Читать книгу Истории о том, как один врач… - Алексей Титов - Страница 3

Кто не работал в коллективе, тот, конечно, не знает всех прелестей общественного трудового уклада, и, само собой, никогда не был на совещании. Очень печально. Это большое упущение со стороны тех лиц, которые думают, что лучше зарабатывать сидя в одиночестве за компьютером или вообще все время выигрывать деньги в сомнительных лотереях. Совещание делает из безответственных сотрудников рачительных, из ленивых – трудолюбивых, а из невиновных, ну или, точнее сказать, не вполне осознающих свою вину, – кающихся. И в этом, надо сказать вам, дорогие мои читали, есть большой смысл! Во время совещания просматривается уникальная возможность для каждого отбросить все мелкое и личное и приобщиться к единому и общему, как в политическом, так и в финансовом смысле. Но о последнем поподробнее.

Есть у нас в больнице хорошая традиция: устраивать раз в месяц общее совещание, то есть такое, на которое должны являться, несмотря ни на что, и даже на операции, все врачи и заведующие отделениями. Проводит главный врач. И если вдруг он видит, что народу мало и вообще кворум не набирается, то, не успевая сильно расстроиться, тут же подаёт знак своему заместителю, чтобы тот составлял список, как говорится, на всякий случай: вдруг из комитета сокращать штат потребуют, или мало ли чего ещё.

Проводилось такое совещание в конце рабочего дня, когда все текущие задачи должны быть уже, при желании, решены. Однако при всем стремлении руководства и наличии такой счастливой возможности и временного окна, более посещаемым оно с годами так и не стало. Каждый раз главный врач укорял заведующих некоторых отделении в том, что присутствуют не все сотрудники, а иной раз и только заведующие. Но даже этот священный принцип был однажды нарушен в нашей клинике во время одного из таких ежемесячных совещаний.

Работал у нас заведующий травматологическим отделением, профессор Савелий Родионович Заменяев. Хороший врач. Оперировал так, что ассистентки постоянно ахали, какой он талант. И, кстати говоря, Савелий Родионович действительно был великолепным хирургом. Он специализировался на том, что менял желающим коленные суставы, – старые изношенные – на новые искусственные. И прославлял торжество современной науки и высоких технологий.

И вот пришло время совещания. А у Заменяева в тот день как раз намечалась операция. Его друг детства, Побегаев Григорий Павлович, попросил посмотреть ему колени, совсем, говорит, терпения нет ходить, болят. Савелий Родионович оглядел больного и говорит:

– Да ты что ли это, Гришка! Рад тебя видеть! Вполне хорошо выглядишь, а вот колени… Ничего тут уже не поделаешь, ни мази, ни повязки не помогут. Бесполезно. Нужно менять! Я вот тебя сейчас, дружище, по квоте прооперирую, и будешь бегать себе по дворам, как раньше.

А надо сказать, что у Савелия Родионовича перед его другом были некоторые моральные обязательства, кое-какая, так сказать, несыгранная нота осталась. Дело в том, что ещё в детстве, во дворе, когда они в футбол играли, Савелий Родионович ему все время то кедами, то мячом по ногам попадал, случайно конечно, с кем не бывает. И вот теперь пришёл Гришка к своему другу в больницу, смотри мол, что наделал, вот и лечи теперь. Но так Григорий Павлович, разумеется, не сказал и даже не подумал, а вот Савелий Родионович подумал и решил взять на себя вину, и во что бы то ни стало прооперировать друга, даже не смотря на совещание.

Будут опять там бубнить что-то несуразнее, – думал профессор Заменяев, – отвлекают от работы все время. И послал за себя на это мероприятие своего коллегу, опытного врача-травматолога Небывалина Сергея Прокопьевича.

Но у того тоже были планы на вечер, и вообще он устал после работы и послал за себя ординатора Петьку, точнее, Петра Ефимовича, который только постигал азы травматологии и хирургии в целом под чутким руководством старших товарищей.

Всего этого безобразия Савелий Родионович не мог видеть, так как всецело был занят намыванием рук и одеванием халата в предоперационной. Свет солнца через большое окно заливал стол, покрытый стерильной простыней, на которой поблёскивали хирургические инструменты. Великий хирург и травматолог, Заменяев Савелий Родионович, улыбался, и в этот священный момент всякие мелочи наподобие того, кто куда пойдёт и прочее, его не сильно беспокоили.

