Читать книгу Дорога под солнцем - Алексей Валерьевич Ребезов - Страница 5

Звук работающих двигателей за бортом самолета слился в отдаленный, единый и еле слышный монотонный гул. Артем только что поужинал и с интересом смотрел в иллюминатор, несмотря на то, что время было позднее, судя по часам. Они пролетали над Центральной Европой. Небо было безоблачным, и с высоты в десять тысяч метров был виден город с мириадами огней, проспектами, улицами и переулками. Все они были хорошо освещены и казались сверху тоненькими, светящимися ниточками. Когда город закончился, ниточка дорожных огней повела к другому населенному пункту (которых было великое множество), а от него к другому и так далее, превращая все пространство под ними в светящуюся паутину, уходящую до горизонта. В Европе нет таких гигантских расстояний, как в России, и к тому же плотность населения является очень высокой, как и плотность населенных пунктов. Поэтому с высоты в данный момент все это представлялось великолепным зрелищем, которое сейчас он и наблюдал.

– Скажите, – обратился Артем к стюардессе проходящей мимо, – где мы сейчас пролетаем и что там внизу за город?

– Австрия, Вена, – коротко ответила она, для нее это было обычным рабочим моментом.

«Как здорово, – подумал Артем, – в Москве сейчас идет снег с дождем, а здесь нет даже облаков». Он еще долго любовался ночным пейзажем и через некоторое время даже различил великолепный фонтан, подсвеченный множеством огней, наверное, женевский, ведь от Вены до Женевы было недалеко. После сон-таки одолел его и он задремал. Время было около полуночи. Позже сквозь сон он услышал из динамика:

– Просьба всем пристегнуть ремни и выпрямить спинки кресел. Наш самолет совершит посадку на Острова Зеленого Мыса.

Он сладко потянулся, разминая затекшие мышцы, и посмотрел на часы: было два часа ночи. Они стали снижаться, самолет маневрировал и время от времени в салоне возникало чувство невесомости. Посадка прошла великолепно и по традиции в конце были овации пилоту. Им сообщили, что самолет совершит дозаправку, которая займет полтора часа, и все это время они проведут в здании аэропорта. Также сообщили, что температура воздуха 26 градусов.

«Обалдеть!», «Вот это да!», «И это ночью», – пронеслось по салону.

Артем вышел вместе со всеми и спустился по трапу в слабых мерцающих огнях аэропорта. Что сразу почувствовалось при выходе из салона самолета, так это горячий и сухой, как из калорифера, воздух. Настолько горячий, что, пока они дошли пешком до здания аэропорта, которое находилось в двухстах метрах, у него прошел насморк и он к тому же вспотел, несмотря на то, что был в одной рубашке. Сам аэропорт не выглядел внушительно, мягко говоря. Вокруг было бескрайнее поле, а вернее пустыня, в видимости слабых огней.

Здание аэровокзала было одноэтажным и небольшим, сарай с удобствами в пустыне, можно было и так сказать. Все служащие имели черный как смоль цвет кожи. Побродив по залу ожидания и не найдя ничего интересного, Артем вышел на улицу, насладиться теплом. Большинство народу осталось внутри с кондиционером, другие бесцельно слонялись по залу или сидели в креслах. Время тянулось бесконечно долго, наконец, объявили о посадке.

Взлет был легким. Многие пассажиры, взбодренные посадкой и взлетом, уже не спали до конца пути, а Артем все-таки опять задремал. Когда солнце заиграло в оконце иллюминатора, вдали, казалось, безбрежного океана появилась береговая линия континента Южной Америки. Погода снова была превосходной, облаков было мало и все хорошо и далеко просматривалось. По динамику пилот объявил:

– Сейчас пролетаем над Рио-де-Жанейро.

