Читать книгу Варяги: новый взгляд на старую проблему - Алексей Николаевич Лебедев - Страница 4

Первое, на что следует обратить внимание в данной теме, так это на то, что в понимании любого историка, не говоря уже о рядовом читателе всех времен и народов, варяжская дань – это дань, которую предки русского народа платили норманнам6, а попросту говоря, жителям Скандинавии. Такая точка зрения в исторической литературе высказывалась и раньше, но окончательно утвердилась благодаря М.М. Карамзину, высказавшему мнение о том, что варяги – это древнерусское название жителей Скандинавии, а по-сути, норманнов. Таким образом, данный термин, по мнению М.М. Карамзина, указывает как на этническую, так и на территориальную принадлежность тех, кто взимал дань с населения Северо-Западного края России. Изложение подобного взгляда на события можно без труда найти и в любом другом источнике, посвященном этой тематике и этому событию.

Поскольку ключом к пониманию событий, произошедших в Поильменье в 859-862 годах, считается ответ на вопрос о том, кто такие варяги, то весь научный мир и напрягся именно в поисках ответа на этот вопрос.

В то же время, если подытожить все сказанное по этому вопросу, то окажется, что исследователи не представляют единой сплоченной команды, разделившись, таким образом, как минимум, на две враждебные друг другу группы.

Первая группа отстаивает мнение о том, что варяги – это народ, то есть, этническая группа.

Вторая группа исследователей сосредоточилась на отстаивании точки зрения о том, что варяги – это не этническая, а именно социальная группа.

Поскольку выводы таких исследователей напрямую отражаются на формировании взглядов читателей, полезно будет ознакомиться с высказанными ими утверждениями и нам.

Варяги, как этническая группа. Исследователи, утверждающие о том, что под варягами в русских летописях подразумеваются скандинавы, тем самым используют этот термин в качестве обобщения, которым называют представителей близко родственной группы народов, принадлежащих к германской языковой среде.

Причин, благодаря которым появилась такая точка зрения о варягах как об этнической группе, две, и основываются они на текстах письменных источников.

Первый источник, на который ссылаются историки, – это «Повесть временных лет». Конечно же, там имеются и другие летописи, помещаемые в этот ряд под обобщенным названием. Мы же, для удобства, будем пользоваться именно этим источником.

Первая выдержка из текста, которая и была взята в качестве доказательства, и на которую, обычно, ссылаются историки, выглядит следующим образом: «Имели дань Варяги, приходя из заморья на Чюди, и на Словенах, и на Мере, и на Веси, (и на) Кривичах; а Хозары имели на Полянах, и на Северах, и на Вятичах, имели по беле7 и веверице8 так от дыма»9.

Поскольку, кто такие хазары известно хорошо – это народ (или этническая группа), чье название послужило названию каганата, сформировавшемуся в Прикаспии, и этот же народ назван в качестве того, кому платили дань три народа юга Русской равнины, то и варяги, по аналоги с хазарами, были причислены к этническим группам (народам). Иными словами, если данниками варягов названы пять этнических групп, то почему бы не предположить, что те, кто взимал эту дань, так же как и хазары, тоже были отдельным народом?

Безусловно, логика в таком рассуждении присутствует!

Вторая выдержка, которая и послужила в качестве опорной точки в утверждении о варягах как об этнической группе, выглядит следующим образом: «Афетово же колено и то: Варяги, Свеи, Урмане, Готы, Русь»10.

Здесь уже Варяги стоят в одном ряду с такими народами как Свеи, Урмане11 и Русы.

Все вроде бы сходится, если не считать того, что в пылу выяснения отношений и споров, исследователями было упущено из виду то, что хазары, как этническая группа, имели территорию проживания, которая, в свою очередь, имела свои географические координаты. Чего в отношении варягов сказать нельзя.

В связи с этим, перед исследователями, отстаивающими точку зрения о варягах как об этнической группе, выросла, казалось бы, непреодолимая преграда – указать конкретное место проживания варягов. Так как конкретное место проживания варягов было указать невозможно, в среде исследователей тут же последовал очередной раскол: если одни исследователи варягами предпочитали называть шведов (свеев) или норвежцев (урманов), то вторые – полабских славян (вагров, ободритов, лютичей и так далее). Но, отстаивая свои точки зрения, обе группы исследователей столкнулись с необходимостью предоставления доказательств, которых, как, оказалось, отыскать, все никак не удается, а одних лишь мнений для закрепления любой версии (гипотезы), оказывается недостаточно.

