Читать книгу Бист Вилах. История одного Историка. Часть первая: Парижский Демон - Алексей Мерцалов - Страница 8

– Обыкновенная потеря сознания, вызванная оглушением, – вот первое, что услышал Дариор, очнувшись у себя в квартире.

Судя по лившемуся в окно свету и разноголосым крикам с улицы, был уже полдень. События прошлой ночи слишком расплывались в сознании и не поддавались никакому анализу. Голова напоминала раскалившийся добела чайник, а в висках не переставала пульсировать кровь. Слегка приоткрыв тяжёлые веки, молодой человек увидел склонившихся над собой людей. Их было трое: Банвиль, комиссар Мортен и незнакомый пожилой человек – видимо, доктор. Последний немедленно заговорил, весело улыбаясь:

– Вот вы и очнулись! Ну что ж, могу сказать: прямо в рубашке родились. Просто поразительно, что ни один из осколков взорвавшегося вагона не задел вас! Невероятно! Да и оглушение не самое серьёзное. В общем, всё, что могу посоветовать, – это денёк постельного режима и лёд к голове. Ну а теперь позвольте откланяться – дела! – С этими словами доктор торопливо сложил в портфель медикаменты, помахал на прощанье рукой и исчез за дверью. Тут же, не дав Дариору опомниться, заговорил разъярённый комиссар:

– Ну что? Доигрались? Говорил я министру, что у вас нет никакого опыта! Ещё бы! Поручать такую важную операцию человеку, не обучавшемуся на полицейского! Похоже, у них там, наверху, головы опилками набиты!

– Подождите, комиссар, – держась за виски, пробормотал сбитый с толку Рено. – Что случилось?

– И он ещё спрашивает, что случилось! – расхохотался Мортен. – Тридцать семь убитых и десяток раненых! Весь город на ушах! Остаётся надеяться лишь на увольнение. Хотя, думаю, и до суда дойдёт.

– Какие ещё убитые? – Дариор сел в кресло. – Что случилось тогда на вокзале? Я ничего не помню!

– Мы стали обыскивать вагоны, – начал объяснять Банвиль. – Вдруг с платформы понеслись крики и ругань. Смотрим, а там вы бежите сломя голову. За кем или от кого – непонятно. Мы рванули следом. Вы забежали в вагон, через секунду вылетели обратно, а вслед за тем грянул взрыв – и весь вагон в клочья! Никто даже ничего не понял. Просто кровь, мрак и пыль. До утра разгребали, да и сейчас не закончили. Тридцать семь погибших! Ох, что теперь будет?! А шуму-то!

– Может, расскажете, куда вы так упорно бежали? – встрял не на шутку рассерженный и перепуганный Мортен.

– За убийцей!

– Что? – в один голос воскликнули полицейские и недоумённо переглянулись.

– Да-да, – подтвердил Дариор. – Я заметил его ещё на платформе, кинулся в погоню. Убийца вбежал в вагон, я за ним. Непременно поймал бы, если бы ваш ажан не выкинул меня наружу.

– Он вам жизнь спас, – прищурился Мортен.

– Ну да, а затем прозвучал взрыв, и я потерял сознание.

– Но ведь это значит… – осторожно начал Банвиль.

– Да, – кивнул Рено, не дав лейтенанту договорить, – с Парижским Демоном покончено. Наш приятель не успел спастись – а значит, погиб под обломками вагона.

– Вы серьёзно? – встрепенулся Мортен. – Ну, тогда это меняет дело! Получается, мы всё же выполнили задачу! А защищать вокзал – не наша компетенция. Самое главное – маньяк убит! Париж свободен!

– Тридцать семь погибших, – уныло промямлил Дариор. – Разве смерть одного преступника может стоить их?

– Ещё какого преступника, и ещё как может! – вконец развеселился Мортен, у которого настроение менялось, как погода. – Сейчас же составлю доклад министру Дюрану! То-то он обрадуется! Господа, поздравляю: завтра наши имена будут прославлять в газетах!

– И вас не смущает количество жертв?! – изумился Дариор.

– Нашей задачей была не защита вокзала, а устранение преступника, и мы справились! – потёр руки Мортен. Кажется, Банвиль тоже немного повеселел. Оба полицейских торопливо попрощались, накинули куртки и поспешили к двери.

