Читать книгу Бист Вилах. История одного Историка. Книга первая - Алексей Мерцалов - Страница 9

– Кощунство! Полнейшая деградация общества! Гниль в государственном аппарате! Если уж высокопоставленные министры потакают нынешним дельцам, то скоро от страны останутся одни руины. Поверьте мне: локомотив государства катится под откос, с каждым годом набирая скорость, и если на его пути не встанет, скажем, поваленное дерево, мир утонет в хаосе! И самое главное – мы не только не можем помешать этому, но и являемся непосредственными участниками неслыханного коррупционного беспорядка!

Мортен разглагольствовал всю обратную дорогу из шато Мещанова. Жуткая тряска в шафрановом «рено» невообразимо действовала ему на нервы и побуждала к необычному красноречию. Банвиль отпустил казённый автомобиль, и Дариор теперь ехал в компании двух полицейских. Мысли кружились в его голове буйным хороводом. За последние пару часов молодой человек пережил столько, что и вспомнить страшно. Логически картина произошедшего никак не обрисовывалась, и Дариор ехал с совершенно опустошённым видом, не особо прислушиваясь к восклицаниям разошедшегося комиссара.

– Меня больше волнует не гниль внутри государственного аппарата, а внешние раздражители, – отрешённо пробормотал историк. Автомобиль отъехал уже на порядочное расстояние от шато и теперь двигался по пригородному шоссе. Ветер яростно бил в лобовое стекло, а вдруг пробудившийся снег густо валил из потемневшего неба. Дариор заметил, что его слова не поняты, и поспешил объяснить: – Проще говоря, каким образом маньяк до сих пор находится на этом свете?

– Вот это вопрос! – развёл руками комиссар и нервно уставился в окно.

На миг повисло неестественное молчание, но вскоре Дариор прервал его:

– Знаете, я только что убил человека.

Комиссар лишь иронично сморщился и замахал руками.

– Право, не думал, что вы из числа тех, кто трясётся о своей небесной жизни! Вы же воевали, Дариор, – убивать приходилось. Или вы обороняли полевую кухню, в то время как другие шли в атаку? – И комиссар хрипло рассмеялся, очень довольный собой.

– Так, ладно, вы проводили опознание тел погибших на вокзале? – Дариор свернул с шоссе и «рено» покатил в сторону центра.

– Безусловно, – кивнул Банвиль, – можно посмотреть отчёт. Как помню, тридцать семь погибших. Двенадцать женщин, двадцать пять мужчин. Тридцать трупов опознаны. Останки ещё семерых до сих пор не идентифицированы. Тела разорваны на части, и потому для получения личности необходимо произвести медицинскую экспертизу. Но скажите, комиссар: что же это получается? Мещанов управляет целым министерством, а Дюран беспрекословно подчиняется ему?

– Эх, поговорил бы я с этими господами! Проклятые дельцы! – выругался Мортен. – Жаль, до сих пор не изобретено портативное устройство, записывающее разговор людей. А то ведь у нас против них ни одного доказательства! Слышали, что сказал этот Мещанов? «Либо вы принимаете мои условия и останетесь целы, либо никто не узнает, что случилось с молодым историком и комиссаром парижской полиции». Где это видано, чтобы какой-то эмигрант указывал начальнику полиции?! Да и не просто указывал, а угрожал! Прийти бы в это чёртово министерство, грохнуть кулаком об стол и высказать всю правду!

– Извините, что вмешиваюсь, господа, – перебил Дариор, – но давайте решать проблемы по мере их поступления. К вопросу о Мещанове мы ещё вернемся, – историк на миг замолчал, ожидая неминуемого гнева комиссара, но тот, всегда так неприязненно относившийся к советам других, на этот раз промолчал.

– Банвиль, – Дариор взглянул на лейтенанта. – Значит, вы полагали, что среди тех семерых неопознанных непременно находится труп маньяка?

– А где же ещё? – пожал плечами Банвиль. – Вы же утверждали, что в момент взрыва убийца находился в вагоне.

– Так-то оно так. – Дариор напряжённо сморщил лоб. – Вот что: нужно немедленно произвести экспертизу и установить личности погибших. Сравните результаты со списками пассажиров, находившихся в вагоне.

– В том-то и дело, – насупился Банвиль. – В списке пассажиров, купивших билеты во Франкфурт в этот вагон, числится тридцать шесть человек. Убитых же тридцать семь. Кто-то лишний. Скорее всего, что маньяк, который случайно заскочил в поезд, стал случайной жертвой. Как раз тридцать седьмой.

– Но если это так, какого чёрта убийства продолжают совершаться? – прорычал Мортен.

– Нужно всё проверить, – Дариор взглянул на комиссара. – Значит, у нас есть время до утра? Что будем делать?

