Читать книгу Ёжиково молоко - Алексей Павлович Ильин - Страница 5

Утром по дороге в школу я влез ногой в говно. Какие-то ёбаные твари насрали прямо на тротуаре. Отойдя в сторону, я, матерясь, стал тщательно тереть кроссовкой по жухлой траве, оставляя на ней коричневые полосы и разводы. В это время из-за соседнего дома показалась Нинка, бодро пиздующая в сторону школы.

– Нииинкааа!!! – закричал я, продолжая как можно быстрей елозить ногой по траве, смешивая пожелтевшие листья с грязью и говном. Вот так и с жизнью, подумал я, вначале всё прекрасно, а потом кто-то вытирает о тебя ноги, безжалостно втаптывая в дерьмо. От этих мыслей настроение стало ещё хуже.

– А? – отозвалась Нинка.

– Хуйна…гыгыгы. Дело есть, – я, бросив приводить свою обувь в порядок, подбежал к ней и пристроился рядом.

– Привет, – как можно деликатней поздоровался я, разглядывая её не по годам зрелые сиськи.

– Что надо? – она брезгливо поморщила нос и подозрительно посмотрела на мои кроссовки. От неё самой пахло каким-то сладким дезодорантом, свежестью, мятной жвачкой и манящим запахом юной женщины, от чего в моих брюках произошло заметное шевеление.

Нинка училась в параллельном классе, имела классные сиськи, ахуенную жопу и пиздец какой прыщавый ебальник, напоминавший разбомблённую фашистами пашню.

– Слушай, хочешь, подскажу, как тебе от прыщей избавиться?

– Пошёл на хуй, дурак, – ответила она, демонстративно отвернувшись и прибавляя скорость.

– Да погоди ты, я серьёзно, – я не отставал, семеня сбоку, стараясь завладеть её вниманием, – у меня сеструха двоюродная есть, Юлька, может знаешь, в чертятнике на повара учится. Так вот, она вообще вся в прыщах была от ушей и до манды, её вся родня уёбищем с детства звала, думали, так целкой и помрёт, а теперь вся гладкая, как жопа, – я ненароком бросил взгляд на Нинкину сраку, – женихов меняет чаще, чем прокладки во время течки. Один ей даже пизду лизал, она сама хвасталась.

– И чо? – безразличным тоном спросила Нинка, усиленно пытаясь скрыть свою заинтересованность.

– И ничо. Всё дело в ёжиковом молоке, – сказал я, заговорщицки понизив голос.

– В чём? – Нинка остановилась, вылупившись на меня, как женщина-кошка на дрессировщика Куклачёва.

– В ёжиковом молоке, – повторил я, как можно серьёзней, – Юлькины родоки, как поняли, что с такой харей замуж её никогда не выдадут, все бабки, что на квартиру откладывали, потратили, в Америке заказали молоко ёжиков за бешенные тугрики, даже кредит брать пришлось. Зато два раза помазалась и ни одного прыщичка. Ну, не считая тех, что она своими сиськами называет.

– Пиздишь, – Нинка даже перестала дышать от волнения.

– Да отвечаю, потрёшь пару раз, и кожа сразу гладкая, как на залупе. Не веришь? У Юльки спроси, – для убедительности я махнул рукой куда-то в сторону стоявших на углу мусорных баков, подразумевая, что где-то там находится Юлька, готовая всё это подтвердить в любой момент. – Это ж тебе не химия какая, а натуральный продукт. Тибетская медицина, йопте. Слыхала про такую? Все богачи сейчас только ей и лечатся.

– Ну и где же я тебе это молоко ёжиков возьму? – в её голосе сквозила издёвка, смешанная с неподдельным любопытством.

– Вот это хуйивознаит. Вообще товар дефицитный, сама понимаешь, дойных ёжиков ещё поймать надо. Да и надои у них небольшие, от сезона зависит и от породы тоже. Можешь, конечно, сама попробовать в лесу за химзаводом поискать, я там нескольких видел в начале весны, а можешь меня попросить, я у сеструхи отолью из флакона, ей всё равно уже не надо, а там ещё чуть-чуть осталось.

– Чо, вот так просто возьмёшь и отдашь? – у Нинки алчно горели глаза и дрожали от возбуждения руки.

– Ну не так просто. А вот если отсосёшь, то без вопросов.

