Читать книгу Кровь Достойных. Бастион Восточный - Алексей Петрович Гапоненко - Страница 5

Из тьмы беспамятства медленно проступили знакомые образы. Верус видел их добрую сотню раз. Они въелись в сознание, словно клеймо круга, но каждый раз видя их сердце рвалось из груди будто впервые. Стоило прекраснейшей в мире девушке восстать из мёртвых и повернуться к нему, мир вокруг рушился на глазах.

Этот раз ничем не отличался от прочих… Он вновь видел её – Сабрину с перекошенным от боли лицом и окровавленными губами, окутанную волнами энергии. Она говорила, говорила и снова… говорила. Слова Первичного наречия складывались для него в понятную речь, всё шло к развязке, последний суровый выкрик:

– Я – сама справедливость! И я заберу своё! – кричит злобный дух её губами, а вскинутая для удара рука расходится кровавыми лоскутами. Но в этот раз всё замирает, весь мир останавливается. И Верус стоит перед застывшей подругой, трясясь от страха.

– Твой мозг заблокировал это воспоминание. Оно оборвано на середине, чтобы избавить от лишних страданий, – холодный, с отголоском бесконечной усталости голос вырывает его из бесконечного цикла. Без подготовки и предварительных ласк обливает ледяной ясностью, раскаляя нервы до предела. По спине парня идёт озноб, сокращая мышцы и скручивая их в узлы. Жуткая боль прошивает сознание, едва не разрывая его, но вместо шока приходит осознание.

Верус стоит посреди темноты, единственное, что есть здесь кроме него самого, это застывшая Сабрина и его двойник, вскинувший руку в попытке защититься. Две фигуры, словно высеченные из серого камня и подсвеченные невидимым солнцем, всё остальное поглощено тьмой. В немом удивлении уставившись на фигуры, парень делает первый шаг. Он может идти, перемещаться внутри темноты. Ещё один, и он уже совсем рядом со своей копией из камня, может, разглядеть черты лица, страх и горе в собственных глазах, а также слёзы. Не понимая, что происходит, Верус осматривается – но кругом лишь тьма, и тот же голос:

– Это был первый раз, когда связь твоего союза была нарушена. Удивительная прочность для дитя.

– Что?! – кричит парень, оглядываясь в попытке найти источник холодного голоса, он кажется ему отдалённо знакомым. Воспоминания мгновенно складываются в чёткий рисунок… Да, он действительно помнит его, это голос демона, что говорил его губами, но сейчас он другой. Те же манера и темп, но звучание изменилось, перестало быть искажённым, стало настоящим? – Что происходит? Где я?! Что ты сделал со мной?!

– Я позвал тебя сюда из сна, иных рычагов у меня не осталось. Слишком много времени потеряно, он не будет ждать, пока ты соберёшь яйца в кулак и решишься поговорить со мной сам.

– Ты демон, верно?! Где ты? Покажись!

– И что ты хочешь увидеть, Верус? – прямо перед парнем, в точке, куда он смотрел в тот момент, возникло каменное ядро. Быстро разрастаясь, оно обрело неотёсанные черты человека, но в следующий миг вновь изменилось: – Монстра? – вопрошает всё тот же уставший голос, и фигура ломается, трескается, потом растёт, становясь похожей на грозного четырёхрукого великана. Парень шарахается от неё и неловко падает на задницу. Противоречивые мысли бегут у него в голове, он сомневается, сон ли это или жуткая явь. Я всё ещё хозяин собственного тела или же заперт в нём как в темнице? Голос, тем временем, продолжает:

– Возможно, демона? – великан уступает место крылатой бестии с разинутой пастью, полной острых зубов. Она пикирует вниз, готовя длинные когти для удара, но именно в этот момент Верус берёт себя в руки. Садится удобней, опираясь на руку, и смотрит на каменное изваяние без страха. Всё же это лишь сон, иначе и быть не может!

– Врага? – статуя вновь приходит в движение. Пыль и мелкие камушки вращаются вокруг неё, вставая на новые места и смыкаясь воедино в нечто… слишком похожее на…

– Это я? – скептически спрашивает парень, смотря на собственное лицо, перекошенное от злобы и гнева: шрам пылает огнём, а за спиной видны плачущие, смеющиеся и кричащие лица. Они проступают из облака каменной пыли лишь на миг, чтобы в следующий сменить гримасу и возникнуть в новом месте. Что это? Он так выглядел? Но когда?

– Это остаточные проекции – результат десинхронизации сосуда и… души. На сколько я могу судить.

– Деси… что? Что ты говоришь? Какой это язык? – парень снова оглядывается в поисках источника голоса, но не находит, поэтому ему приходится смотреть на собственное каменное лицо.

– Извини, – холодный голос неожиданно теплеет, – я всё ещё не могу привыкнуть ко времени, в которое попал.

– Времени?

– Да, Верус, времени. Я долго думал, как мне начать этот разговор, но разница между нами ужасающе огромна. Культура, опыт, мировоззрение, моральные нормы, этика, философия, достижения науки – множество тонких материй будут мешать успешному диалогу, но я постараюсь быть понятным для тебя, мальчик.