Еще одним недостатком в аргументации версии о варягах, как о народе (этнической группе), на который и указывают оппоненты, является то, что исследователями не учитывается одно немаловажное обстоятельство, а именно; отсутствие в героических сказаниях скандинавов (висах12 и сагах13) не то что бы описания, но даже упоминания о событиях, произошедших в 859-862 годам в Поильменье-Гардарике. Да и первые упоминания Гардарики в висах и сагах относятся только лишь к XI-XII векам, что указывает на отсутствие участия жителей Скандинавии (Дании, Норвегии и Швеции) в событиях 859-862 годов и, как следствие, на ошибочность версии о варягах как об этнической группе.

С другой стороны, отстаивая утверждение о варягах как об этнической группе, исследователи сталкиваются с невозможностью признать участвовавшими в событиях в Поильменье одновременно представителей нескольких скандинавских народов. Если бы в те времена скандинавы были бы объединены под единым стягом, то такое представить еще как-то было бы возможно, но все дело в том, что такого единства в те времена не существовало. Следовательно, и участие в событиях в Поильменье в 859-862 года представителей нескольких скандинавских народов, так же было невозможным.

В связи с этим, исследователям, отстаивающим точку зрения о том, что варяги – это скандинавы, приходится предоставлять подтверждение об участии в событиях в Поильменье в 859-862 годах представителей какого-то одного из народов Скандинавии, будь то даны, свеи или норманны. Вот только таких подтверждающих данных отыскать все никак не удается.

Варяги, как социальная группа. В качестве опровержения версии о том, что варяги – это этническая группа, служит летописи, в которой содержится одна интересная запись, на которую сторонники норманнской теории внимания стараются не обращать: «был же Варяг тот пришедшим от Греков»14.

Иначе говоря, происходил тот варяг из греков, а по-сути, был обыкновенным греком.

Как же так? Если варяги – это скандинавы, то каким это образом в их состав могли затесаться греки? Получается, что варяги могли быть представителями разных народов? А это уже заставляет сделать предположение о том, что варяги – это ни какая не этническая группа. Так может быть, варяги это социальная группа?

По этой причине стоит посмотреть на то, как излагают свою точку зрения историки, отстаивающие такую точку зрения.

Подтверждение своей правоты сторонники такой версии пытаются найти уже не в летописных источниках, а в этимологии слова15. При этом, единства среди сторонников такой точки зрения, так же нет, что приводит к разделению исследователей на несколько групп.

Первая группа исследователей, отстаивает точку зрения о том, что слово варяг произошло от весьма редкого древнескандинавского слова vaeringjar16, зафиксированного в скандинавской литературе и в исландских сагах. Таким термином называли норманнских воинов, находившихся на службе у византийских императоров. Придерживаясь такой этимологии, слово vaeringjar производят от предполагаемого скандинавского слова váringr, vœringr, от vár (верность, порука, обет).

Само же слово варяг воспроизводят из древнегерманского слова wara (присяга, клятва). Таким образом, слово варяг можно перевести как «союзник, член корпорации»17.

Вторая группа исследователей, ссылаясь на византийского хрониста второй половины XI века Иоанна Скилицу, отстаивает точку зрения о том, что слово варяги произошло от слова варанги18. Именно у этого автора содержится упоминание о варангах, находившихся на службе у византийского императора в 1034 году19.

Стоит отметить, что упоминание о варанках, есть и в сочинении Аль-Бируни (1029 год): «От [океана] отделяется большой залив на севере у саклабов [славян] и простирается близко к земле булгар, страны мусульман; они знают его как море варанков, а это народ на его берегу»20.

Версия о происхождении слова варанг была высказана и историком XIX века С.А. Гедеоновым, который в балтийско-славянском словаре древанского наречия, опубликованного И. Потоцким в 1795 году в Гамбурге, нашел близкое значение слова warang (меч). Надо полагать, носителя данного термина можно окрестить в качестве меченосца. Эта версия полностью вписывается в версию второй группы исследователей.

Еще одна версия о происхождении слова варанги была высказана известным специалистом по Византии В.Г. Васильевским, который полагал, что греческое название варанги (Βάραγγοι) и русское варяги образовались независимо друг от друга. Первое он полагал произошедшим от греческих слов фаранги (ϕάραγγοι), то есть франки или маранги (Μαράγγο, то есть пришелец с моря)21, а второе – произошедшим из языка крымских готов, заимствовавших слово у скандинавов, которое, в свою очередь, было заимствовано русскими наемниками, находившимися на службе Византии22 и принесшими его на Русь. Впоследствии, в результате ошибки летописца, два этих термина слились в один23. Версия интересная, но не учитывающая временного фактора: скандинавы появились на службе в Византии в XI веке, в то время как события в Поильменье произошли за два века до этого.