– Иди нахуй, урод, – Нинка обиженно поджала губы, и опять ускорила шаг.

– Ну… Нин, дело конечно твоё, – я, чуть отстав, рассеянно поковырял носком кроссовка асфальт, – но ты бы подумала. У Юльки родоки вон, сколько бабла отвалили, а я тебе почти даром предлагаю. Короче, смотри сама, хули. Я так, чисто по дружбе, помочь хотел, не хочешь – не надо, Ленке из второго подъезда отдам, у этой кобылы тоже прыщей больше чем у комодского варана.

Нинка задумалась. Видно было, как в её башке скрежещут шестерёнки, прикидывая потенциальную выгоду.

– Ладно, Нин, я спешу, – мы уже подошли к школе, – если вдруг надумаешь, приходи сегодня часа в четыре вечера ко мне на хату, у меня как раз родоков не будет, – я ей подмигнул и пошёл в сторону своего класса. До звонка оставалась пара минут, а биологичка ебануться как не любит опоздавших.

* * *

Нинка пришла без пяти четыре. Робко позвонив в дверной звонок, она вошла в квартиру с обречённым видом Наташи Ростовой, которой вместо придворного бала предложили обслужить толпу дальнобойщиков в придорожном кафе на трассе Ростов—Махачкала. Что поделаешь, наша жизнь это всего лишь череда жертв, на которые мы вынуждены идти ради заветной цели. И с этой истиной иногда приходится сталкиваться слишком рано.

– А ты не обманешь? – спросила она, покраснев.

Ох уж этот образ русской женщины, нарисованный пером классиков, преисполненный жертвенностью и сомнением. В нём есть что-то сакральное и высокодуховное.

– Бля, Нина, нахуя мне тебя обманывать? Вот, уже специально для тебя подготовил, – я потряс в воздухе флакончиком от магнезии с белёсой жидкостью внутри, – эксклюзив, нах. Главное, чтобы сеструха не узнала ничего, а то мне пиздец влетит.

– Только, чур, никому не рассказывай, – смущённо попросила Нинка, снимая курточку.

– Само собой, – я расстегнул ширинку и достал хуй. Она, присев на корточки, закрыла глаза и обхватила его губами, покачалась с носка на пятку, ловя равновесие и устраиваясь поудобней. Бля, как же она самоотверженно и вдохновенно сосала. С таким старанием, как будто от этого зависела судьба вселенной. Видимо в этот момент она восторженно представляла, как с её покоцанного недоебитом и нарушенным обменом веществ еблища сошли все прыщи, а богатенькие принцы выстраиваются в очередь, чтобы полизать её сочный вареник и подарить ей за это новый айфон. Чувствуя приближение финала, я схватил её за уши, щедро посыпанные золотушной коркой, и прижал к себе посильней, заставляя проглотить всё до последней капли. После того, как она встала на ноги, пошатываясь и шумно дыша, словно загнанная лошадь, я, скрепя сердце, протянул ей заветный флакончик.

– На, держи. Только не забудь, мажешь вечером перед сном, и не смываешь до утра. Потом спасибо ещё скажешь.

Нинка, жадно схватив пузырёк, сразу же, не оборачиваясь и не говоря ни слова, побежала домой, видимо торопясь срочно помазать свою прыщавую ряху. Даже не попрощавшись, вот ведь тварь неблагодарная, а мы были так близки. Стало немного обидно, будто меня использовали, словно какую-то вещь. Вот и делай после этого людям добро. Я посмотрел в окно на серое небо, сквозь тучи которого нерешительно проглядывали редкие лучи солнца, и загрустил. Человеческая неблагодарность всегда немного ранит, особенно, когда ты этим людям доверяешься и идёшь навстречу. Почему-то никто не хочет думать, каково тебе потом. Ты, как дурак надеешься на какое-то понимание, но постоянно одно и то же, только глухое эхо от уходящих вдаль шагов и пустота.

* * *

На следующее утро я, проснувшись с привычным бодрым стояком, первым делом прокрался в ванную, где под шум воды, представляя Елену Малышеву, обильно подрочил в ещё один пустой флакончик из-под магнезии, наполнив его примерно на треть. Ведь людям нужна моя помощь.

Ирку из 9 «Б» от заикания вылечил, Нинку от прыщей вылечил, сегодня будем лечить Ольгу из 10 «В» от косоглазия. Тибетская медицина, йопте.