– Мальчик?! – почти шипит Верус, уж точно ухватив только последнее слово. – Демон, ты смеешь насмехаться надо мной?! Ты один из них, духов, что отнимают наши тела! Часть лжи ордена! Выходи и сразись со мной, злобная тварь! Ну, давай же! – он поднимается в полный рост, в его руках, откуда ни возьмись, появляются меч и кинжал. Немного удивившись этому, парень, тем не менее, быстро приходит в себя и крепче сжимает рукояти. – Давай, кто ты там есть, выходи и смахнись со мной!

– Ох, Создатель и с этим мне придётся работать… – каменная статуя Веруса вздрагивает. Заметив перемену, воин делает пару быстрых шагов в сторону, разрывая дистанцию. Его взгляд сосредоточен на цели, та уже полностью ожила. Каменное лицо, руки и ноги двигаются, как самые обычные. Враг медленно проверяет новое тело, сжимает пальцы, шевелит стопой, пару раз поворачивает корпус, а затем отводит правую руку. Каменная кисть трескается, из неё растёт новый гладкий камень, становясь всё длиннее и уже, пока не обретает форму копья.

Верус, всё ещё не до конца понимающий, что творится вокруг, поворачивает корпус, выставляя вперёд левый бок, незачем маячить перед копейщиком всем туловищем. Враг словно прочитав мысли, ухмыляется и… тяжёлый удар разрывает грудь парня, выбивает воздух из лёгких. Всё кружится и трясётся, а потом он падает на тьму. Не в силах пошевелиться, Верус пытается вздохнуть, но и тут терпит неудачу, сознание уплывет. Что это было? Он уже ударил? Но как? Когда? Как такое…

– Сломаны семь рёбер, разорваны оба лёгких, трахея, печень; частично задет желудок и сердце, так же перебит позвоночник – диски с третьего по восьмой уничтожены, девятый треснул. Эти травмы несовместимы с жизнью, а, значит, ты проиграл. Хочешь сыграть ещё, мальчик? Или, наконец, отложим мечи в сторону и поговорим?

Мгновение и боль проходит, Верус вновь стоит на своих двоих, а грудь наполняется воздухом, но шок никуда не проходит. Разум всё ещё помнит страдания, горло перехватывает спазм. Перед охотником стоит его каменная копия, но это не он. Кто бы ни вселился в каменного истукана, он совершенно иначе использует тело. Другая осанка и стойка, каменные мышцы лица напряжены, иначе складываются в нехарактерную для него гримасу превосходства, а руки заведены за спину, чего парень вообще никогда не делал.

На границе сознания начинает пульсировать странная и жуткая мысль. Он умер… умер во сне, и это царство Богов. Только вот почему те пытают его, вместо того, чтобы благодарить за убийства монстров и борьбу со Скверной?

– Ты ошибаешься, – отвечает на незаданный вопрос каменный истукан, неловко качая головой. – Ты не умер, это не царство Богов, – кажется, теперь он раздражён. Выверенная речь слегка ускоряется, выдавая нетерпение, но Верус сомневается, настоящие это эмоции или враг снова пытается обмануть его. Тот продолжает: – На самом деле их вовсе не существует. Нет никаких Богов, лишь один, но пока не будем об этом. С другой стороны, разница в силе, возможностях и познании мира, делает меня и мой народ «Богами» для вас.

– Ты… ты говоришь, что являешься Богом? – с придыханием спрашивает Верус, нервно взмахнув рукой. – Они твердили, что призовут Божественного духа! Они обманывали нас всех, а ты… ты лишь демон, что играет на одной стороне вместе с ними. Но точно не Бог!

– Глупости, мальчик, – истукан разворачивается и начинает отходить от Веруса. Тот дёргается в нерешительности, но всё же шагает следом, постепенно нагоняя. – То, о чём ты говоришь, ритуал Пробуждения, ничто иное, как призыв свободных душ. Сложная и редкая магия, но возможная.

Истукан взмахивает рукой и слева от них возникает образ главного собора Шестёрки. Камень течёт и пылит, складываясь в удивительно точно воссозданное помещение. На трибунах видны маленькие человечки, а по центру на возвышении замерли трое. Верус узнаёт себя и Сабрину, а мигом позже и старца, что творит ритуал. Как он сказал? Призыв душ? Но разве… Нет! Это всё ложь! Зачем я слушаю его?!

– Рад, что ты наконец-то прислушался к моим словам и перестал вопить. Если так пойдёт и дальше, конструктивный диалог поможет закончить значительно быстрее прогноза, – истукан, или кто он там есть, останавливается. Замирает и Верус, проследив за поднятой рукой собеседника. Он всё же решил выслушать очередную сказку, но он уже не ребёнок. Теперь умным речам не обхитрить его. Никакой злой дух или даже Бог не обманет Веруса.

По мановению руки, пылевое облако каменной крошки сливается в сложный образ. Он постоянно движется, одна картина сменяется другой, а странный демон вещает свою историю:

– Я один из «Богов», пока будем называть это так, чтобы тебе было проще. Зовут меня Николас или, по-вашему, Николай, но можешь называть меня как угодно, мне всё равно. В вашем эпосе не известен, так как не отвечал за просвещение новых миров.