Третья группа исследователей выдвинула версию о том, что варяги – это группа населения, занимавшаяся торговой деятельностью. Такая точка зрения отражена в «Советской исторической энциклопедии». В ней содержится информация о том, что «в некоторых местностях России в 19 веке бытовало диалектное слово «варяг» в смысле «мелкий торговец-разносчик»24. Внимание на этом значении заострено не случайно. Что если, в мелкого торговца варяг превратился значительно позже, а до этого момента варягом назывался всякий, кто занимался торговлей или сбытом товара? В помощь такой версии приходит поиск в славянских и иностранных языках однокоренных слов, имеющих одинаковую основу с термином варяг. Их немного, но для обобщения вполне достаточно: немецкое die Ware (товар), английское wares (предмет продажи), да и русское слово товар по значению и этимологии близко к немецкому и английскому словам и раскладывается на два составляющих слова то + вар, где то соответствует английскому артиклю the или немецкому die, и вар – слову wares или Ware. Ко всему этому, в дословном переводе русское слово товар означает именно (этот предмет продажи). Что интересно, такое же слово было не только у германцев, но и у бодричей – это слово вара (товар)25.

Еще одна версия о происхождении слова варяг основана на том, что в немецком языке есть слово fahren (ездить), которое происходит от готского слова farjan. От этого же слова произошло полабское слово варять (разъезжать). В связи с этим появилась версия о том, что, слово варяг означает разъезжающий26. Версия, конечно же, интересная, вот только пока не понятно, насколько такая версия может соответствовать действительности.

Есть еще одна группа исследователей, которая отстаивает точку зрения о том, что варягами называлась группа населения, занимавшаяся добычей соли посредством ее вываривания и поставкой этой соли населению. В качестве доказательства взято слово вар (варить, наваривать, навар). То есть, варяги исследователями рассматриваются в качестве некоего подобия малороссийских чумаков. Версия, конечно же, тоже интересная, вот только не понятно, как деятельность солеваров могла сочетаться со сбором дани? Со сбором задолжности за поставленную соль, деятельность солеваров увязать еще как-то можно, но вот как это можно увязать со сбором дани в Поильменье, непонятно.

Попытки найти значение слова варяг предпринималась еще Татищевым, который ссылаясь на Ф.И. Страленберга, предположил, что слово варяг может происходить от слова varg (волк, разбойник)27. Если отстаивать такую точку зрения, то придется признать, что дань в 859-862 годов с населения Поильменья взимали разбойники. И такое развитие событий тоже могло иметь место, вот только как увязать поход послов все к тем же разбойникам с целью призвания их для правления. Получается, что послы из Поильменья упрашивали править собой лихих людей, а говоря современным языком, уголовников? Что-то в этой версии не так!

Переводчик саг с древнеисландского языка О.И. Сенковский высказал еще одну точку зрения, относительно происхождения слова варяг. По его мнению, слово варяг произошло от названия дружины викингов – félag28, которое, попав в славянскую среду, закономерно подверглось искажению. Версия тоже интересная, но не понятно, как она сопоставима с тем, что эпоха викингов началась уже после событий 859-862 годов.

Были высказаны и другие мнения. К примеру, А.Г. Кузьмин, считает, что слово варяг происходит от кельтского слова var (вода). Таким образом, под варягами могут пониматься жители побережья вообще. Аналогом этого термина может служить русское слово поморы. По его же мнению древнерусское слово варяги восходит к этнониму вагры или варны (в германской передаче имена некоторых племен балтийских славян). По большому счету, А.Г. Кузьмина можно назвать сторонником точки зрения о варягах, как об этнической группе.

Еще одну версию высказал итальянский историк права Доменико Пардуччи. Проводя параллель между варягами русских летописей и сословием waregang, существовавшем в Лангобардском королевстве, значение которого переводится как приехавший по договору (по приглашению принимающей стороны) на условиях некоего договора или клятвы29, Пардуччи считал, что термин варяги произошел именно от слова waregang и обозначает наемников, приехавших по договору. Версия интересная, вот только не понятно по приглашению какой стороны варяги взимали дань и находились в Поильменье с 859 по 862 год?

Сѣдять варязи… После ознакомления с представленной информацией, закономерно возникает вопрос, а кто из двух спорящих групп прав? Ответ на этот вопрос исследователи попытались найти еще в одной выдержке из текста летописи: «Поэтому же морю сидят Варяги по направлению к востоку до пределов Симовых, по тому же морю сидять к западу до земли Агалянской и до Волошской»30.