– Кстати, – уже на пороге припомнил Мортен, – сегодня вам лучше отлежаться – неважно выглядите. Так что совещание пройдёт без вас. А завтра встретитесь с министром на празднике и лично всё ему расскажете.

– На каком празднике? – не понял Дариор.

– Как? Вы не слышали? – изумился комиссар. – У главного железнодорожника города завтра день рождения.

– Действительно? У министра путей сообщения?

– Наивный вы человек, Дариор! – расплылся в колоритной улыбке Мортен. – Неужто вы думаете, что толстяка Дюпона называют главным железнодорожником города? Нет, это прозвище прилипло к глубокоуважаемому мсье Мещанову, подмявшему под себя важнейшие железнодорожные пути. Это близкий друг министра Дюрана, и он, насколько я знаю, с любопытством наблюдал за нашим расследованием. Так что и вы, и я приглашены на этот раут. Думаю, расспросов будет немало… Вот приглашение. – Комиссар положил на тумбу янтарного цвета конверт. – Кстати, что за традиции у вас русских? Юбилей в полдень? Как детский утренник! Ну ладно. До встречи. Не опаздывайте!

Погрозив на прощание пальцем, Мортен гордо удалился. Банвиль юркнул за ним, и Дариор вновь остался один. Не торопясь попробовал подняться. Получилось с первого раза – и у историка сразу повысилось настроение. Кое-как он доковылял до прихожей и развернул конверт. Внутри оказался лист дорогой бумаги, испещрённый размашистым почерком. Приглашение гласило:

«Уважаемый мсье Дариор Рено, просим Вас прибыть на торжественный обед в честь юбилея Михаила Ивановича Мещанова, который состоится шестого числа сего месяца в двенадцать часов пополудни в имении г-на Мещанова Шато Варао. Господам настоятельно рекомендуем прибыть со своими спутницами. Форма одежды вольная.

С почтением, секретарь М. И. Мещанова титулярный советник А. П. Зайчонок».

«Зайчонок – интересная фамилия, – рассмеялся Дариор. – Титулярный советник? Что за имперская ностальгия? Но интереснее всего – то, что великий железнодорожник и его «косой» секретарь, похоже, были русскими. Мещанов… Наверняка очередной беженец из России, укрывающийся за границей от советской власти. Но уж если сам министр полиции прибудет на его юбилей – значит, этот Мещанов, человек здесь далеко не последний. В любом случае съездить надо – по крайней мере, доложить результаты расследования Дюрану. «Форма одежды вольная». Из всей неиспорченной одежды у Дариора оставался лишь тёмно-синий американский смокинг. Ничего, сойдёт. Сейчас самое главное – отдохнуть и собраться с силами перед завтрашней встречей.

Когда шафрановый «рено» подкатил к шато Варао, Дариор был полон сил и находился в благоприятном расположении духа. Не смотря на зимний день, солнце светило и упорно слепило глаза. Шато Варао находилось в десяти километрах к востоку от Парижа. Огромное двухэтажное здание, за высокой кованой оградой. Территория была поистине необъятной. В распоряжении Мещанова имелись: парк, по размерам скорее напоминавший лес, длинный тенистый пруд, теннисный корт, вместительный гараж, а также чудо современной техники – белоснежный аэроплан Kayleigh Wings.

Дариор подъехал за десять минут до начала, однако двор уже заполнила пёстрая публика. Тут и там виднелись мужские цилиндры и дамские шляпки. Вдоль кованой ограды было припарковано, по меньшей мере, два десятка роскошных автомобилей, и Дариор, взглянув на своё шафрановое корыто, невольно устыдился. Как ни странно, многие мужчины действительно оделись в лёгкие сюртуки – солнце давало о себе знать. Едва Дариор подошёл к ограде, как ему навстречу подскочил разгорячённый Мортен – к счастью, тоже в смокинге, а не в кожаной куртке.

– Дариор, дружище! – радостно завопил Мортен, бешено размахивая руками. Слово «дружище» уже говорило о многом – кажется, неприязнь постепенно спала.

– Меня представили к награде! – продолжал комиссар. – О, да! Министр также решил, что взрыв – лишь побочный эффект, никак не связанный с нашим делом. Очевидно, опять проклятые итальяшки заложили бомбу. Сегодня в газетах напечатали моё имя!

Он важно протянул историку свежий выпуск утренней газеты. На первой же полосе во весь лист красовался жирный заголовок: «Конец Парижского Демона. Город может спать спокойно». Надо же, как трогательно!

