Читать книгу Рокот полуяви: Великое делание - Алексей Теплухин - Страница 7

Звезда отыскала следующую дверь, когда путешественники фактически упёрлись в небеса Птичьего мира. Это было очень странным – видеть, как разламывается одно пространство, а следом за ним, внутри провала, зияет новое измерение. Измерение, в котором живут ещё более непривычные создания. На сей раз из разлома в лицо хлынули потоки ярого света. Такой напор заставил Игната остановиться и защититься рукой, Глеб же просто прикрыл веки и не двигался с места, пока не услышал распоряжение, отданное звучным голосом.

– Идём! – призывала Веденея.

Совершив волевое усилие, он заставил себя переставлять ноги, которые, к слову, будто бы налились свинцом.

– Надо ускориться! Надо!

Игнат, как ни странно, тоже стал шагать по направлению к двери.

– Давай! – Веденея протянула Глебу руку. Однако даже коснуться её ладони, тонких изящных пальчиков, казалось за пределами его человеческих возможностей. Откуда навалился этот немыслимый груз? В чём причина возникшей трудности, он не мог знать. Единственное, что разум готов был выдать, – это отчётливое предательское осознание того, что ещё чуть-чуть, и развяжется пуп от натуги или же тело попросту распадётся на атомы, на ещё более мелкие частички, так, что потом и всем богам вместе не собрать его…

Глеб, переполненный жгучим отчаянием, оттолкнулся от лунной дороги, сделал последний, почти невозможный, рывок и, наконец-то, преодолел те сантиметры, отделяющие его от звезды.

– Ну же! – она фактически втащила спутника на следующий уровень мироздания и немедля скользнула следом.

Свет, доселе всего лишь выжимавший слёзы из глаз, теперь полностью объял Глеба, проник в него, стал не только второй одеждой, но и второй кожей. И здесь лунный луч уже не спасал– напротив, серебряная стезя сама потерялась в повсеместном ликовании, неудержимом торжестве бесконечного и непрерывного полыхания. Рука, до которой дотрагивалась Веденея, теперь нестерпимо ныла, необъяснимая сила изнутри выворачивала плечевой сустав, выламывала его, выдирала.

Он опустился на твердь под ногами (сложно было назвать её землёй, однако другого термина для обозначения подобного человек не мог найти). Взор, полный муки и отчаяния, враз пронзившего всё существо, метался из стороны в сторону – подстреленный зверь ищет укрытия, ищет способа уйти от безжалостных охотников, идущих по кровавому следу. Повсеместный свет, ураган света, бездна света и ничего иного. Но вдруг… вдруг вдали он увидал темень, кромешную, беспробудную мглу, дремучий мрак, где можно было надеяться на спасение, на прибежище от безжалостного всполоха.

Глеб побрёл туда, медленно-медленно, потому что на скачок, которым можно было бы перемахнуть добрую половину расстояния, попросту не хватало сил. И тут перед ним стрелою пронёсся знакомый силуэт. Всё происходило будто в горячечном бреду и воспринималось искажённым, фантасмагорическим, иллюзорной игрой света и тени. Вот, к примеру, фигура, пробежавшая мимо, по очертаниям напоминала человека, разглядеть которого было нельзя, потому что он был весь чернильно-чёрным – вернее сказать, облитым чернилами. За собой он оставлял соответствующего цвета полосу, как в небе самолёт оставляет белую черту. Полоса постепенно пропадала, смываемая всепоглощающим светом, точно грязь под быстрыми потоками воды. Глеб принял это за плод воспалённого сознания и не придавал большого значения, пока Веденея не сказала:

– Игната засосала тьма.

– Игната? – воскликнул изумлённый Глеб. Он ни за что не различил бы в чёрном силуэте своего соседа.

– Да.

Тут Глеб взглянул на свои ладони, на живот, на грудь – внутри его тела, сделавшегося отчего-то полупрозрачным, находилась серая густая жидкость.

– Что со мной?

– Не переживай, – поспешила утешить звезда. – Ничего страшного. Всего-то лишь стало теперь видно, чего в тебе больше – света или мрака. У Игната вообще всё черным-черно, его, видишь, как магнит иголку, на ту сторону затянуло.

– Мне как-то нехорошо, – вымолвил Глеб, встав на месте.

– Я, если честно, совсем не понимаю, как ты до сих пор жив, – искренне призналась Веденея. От этих слов лицо Глеба перекосилось, даже боль на некоторое время отошла на второй план.

– Что это значит?

Веденея мило улыбнулась.

– Ну, понимаешь ли, мы сейчас на пятом небе, одном из высших уровней мироздания, здесь способны обитать только нематериальные, полностью развоплотившиеся сущности. Не существа, а сущности. Понимаешь? – и она наморщила лобик, вопросительно взглянув прямо в глаза, точно больше всего в жизни её волновало, чтобы собеседник уразумел смысл.