Внизу, в ослепительно голубой бухте, окруженной горами и скалами, раскинулся знаменитый великолепный город с белой полоской пляжа под названием Копакабана. На горе отчетливо была видна огромная статуя Христа с распростертыми как бы над городом руками. Все пассажиры прильнули к иллюминаторам, обсуждая увиденное, у всех воцарилось курортное настроение. Видно, аура Рио, этого города вечного праздника, передавалась на любом расстоянии. Некоторые даже зацокали языками. Еще целых полчаса многие не могли успокоиться и обсуждали различные темы, связанные с Рио, с Бразилией, отдыхом вообще, и другие.

– В аэропорт Буэнос-Айреса прибудем по расписанию, через три с половиной часа, – ответила стюардесса на вопрос одного из пассажиров.

Артем все время смотрел в иллюминатор как зачарованный. Вот и закончились прибрежные горы, начались бескрайние поля и плантации каких-то растений, реки, озера. Все это была Америка, которой он раньше не видел и о которой не знал в сущности ничего.

– Пересекаем реку Ла-Плата, – сообщил пилот по динамику.

Внизу появилась река, широкая, противоположного ее берега не было видно даже с самолета. Вода была непонятного цветового оттенка, но очень напоминала цвет какао с молоком. Прошло немного времени, и показался другой берег реки, а на нем огромный город, не было видно ни конца, ни края. Самолет уже достаточно снизился, и были видны и различимы уже отдельные здания, проспекты, улицы, стадионы, которых было немало. Чувство немого восторга охватило Артема: «Просто Вавилон какой-то, да что там Вавилон, он, верно, крупнее Москвы, по крайней мере, с первого взгляда». Еще до отъезда Артем прочитал литературу про Аргентину и узнал, что в Буэнос-Айресе и окрестностях проживает 18 миллионов человек или почти 50 % всего населения Аргентины.

Лайнер произвел разворот, готовясь к посадке, и через некоторое время они уже тормозили по взлетно-посадочной полосе.

– Дамы и господа, наш самолет только что произвел посадку в аэропорту Эсейса, г. Буэнос-Айреса, температура за бортом плюс 19 градусов. Экипаж Ил-96 прощается с вами, всего вам самого хорошего, – сообщил пилот.

А в салоне уже царила суматоха и оживление. Доставались пиджаки, кофты, сумки, чемоданы и все стремились к выходу. Пройдя весь длительный этап паспортного контроля и ожидания багажа, Артем вышел, наконец, в зал прилета и внимательно стал всматриваться в таблички, его должны были встречать. Он, как и многие другие, прилетевшие этим рейсом, оформлялись через агентство, оказывающее помощь в иммиграции, в данном случае в Аргентину. Стоило это ему, вместе с консульскими сборами, 2500 долларов, плюс билет 800 долларов в один конец, который ему продали, когда он показал годовую визу. Агентство называлось «Виза-плюс».

Артем поискал глазами табличку и, не найдя ее, стал бродить по зданию аэропорта. Здание как здание, что-то сравнимое с Домодедово. Его больше интересовала атмосфера и обстановка. Он всматривался в аргентинцев, в невысоких, черноволосых и смуглых, вслушивался в их непонятный, крикливый говор со сменной интонацией. Месячные курсы испанского языка, на которые он ходил в Москве, не помогли ему понять, о чем между собой говорят местные. Вернувшись в зал прилета, он увидел, наконец, долгожданную табличку в руках долговязого парня в рубашке с короткими рукавами, в джинсах и стоптанных кроссовках. Возле него, как цыплята возле курицы, собрались прилетевшие этим рейсом, их было около двадцати человек. Парень им что-то объяснял. Подойдя ближе, Артем услышал:

– Все дело в том, что самолет, сказали, задерживается на один час, когда я позвонил, вот я и приехал на один час позже. Это только с аэрофлотовскими рейсами бывает, с остальными все нормально. Ладно, давайте все выйдем на улицу, посчитаемся и в отель.