– Прочтите! – настоял Мортен, видя, что Дариор не очень заинтересован.

Статья, занимавшая всю полосу гласила:

«Каждый год совершается бесчисленное количество преступлений, и среди них – множество убийств. Таково наше время. Такова жестокая реальность. Однако какими бы изощрёнными ни были преступления, они всегда раскрываются нашей профессиональной полицией. То же случилось и с делом печально известного на всю страну маньяка-убийцы Парижского Демона, наводившего ужас на жителей Парижа. Около двух месяцев этот посланец Сатаны бродил по бульварам и улицам нашего прекрасного города, оставляя за собой кровавые следы. Кто знает, сколько бы это продолжалось, если бы не профессионализм и мужественность нашей отважной полиции! Доподлинно известно, что во время вчерашней трагедии на Северном вокзале (см. статью „Бомба в вагоне“) нашёл свою смерть и Парижский Демон. В тот день проводилась генеральная облава на маньяка, и на этот раз он не сумел уйти безнаказанным. Бич нашего времени мёртв! Город вновь может вздохнуть спокойно. Сейчас разбираются обломки вагона, и скоро станет известна личность убийцы. Особенно благодарим всех принимавших непосредственное участие в проведении операции по поимке маньяка: директора департамента полиции мсье Дюрана, руководившего расследованием, начальника жандармерии мсье Мореля, обеспечившего контроль всех въездов и выездов из столицы, комиссара Мортена, вышедшего на след маньяка и лично принимавшего участие в задержании. А так же рядовых сотрудников полиции и жандармерии, которые, как всегда…»

– Поздравляю, – кисло улыбнулся Дариор. Дальше можно было не читать.

Двое мужчин зашли во двор шато и остановились напротив каменного дома. Аккуратные кованые столики и стулья располагались на улице. Здесь уже вовсю шло пиршество. Звенели бокалы, повсюду слышались радостные возгласы. У крыльца в окружении сиятельной компании беседовали два человека. Одним из них был министр Дюран – Дариор узнал его,

– А вот и мсье Мещанов! – спохватился Мортен, показывая на плотного приземистого мужчину, беседовавшего с министром. – Пойдёмте, я вас познакомлю! Сегодня мы герои!

– Что ж, охотно, – согласился Дариор.

– Должно быть, вы хотите узнать о хозяине шато побольше? – догадался Мортен. – Пожалуйста, вы заслужили. Итак, Михаил Иванович Мещанов. Из ваших, русских. Не знаю уж, кем он был в царской империи, вот только года два назад приехал сюда и страшно разбогател на строительстве и эксплуатации железных дорог. Многие основные линии и многие провинциальные – его рук дело. Вернее, мозгов. Строил-то не он сам, а его люди. Между прочим, приехал с востока не один, а с целым отрядом русских помощников. Естественно, он выдаёт их за секретарей, садовников и прочих, но все понимают, что это вымуштрованные телохранители. Хотя, впрочем, среди них попадаются и французы. Многие говорят, что за железнодорожником охотятся наёмные убийцы, – мол, у Мещанова влиятельные враги. Кто его знает… Так или иначе, человек заботится о своей безопасности.

– Вы сказали, он друг Министра? – поинтересовался Дариор.

– Это вообще тёмная история. Прошлой весной Дюран подвергся покушению, причём весьма недурно подготовленному. Заехал ночью в придорожное кафе, а там его уже поджидали. Не успел войти, как со всех сторон раздались выстрелы. И каким-то таинственным образом в этом же кафе ужинал Мещанов с двумя помощниками. Заведение отнюдь не респектабельное, и сам факт, что два таких влиятельных человека позволили себе там находиться, уже говорит о многом. В общем, пара минут – все убийцы перебиты, а железнодорожник автоматически становится лучшим другом и спасителем Министра.

– Думаете, инсценировка?

– Кто знает, – пожал плечами Мортен, – богатых разве поймёшь? О Мещанове уже давно любят судачить парижские газеты. Просто поразительно, что вы о нём ничего не слышали!

– Я не очень-то жалую газеты, – скривился Дариор. Он больше предпочитал тратить время на хорошую книгу, нежели на повседневную прессу. Однако следить за мировыми новостями – дело обязательное. Но если Дариор и читал газету, то только передовые статьи, где обычно располагалось самое главное. Светские байки он пропускал мимо.

