Читать книгу Сон Ивана - Алексей Шарычев - Страница 6

Сон и явь – одно и то же,

Всё уходит в грёзах жизни,

Ход времён всё уничтожит,

Не возвысит, не унизит,

Всё сравняет в бездне вечной.

Теплота души сердечной,

Мысли, радости, тревоги

Каплей жизни канут в вечность,

Все идут этой дорогой.

Нет в теченьи сём причала;

Где укромный уголок,

Чтобы в нём не замолчала

Песня бытия в свой срок?

Всё уходит в бесконечность,

Вечна жизнь, но для людей

Явна только скоротечность

Их мгновенных, кратких дней.

Раньше не было Ивана,

Вдруг, явился он на свет,

Детство, юность, как в тумане,

Оглянулся, – стал уж сед.

Что вчера, то же и завтра,

Лишь текущий сей момент,

Что уходит без возврата

В прошлое, его уж нет.

Только память воскрешает

Нам минувшие года,

Но и это затухает…

Нету, нету и следа

Тех, кто жил, мечтал и думал

В этом призрачном миру,

Их как будто ветер сдунул

Разгулявшийся в пургу.

Снег летит, за ним другой,

Тает, снова выпадает,

Вихрь летит под ветра вой

И веками не смолкает…

Всё же не люблю зиму,

Ничего, настанет лето!

Будет солнцем всё согрето,

Будет радостней уму!

Но сейчас я не об этом.

Тяжко начал день Иван,

Но стакан, ещё стакан,

И как будто поправляясь,

Влагой пенной наполняясь

Выправил согбенный стан.

Вот уже идёт шатаясь

За добавкою себе,

Чад и дикость в голове,

Но намёка на усталость

В сильном теле нет нигде.

В магазин Иван заходит,

На прилавок тупо смотрит.

Деньги подсчитав в уме,

Покупает и уходит.

Движется он, как машина,

Душно мыслям от спиртного.

Постоял чуток, и снова

Возвратился на квартиру.

Там он вещи подсобрал,

В сумку плотно их уложил,

Думал он, соображал:

«Зря я время уничтожил,

Ишь какой маршрут задал,

Всё изъездил, ну и что же?

Тот товар, что нужен мне,

Не сыскать по всей стране.

В Питер так и не доехал,

Не прошёлся по Москве.

Съездить б можно, ведь не к спеху,

Но чего-то худо мне…

Стонет мой несчастный мозг,

Домой, на родину, в Тобольск!»

И решил Иван уехать,

Дозвонился на вокзал

И билеты заказал.

Телевизор для потехи,

Как шарманку он завёл,

Стал смотреть «Божий закон».

Там попы с собой ругаясь

И гордыней не стесняясь,

Стадо поучают враз,

Дают слышать «божий глас».

Ряса одного, от пуза

Так и рвалалася по швам,

Говорил про стыд, про срам,

Про томленье душ под грузом

И потворство злым грехам,

Псом кого-то обзывал…

К удивлению Ивана,

Слушателей полон зал

Рот разинув воздыхало.

Рядом поп другой вещал

Голоском своим елейным,

О смирении пищал,

Речью кроткой вдохновенный.

Стадо с радостью внимало

Мудрым пастырям своим,

Злоба тут взяла Ивана:

«Что бы пусто было им!

Ведь от церкви отвращают

Эти гады, клубят дым

Из словес своих никчёмных.

К истинам святым взывают,

Бьют надменные поклоны

В скотском виде пребывая.

Храм внутри у вас самих —

Здраво молвил нам Христос.

А попы, что слушать их,

Льют словесный свой понос

Три извилины имея.

Да, бывают и умнее,

Книжниками можно звать,

Но ведь, те же фарисеи,

Один в один, ни дать, ни взять.»

Переключил Иван канал

И смотрит «Вести»;

Там, свой пастырь

Такую чушь и муть погнал,

Что стало совестно, ужасно.

Вот, экономика у нас

Мощные темпы набирает,

Россия первая сейчас

И с гордостью на мир взирает.

У нас и пенсии на диво,

Зарплаты – мама не горюй,

Куда ни глянешь, всё красиво…

«Толкуй, товарищ, потолкуй,

Как будто все мы на Рублёвке

Живём, жируем, припеваем,

В дворцах, в шикарной обстановке

Плоды системы поглощаем.

У них своё есть государство,

На кой же чёрт им вся Россия?