– То есть… – Глеб бухнулся на твёрдую поверхность, – то есть я умер, что ли? Ну, раз я там, где нет вещества и материи, значит, я тела лишился, по-твоему?

– Да нет же! – Веденея чуть ножкой не топнула. – Ты расстаёшься с плотью в этот самый момент!

– А-а-а! Теперь ясно! Я-то гадаю, от чего мне поплохело – от виски ли, который ты превратила в чай, или от усталости, а тут делов-то! Всего-навсего расстаюсь с собственным телом!

– Ага.

– И чем данный процесс закончится, позволь узнать?

– Ну, тебя… э-э-э… не станет, скорее всего…

– А как же ты?

– А что я? – удивилась Веденея. – Я соткана изначально из света, рождена светом, излучаю свет всеми порами, я, если разобраться, никогда не имела плоти в человеческом понимании. Для большинства людей я только вспышка, яркая точка на небосводе. Это тебе одному посчастливилось узреть меня.

– И впрямь, – пробубнил Глеб, рассматривая ногти на левой руке. – Счастье аж девать некуда.

– Да не переживай! – подмигнула Веденея. – Есть способ сберечь твою суть в том виде, в котором мать родила. Подай длань!

Не колеблясь ни единого краткого мига, он протянул ладонь. Звезда взяла его за кончики пальцев и, закрыв очи, замерла в напряжении. Через пару мгновений взор Глеба заволокло серебристой дымкой. Единственное, что он чувствовал, – это как по жилам разливается огонь, как пламя проникает в центр его сущности и оттуда начинает вытеснять тьму и холод. Болезненные ощущения понемногу угасали, пока не потухли вовсе. Мозг, который проклюнулся наружу, завибрировал с удвоенной силой, сделался более податливым, готовым воспринимать новые грани реальности.

Веденея выпустила его руку из цепких объятий. Пелена рассеялась, а перед глазами предстал великолепный мир, преисполненный всяческого изобилия и богатства. Яркий свет, застилавший взгляд, оказался не чем иным, как веществом, из которого здесь всё было построено и возведено. Ранее Глеб просто не мог увидеть ныне открывшихся чудес потому, что сознание не обладало достаточной гибкостью, широтой и глубиной, которые сейчас приобрело, благодаря стараниям Веденеи.

Уподобляясь пчёлам, двигались сонмы блистательных созданий – они напоминали в чём-то человека, однако казались гораздо совершеннее, лучистее. Они не ходили – порхали, не говорили – слова грубы, а мысль изящнее и полнее, красочнее и понятнее. Они не испытывали страстей, ведущих к пагубе, но были преисполнены сияния и света, сочащегося сквозь каждую клеточку. Глеб посмотрел наверх и ахнул, разглядев вздымающийся грандиозный столп, который венчал громадный диск солнца с сотнями лучей. Это ему напоминало то ли гору, из-за которой кажет себя светило, то ли древо с гигантскою золочёной кроною, то ли исполинскую мельницу.

– Зри воочию! – возрадовалась Веденея. – Перед тобой – Пресущная гора, остов и хребет Вселенной!

– Гора-а-а? – протянул восхищённый Глеб.

– Люди по-разному описывали сие, – улыбнулась звезда. – Кто-то остов именовал горой, на вершине коей обитают небожители, всесильные и прекрасные. Кто-то утверждал, что остов – Мировое древо, чья крона служит домом богов. Так можно долго и много перечислять, но в том не станет больше правды. Правда же в том, что пред тобою – Истинное солнце!

– Я думал, что солнца остались в космосе.

– Нет! То лишь маленькие копии, отражающие лучи Истинного солнца. Понимаешь? Вот откуда зарождается жизнь! Вот где источник бытия!

– Ишь каково… – только и смог выговорить Глеб.

Однако его привлекла сгущающаяся вдалеке мгла, притянувшаяся и пожравшая Игната.

– Что там?

– Тень Мирового древа, – ответила Веденея. – Всё пятое небо поделено надвое – светлая навь и тёмная навь.

– Я думал, Навь лежит ниже, а мы-то всё время поднимались…

– Слово «Навь» обозначает нефизический, неявный мир. Это понятие применимо и к обозначению одного из великих уровней бытия, и к понятию бесплотного существования (например, душа, покинувшая тело), и к определению места сосредоточения враждебных сущностей. По сути всё, что за пределами Яви, – есть Навь, которая распадается на Правь и Прах. Здесь, на пятом небе, Правь и Прах сливаются воедино.

