Читать книгу Волость Баглачево - Алексей Михайлов - Страница 4

Особенности формирования великорусского народа и его потенциал, на наш взгляд, во многом предопределили идею, вокруг которой строится культурно-цивилизационная концепция «Русского мира». Именно эта идея в настоящее время способствует укреплению и развитию современной российской государственности, происходящих в условиях глобального переосмысления духовно-нравственных ценностей, инспирированного западноевропейской цивилизацией.

В таких условиях огромное значение имеет сохранение и преумножение нашего наследия, нашей памяти и духовно-нравственных скреп. Этому способствует систематизация исторических данных и их объективная оценка. Полагаем, что исследование в этой области позволит нам в очередной раз доказать, что созидание и активность являются характерными чертами для русского (великорусского) народа и в целом для российской нации.

Следует отметить, что цель настоящего исследования не замыкается на познании исторических процессов как таковых. Предметная область его охватывает также социологические, этнографические и философские аспекты. Учитывая характер нашей публикации, предмет исследования мы закономерно ограничили территориальными рамками.

В частности, интерес для нас представляет Владимирская земля, роль которой в этногенезе великорусского народа и формировании современной русской государственности сложно переоценить[1]. При этом пространственный охват нашего исследования мы сузим до местности, издревле носящей название «Баглачи», «Баглачево». Местность эта располагается в 12 километрах юго-западнее Владимира и находится на самом краю древней Мещеры, в некоторых районах которой процессы этногенеза великорусского народа затянулись вплоть до XIX века[2].

В настоящее время с учетом существующего административно-территориального деления Судогодского района Владимирской области Баглачевская местность включает село Борисоглеб, поселки Коняево и Улыбышево, а также деревни: Ванеевку, Верхнюю Занинку, Гридино, Кадыево, Конюшино, Коняево, Коростелево, Малахово, Неврюево, Нижнюю Занинку, Улыбышево, Фрязино, Якушово.

Административно состав населенных пунктов Баглачево на протяжении веков менялся. Так, например, в середине XIX века границы Баглачева были существенно шире, доходя на западе до Головино и Алферово, а на юго-востоке – до Иевлево (Лопухино), Ременников и Танковижи[3]. В ХХ веке и начале ХХI века Баглачево практически полностью совпадало с территорией Улыбышевского сельского совета (в последующем Улыбышевским сельским округом)[4]. В настоящее время Баглачевская местность составляет западную часть Вяткинского сельского поселения. При этом географическим центром Баглачево всегда являлся Борисоглебский погост.

Баглачево весьма живописно располагается на стыке ландшафтных районов Мещерской провинции Владимирской области. С запада Баглачево ограничивается правым берегом рек Меленка и Оладовка и примыкает к территории ландшафтного района «Среднеклязьминское полесье», основная часть которого располагается на правобережье Клязьмы, куда осуществляется поверхностный сток всех рек Баглачевской местности. С востока Баглачевская местность ограничена рекой Юрик, на правом берегу которой находятся деревни Ванеевка, Нижняя Занинка и Неврюево. Здесь Баглачево примыкает к ландшафтному подрайону Судогодского Высокоречья района Судогодского Синеборья. Этот район отличается заболоченностью и холмистостью. С юга Баглачево граничит с г. Радужным (хотя формально можно утверждать, что г. Радужный также располагается в Баглачеве), примыкающим к Островскому подрайону Бужепольского ландшафтного района. Этот район представляет из себя плоскую, покрытую лесом, заболоченную, с небольшими холмами равнину восточного склона Мещерской низменности[5].

В целом ландшафт Баглачева наиболее близок к Среднеклязьминскому полесью. Он включает и непосредственно пойму Клязьмы, и по меньшей мере первую надпойменную террасу. При этом пойма Клязьмы в этом районе весьма широка и в отдельных местах достигает 6 километров.

Н. А. Добротворский писал в 1878 году, что весеннее половодье полностью затапливает деревню Фрязино, равно как и примыкающие к ней поля. Жители вынуждены были строить для скота специальные подмостки, а сообщение между собой устраивать на плотах[6]. Надо сказать, что по воспоминаниям местных жителей, высокое половодье наблюдалось в этих местах еще во второй половине ХХ века, и дети некоторых деревень посещали школу в д. Улыбышево, пользуясь лодками[7]. Последние 30 лет подобные масштабные разливы в этой местности не наблюдаются.

Вид на клязьменскую пойму в сторону Баглачево.

Северная окраина Мещерской низменности

Открытка фот. В.В. Йодко 1905–1917 гг.

Вид на клязьменскую пойму в сторону Баглачево.

Северная окраина Мещерской низменности.

Фото Н. Бирюковой, 2023 г.

