматический театр Марселя, были запружены машинами. Инспектор Себастьян Жанвье с Майклом получили контрамарки от Франсуазы и заняли специально зарезервированные для них места в пятом ряду партера. Аншлаг был полным, зал набит до отказа, даже в проходах стояли стулья, а немногие счастливцы, купившие билеты с рук непосредственно перед представлением, смотрели спектакль стоя.

Майкл присутствовал на генеральной репетиции премьеры накануне, но то, что он увидел на самой премьере, превзошло его ожидания. Франсуаза играла вдохновенно, полностью погрузившись в образ французской королевы. Она импровизировала, но делала это так тонко и к месту, что ее партнеры по сцене вовлекались в игру и проживали на сцене жизнь, одухотворенную той исторической эпохой, в которой они оказались. У Майкла создавалось ощущение, что с помощью машины времени он перенесся в прошлое: каждая деталь костюма королевы, ее жесты, слегка прихрамывающая походка – все дышало той непосредственностью и жизнью, какую может дать зрителю только профессионал высочайшего класса…

Спектакль окончился, а Майкл все сидел, оглушенный нескончаемыми овациями и криками «браво». Только почувствовав легкий толчок в бок, он заметил сидящего рядом инспектора парижской полиции и с грустью вернулся в свою эпоху.

Они вышли из прохладного сумрака театра. Марсель сверкал огнями, гудел машинами и говором толпы.

– У меня появились кое-какие соображения, – инспектор выглядел озабоченным. – Не возражаете против встречи завтра утром… часиков в десять? Хочу еще раз побеседовать с Франсуазой.

На этом они, обменявшись рукопожатиями, расстались.