А тем временем безобразие продолжалось. Клинический ординатор Пётр Ефимович, поразмыслив о бренности бытия и о возможности перепоручить задание, послал за себя интерна первого года Потапченкова Ваньку. Сходи, мол, на интересное совещание, спаси положение, – увещевал его Пётр Ефимович. Пришлось интерну идти.

Долго ли коротко ли, а Ваня Потапченков уже в большом актовом зале, почти как в театре, только повсюду врачи, профессора, и все старше его. Скоро начнётся! Кто-то общается, кто-то в телефон смотрит, а кое-кто уже на кресле разместился, руки скрестил, и спать собирается, не дожидаясь начала.

Вот к трибуне выходит главный врач, и громкие разговоры стихают. Все занимают свои места, как говорится, согласно профильным отделениям. Главный врач оглядел собравшихся, головой качнул и стал документы зачитывать, приказы и распоряжения разные. Интерн глазами хлопает, ничего не понимает. А главврач все читает, то один документ, то другой, и только храп то там, то тут по актовому залу раздаётся. Вот дело до раздачи квот постепенно дошло, народ оживился. Глаза протёрли, галстуки поправили, поровнее в креслах уселись. Только интерн, Ванька Потапченков, все глазами хлопает, ничего не понимает.

ЛОР-отделению столько-то квот, молодцы, хорошо работаете, хирургическому – столько-то, терапии тоже… травматология. – стал зачитывать главврач. – А где травматология? Где заведующий? – Спросил он, поправив очки на носу.

– Я за него! – Воскликнул интерн Ванька Потапченков и, подняв руку вверх, встал с кресла, вытянувшись по струнке. И только глазами хлоп-хлоп.

– За кого вы, простите, молодой человек? И кто вы? – Главврач улыбнулся, снял очки и аккуратно положил их на кипу документов. В зале хихикнули.

– Я Иван Тимофеевич Потапченков, хирург-травматолог, интерн отделения травматологии! – Отчеканил молодой человек.

– Главврач аж в кресло вжался. Он смотрел на интерна с высокой трибуны сверху вниз, а Ванька Потапченков, стоя во втором ряду актового зала, почти под самой трибуной, вынужден был запрокинуть голову вверх, чтобы видеть главврача.

– И сколько же вы, Иван Тимофеевич, рассчитываете получить квот на ваше отделение в следующем году? – Продолжал с улыбкой главврач.

В зале откровенно хохотали.

– Столько, чтобы хватило всем, нуждающимся в операции! – опять отчеканил Ванька Потапченков.

Главврач крякнул, расстегнул верхнюю пуговицу рубашки, оглянулся по сторонам и выпил стакан воды.

– А что же это, Савелий Родионович не изволил явиться? – спросил главврач.

– Он занят. У него операция. – ответил интерн.

– Что простите? – Тут уже главврач начал сердиться не на шутку. Он поднял заведующего хирургическим отделением, сказал, что ему отдаёт часть квот Савелия Родионовича, а также ЛОР-отделению – половину. Ещё несколько – урологическому и гинекологическому отделениям. Зал стих. Кто-то пыхтел, скрипел креслом и тихо переговаривался. Ванька Потапченков сел на место и опустил глаза.

Тут вдруг заведующий хирургией потёр левое колено, встал и провозгласил, что он все-таки за товарищество и взаимовыручку в медицинском коллективе, и что не надо ему лишних квот, а он и свои несколько хотел бы отдать отделению травматологии и лично Савелию Родионовичу. Главврач ручкой по бумагам постукивает, воду пьёт.

Затем заведующий ЛОР-отделением потёр правое колено и тоже встал, с пламенной речью о необходимости войти в положение и помочь товарищу, профессору Заменяеву.

Главврач потёр оба колена, тоже приподнялся с кресла и махнул рукой, мол, ладно, пёс с вами. Совещание закончено. Всем спасибо. И хромая, он стал выходить из-за трибуны.

– А Заменяеву передайте, чтобы за квотами ко мне лично в кабинет зашёл, когда освободится. – Сказал он своему заместителю, и тот, кивнув головой, помог руководителю спуститься по лестнице с трибуны.

Так закончилось очередное совещание в нашей больнице, где каждый что-то для себя почерпнул, и даже Савелий Родионович, хотя на совещании он, откровенно говоря, не был. Выговора от главврача профессор, конечно, избежал, но работы у него в следующем году заметно поприбавилось.

И в том ещё суть, дорогие мои читатели, что дисциплина без таланта существовать может, а вот талант без дисциплины – нет. На том и заканчивается очередной рассказ профессионалам на смех, молодым специалистам – на заметку.