Читать книгу О чём молчит лёд? О жизни и карьере великого тренера - Алексей Мишин - Страница 4

Если говорить о фигурном катании в целом, то для того времени главной дисциплиной нашего вида спорта было именно парное катание. И дорогу туда первыми проложили Нина и Станислав Жук. Катаясь в откровенно плохих условиях, не имея возможности тренироваться летом на льду, они стали призёрами чемпионата Европы. Должны они были попасть и на пьедестал чемпионата мира 1961 года. Но в тот год, как известно, он был отменён из-за трагического события – гибели всей американской делегации в авиакатастрофе рейса в Прагу.

Кстати, одна моя добрая американская знакомая, ставшая впоследствии классным тренером, также должна была лететь этим самолётом. Но накануне вылета выяснилось, что она находится на раннем сроке беременности. Отец запретил ей лететь на турнир, что в итоге спасло ей жизнь. Соревнования в итоге были отменены, а коммерческое шоу состоялось вскоре после гибели фигуристов. И там, как мне с горечью рассказывала Нина Жук, все уже плясали и смеялись, забыв о трауре. Спустя некоторое время в Колорадо-Спрингс появилась мемориальная доска в виде конька в память о трагедии.

Сразу после описываемых событий Станислав Жук перешёл на тренерскую работу. В парное катание тогда отдавали, скажем так, «неликвидный товар» из одиночников. Я изобрёл формулу смены амплуа у фигуристов. Звучит она так: «Не получается кататься одному – иди в пару; не получается в паре – иди в танцы; не выходит в танцах – иди тренировать; не получается тренировать – иди судить; не смог судить – иди руководить».

Моя будущая партнёрша Тамара Москвина первоначально выступала с фигуристом Александром Гавриловым, который ранее катался с сестрой Станислава Жука и владел всеми парными элементами. Масштаб тренерского дара Жука можно охарактеризовать одним простым примером. Из своей довольно полненькой и не особо одарённой сестры и партнёра, который ростом был ещё меньше меня, он сделал пару, ставшую бронзовыми призёрами чемпионата мира 1963 года. Это стало грандиозной сенсацией. У пары Тамара Москвина – Александр Гаврилов всё стало получаться довольно быстро, и уже в 1965 году они стали победителями первенства Союза. Однако чемпионство досталось им не без приключений.

Главными соперниками дуэта была пара Татьяна Тарасова – Георгий Проскурин, которых тренировала Елена Чайковская, – крупные, фактурные фигуристы, отличавшиеся весьма оригинальными и интересными шагами. В их числе были и шаги на зубцах, достаточно сложные для габаритного Жоры и Тани. Короткую программу они выиграли у Москвиной и Гаврилова, как говорится, в одну калитку. По окончании первого дня соревнований подходит Гаврилов к Проскурину и говорит: «Жора, всё уже ясно, вы – чемпионы. Пошли, посидим». Посидели они, по всей видимости, хорошо. Но если Гаврилов – маленький и лёгкий, хорошо катавшийся, довольно быстро отошёл от последствий, то мощный Проскурин после дружеских посиделок в произвольной программе катался просто ужасно. Таня со своей ролью справилась легко, но ошибки партнёра лишили их пару первого места.

Сейчас, конечно, поражение фигуриста на национальном чемпионате из-за бурных посиделок со своим основным конкурентом покажется, по меньшей мере, странным. Тот период в фигурном катании вообще отличался неординарностью, поэтому для себя я его называю «временем диких поступков».

Выдающийся тренер Пётр Петрович Орлов был не только незаурядной личностью, но и большим «шутником». Раньше соревнования проводились на открытых катках, а раздевалки имели форму обыкновенного деревянного домика с печкой. Однажды Орлов, имевший имидж «бывалого», решил сыграть над своим оппонентом – молодым неопытным фигуристом – довольно злую шутку. Сидя в раздевалке, он начал давать ему «полезные» советы: «Ты смотри, сейчас надо делать восьмёрку со скобкой назад, а это очень сложная фигура. Её на искусственном катке-то толком не доехать, а тут – открытый лёд и мороз под минус 20! Сунь коньки в печку, они разогреются, и сможешь отлично скользить». Тот сдуру послушал совета старшего товарища, разогрел как следует коньки на огне в печурке и побежал скорее выступать, чтобы они не остыли. Пока он обозначал ось будущей фигуры, его горячие лезвия втопились в лёд, и он на первом же толчке со всего размаха о него приложился. Освободил место для соперников.

И это была одна из самых невинных проделок. Другой известной шалостью на общих сборах было мероприятие под названием «балалайка», или «велосипед». Спящему человеку в руку вкладывалась бумажка, которая затем поджигалась. Когда огонь доходил до руки, человек просыпался, начинал ею трясти, чтобы затушить пламя, а вокруг все хохотали: «О, парень заиграл на балалайке». Велосипед – то же самое, но с ногами. Впрочем, всё это из разряда пусть диких, но всё-таки шуток. Но совершались и откровенно мерзкие поступки, чего уж там скрывать: и коньки о батарею соперникам тупили, и воровали их из раздевалок.

Впрочем, «дикие поступки» совершались и позднее, в более благополучные времена. Накануне чемпионата Европы 1983 года мы тренировались во Дворце спорта «Лужники», на первой по-настоящему большой арене, построенной в Советском Союзе. Буквально за неделю до соревнований кто-то похитил коньки для обязательных фигур у двух спортсменок – Анны Кондрашовой, которая тогда тренировалась у Эдуарда Плинера, и Анны Антоновой, занимавшейся у меня. Потеря коньков для обязательных фигур считалась практически катастрофой, потому что такие коньки требовали особой заточки, подгонки, спортсмен должен был быть полностью к ним адаптирован.

В то время постороннему человеку попасть на территорию арены было практически невозможно, тем более оказаться в раздевалке фигуристов сборной СССР. Доступ в раздевалку имели только тренеры и спортсмены. Широкой сети магазинов «Фигурист» тогда ещё не существовало, доставлять лезвия из Англии и ботинки из Австрии в кратчайшие сроки было невозможно. Мне пришлось взять старые коньки неподходящего размера, попытаться как-то их переточить, а потом попросить ботинки у нашей известной танцорши, призёра двух Олимпиад, Ирины Моисеевой. Они были, наверное, на полтора размера больше, чем нужно. Кондрашова совсем недавно сменила свои старые коньки на похищенные, поэтому для неё вся эта ситуация не стала потрясением, и на следующий день она уже совершенно спокойно могла тренироваться.

Однако отсутствие собственных коньков для обязательных фигур у Антоновой практически сорвало её выступление, что было несвойственно для этой фигуристки. Анна как спортсменка отличалась двумя свойствами. Во-первых, потрясающей художественной выразительностью. В том сезоне она выступала с программой «Анюта» на музыку композитора Валерия Гаврилина из одноимённого балета и выглядела в ней великолепно. Во-вторых, она обладала тем качеством, которое я могу сейчас наблюдать у Сергея Воронова, – умением на соревнованиях продемонстрировать больше, чем на тренировках. Однако, к огромному сожалению, досадное происшествие с коньками роковым образом отразились не только на выступлении Ани Антоновой на тех соревнованиях, но и на всей её дальнейшей спортивной карьере. Выяснить, кто же стоял за этим преступлением, мне так и не удалось.