– Соединяются, но не взаимопроникают, – заметил Глеб. – Если говорить о нави, не как об уровне бытия, а как о способе существованья, то светлая сторона – светлая навь, а тень Мирового древа – тёмная навь, да?

– Да. В светлой нави отдыхают от материального воплощенья души праведников – видишь, они купаются во свете, ласкающем и насыщающем их? В тёмной нави пребывают души преступивших божественный уклад. Для них свет губителен, поэтому они ждут часа, когда их внутренняя тьма избудет себя.

– И что тогда?

– Тогда они перейдут в светлую навь, а оттуда, как и все, поднимутся на седьмое небо, в сердце Ирия, где получат новые уроки и новые воплощения в разных мирах.

– Вот как? Я полагал, что свет и тьма несовместимы, и, избрав одно состояние, к другому путь закрыт.

– Нет-нет, – покачала головой звезда. – Все возвращаются туда, откуда прибыли. А источник для всех един.

– Истинное солнце, – Глеб очарованно взглянул ввысь.

– Да, – кивнула Веденея. – Пятое небо – это место, где замыкаются великие уровни бытия, становясь целым. Здесь происходит очищение и омовение.

– Иначе я представлял себе чистилище!

– Вы на Земле всё представляете иначе. Раньше разумнее были – хотя бы понимали, что к чему.

– «Раньше» – это ты имеешь в виду времена, когда мир представляли плоским?

– Ещё раньше.

– Это когда же?

– Когда льды не пожрали ваши земли…

– До ледникового периода, что ли? – глаза у Глеба полезли на лоб.

Звезда не подтвердила его догадку, но и не опровергла. Немного помолчали, после чего он поинтересовался:

– Тут, значит, праведники, там, в тени, грешники, которые в итоге присоединятся к праведникам, да? Какой-то круговорот душ в природе получается.

– Так Навь становится Новью. Так на смену одному поколению приходит следующее.

– И как же? Всем уготовано спасение?

– Всем уготовано по мере их свершений. Представь себе – ты троичен: есть дух, что изначален и обитает вне времени и вне пространства, есть тело, что ограничено временем и пространством, вследствие чего подвержено старению и смерти, а между ними – душа. Дух, сотворив тело, отправляет его в искусственную среду, дабы набраться неоценимого опыта. Тело, как было сказано, ограничено временем и пространством, ибо в искусственной среде иначе невозможно, по этой причине у тела есть потребности. Чтобы не отвлекаться от главного, тело оснащено органом, справляющимся с удовлетворением этих потребностей самостоятельно, – мозгом. Однако тело создано для собирания сведений, опыта, знаний – для этого духу надо направлять его, а это уже осуществляется посредством души. Когда ум сопряжён с душой, он называется разумом. Эта связь также именуется сознанием. Сознательный человек всегда в поиске чего-то. Но он не всегда правильно поступает. Чтобы правильно поступать, нужно иметь не только связь между телом и душой, но и связь между душой и духом, а это уже называется совесть.

– А что же, если связь нарушена и работает в одностороннем порядке? – задал вопрос Глеб.

– В случае отсутствия связи с духом, человек ставит себя на ступень выше остальных и без зазрения совести эксплуатирует всех, кого только может. Его сознательная деятельность узка и тупа, носит болезненный характер, но таковы большинство сегодняшних людей Земли. В случае отсутствия связи с телом, душа не доносит команды духа, и тогда тело остаётся работать на автопилоте – таких людей принято называть бездушными, у них ни совести, ни сознания. Они хуже животных. К сожалению, в вашем обществе их тоже немало.

– Бывает такое, что дух общается с телом напрямую?

– Бывает, – ответила Веденея. – Но такие люди тоже бездушны. У них нет сознания, но есть совесть. Однако это их не спасает. Они действуют слепо, учат любви, ничего о ней не зная. Это лживые учителя. Слепцы, прельщающие идти за собой по краю пропасти.

– Только три компонента вместе дают нужный результат, – задумчиво промолвил Глеб.

– Верно. Когда связь между духом и телом происходит в нужной последовательности, всё так, как нужно. Это есть сознательная совесть. То, благодаря чему даруются ключи от любой двери.

– И сколько же надо человеку воплотиться в Яви, чтобы когда-нибудь воссоединиться с духом?

– Ровно столько, чтобы прийти к сознательной совести.

– Непростая задачка, а?

– Непростая, но разрешимая. И тому есть множество примеров и подтверждений. На Земле уже побывало большое количество истинных духовных учителей и наставников, сумевших пройти сложный извилистый путь.

– А что удалось одному человеку, когда-нибудь сможет осилить другой…

– Правильно, – Веденея обнажила ряд белоснежных зубов. – Именно так из Нави получается Новь. Через пот и слёзы.