– Подождите, Дариор, в такой обстановке здесь не разобраться, – Мортен выглянул в окно. – Остановитесь где-нибудь.

В этот момент шафрановый автомобиль проезжал мимо придорожного бистро, и Дариор, недолго думая, остановился перед его дверьми. Трое путников не спеша покинули машину и зашли в кафе. В это время суток оно пустовало, и за прилавком находилась лишь одна женщина, выполнявшая сразу работу кассира, официанта и хозяйки. На вошедших посетителей она взглянула мельком – видимо, пересчитывала выручку.

– Киш Лорени бокал Petit Chablis! А молодым людям – две пинты! – мягчайшим голосом рявкнул Мортен и приземлился за один из столиков.

Дариор, вообще-то, собирался взять обычный кофе, однако с горячим комиссаром спорить не стал и сел рядом. Банвиль сделал то же, неуютно заёрзал на стуле и робко спросил:

– Всегда интересовался, откуда такое название – «Бистро»?

– «Бистро» – значит «быстро», – рассеянно ответил Дариор, думая совершенно о другом. – Во время свержения Наполеона и ввода коалиционных войск в Париж, русские гусары кричали «Быстро!» местным официантам, чтобы те поторапливались с едой. А они запомнили звучное слово, но произносили его «бистро» – с французским акцентом.

– Вы прям копилка знаний, Рено! – рассмеялся Мортен. – Но лучше расскажите нам о вопросе более насущном: что произошло и что делать дальше?

Комиссар вопросительно уставился на историка, но тот лишь неопределённо пожал плечами. У обочины за окном с благородным дорогим шипением остановился новенький «кадиллак». Двое мужчин в тёмных сюртуках зашли в кафе и обосновались в дальнем углу. «Бояться нечего, – решил Дариор, – сидят далеко, не услышат». Он блаженно откинулся на прожжённую спинку дивана и задумчиво заговорил:

– Итак, давайте сначала. Что нам известно о маньяке? Объявился в Париже примерно два месяца назад, ранее фигурировал в других городах. Можно отправить запросы в Варшаву и Лондон, где он особенно отличился. Возможно, у английской или польской полиции найдётся какая-то зацепка.

– Поздно, – угрюмо пробурчал Мортен. – Надо было сделать это сразу. Не разрешили галстуки из министерства, а расхлёбывать приходится нам. «Маньяк во Франции, это в рамках наших законов и в нашей юрисдикции. Вы, господа ажаны, его не поймали, так предоставьте это нам». Фу, вспоминать противно! Вечная тупость и напыщенность политиканов! И куда она привела? Брожение и ропот всех слоёв общества, а про жертвы я уж и не говорю. Что им, министерским, до простых смертных? В общем, запрос – дело пустое. Да и не успеем – ведь времени у нас до утра.

– Позвольте, это что же получается? – вмешался Банвиль. – Маньяк действительно жив? Вы уверены? Возможно, это какая-то ошибка! Ведь Ренату Бонне мог убить кто угодно.

– Я дойду до этого, – нетерпеливо перебил Дариор. – Какие ещё у нас есть зацепки? Точная внешность преступника нам неизвестна. Единственное, что удалось установить, – это рост шесть футов, татуировка на правом запястье и чёрные усы. Впрочем, последнее – наверняка обыкновенная уловка. Не удивлюсь, если в карманах убийцы лежит не одна пара накладных усов и париков различных оттенков.

– Кстати, – прищурился Мортен, кажется, вновь собираясь подловить на чём-то собеседника, – вы обещали рассказать, откуда узнали про татуировку.

– Я опросил человека, который видел убийцу. Он мне и рассказал про причудливый рисунок на запястье.

– Человек, который видел убийцу? – встрепенулся Мортен и вскочил с дивана, да так стремительно, что чуть не опрокинул стол. – Что же вы раньше не сказали? Есть свидетель, готовый опознать убийцу! Мы сейчас же поедем и вытрясем из него больше информации, чем вы, Дариор, уж поверьте профессионалу! Итак, едем! Мне не терпится увидеть и опросить свидетеля!

Мортен, явно довольный своей горячей тирадой, и впрямь собрался уходить, но до дрожи невозмутимый голос историка остановил его:

– Не спешите, комиссар. Человек, о котором я говорю, – Рената Бонне, хозяйка квартиры, где проживал маньяк, убитая сегодня утром. К счастью, она успела донести нам важную информацию до своей смерти.

– Значит, – злобно прошипел Мортен, явно покоробленный своей оплошностью, – мотив маньяка очевиден. Заметал концы – убирал свидетелей. То есть и в данном случае нам вставил палки в колеса ни кто иной, как Парижский Демон. Но как? Ведь мы считали его мёртвым!

