Читать книгу Репка. Сказка постапокалиптической эротики - Алексей Мефокиров - Страница 5

А потом внезапно в городах начались перебои с продовольствием, и из-за массовых демонстраций с требованием «Хлеба! Хлеба!» было введено чрезвычайное положение. До этого как-то даже никто не замечал разорившихся фермеров и целые заброшенные деревни. Не замечал и того, что на полках супермаркетов все больше и больше преобладают импортные продукты.

Мало кто обращал внимание и на то, что в Интернете, в новостях все чаще говорили о растущем государственном долге, отрицательном торговом сальдо и тому подобных специфических вещах. Все равно большую часть времени люди хотели развлечений и они получали их. Со всех щелей вещали комики и юмористы, а ночные эфиры заполонила порнография. Важные ученые если и говорили о климате, то чаще всего это были набивающие оскомину разговоры о глобальном потеплении и необходимости отказа от углеводородного топлива.

Внезапно ситуация взорвалась. Долг вырос до такого уровня, что его стало невозможно оплатить.

Да и справедливости ради надо сказать, что подобная ситуация была и в других районах планеты, поэтому никто особо оплаты долга и не требовал. Шли видеостримы из разных стран и городов, и почти везде было нечто похожее. Ближе к экватору стояла невероятная жара, из-за чего из глубины Азии и Африки на людские поселения наступала пустыня. А с полюсов двигались холодные воздушные массы, которые делали погоду морозной и сухой в зиму, сырой и дождливой летом.

Однажды Коля видел по новостям сюжет, в котором тысячи чернокожих людей собрались у почти опустевшего колодца с маленькими пластиковыми ёмкостями для воды. Они стучали этими емкостями, требуя воды, но воды так и не привезли. Её просто неоткуда было везти.

В глазах людей, чаще всего женщин и детей – полное отчаяние и безысходность. Этот древний колодец размещался на территории храма, посвященного богам плотской любви. Жрецы храма пообещали населению округи, что если они пожертвуют во имя их бога девственностью ста лучших девушек, то обязательно пойдет дождь и в колодце начнет прибывать вода. Жители поверили этим словам. Да у них и не было другого выхода, ибо кроме похотливых богов им некому было помочь.

Но потом, когда сто девушек было отобрано, жрецы их просто продали сутенёрам, а сами сбежали в столицу. И вода как убывала, так и продолжила убывать.

Коле было грустно. Казалось, вся планета ополчилась на род человеческий и стремится избавиться от него.

На фоне этого появились, словно грибы после дождя, многочисленные секты и религиозные течения. Все предлагали свои пути к спасению – один диковиннее другого.

С полок супермаркетов исчезли многие продукты, а массы голодных и возмущенных людей начали штурмовать наиболее крупные магазины. Они били камнями витрины под холодным мелким дождиком, бранились и толкались. Ворвавшись пестрой массой в опустевшие торговые залы, они громили полки и прилавки, на которых уже ничего не было. Утолив жажду разрушения, люди разочарованно выходили из разграбленных зданий.

Тут же подъезжали наряды полиции в серо-синей форме, безразлично отбирая почти не сопротивлявшихся людей и уводя их в кунги автозаков. Часто подобные ситуации были просто трагикомичны. По правительственному указу для задержанных предусматривалось питание, и нередко люди после очередного «выпуска пара» возле банка или супермаркета сами организованно «задерживались», оспаривая то, кто будет следующим в очередь на поездку в участок. Таким же правительственным постановлением была введена система продуктовых карточек.

Но, несмотря на предпринятые меры еды не хватало. Нормы выдачи становились все более и более скудными. Начались случаи каннибализма. Многие уходили из городов, убегали за рубеж, платя деньги проводникам. Но и там было очень непросто. Проводники превратились в настоящий криминальный синдикат, который глубоко был связан с некоторыми государственными структурами.

Как только начались беспорядки, между городами были созданы кордоны, призванные не пропускать стихийно двигавшихся в юго-западном направлении людей. Однако же эти кордоны было не так уж сложно преодолеть, если воспользоваться услугами проводников. Поговаривали, что собственно лишь для того, чтобы бизнес проводников процветал, они и были созданы.

Ощетинившись колючей проволокой, с высокими стенами из металлической сетки, на самом деле эти границы были созданы не столько для людей, сколько для того, чтобы препятствовать вывозу остатков продовольствия и ценностей из местностей. Это было вполне адекватное действие, но оно не добавило популярности правительству. Своей задачи в полной мере не понимали и спешно мобилизованные солдаты, стоявшие здесь на охране. Вся ненависть людей была направлена против них, ибо они олицетворяли собой правительство, которое обвиняли во всех грехах. На пунктах пропуска постоянно слышалась отборная брань, то и дело вспыхивали потасовки.