Пылевой образ сложился в высокого мужчину с короткими волосами и узкими чертами лица, наряженного в странного вида одежду: плотно облегающую тело и соединенную на груди непонятной лентой или полосой. Верус не успел толком разглядеть причудливый наряд, как образ уже сменился другим, ещё более таинственным. Теперь Николас, он же Николай, предстал перед ним в гладком доспехе, похожем скорее на произведение искусства, чем на реальную броню. На голове даже имелся шлем, но лицо всё равно было видно, от чего в душу воина закрадывалось сомнение о его пользе. Хотя, странное дело, перед лицом маячили крошки пыли, словно пытаясь показать нечто едва осязаемое.

Из-за обманчивой каменной структуры всего образа это или из-за непонятного шлема, парень не понял, однако отметил, что лицо за пеленой стало заметно старше. Если первому образу он бы дал лет двадцать пять, может быть, тридцать, то теперь перед ним был настоящий старик ближе к пятидесяти, хотя из-за странного облегающего доспеха и точёной, крепкой фигуры от него не веяло дряхлостью, наоборот Николас стал ещё сильнее. Взгляд его ожесточился, а губы сложились в ровную линию, ни единой эмоции.

– Так я выглядел до перерождения, мне было семьдесят восемь, – с лёгкой ностальгией в голосе произнёс истукан. Не сумев справиться с потрясением, Верус повернулся к нему. Семьдесят восемь? Да, что он несёт?! Как этому старику, напоминающему крепостью капитана Орло, может быть семьдесят восемь? Что это вообще за возраст такой?! Истукан вновь прочёл его мысли и позволил себе короткую улыбку, однако разъяснять ничего не стал, вместо этого продолжив рассказ:

– С тех пор прошло много времени, очень много, если мерить человеческими жизнями. Но всё это не относится к делу, для нас сейчас важен самый конец истории. Момент, когда судьба привела меня к последнему сражению.

Образ сменился, показав непонятный слегка сумбурный расколотый пейзаж. Верус не понимал большей его части, хотя не особо и старался. Видны были множество острых скал, пропастей и висящих прямо в воздухе плато. Постепенно картинка приблизилась к огромному водовороту, бьющему из центра скопления летающих островов-обломков. Невероятных размеров поток белой энергии пронизывал пространство, устремляясь вверх, уходя за границы воссозданной камнем и пылью картины, а у его основания сражались две фигуры.

Верус удивлённо распахнул глаза, поражаясь увиденному. Предположение о том, что всё это просто его сумасшедший кошмар находило всё новые и новые подтверждение, хотя на границе сознания охотник отметил, что даже в пьяном угаре не сумел бы придумать и половины происходящего. Может, этот безумный демон, и правда, пытается поговорить с ним внутри сна? Но как такое возможно? Верус ни разу не слышал о шаманах Кхуртских взморий, поэтому не мог даже вообразить такое.

Тем временем события каменной картины развивались. Двое Богов, никак иначе Верус не мог назвать существ, способных одним ударом разметать несколько скал и островов, сражались не на жизнь, а на смерть. Каждый стремился повергнуть другого наземь и вырвать сердце.

Боги выглядели жутко, лишь отдалённо напоминая людей. Один имел за спиной три пары крыльев, которые то и дело пускал в ход, взлетая высоко вверх и пикируя вниз. Над головой, покрытой роговой бронёй или чем-то вроде, виднелся круглый диск, состоящий из нескольких слоёв, что испускали жуткие лучи, прожигающие острова-осколки и вспышки, испепеляющие всё вокруг него.

Второй выглядел ещё хуже, страшная помесь прокажённой птицы с гигантским клювом вместо лица и вытянутыми конечностями, что придавали фигуре излишнюю костлявость. Но, несмотря на странный вид, он тоже имел пару крыльев, хоть и не таких пушистых и больших как его противник. Скорее узкие, острые лезвия, лишь маскирующиеся под крылья. В руках этот Бог или демон держал копьё, что сразу же навело Веруса на определённую мысль.

– Да, тот, кто на твой взгляд похож на ворона, это я в боевой форме, – подтвердил истукан, кивнув. – Что важнее, второй воин – это тот, кто на миг захватил твою подругу и подарил шрам на лице.

Злобно блеснув глазами, Верус сквозь зубы втянул воздух и развернулся к демону, позабыв о формирующихся пылевых фигурах:

– Что ты сказал? – он цедил каждое слово, не сводя с каменного истукана взгляда.

– Это… мой старый друг и боевой товарищ, известный в вашей мифологии как Бог Вектор. Настоящее его имя Виктор, но это не имеет значения, он давно отбросил прежнюю личность. Полностью переродившись намного раньше меня. Если быть точным, он был первым из нас.

– Твой друг, говоришь? – Верус сделал шаг к демону. Рука с мечом сама собой поднялась для удара. Он явно пропустил всю суть фразы.

– Верно, – как ни в чём не бывало, продолжил истукан, даже головы не повернув в его сторону. Он всё также смотрел на клубящиеся образы, погрузившись в воспоминания. Злоба и боль, нахлынувшие на Веруса, разом сникли. На краткий миг, воин увидел в своём собственном каменном лице, подчинённом сейчас другому, тоску и печаль такие сильные, что его собственные эмоции показались ему лёгким бризом перед надвигающемся ураганом.