Если вчитаться в данный текст летописи, то не трудно заметить, что варяги проживали на достаточно обширной территории: как минимум от Англии (или от Дании) – на западе, до Ирана – на востоке, от Балтики – на севере, до Подунавья – на юге. Но если мы попытаемся отыскать такой народ на карте Европы, то обнаружим, что народа, который бы с IX по XII век проживал на столь обширной территории, не было. То есть, с одной стороны, летопись утверждает о том, что варяги были, а вот исторические источники факта того, что такой народ проживал на территории Европы, не подтверждают. Отсюда напрашивается естественный вывод о том, что версия о варягах, как об отдельном народе, ошибочна.

При этом следует отметить еще одну интересную деталь: несмотря на то, что у исследователей фантазия цветет буйным цветом, география поисков места проживания варягов почему-то ограничивается исключительно двумя регионами: Скандинавией и южным побережьем Балтики, в то время, как летопись называет более обширный регион. То есть, довод о том, что варяги – это или скандинавы, или полабцы выглядит крайне неубедительным.

В то же время, поскольку варяги названы проживающими на столь обширной территории, то объяснить данную коллизию можно, если признать варягов точно таким же народом как цыгане и евреи.

Признать варягов некой этнической группой, наподобие евреев или цыган, проживавших на столь обширной территории, можно, вот только сделать это мешает отсутствие упоминания такого народа в письменных источниках других народов. Блуждающая сама по себе по столь обширной территории (наподобие цыган) масса народа, обязательно была бы замечена хронистами. Но поскольку этого сделано не было, то и считать варягов таким вот кочевым народом, оснований нет.

Нет оснований считать варягов и отдельным народом, проживавшим в составе других народов. Подтверждением того, что варяги ни какая не самостоятельная этническая группа (ни какой не самостоятельный народ), можно найти все в той же летописи: «Пошли за море к Варягамъ к Руси, – ибо этих зовут Варягов Русь, как это другие зовуться Свеями, другие же Урманами, Англянами, иные Готами, – так и эти»31.

Стоит обратить внимание на то, что летописец варягов Руси ни с кем не путает: свеи – свеями, урманы – урманами, а варяги русов – русы. Это следует расценивать как указание на то, что варяги – это составная часть одного из народов, в данном случае, русов.

Не трудно заметить, что во всех рассуждениях о варягах как об отдельной этнической группе, проживающей на берегах Балтики (будь то норманны или полабские славяне), отсутствует не только доказательная база, но и здравый смысл. Нигде ни в одном иностранном источнике нет упоминания о народе, который бы в то время проживал на просторах Европы от Дании до Ирана и от Скандинавии до Подунавья. Единственные такие источники, где варяги и упомянуты, – это русские летописи. Если учитывать, что ни один иностранный источник такого народа как варяги на берегах Балтийского моря не знают, то утверждение о том, что варяги – это этническая группа, проживавшая на берегах Балтики, так же следует считать ошибочным.

Как видим, во всех рассуждениях о варягах как об отдельной этнической группе, проживающей на берегах Балтики, отсутствует не только доказательная база, но и здравый смысл.

А вот в отстаивании версии о варягах, как о некой социальной группе, проживающей на столь обширной территории, смысл есть. Хотя и тут не все так гладко, как хотелось бы. Но тем не менее! Если соглашаться с подобной постановкой вопроса, то придется столкнуться с желанием признать наличие на всей очерченной территории чьей-то руководящей и направляющей силы. Не могла же вся эта группа, проживавшая не только на территории существующих государств, но и на территориях, на которых таких государств, в тот момент еще не было, существовать сама по себе. Она должны была выполнять некую функцию, с одной стороны, объединявшую не только людей, но и все эти группы воедино, а с другой – отличавшую ее от всех остальных социальных групп населения разнородных этнических или родовых коллективов. Так и хочется сказать о существовании у варягов некоего координационного центра. Понятно, что такого центра не существовало, а раз так, то приходится настаивать на версии о том, что эта социальная группа так названа по общему отличительному признаку. То есть, на всех этих территориях, в составе разных народов и этносов, находилась группа, которая выполняла общие для нее функции. Каким было название таких групп в каждой из перечисленных этнических группах, мы пока не знаем, а вот в русском варианте ее название звучало как варяг.