Мортен так раскричался, что один из мужчин в дальнем углу зала выронил чашку кофе, и жидкость разлилась по всему столу. Чертыхаясь, обескураженный господин вместе со своим товарищем пересел чуть ближе – за соседний столик.

– Сам не пойму, – кивнул Дариор, не обратив внимания на этот инцидент, – тридцать шесть зарегистрированных пассажиров в вагоне, убитых же тридцать семь. Один лишний! Ранее мы предполагали, что этот лишний и есть по случайности забежавший в поезд маньяк… – Историк на миг задумчиво замолчал, но тут же спохватился и продолжил: – Скажите: есть убитые из числа тех, кто стоял во время взрыва на перроне?

– К счастью, нет, – качнул головой Банвиль, – только несколько раненых. Повезло. Хотя бомба была очень мощного действия.

– Ну хорошо, – нетерпеливо махнул рукой Мортен, – не знаю, откуда взялся этот тридцать седьмой. Но предположим, что маньяк жив, и Ренату убил именно он. Что тогда?

С нескрываемым удовлетворением Дариор отметил, что комиссар парижской полиции бессилен в этой ситуации и совершенно открыто обращается за советом. То-то, мсье Мортен! Впрочем, внешне никакого злорадства Дариор не показал, а лишь вкрадчиво произнёс:

– Во-первых, нужно снова оцепить все вокзалы и дороги, идущие из города. Показав сегодняшним убийством, кто победитель, маньяк может со спокойной душой покинуть пределы города, а это будет катастрофой. Во-вторых, мы должны установить личность тридцать седьмого трупа, и, конечно, в наши обязанности входит прибыть на место убийства Ренаты Бонне.

– Времени мало, – напомнил Мортен, – разделимся?

– Предлагаю так: Банвиль работает над путями возможного бегства убийцы. Вы, Мортен, если не возражаете, займётесь Ренатой, я же возьму на себя загадочный труп с Северного вокзала. По рукам?

– Идёт, – кивнул Мортен. – Тогда прямо сейчас и начнём. Через два часа встречаемся в полицейском участке. Я подключу к расследованию всех толковых ребят…

– Ни в ком случае! – поспешно перебил комиссара Дариор. – В тот день, когда мы столкнулись с убийцей в музее, он заявил, что ждал меня. Стало быть, ему было известно о готовящейся операции. От кого? Возможно, среди полиции есть его тайный осведомитель.

– Что вы такое говорите? – нахмурился Мортен.

– Я не уверен, но лучше никому не говорить о наших действиях. Кстати, вы хотели обсудить сегодняшний инцидент. Не так ли?

– Поражаюсь вашему хладнокровию, – покачал головой Мортен, – возле самого Парижа происходит настоящая баталия с кучей жертв и пострадавших! А мне, комиссару полиции, приказывают помалкивать! И кто это осмелился напасть на поместье среди бела дня? Да и Мещанов хорош! Целая армия в услужение. Трупы, естественно, скроют? Министр на побегушках у русского? И я должен после всего этого молчать?!

– Насчёт последнего вопроса вы уж решайте сами, – непринуждённо ответил Дариор. – Думаю, это была обыкновенная разборка местной мафии. Безусловно, у мсье Мещанова имеется не один завистник. Трупы, конечно, исчезнут, родственников погибших подкупят, убедят, запугают – это уж я не знаю. Короче говоря, кроме нас, о случившемся никто не узнает. В общем, нам лучше действительно молчать – здоровее будем. Да даже если мы и пронюхаем, кто стоит за всем этим, что с того? Министр не даст вам свободы действий. Дело закроют. Ну и, в конце концов, на что вам сдался этот Мещанов? Я думал, мы ищем маньяка…

– Как вы можете так говорить? – изумился Мортен. – Сегодня мы с вами чуть не стали жертвами возмутительного террора! Причём хорошо подготовленного и организованного! И главное – вы видели? Мещанов и его люди оказались готовыми к такому повороту событий. Они ожидали этого. Да и Министр не очень изумился.

– К чему вы это? – нахмурился Дариор. – Всё это, конечно, интересно, но, боюсь, мы не сможем ничего сделать в этой ситуации. По сравнению с министром Дюраном и железнодорожным богом Мещановым у нас, извините, руки коротки.

– Да, нам запретили действовать, – не унимался Мортен, – но мы можем провести негласное расследование. Хотя бы узнать подробности. Установить личности нападавших. На моих глазах происходит столь дерзкое преступление, а я должен молчать? – комиссар хлопнул рукой по столу и стремительно поднялся. – Нет уж, господа, говорите, что хотите, но я займусь этим! Для меня это не больше, не меньше, а дело чести.