– Что произошло? – процедил парень. – Почему ты сражался с ним и что это за место такое? Что за ураган в центре? – ткнул он пальцем в самое сердце каменного образа.

– О! Я как раз подошёл к этому, Верус. Он предал нас. Вектор бросил всех, решив, как всегда, взвалить всё на собственные плечи, вот только ноша оказалась слишком велика даже для него, – лицо истукана осунулось, взгляд каменных глаз потух. – Я пытался ему помешать, и ты видишь, чем всё закончилось. Это конец нашей истории, но тебя это волновать не должно, что касается потока в центре – это Великий Поток Жизни, что поддерживает все миры, порождённые Создателем. Я уже говорил тебе о нём, создатель и есть настоящий Бог, первый и единственный в обозримой вселенной. Великий Поток Жизни же – это сердце и суть всего, если хочешь. Из него когда-то вышли первые гармонии (1), сосуды (2) и энтропии (3)… ох, вижу по твоему лицу, мальчик, пусть будет… Да, душа, тело и хаос – три великие основы всего сущего и причина, по которой я рассказываю тебе всё это.

– Боги и Твари, я запутался. Создатель? Поток жизни и… во что я влип, истукан?!

– Истукан? Хах, пожалуй, когда я сказал, что ты можешь называть меня, как захочешь, я погорячился. Немного уважения не будет лишним.

– Не уходи от темы, что всё это значит?! Ты влез в моё тело, а перед этим сражался вот с этим? – он указал на ангелоподобное существо, что как раз взмахнуло мечом, после чего пять или шесть скал просто стёрло в ничто, а демоно-ворону пришлось защищаться угловатым барьером, чем-то напоминающим заклинание щита. Естественно, то, что мог сделать Верус не шло ни в какое сравнение с увиденной магией, однако общие черты прослеживались.

– Ты же не победил, да? Сбежал! Он говорил об этом… говорил её губами! Ты сбежал и вселился в меня?! – начал кричать Верус, стремительно теряя остатки самообладания. Показанная история и кошмарные воспоминания о дне его Пробуждения слились воедино, дорассказав историю за истукана, что развернулся к нему и печально смотрел своими каменными, пустыми глазами. – Это из-за тебя он пришёл сюда! Её смерть, если бы ты не появился! Если бы вы оба не появились, всё было бы иначе!

– Ты можешь считать это несправедливым, нечестным и подлым, однако не я начал ритуал, что призвал мою душу к тебе, Верус. Подумай об этом.

Ужасающая правда обрушилась на мечника осознанием всего произошедшего. Как же глуп он был, стоя перед вокдеорумом вместе с Сабриной. Какой идиот! Служение Богам?! Единственная цель его существования?! Да, вот же он, настоящий Бог стоит перед ним и рассказывает самую человечную историю из услышанных им: предательство, дружба и борьба. Боги не придумали ничего нового в своём царстве, мало того, кажется, сами когда-то были людьми, но что хуже теперь и он по самую шею в этом дерьме. А всё из-за проклятого ордена и двух Богов, не поделивших какой-то белый поток жизни, бесы бы его драли! Трясясь от неописуемого гнева и злости, Верус ткнул пальцем в грудь своей каменной копии:

– Как какой-то старик сумел призвать такого как ты? Не смеши меня! То, что ты показал, ни один из Пробудившихся не сумеет. Вы с этим вторым – настоящие чудовища! И ты хочешь, чтобы я поверил, что вокдеорум просто наколдовал один сраный ритуальчик и твоя душа вот она! Стоит прямо передо мной?! Рассказывает очередную сказку?!

– Успокойся, – тьма разом сомкнулась вокруг Веруса, охладив пыл. Все чувства, кроме слуха, предали его, как Вектор своих товарищей, а Николай продолжил, незримым голосом проникая в разум охотника:

– Я не сумел победить. Даже скажу больше, если бы бой продолжился, я бы проиграл, и это стало бы концом всего. Я не мог допустить подобное, поэтому пошёл на хитрость. Потратив большую часть оставшихся сил, отбросил Вектора подальше. Сам же обратился к Великому Потоку Жизни, к последней его части, что не была похищена им. Лучу и ветви, что питала самый дальний круг ада. К самой сути предательства – Первому брату, и он ответил мне.

Пылевое облако возникло из тьмы, и Верусу не оставалось ничего другого, кроме как смотреть. В его мире существовал лишь голос Бога и образ его воспоминаний или… лжи. Белый водоворот исторг из себя тонкий пучок завихрений. Абсолютно чёрный и непроглядный, как безлунная ночь, овившись вокруг демоно-ворона, он слился с ним. Мир остановился… разгневанный подлостью бывшего друга Вектор, летящий на шести крыльях… Бушующий ураган в центре всего… Сердцебиение самого Веруса… Остались лишь два голоса:

– Это единственный выход! Если он поглотит тебя…

– ХА-ХА-ХА! Да, как ты смеешь, крикливый уродец?! Вы, поганое семя моего отца, возомнили себя равными ему?! Чтобы какой-то самозваный Первородный поглотил меня?! Первого сына?!