– Вот, кстати, какая интересная история, – продолжал Мортен, помогая себе широкими жестами в случае если не находил слов. – Несколько лет назад в старинный город Париж приезжает русский эмигрант, некто Мещанов. Естественно, никто о нём тогда слыхом не слыхивал. Но вот везение! Не успел человек обжиться, как внезапно вкладывает деньги в никому не нужный огромный участок земли в отдалении от Парижа. Представьте себе: приобрёл его всего за тысячу франков! А потому, что земля эта ещё с доисторических времён никем не вспахивалась, прилегала к подножию скал и вообще была на редкость неплодородной. Такое, знаете ли, ущелье в скалах. Но вот в чём дело: не прошло и года, как начинается строительство железной дороги! И вдруг никому не известный господин Мещанов заявляет, что земля эта его, и пусть железнодорожная компания катится ко всем чертям со своим строительством! Железнодорожники были вынуждены строить обходной путь, однако натолкнулись на скалы. Дело встало. И тут появляется господин Мещанов с радостным известием. Он готов пойти навстречу и продать данный участок на благо Франции – его новой, горячо любимой Родины! Разумеется, железнодорожная компания была готова с руками оторвать этот бесценный участок земли! Однако Мещанов не продешевил. Что и говорить: купил за тысячу, а продал в сто раз дороже. После этого кричащего события многие железнодорожные компании пытались заполучить его себе, предлагая самые высокие должности. Но Мещанов – свободный художник, и потому пишет только на своём полотне.

– Интересный субъект, – признал Дариор.

– Ещё бы! – горячо подтвердил Мортен. – О таком можно кино снимать! Правда, он в ответ, скорее всего, шкуру снимет. А вот ещё одна интересная личность. – Комиссар показал на одного из гостей, полного мужчину средних лет, увлечённо беседовавшего с тремя молодыми людьми. – Жан Поль, владелец самого респектабельного казино в городе. Много дурного говорят об этом господине, но и он, кажется, чем-то обязан Мещанову. История тёмная, однако, достоверно известно, что раз в месяц железнодорожнику невероятно везёт за рулеточным столом. Богатая денежная карма или что-то ещё? Кто знает… Ну что ж, вот мы и пришли.

Впереди непринуждённо беседовала группа людей. В основном разговаривали Мещанов и Дюран, улыбаясь и подыгрывая друг другу на публику. Однако, когда Дариор и Мортен подошли к Министру и железнодорожнику, стало понятно, что они отнюдь не изображают дружбу, а действительно относятся друг к другу с чрезвычайной приязнью. Позади Дюрана переминался с ноги на ногу начальник жандармов, а рядом с Мещановым толпилась, по меньшей мере, дюжина человек. Всё это напоминало будни Наполеона, окружённого услужливыми генералами.

Внезапно из толпы гостей выделился весьма презентабельного вида господин во фраке. Он размеренной походкой подошёл к Дариору и деликатно улыбнулся.

– Рад, очень рад, что такие знаменитые личности, одолевшие самого Парижского Демона, появляются на нашем скромном рандеву! Моё имя Джон Фишер, к вашим услугам, – поклонившись, произнёс он.

– Очень рад знакомству, – промямлил не наделённый этикетом Мортен, – но мы спешим поздороваться с хозяином шато. Прошу простить.

И грубиян комиссар со своим стыдливо опустившим глаза спутником прошли мимо оскорблённого господина. Спустя миг они уже важно приближались к самому Наполеону и его генералам.

– Мсье Мещанов, мсье Дюран, – почтительно поклонившись, заговорил Мортен. – Вот, привёл, как и просили.

– А-а, господин Одоевский, – лучезарно улыбнувшись, поприветствовал Мещанов на чистом русском языке. Это был невысокий, крепко сложенный мужчина с лёгкой проседью в соломенного цвета волосах. Одет он был в лёгкий сюртук с позолоченными пуговицами. Руки облачены в элегантные перчатки.

«Лет сорок семь, не больше, – подумал Дариор, изучая лицо собеседника. – Очевидно, интересовался мной, раз знает, что я русский».

Тем временем Мещанов тоже внимательно обследовал взглядом лицо собеседника. Очевидно, остался доволен и продолжил уже на французском:

– Очень рад, что мои соотечественники оказывают такую неоценимую помощь Франции! Мы как раз говорили с Жаком об этом. Я советовал Дюрану представить вас к награде, и это только по меньшей мере.