Красоту Баглачевской местности описал известный русский писатель, уроженец г. Владимира, Николай Николаевич Златовратский (1845–1911 гг.), посвятивший Баглачеву свою повесть «Деревенские будни. Очерки крестьянской общины» (1879 г.). И хотя в повести Борисоглебский погост был переименован в Благовещенский, в описании местности безошибочно угадываются Баглачевские деревни Конюшино, Якушово, Улыбышево, Подольная, Гридино, Нижняя Занинка, Фрязино:

«Внизу, – писал Н.Н. Златовратский, – под горой погоста, расстилалась широкая равнина; двумя чуть заметно переходившими одна в другую террасами, спускалась она к реке. По первой, примыкавшей к подошве горы, были раскинуты деревни: одна, две, три, четыре… Я насчитал около семи. Вот две из них по бокам озера, три других тянутся одна за другой, с небольшими перерывами, четвертая приютилась в узкой лощине между холмами, пятая чуть мелькает из-за рощи. Между ними – поля, поля и поля, кое-где чередуясь кочковатым лугом, перелогом, кустарником, где-то далеко переходящими в синеющий лес».[8]

Вид на клязьменскую пойму с колокольни храма Казанской иконы Божьей Матери в Борисоглебе. Фото Н. Бирюковой, 2023 г.

По этой фотографии можно представить какой вид предстал перед Н. Н. Златовратским. По центру изображения расположено Якушовское озеро (в середине XIX веке озеро именовалось иронично Киянская Лужа – от слова Океан). Слева от озера – деревня Якушово, справа – деревня Конюшино. В левой части, чуть дальше деревни Якушово, видна деревня Улыбышево. На горизонте – г. Владимир.

В качестве временного периода нашего исследования мы избрали преимущественно пореформенное время, что объясняется определенными причинами. Во-первых, этот период характеризуется рядом глобальных преобразований и вызовов, с которыми столкнулась Россия того времени (крестьянская реформа, революция 1905 г., русско-японская война, первая мировая война, революция 1917 года, распад Российской Империи). Эти события, на наш взгляд, позволяют проводить параллели с современной Россией, что делает данный этап особенно интересным. Историческая удаленность пореформенного периода освобождающей нас от всяческих идеологических установок, а наличие обширного архивного материала, позволяет делать объективные и комплексные выводы.

Во-вторых, это издание представляет публике результаты этнографических исследований Баглачевской местности, проведенные в конце XIX – начале ХХ века. Поэтому наше стремление осветить в данном очерке в первую очередь пореформенное время следует рассматривать как своеобразную дань исследователям Баглачева, жившими и работавшим в тот период. Описывая социально-экономические преобразования в Баглачеве, мы не только представляем некий временной срез, в котором работали Н. А. Добротворский, Ф. И. Сперанский и Н. И. Сперанский, но и подготавливаем читателя к погружению в материал, собранный этими авторами.

При этом ответы на многие вопросы, которые неизбежно возникали при работе над данным очерком, мы искали и в более ранних эпохах, а также в новейшей истории. Только таким образом зачастую оказывалось возможным оценить, какую роль сыграла Баглачевская местность в жизни людей в том вихре событий, который захлестнул Россию в пореформенное время.

Интересно отметить, что описанию процессов, происходящих во второй половине XIX – начале ХХ века в Баглачевской местности, современники уделяли довольно значительное внимание, что само по себе характеризует не только высокий уровень культуры и науки в провинции центральной России, но и глубокую вовлеченность местного населения в общественную жизнь.

Так во второй половине XIX – начале ХХ века изучением Баглачева, а также Подольской волости, в состав которой входила эта местность, занимались Н. А. Добротворский (публикации 1878 г. и 1883 г.), Ф. И. Сперанский (1873 г.), свящ. И. И. Сперанский (1874 г.), Н. И. Сперанский (1898–1904 гг.)[9], В. М. Березин и В. Г. Добронравов (1893 г.)[10].

Одной из первых работ, достаточно подробно и комплексно осветивших особенности социально-экономической и социально-культурной жизни Баглачева была работа Николая Александровича Добротворского «Село Баглачево. Владимирский уезд» (Владимирские губернские ведомости, 1878 г.). Именно эта публикация во многом предопределила наш интерес к исследованию Баглачевской местности, позволив взглянуть на нее как на неизвестную, богатую историей и своеобразной культурой, землю.

Особо хотелось бы отметить вклад в исследование этнографии Баглачевской местности династии Сперанских. Будучи местными жителями, они приложили немало усилий для изучения и сохранения традиций и культуры русской деревни.

В послереволюционный период отдельные вопросы, касающиеся истории и быта Баглачевской местности, осветил в своих работах выдающийся русский и советский историк С. Б. Веселовский[11].