– Он сможет! Виктор не остановится ни перед чем. Он думает, что это поможет ему обуздать поток и остановить хаос творения.

– Обуздать поток?! О, видит отец, ваше эго попирает сами небеса, черви. Ничто под сенью моего отца не подчинит себе поток. Мы можем лишь наблюдать и верить в мудрость Его.

– Поток дестабилизирован очень давно, с каждым тысячелетием воздействие становилось хуже, неужели ты не чувствуешь этого, Первый брат? Я призвал тебя от потока, взгляни вокруг, прислушайся к миру!

– Ха! Да что ты такое нес… постой… что это? Что вы сделали, грязное семя?! Кто они?!

– Мы зовём их Айлосами (4).

– Бестелесные? ТЫ! Ты хочешь сказать, они отвергают сосуды?

– Мы не знаем, как Бестелые появились, но виной всему Единство (5). В какой-то момент оно осознало само себя. С тех пор наша война с демонами закончилась. Мало того, мы объединились с твоими детьми, Первый брат.

– Немыслимо… наше семя… вместе…. О, мой безумный брат, ты был бы рад этому…

– Не время предаваться воспоминаниям, Первый брат! Виктор думает, что поглотив тебя и обуздав тем самым поток, он сможет остановить распространение Айлосов. Прекратить бесконечную войну и окончить хаос, но я боюсь, что уничтожив одного враг, мы обретём другого, более грозного!

– Что же, я услышал тебя, но что ты предлагаешь?

– Мой союз крепок, Первый брат. Я думаю, смогу выдержать эту ветвь потока, отделитесь от него и синхронизируйтесь со мной.

– Безумие! Твой бывший соратник сумел подчинить восемь ветвей потока, постепенно наращивая силу и укрепляя союз, ты же хочешь взяться за самую трудную часть без подготовки! Это невозможно, ты просто…

– Мы погибнем, Первый брат.

– ТЫ?! Так ты с самого начала знал это? Собрался умереть и… хотя… это может сработать. Если тебя хватит на хорошее противостояние, то мы сможем уничтожить друг друга, и ему нечего будет подчинять. Я исчезну, равно как и ты, однако поток не останется прежним. Что на этот счёт?

– Границы между мирами станут прочнее. Единый поток перестанет существовать без своей сердцевины, Первый брат, и развалится. Вместе с тем проклятые Айлосы окажутся отрезаны в уже захваченных системах, нам же отойдут все остальные пригодные для жизни миры.

– Вместо окончания войны, ты и твои люди предлагаете лишь заморозить её, возвести неприступную стену между сторонами? Это неправильно, я чувствую, что такой подход не верен, но вместе с тем, не могу придумать ничего лучше… разве что…

Верус почувствовал какое-то шевеление внутри, что-то укололо его в самой глубине сердца, отвлекая от образов Бога. Что-то, притаившееся в тени Божественного духа, что пытался украсть его тело. И к своему ужасу, бедный без двух недель двадцатилетний охотник за камнями Скверны понял, кто проснулся у него в груди.

Ощущая леденящий душу страх, юноша попытался сосредоточиться на образах, что видел, но узрел лишь борьбу демоно-ворона, обвитого чёрной лозой энергий. Бог по имени Николас сражался изо всех сил, противясь решению, жуткой и непонятной сущности по имени Первый брат. Тот решил по-своему и попытался захватить его тело. Верус не мог знать наверняка, но догадывался, что, судя по словам, гордый Первый брат попросту решил воспользоваться телом Николаса и самому убить Виктора, вот только Бог, пришедший в жизнь охотника почти четыре года назад, оказался не так прост.

Из последних сил Николас отделил часть себя, которую Верус бы назвал душой, и, схватив чёрный пучок энергии мёртвой хваткой, устремился прочь. Сбитый с толку парень не мог до конца осознать, что именно увидел, но его собственная душа замерла в благоговейном страхе. Необъятные пространства, наполненные чернотой и редкие блестящие точки, напоминающие звёзды ночного неба проносились мимо, а Николай сражался. Время утратило свою суть, а бой продолжался, пока в какой-то момент, Первый брат не уступил ему. Душа Бога Николаса вспыхнула так ярко, что далёкие звёзды с завистью посмотрели ей вслед, а потом она поглотила чёрную энергию без остатка.

Верус открыл глаза. Тьма до этого странная и неосязаемая, теперь напоминала то самое пустое пространство, что окружало Николаса между моментом «смерти» у водоворота и «рождением» в теле самого Веруса. Он не видел далёких огней, так похожих на звёзды, зато видел каменного истукана перед собой. Тот стоял ровно, высоко подняв голову, и внимательно смотрел на него.

Оба молчали, один предавался воспоминаниям, тогда как второй пытался осмыслить свалившуюся на него историю. Она была безумна, по-настоящему безумна и так велика и обширна, что не хватало никакого воображения. Собственная жизнь, борьба, боль и радость побед теперь казались совершенно бессмысленными. Кто он такой в сравнении с Богами и их войной? Зачем ему вообще просыпаться? Пусть Николас заберёт его тело и попытается остановить бывшего друга. Это вообще не его история. Верус здесь лишний!