– Безусловно, – подтвердил Дюран, – мы очень благодарны вам, мсье Рено. Только скажите – и я зачислю вас в ряды полиции.

Дариор почувствовал, как рядом напрягся Мортен, и потому поспешно ответил:

– Нет-нет, всегда рад помочь, но предпочитаю полёт вольной птицы.

– О, да! – рассмеялся Мещанов, и его глаза внимательно впились в историка. – Уверен: мсье Одоевский собирается стать частным детективом.

– Меня вполне устраивает моя повседневная работа, – вежливо улыбнулся Дариор. Кажется, Мещанов не просто смотрел на собеседника, а пытался досконально изучить его, буквально прочитать мысли. С чего бы это?

– Не забывайте, что всегда можете изменить решение, – не унывал Михаил Иванович. – Помните об обещании Министра.

– Да-да, конечно, – с некоторым несвойственным ему смущением ответил Дюран и, очевидно, заметив это, тут же добавил: – Премьер-министр недоволен последствиями операции. Всё-таки столько погибших.

– Бог с вами, Жак! – отмахнулся Мещанов, и Дариор с удивлением заметил, что Министр является в этом разговоре отнюдь не первым человеком и даже несколько благоговеет перед железнодорожником. Интересно! А Мещанов продолжал:

– Не виноваты же господа полицейские, что итальянцы заложили бомбу в вагоне! Это в ведомстве вокзальной охраны!

– Безусловно, – совсем не по-дружески, а почтительно кивнул Дюран.

– Кстати, вследствие чего произошёл взрыв? – беря со стола бокал, спросил Мещанов. – Я так и не разъяснил для себя эту деталь.

– Бомба с часовым механизмом, – ответил Мортен, безучастно глядя по сторонам. Кажется, его более привлекали разнообразные деликатесы, стоявшие на столе, нежели разговор с влиятельными особами.

– Да, я так и думал, когда обсуждал это дело с моим секретарём, – кивнул Мещанов и, как бы спохватившись, залепетал: – Ох, господа, простите за неучтивость! Совсем забыл познакомить вас с моей старой гвардией! – Железнодорожник хмыкнул и указал на дюжину молодцов, стоявших позади. – Вот, как говорится, прошу любить и жаловать: мой давний коллега по работе Эрик Монблан. Все мои дела – в его компетенции.

Вперёд вышел молодой человек лет тридцати, держа на плече тростниковую трость, поклонился и отошёл в сторону. «Что-то он не очень похож на коллегу, – присмотревшись, решил Дариор. – Скорее вымуштрованный армейский офицер».

– А вот старый разбойник Поштига, – ухмыльнулся Мещанов, указывая на седовласого португальца, – мой главный казначей. Все переводы и банковские дела – в его ведении.

Такой пожилой казначей? Дариор не поверил. Этот старик наверняка уже страдает склерозом! Циферку не припомнит – и все деньги улетят на другой счёт.

– А это мои садовники, – с гордостью указал Мещанов на пятерых широкоплечих молодцов. – Как что подстричь, какой сорняк устранить – так сразу сделают в лучшем виде. Пожалуй, лучшие садовники в мире!

«Садовники, как же! – усмехнулся Дариор, глядя на оттопыренные пиджаки молодцов, за которыми наверняка скрывалась не одна кобура. – Сорняки – это, конечно, конкуренты. Как кого убрать да подстрелить – так с радостью! Садовники! Рассчитано на идиотов. Глупый маскарад!»

– А вот душа моей компании, секретарь и письмоводитель, – с энтузиазмом продолжил Мещанов, – Афанасий Петрович Зайчонок.

Из-за широких спин «садовников» сначала показалась рука, затем плечо и лишь потом появился человек небывалого роста. Просто громила! Даже могучие «садовники» казались по сравнению с ним безобидными детьми. Его слоновьи ноги при ходьбе сотрясали землю. Лицо гиганта оказалось в меру безобидное, но вот волосы свисали почти до плеч, словно у скандинавского йети. Семифутовый здоровяк расправил плечи и сложил на груди громадные руки. «Ничего себе Зайчонок!» – присвистнул Дариор.

– Вот, собственно, все мои лучше работнички! – радужно заулыбался Мещанов. – Ещё есть повар и кухарка, но сейчас у них много работы. – Михаил Иванович показал на накрытые столы, где нетерпеливо крутилось более двух десятков гостей. Остальные же беседовали в разных частях двора.