– Мне это неинтересно, – отмахнулся Дариор, – хотите – занимайтесь, ваше дело. Но давайте сначала разберёмся с нашим полоумным другом – это важнее. Мещанов может подождать. Не волнуйтесь, когда-нибудь прищучим и его. А вот маньяк ждать не станет. Ещё одного убийства Париж не стерпит. Согласны?

Мортен на миг насупился и открыл было рот, чтобы возразить, но Банвиль, предвидя скандал, ответил за него:

– Хорошо. Значит, работаем по намеченным направлениям? Где встречаемся?

Дариор недолго думал – ответ был уже давно заготовлен:

– В конце дня заезжайте ко мне домой. Там безопасно, лишних ушей нет. Соседи недавно уехали на фестиваль вина в Анжер.

– А вы слышали, что недалеко от Мулен Руж собираются провести выставку современной живописи? – некстати ляпнул Банвиль.

– К чёрту выставку и к чёрту Мулен Руж! – недовольно выговорил Мортен. – Весь Монмартр, а в особенности бульвар Клиши, давно следует прикрыть. Несколько лет назад, когда горела «Мельница», там зарезали ажана. «Кварталы красных фонарей» всегда были гиблым местом, скажу я вам. Хотя в прежние времена там был свой колорит! Было, было, не спорьте. А что касается живописи, то современные маляры не чета талантам вроде Эжена Делакруа и Антуана Ватто. Да и экспозиция эта не из тех, что были раньше. Помню Всемирную выставку! Вот это было зрелище! Сколько всего тогда понастроили! А люди… Не протолкнуться было! Говорят, выставку посетило более двадцати миллионов человек! Только представьте! В те дни весь мир к нам съехался! Не поверите, но тогда мы напрочь забывали про дневной рацион и могли без устали следить за этим сказочным действием, проходившим на обоих берегах Сены. Но это было давно. Вы, друзья, тогда ещё говорить наверняка не умели. В общем, нынешнее распутство и пафос, так неожиданно появившиеся после войны, ни к чему уважаемому человеку. Так что забудьте про эту дрянную выставку, Банвиль. И если только вы не Гертруда Стайн, вам там делать нечего.

– Кто такая Гертруда Стайн? – не понял лейтенант.

Но Мортен не успел ответить, ибо в этот момент заговорил Дариор, которому надоели праздные разговоры:

– Господа ажаны, мы так и будем обсуждать события минувших лет или займёмся делом, пока не поздно?

– Чёрт побери! Вы правы! – вскричал Мортен, опомнившись.

– Итак, – подытожил Дариор, – работаем по своим местам. Через два часа встречаемся у меня.

Историк поднялся, сочтя разговор законченным, и направился к дверям. Банвиль двинулся следом, а вот Мортен растерянно остановился. Опытному комиссару хотелось показать себя, изобразить, что он не просто выполняет приказ какого-то юнца, мальчишки-историка, а действует по своему плотно продуманному плану. Немного поколебавшись, он грозно прокашлялся и кинул вслед удалявшемуся Дариору:

– Ну хорошо, стало быть, на том и порешили. Но не вздумайте юлить, Рено! И встряхните их там, на вокзале!

Вместе с тремя сыщиками, из «бистро» вышли и двое мужчин, обедавших в дальнем углу ресторана. Не спеша сели в «кадиллак» и скрылись за тёмными стёклами. Мортен на предложение сесть в шафрановый автомобиль пробурчал что-то грозное и, размахивая руками, словно ветряная мельница, зашагал в сторону центра города. Банвиль учтиво отказался и, насвистывая весёлую мелодию, направился к ближайшему автобусу. Дариор же, следуя уговору, сел за руль своего бедного «росинанта» и задумчиво глядя в окно, поехал к Северному вокзалу. Лёгкий зимний ветерок ненавязчиво ерошил волосы, а лучи яркого солнца бережно согревали. «Лобовое стекло совсем потрескалось, – рассеянно заметил Дариор. – О, что это?» В зеркале историк увидел чёрный «кадиллак», заботливо пристроившийся в хвост шафранового автомобиля. Странно… Кажется, тот самый «кадиллак», в котором ехали два подозрительных господина из «бистро». Совпадение? Слежка? Нужно проверить. Дариор резко повернул за угол и остановил машину. Позади едва различимо зашелестели тормоза «кадиллака». Чёрный преследователь остановился, где-то за поворотом. Дел никто не отменял. Дариор вновь выехал на дорогу и, как ни в чём не бывало, покатил к Северному вокзалу. Но теперь он знал, что за ним неотступно следуют попутчики… Кажется, Мещанову оказалось мало одного лишь честного слова историка. Да, жизнь становится всё интереснее! Осторожность не помешает.