– Нет, – единственное слово, заставило сердце встрепенуться.

– Что? – почти прошептал парень, опустив голову. – Ты так старался украсть моё тело, а теперь говоришь, нет.

– Прости меня за это, мальчик. Я правда пытался синхронизироваться с твоим сосудом, но постарайся понять меня. То, что ты наблюдал всего пару секунд, для меня было бесконечной борьбой на грани смерти, и стоило мне победить, поглотив, Первого брата, как меня буквально схватила незримая рука и затащила в твой мир, а потом…

– Подожди, – буркнул Верус сам не веря, что в итоге верит ему. – Не нужно оправдываться, я ведь видел всё. Ты уже показал мне.

– Что же. Это радует, – Николас немного расслабился, позволив себе ободряющую улыбку. – Не думал, что ты так быстро всё поймёшь. Слишком уж твердолоб, как по мне.

– Ха! Это говорит Бог по своей глупости, попавший в… м-м-м… – охотник поймал себя на мысли, что не может озвучить то, что на душе. Как теперь стоит называть мир вокруг? Воргосская Империя, вся Старсия целиком, а может быть даже небо над головой. Этот сошедший с ума Бог попал не просто в его тело на ритуале Пробуждения. Боги, которым молились в церквях и соборах по всей Империи и кое-где за её пределами – это не таинственные сущности управляющие миром. Они даже не живут здесь, рядом с Верусом и другими людьми!

Их сила не вымысел, скорее она даже приуменьшена в историях, что он слышал. Вот только, кажется, настоящим Богам не из сказок совершенно плевать на его Веруса мир. Им попросту нет до него дела. У Богов свои проблемы. Наверное, можно было бы догадаться, но он никогда не пытался думать о самих Богах, как о таких же как он. Почти что людях, отличающихся лишь тем, что обладают неслыханным могуществом, от чего и их проблемы и ссоры обретают невиданный размах.

Всё это пахло истинным богохульством. В застенках ордена Проснувшихся его бы отправили в карцер на добрый месяц, стоило кому-то услышать подобную историю из его уст. И тем не менее вот он, стоит перед ним. Бог Николас по его же собственным словам буквально свалился в этот мир.

– … Попавший в этот мир, – наконец нашёл подходящие слова Верус, заодно закончив блуждать в собственных мыслях.

– Глупость здесь не причём. Это был мой выбор. Единственно верный и я не собираюсь отказываться от него. Что касается твоего мира, – каменный истукан обвёл черноту вокруг взглядом, будто видел за ней притаившийся мир со всеми его лесами, реками, озёрами и людьми. – По правде сказать, я наслышан о множестве культур новых миров и придуманных там способах подчинять гармонии, энтропии и Единство, но призыв душ не как энергии, а осознающей себя части союза? Такое встречается редко, к тому же в этой магии есть определённые тонкости, что не позволяют перехватывать Первородных в момент перерождения.

– Я снова ничего не понимаю, истукан. Что это за слово? Ты уже много раз назвал себя Первородным. Это тоже что и Бог? Или больше похоже на Пробудившихся?

– Прости, дитя, я стараюсь разъясняться проще, но некоторые вещи… Тебе вправду не следует задумываться над этим. Постепенно я всё объясню, или ты сам поймёшь их, но наберись терпения, мальчик…

– Хватит звать меня так, истукан!

– Что же, – по каменному лицу расползлась косая улыбка, – пожалуй, я готов пойти на некоторые уступки взамен твоих.

– Что? Как ты так говоришь?! Я вроде понимаю тебя, а вроде и нет! Ты прямо как тот Ритосец, говори нормально!

– Я не буду называть тебя мальчиком, если ты забудешь истукана.

– Договорились, демоно-ворон.

Два Веруса, один каменный второй нет уставились друг на друга. Оба почти одновременно цокнули языками и произнесли:

– Я ждал другого.

– Ждал другого? – охотник усмехнулся, празднуя победу и продолжил – Допустим, я тебе верю, ист… – на миг запнулся, но, быстро взяв себя в руки, закончил, – кхм… Николас, верно? – статуя кивнула, не придав значения его короткой заминке. – Что ж, хорошо, будешь Николасом. Допустим, я тебе верю, и вся эта история – правда и… – он развёл руки, словно ища что-то в воздухе рядом с собой, – …и что же ты хочешь от меня? Может, я упустил, но ты так ничего и не сказал о своих целях.

– Я хочу остановить Вектора. Мой народ должен, нет, обязан найти другой путь.

– Так, хорошо… Вектор – это тот говнюк, что убил Сабрину. Я тоже хочу прикончить его, тут мы точно на одной стороне.

– Боюсь, пока эта задача нам не по плечу, хоть я и поглотил первую ветвь потока, я всё ещё не ровня ему. А в этом теле, – статуя положила руки себе на грудь, словно подчёркивая, что является копией самого Веруса, – как бы ни был крепок мой союз, в борьбе с Первым братом мне пришлось отказаться от него. Твоё тело не годится, в нём есть толика силы, благодаря странной крови, что почти полностью состоит из Единства…

– Так, погоди, погоди, не так быстро. Союз, что это? Я так и не понял.