Коле и Маше все сложнее было встречаться. Во-первых, в Колиной семье были категорически против этих встреч, ибо вполне резонно видели в этих отношениях препятствие для собственного выживания.

Родители Коли настойчиво хотели уехать. Вся их жизнь, все их мысли, каждый их вдох и выдох вращался вокруг одного единственного момента: «Пора валить!». Мама постоянно давила на отца, пытаясь ускорить процесс.

Их останавливало только то, что никак не удавалось накопить нужную сумму денег на проводника, ведь как только нужная сумма лежала в сейфе – сумма за переезд через все кордоны и государственную границу тут же удваивалась. Они экономили на всем и даже продавали на черном рынке государственные продуктовые карточки. Их «доставал» отец, работавший в Чрезвычайной комиссии при райисполкоме.

Вокруг их дома то и дело выплывали какие-то странные люди, которые нагло улыбаясь, переговаривались с отцом наедине. С каждым таким визитом папа становился все более нервным, почти не спал по ночам, выкуривая дешевые сигареты в ночь за кухонной форточкой, пропитанную сыростью.

И вот однажды Колин отец не пришел со службы. Его ждали до самого утра, выглядывая в окно. Но он все никак не приходил. Вместо этого, неестественно громко, в половине шестого утра раздался звонок и строгий начальственный голос сообщил, что отца задержали за спекуляцию карточками.

Узнав об аресте отца, Колина мама впала в истерику. Она бестолково бегала по квартире, хрипло матерясь и хлопая дверями шкафов. Внезапно она упала на колени, и закрыв лицо руками, тоненько, словно мышь, запищала… Прошло около получаса, пока мать, слегка упокоившись, принялась прямо посреди комнаты сжигать какие-то бумаги из папиного сейфа.

Она достала громадный чемодан, в который переложила из того же сейфа пачки иностранной валюты. Буквально пачки. У Коли при виде этого зрелища просто глаза вылезли из орбит. Еще совсем недавно это было невообразимое состояние. Однако теперь даже твердая зеленая иностранная валюта существенно потеряла свой вес.

– Отправишься в Турцию сам, никого не жди… – сказала мама.

– Но как же ты? – Коля категорически не согласен был уезжать один. Ему, откровенно, вообще не хотелось уезжать, тем более при таких обстоятельствах.

Горько улыбнувшись, мать рукой убрала со своего лица влажную челку

– Я думаю, в ближайшее время и я вслед за твоим отцом поступлю на государственное обеспечение. А тебе теперь нужно спешить что есть сил!

Она достала из какого-то ящика старое, грязное, вонючее бельё и начала заворачивать в него деньги, предварительно распаковывая пачки и сворачивая купюры в трубочки.

– Возьми из ящика несколько упаковок презервативов? – строгим голосом сказала мать.

– Зачем? – почему-то покраснел смущенный Коля.

– Затем! – мать стала еще строже, исподлобья поглядывая на замешкавшегося сына.

Она распаковывала презервативы и засовывала в них туго свернутые в трубочки деньги. Коля не мог понять, что и почему происходит. Еще с десяток презервативов она наполнила слюной и, завязав, хаотично разбросала по чемодану среди грязного белья. Она явно действовала по определенному, тщательно продуманному плану. И хотя Коля знал, что родители готовились к тому, чтобы выезжать, он это представлял совершенно иначе.

– Что все это значит? – растерянно спросил Коля.

– В каждой скрутке – 500 долларов разными купюрами. Если тебя начнут обыскивать, они просто побрезгуют…

Подгоняемый мамой, Коля вышел из дома под мелкий противный дождик, который лился ему за шиворот. Он уже знал, куда ему идти, но в то же время не представлял, что ему делать. Казалось, что он попал в какой-то бесконечный серый кошмар, и от которого никак не удается проснуться. Давящая, полусумрачная атмосфера окутывала весь голодающий город, поглощала его бетонные громады, во многом уже опустевшие. Слабый прохладный ветерок пронизывал насквозь, все было сырым и промозглым.

Мать строго приказала ему отправляться к ее знакомому, дяде Фёдору, живущему в районе Заречья, а уже с помощью него связаться с кем-то из проводников. Но Коля не мог вот так вот запросто взять и уехать. Навьюченный чемоданами, в старом потрепанном осеннем пальто, которое мать перед этим еще и измазала напоследок грязью, он вполне предсказуемо отправился к Маше.