Дороже им своё богатство,

Власть, роскошь, почести и сила.

А что народ, так это скот,

Его налогами доите и режете,

За сводом свод законы

Ловко вы строчите.

Ух, раскулачить бы всех вас!

Но страшен русский бунт,

На нас самих же ярость обращает,

В разор и беды погружает,

И вновь сплетает новый кнут.

Быть может, времечко настанет

И лучше заживём, кто знает…

Военная России сила – вот гордость!

В внешней политике красиво,

Россия – мощь, это не новость,

Внутри б порядок навести нам.»

Переключил Иван канал,

На юмор поглядел похабный,

И сериалов тут и там

Перелистал уже изрядно.

«Тупых ток-шоу и реклам

Набилось в этот зомби-ящик,

Ох, телевиденье пропаще,

Скажу, как поп, всё стыд и срам.»

И сплюнув злобно, погасил

Пультом мелькание экрана,

Залпом стакан опорожнил

И выругался громко, пьяно.

«Сегодня высплюсь я покрепче,

Завтра с утра ждёт путь-дорога,

Пожалуй, мне сейчас полегче,

Ух, прихожу в себя немного.»

И вот уже домой он едет

В вагоне шумного плацкарта,

Кроссворд гадает еле-еле,

Щелкает семечки с азартом.

Стучит железная дорога,

Несутся километры вдаль,

Простор огромен, воли много;

Всё тот же лес, так же как встарь

Шумит зелёными морями,

Сменяясь изредка полями

И синевой озёр, и рек,

Да иногда ещё, домами.

«Да, вольно дышит человек

На родине такой огромной!

Усталый поезд мчит свой бег,

Но нет конца этим просторам.

От берегов Чёрного моря

До зарослей тайги сибирской

Лежит бескрайнее раздолье!

За горизонт бы устремиться

И поглядеть, что будет там…

Жаль не летаем мы как птицы,

Сидим мы по своим местам

И видим то, что дома снится.

Ох, не права была царица,

Аляску, дура, продала!

Схватила с жадностью синицу,

А выпустила прочь орла.

Каких б ещё богатств там было…

Да, впрочем, не сумели б мы

Распорядиться всем красиво,

Не те, видать, у нас умы.

Нефти моря в себе имеем,

И лес, и газ, ведь всё у нас!

Так почему же все худеем,

Живем, абы господь нас спас.

Что стоит рубль наш деревянный —

Валюта третьесортных стран!

Мне, право, это непонятно…

Куда ни глянь, везде обман.

Вот, за отечество сражались

С фашизмом наши старики,

И хоть бы пенсии дождались,

Чтоб с голодухи и тоски

Земные дни их не кончались.

А те же, немцы, австрияки,

Вся европейская их рать

Баронами живут, и всякий

Нашим мильонникам под стать.

Большое поле ты, Россия,

И среди нив твоих, во век

Лихой гуляет человек, —

Кто-то сказал в подобном стиле.

Мила нам родина, всех краше!

Но хуже нету, власти нашей…»

Сидит в раздумиях Иван,

В окно природу наблюдает,

Чай попивает и зевает.

И вот уж к месту подъезжает

Сей стальной локомотив,

С вагонов люди выползают,

Ожил перрон и стал криклив.

Топот ног не умолкает,

Идут с баулами, бегут,

Движенье дружно направляют

К вокзалу; смотришь, там и тут

Свои пожитки расставляют

И пересадки новой ждут.

А Ване, суетиться тут

Уже не надо, он на месте,

Кругом знакомая окрестность,

Приехал, кончен долгий путь.

С вокзала в город доезжает,

И вот он дома наконец,

И мама радостно встречает

Его, измучилась вконец

Гуляку-сына ожидая.

Лишь пьяный голос в телефоне, —

Вот всё, что слышала она,

И беспокойством, мукой, болью

Душа её была полна.

Годами горе приносил ей

Непутевый сын бедовый.

Но любовь, своею силой

Одолеет все препоны.

Верила она, что вскоре

Ад кромешный прекратится,

Что по Божьей, доброй воле

Сын из пепла возродится.

Что и в их печальном доме

Будет радости сиянье,

Будет свет в их горькой доле,

Мир, любовь и пониманье.

Много злого Ваня сделал

Своей матери родной…

Да, таков был наш герой,

Жил, как прыщ на белом теле.