– Гармонии и Энтропии… то есть…

– Душа и эта, вторая… Не запомнил, кажется, хаос. Да точно, ты называл её хаос, правда, я не знаю, что это значит.

– Что? Как не знаешь? Разве в вашем языке нет такого понятия? Я точно помню, ты использовал слова со схожим значением… ураган, нет… буря, тоже не то… Ладно я попробую объяснить суть, если догадаешься, что это, назовёшь.

– Хорошо, валяй.

– Хаос – это сила разрушения, дикая, необузданная энергия, стремящаяся к бесконечному расширению. Она заполняет любые объёмы, до предела растягивая сосуды, деформируя формы, взамен даря великую мощь. Теперь что-нибудь напоминает?

– Скверна?

– Нет, – отрезал Николас, – не она, скверна – это искажённое Единство, лубрикант, просачивающийся в твой и другие миры из измерения Айлосов. Он необходим им для существования, поэтому в начале вторжения они всегда выпускают его в мир, так готовят почву.

– Вторжения?

– Не отвлекайся, что ещё приходит на ум?

– Ну, – протянул Верус, слегка обескураженный происходящим, – сила… сила, постоянно расширяется… – неожиданно его лицо тронула усмешка, – честно говоря, очень уж похоже на драку в трактире, что вечно грозит перейти в поножовщину.

– А это неплохо! Да, хаос вполне можно сравнить с безумной дракой, никогда непонятно, кто был первым, но вот спустя пару минут она уже охватывает весь трактир, а затем выливается на улицы города. Стоит подождать и придать достаточный импульс и уже горит целая страна. Вот что такое хаос! Отлично, Верус.

– Да, а ты умеешь приукрасить рассказ, никогда не слышал о трактирной драке, что спалила страну. Ну, ладно, вроде бы, я понял, что это, но как нечто вроде… «хаоса» может быть сравнимо с душой? Как по мне это совершенно разные вещи. Может, лучше считать хаос просто второй душой… э-эм… тёмной душой?

– Ничего глупее не слышал. Если душа и хаос кажутся тебе разными и непохожими, то, скорее всего, ты неверно трактуешь понятие как раз-таки души, раз уж с трактирной дракой мы определились. Достаточно понимания того, что душа и хаос – лишь формы, вид энергии и обе могут составлять союз.

Перед двумя говорящими фигурами возникла вспышка света: из белого, чистого и кажущегося холодным огня явились две сферы, тлеющие дымом. Одна была похожа на каплю озёрной воды: голубая, почти прозрачная она едва заметно дрожала, стараясь сохранить свою идеальную форму, тогда как вторая была бурным пламенем на ветру. Её неверная и стремительная форма постоянно ускользала от глаза, стремясь заполнить всё вокруг и сжечь, однако ничего подобного не происходило. Обе сферы, повинуясь неведомой силе то ли Бога, то ли сказочника зависли в метре друг от друга, а тот продолжил объяснять:

– Когда сосуд и одна из первичных энергий соприкасаются, получаются союзы.

Между сферами возник образ бесполого человека с разведёнными руками. У странно чуждой и почти противной Верусу фигуры не было не только гениталий, но и лица, словно кто-то решил сделать из тренировочного манекена гигантскую куклу, похожую на человека. Стараясь подавить неприятные чувства, парень сосредоточил на ней свой взгляд.

– Возьмём, к примеру, людей и все человекоподобные расы, – взмахнул рукой Николас. – Они – союз души и тела, – сфера-капля воды плавно вошла в «манекен». Тот вздрогнул, засветился и сквозь гладкую поверхность пробились новые цвета. Стремительно разрастаясь, фигура превратилась в крупного мужчину, в котором Верус тут же узнал убитого главаря бандитов, Кого.

Скосив взгляд на собеседника, парень вопросительно поднял бровь, получив в ответ едва заметное движение плечами. Николас не собирался объяснять свой выбор, вместо этого он продолжил свой рассказ:

– Всё началось с нас – людей, но после падения Великого Потока Жизни и воцарившегося хаоса наступила эпоха «Великого Созидания и Разрушения». Это… – на миг Николас смолк, подыскивая нужные слова, но, в конце концов, ограничился лишь: – Это были сложные времена, все мы, включая тогдашнего Вектора, стремились спасти наш родной мир, и совершенно ничего не понимали. Прямо как ты сейчас.

– Ну, спасибо, знать, что не один готов засунуть голову в улей к пчёлам, лишь бы позабыть обо всём, что услышал и узнал – вселяет надежду.

Каменная копия Веруса шутку не оценила, переключив внимание на сферы и замершего в странной позе бандита с большой дороги.

– Вернёмся к основной теме: в те далёкие времена начали появляться новые миры. И если одни были почти неотличимы от моего родного или твоего. К слову, они не такие уж и разные – биосфера, химический состав минералов и органики… э-эм… извини. Я веду к тому, что такие миры, как наши с тобой, вовсе не единственные. Бывают и совершенно другие, странные и даже пугающие миры и создания, их населяющие.

– Бездна? Проклятия и некоторые монстры, что не рождаются из живности в лесах и полях, а приходят прямо из Бездны. Они все содержат Скверну и зачастую выглядят как жуткие страхолюдины. Всё сходится.