Но это еще не все. Если в те времена, в составе народов (этнических групп), проживавших на очерченной летописью территории, проживали представители некой социальной группы, названной в русских летописях варягами, но не объединенных единым руководством, говорить об единой интегрированной позиции и интересов всех варягов, проживающих от Дании до Ирана и от Скандинавии до Дуная, можно, но скорее всего, стоит отметить, что интересы варягов, проживавших в Прибалтике в составе скандинавов, должны были отличаться от интересов варягов, проживавших на территории полабских славян или на территории Руси, а у варягов, проживавших в Подунавье, интересы должны были отличаться от интересов варягов, проживавших в Прикаспии. Следовательно, и взгляды каждой из таких групп варягов на Поильменье, так же должны были отличаться.

Но вот, что еще интересно. Если варяги – это социальная группа, проживавшая не только среди населения Руси, но и среди населения Прибалтики, Подунавья (валахов, славян, болгар) и даже среди иранцев, то не понятно, какая из этих групп варягов могла быть причастна к событиям в Поильменье в 859-862 годов.

Более того, не понятно, где варяги, причастные к событиям в Поильменье, проживали? Поставить точку в этом вопросе, мешает недостаток информации.

Из приведенного отрывка текста летописи напрашивается еще один вопрос, почему послы поильменьцев прибыли к той части, варягов, которая была составной частью русов?

В связи с этим, вопрос о том, кто такие варяги, становится еще более интересным? Варяги, которые взимали дань с населения Поильменья, и те, к кому ходили послы из Поильменья, – это одни и те же люди или же, все-таки, это были варяги, представленные двумя разными группами?

Помимо этого, получается, что если руководствоваться информацией, оставленной нам летописцем о столь значительной территории проживания варягов, то населению Поильменья варягов можно было ожидать отовсюду. Сегодня варяги пришли с юга, завтра – с севера, послезавтра – с запада, а еще через день – с востока. Не страна, а какой-то проходной двор!

В то же время, находясь под воздействием взглядов, навязанных обывателю исторической науки, первым таким направлением, которое мы машинально выбираем в качестве места, откуда и могли придти варяги в Поильменье, был Запад. Другое дело, что место, откуда эти варяги и могли бы придти в Поильменье, так до сих пор, и не названо.

Как видим, вопросов не только не стало меньше, но даже еще и прибавилось.

Считать варягов 859-862 годов варангами Византии или vaeringjar Скандинавии, тоже нет ни каких оснований, ибо и те и другие появились только лишь в двадцатые годы XI века, то есть, значительно позже описываемых в летописи событий. Все версии относительно происхождения слова варяг, которые строятся на сходстве названий, используемых в более позднее время (во второй половине XI века), следует считать ни как не связанными с происхождением термина варяги.

Воспринимать серьезно утверждение о том, что варяги были наемниками только на том основании, что в XI веке есть упоминание о варангах и vaeringjar ошибочно по той простой причине, что прежде чем кого-то нанимать на какую-то службу, должен быть тот, кто в таком найме в 859-862 году нуждался. В условиях же родоплеменной структуры общества в Поильменье в 859-862 годах в условиях отсутствия государства, как и в отсутствие лица, заинтересованного в найме, считать версию о варягах, как о каких-то наемниках, глупо. Не может наемник наниматься к тому, кого нет, как не может наниматься и к тому, кто не в состоянии заплатить такому наемнику за найм.

Как видим, версий о том, кем могли быть варяги много, но отсутствие общего и взвешенного взгляда, как на происхождение слова, так и на общую ситуацию в Поильменье с Прибалтикой, не дают возможности в данном вопросе сопоставить между собой такие точки зрения и поставить в этом вопросе точку. То есть, кто такие варяги, пока по-прежнему не понятно.

В то же время, возражений и какого-то шума относительно версии о том, что варяги – это социальная группа, которая проживала, в том числе, и на территории Прибалтики, нет ни каких. Причина такого молчания кроется в том, что не понятно, что это за группа, как ее охарактеризовать и чем занимались ее представители. Именно по этой причине, эту тему и стараются не затрагивать, аккуратно обходя стороной.

В то же время, версия о том, что варяги – это представители единой социальной группы, инкорпорированные в социумы разных стран и народов, наиболее подходящая для объяснения данной проблемы. Такая группа во всех странах, в которых проживали ее представители, должна была заниматься одним и тем же видом деятельности, именно поэтому, и была названа в летописи общим названием. Вместе с тем, отсутствие понимания о том, каким именно видом деятельности занимались варяги, искать аналоги такого термина в других странах и языках, пока нет смысла.

Тем не менее, из всего этого проистекает вполне закономерная задача, а именно; установить, чем именно, каким видом деятельности занимались варяги?

В таком противопоставлении есть один существенный положительный момент; вывод о том, что варяги – это социальная группа, наносит ощутимый удар по версии о варягах как об этнической или родовой группе.