Среди современных исследователей, так или иначе упоминавших в своих исследованиях Баглачевскую местность, следует отметить С. В Бирюкова[12], В. В. Ватутину[13], Г. С. Егорову[14], А. Л. Ершова[15], А. К. Климову[16], А. С. Московкину[17], В. В. Фарсобина[18], Г. А. Федорову[19]. Отдельно необходимо выделить работы Д. А. Артюха, который, являясь местным жителем, собрал значительный материал по истории Баглачева. Его краеведческие изыскания носят разносторонний характер и содержат весьма интересные сведения, посвященные не только Баглачеву, но и в целом Подольской волости, а также близлежащих территорий[20].

Интересна история возникновения названия «Баглачево». Особенно в ситуации, когда ни в данной местности, ни в прилегающих районах нет ни одного населенного пункта с таким наименованием.

Изредка с Баглачевым ассоциируется село Борисоглеб[21]. Надо полагать это связано с тем, что долгое время Борисоглебский погост объединял данную местность в рамках прихода. Следует также отметить, что в Статистическом списке населенных местностей Владимирской губернии 1857 г. Баглачево следует как дублет Борисоглеба.

Тем не менее Баглачево необходимо рассматривать как хороним, объединяющий несколько населенных пунктов. Н. А. Добротворский указывает, что Баглачевым называют местность, охватывающую клязьминские террасы (горы), расположенные на правом берегу Клязьмы южнее Владимира[22]. В сознании местных жителей (в первую очередь старшего поколения, в том числе тех, кто давно уехал из этой местности), вся исследуемая территория ассоциируется с Баглачевым, независимо от того, из какой конкретно деревни они произошли. При этом ударение в слове «Баглачево» местные жители ставят на второй слог[23].

Наиболее широко вопрос этимологии названия «Баглачи» исследовал именно Н. А. Добротворский, который, опираясь на бытовавшие во второй половине XIX века представления и местные легенды, выдвинул две версии его происхождения. Согласно первой версии, данное слово произошло от слова «беглецы», т. к. по легенде владимирцы бежали в непроходимые леса и глубокие овраги этой местности, спасаясь от монголо-татарского погрома. При этом сам Н. А. Добротворский, признавая наличие некоторого созвучия в словах, эту версию ставил под сомнение.

Еще более критично оценил эту версию П. Гильтебрандт, назвав ее «праздной, ненаучной догадкой»[24]. Соглашаясь с данным выводом, отметим, что семантика Баглачева от «беглецов», по нашему мнению, не прослеживается.

Другая версия основывается на предании, что когда-то в этом районе орудовала банда, называемая «баглачами», совершавшая разбой на проходившей поблизости Касимовской дороге[25]. В своей более ранней публикации Н.А. Добротворский указывал, что руководил этой бандой атаман по имени Баглач[26]. Объективно проверить эту версию в настоящее время не представляется возможным.

Вид на восток с колокольни храма Казанской иконы Божьей Матери в Борисоглебе. На горизонте в правой части фотографии видна деревня Ванеевка, рядом с которой проходил Рязанский тракт. Фото Н. Бирюковой, 2023 г.

В. И. Даль дает толкование слову «багля», которое обозначает дорогу, тропу, выстланную по болоту бревнышками[27]. Это, на наш взгляд, как нельзя лучше может объяснить название исследуемой территории Баглачево, т. к. местность в этом районе болотистая и какая-то часть трактов вполне могла быть вымощена баглей. При этом от Борисоглебского погоста до старой рязанской дороги по прямой около 4-х километров, а до Касимовского тракта около 10 км. Тот же Н. А. Добротворский приводит народное предание, что Борисоглебский погост раньше находился в 4,5 км. юго-восточнее, у деревни Черепово, но по каким-то причинам был перенесен[28]. От Черепово до старого Рязанского тракта расстояние еще короче, около 1,5 км.

Полагаем, что название Баглачево каким-то образом связано именно с этими древними дорогами. Вероятно, что в Баглачеве могли жить строители трактов, их ремонтники или смотрители (ср. баглачи). При этом романтическую версию о связи названия Баглачева с разбойниками также нельзя отрицать. Бревнышки, с помощью которых выстилалась дорога по болоту, вполне могли использоваться в качестве оружия при разбойничьих нападениях.

Баглачевская местность. Фрагмент карты Владимирского уезда 1808 года[29].

Между населенными пунктами Ладуга и Вяткино отмечен касимовский тракт, правее отмечен муромский тракт. Рязанский тракт не отмечен, но прослеживается по населенным пунктам, среди которых Резаново.

Таким образом, Баглачевская местность весьма интересна. Несмотря на кажущуюся незаметность в историко-культурном поле Владимира, Мурома или Суздаля, Баглачево стало предметом научного интереса многих исследователей, а ее живописное положение вдохновляло литераторов. Сказанное позволяет взглянуть на Баглачево как на один из ярких и самобытных уголков российской глубинки.