– Определённо, Бездна – это один из возникших миров, но он необязательно должен быть родиной этих созданий. Насколько я могу судить из твоих воспоминаний, вы считаете, что Скверна рождается в Бездне и проникает в ваш мир как нечто злое и отрицательное. Однако, я уже рассказал тебе, что это такое на самом деле. Настоящая причина появления этого лубриканта – Айлосы и только они.

– Бестелые, я помню, но одно другому не мешает. Мы называем их Сущностями, правда для большинства они такие же легенды, как и сами Боги.

– Война Богов и Сущностей, да, так и есть. Скорее всего, первичная обработка новых миров вылилась для вас в такие вот легенды.

– Что ты сказал?

– Ох, – осёкся Николас, быстро повернувшись к Верусу. – Я… Ладно, скажу, как есть. Ты уже должен был понять, что этот мир лишь один из многих. Он не особенный, не уникальный, не важный… Понимаю, как это может звучать, но размах войны с Айлосами давно переступил такие бесполезные вещи, как потери гражданских и тому подобное. Мы не могли уследить за всем, к тому же новые миры не переставали появляться с самой эпохи «Великого Созидания и Разрушения», так что постепенно их учёт и изучение были оттеснены с верхних строчек топа, извини.

– Ох, вам некогда. Ну, конечно, глупо было надеяться, что хоть одному Богу есть дело до этого засратого мирка. Верно? А теперь такой великий ты, вынужден разжёвывать всю эту чушь какому-то… какому-то аборигену с островов!

– Я понимаю, твоё раздражение, правда, но то, что ты используешь единую систему проекции первичных энергий…

– Да, говори ты нормально, чёртов истукан! Какого беса я обязан пытаться разобрать этот бред?! Я не горбун на ярмарке! Не надо ставить передо мной горящее колесо и заставлять сигать через него, ясно?! Если хочешь, чтобы я тебе помогал. Нет! Чтобы просто слушал всё это, говори как человек!

Гробовая тишина, повисшая между двумя с последним выкриком Веруса, медленно заполняла пустоту вокруг. Бог смотрел на него спокойно, даже печально, но в глубине каменных глаз начали роиться тени. Тёмные области плавно проступали на шершавой поверхности и скрывались в глубине, пока он выносил приговор.

Верус мгновенно подобрался, рука безотчётно легла на эфес меча у пояса, а вторая покрепче сжала рукоять кинжала. Это было глупо, человек прекрасно понимал, что находится внутри собственного разума или некой магической тюрьмы, созданной существом, назвавшимся Богом, но даже так он не собирался подыгрывать ему.

– Прости, – единственное слово сорвалось с каменных губ, но взгляд остался тем же, острым и холодным. Бог извинялся перед человеком, но это были лишь слова и оба это прекрасно понимали.

– Мне не нужны твои извинения! – отмахнулся парень кинжалом. – Ты – моё проклятие. И раз уж мне повезло вляпаться в такое дело лучше знать, что к чему, чем тыкаться в тупики и набивать шишки, как слепой щенок. Но завязывай с этой снисходительностью. Заруби себе на носу, Бог! – последнее слово парень едва не выплюнул себе под ноги.

– О! Снисходительность, какое интересное слово, – каменный образ покинули последние частички тепла, что ещё оставались до этого момента. Сквозь каменное лицо, взятое у Веруса, проступили совсем иные черты. У парня возникло чувство, что смотрит на кого-то, нагло натянувшего на себя его собственную шкуру. Под ложечкой неприятно засосало. Существо напротив вдруг снова напомнило злобного, ледяного демона, рожденного больным, опьяненным разумом.

– Как думаешь, кто ты в моих глазах? – холодный, бритвенноострый голос резанул по ушам, заставив кожу покрыться мурашками. – Воин? Нет. Дитя? Но ты сам просил не называть тебя так, тогда кто же? Быть может, просто тело, которое мне необходимо захватить?

– Так и знал… – процедил Верус сквозь зубы, вытаскивая меч из ножен и отступая на шаг назад. – Наконец, показал своё истинное лицо?

Но Бог словно не заметил его слов и действий, он всё так же холодно созерцал его своими бездонными глазами, в которых неожиданно для камня отражалась вселенская пустота и далёкие огни костров в небе.

– Заблудшая овца или закланный ягнёнок? Какое имя нравится тебе самому? Подумай и реши это для себя, мальчик, покинутый всеми: родителями, учителями, любимой… так много страданий выпало на твою долю. Быть может, ты мученик или герой из полузабытых легенд? Для них всегда находятся препятствия на пути, а уж ты-то повидал достаточно, верно? Хлебнул из колодца бед досыта, так ты считаешь, я прав?

– Хватит! Заткнись, грязный демон! – Верус резко шагнул вперёд и нанёс быстрый удар. Меч в его левой руке расплылся приливной волной стали и обрушился на голову истукана. Ощутив жуткую отдачу в руке, боец широко распахнул глаза: его удар прошёл, враг даже не сопротивлялся, каменная голова была рассечена надвое, осколки и пыль разлетелись во все стороны. Но мерзкие глаза всё так же смотрели на него. Холодно и… тоскливо.