Вышедших на улицу оказалось человек 30–35, почти всех возрастов, с тележками, полными багажа, у одних была даже клетка с канарейкой. Все это напоминало какое-то переселение народов или беженцев, что заставило Артема улыбнуться. Александр – так звали встречающего – зачитывал фамилии по списку, который у него был в руках. Закончив перекличку, он добавил, что поздравляет всех с прибытием в солнечную и гостеприимную Аргентину. На лицах присутствовавших читалась усталость и удовлетворение. После этого началась посадка в транспорт до отеля.

В итоге все разместились в одном большом микроавтобусе и четырех легковых автомобилях под названием «Ремиз». Александр объяснил, что «Ремиз» – это фирма, нанимающая частные транспортные средства вместе с водителем для работы по вызовам клиентов, где цены ниже, чем у такси, примерно в два раза. Вот они, микроавтобус «Мерседес» и легковушки: две «Рено-19», одна «Пежо» и одна «Форд». Артем, разглядывая соотечественников, заметил, что все приехали в основном семьями – или, по крайней мере, муж с женой – и только он приехал один.

Артем разместился в «Рено-19», где водителем был толстячок лет сорока с намечающейся лысиной, очень разговорчивый. Перед поездкой он что-то объяснял или доказывал Александру, делая кучу движений руками. В машину вместе с Артемом села супружеская пара в годах, с сыном лет тридцати. Весь багажник машины был забит под завязку и еле закрылся. Они тронулись как небольшой кортеж, последним ехал микроавтобус. Водитель сначала пытался разговаривать со своими пассажирами, видимо, задавая вопросы или что-то рассказывая, но потом оставил попытки, поняв, что они друг друга не понимают. В пути он только изредка показывал на что-то рукой и произносил слова, наверное, названия этих мест.

Артем открыл окно и с огромным интересом осматривал окрестности. Надо сказать, на что первое он обратил внимание, так это небо, ярко-голубое и без единого облачка. Он вспомнил московское – серо-стальное, холодное – и поежился при этом. Очень яркое солнце было в самом зените, растущие пальмы по краям дороги подчеркивали южные широты. Тем временем они миновали платный въезд на автостраду, где дорога расширялась до семи полос в каждую сторону, и оказались на автописте (автострада), которая вела в город.

Водитель был южного темперамента и сразу дал газу. Стрелка спидометра все время держалась в районе 160–180 километров в час, при этом на стыках виадуков в машине что-то стучало, похожее на амортизатор, так подумал Артем. Вначале были пустые пространства, поросшие кустарником, потом показались первые строения. Сначала одно- и двухэтажные, серого цвета, необычной архитектуры, немного напоминающие строения в курортных местечках Турции. Затем они пропали и за поворотом автострады открылся вид на огромное застроенное поле, не похожее на садовое товарищество где-нибудь на окраине Московской области. Там были не просто домики, а хибары, сложенные из досок и автомобильных покрышек, из всего, что возможно было достать, видимо на свалках. Крышей им где-то служили листы железа, но в большинстве случаев просто полиэтиленовая пленка.

Вдоль дороги в этом месте шел высокий забор, с мощными столбами, из мелкой железной сетки. Водитель что-то сказал, показывая на этот поселок, с позволения сказать, и продолжал говорить, говорить и разбавлял свои слова жестами вроде бросания чего-то. Как позже выяснилось, такие места называют здесь Виййя и огорожены они потому, что местные жители кидают камни в проезжающие мимо автомобили. Эта Виййя продолжалась около трех километров, потом снова начались какие-то пустоши и кустарники, затем появились одно- и двухэтажные строения. Они стояли кучками, по несколько зданий вместе, все были причудливой, иногда непропорциональной формы. По мере продвижения количество зданий и этажей росло.

– Буэнос-Айрес, – сказал водитель, показывая рукой по обе стороны от трассы.

Так они ехали еще минут пятнадцать, может, двадцать. Здания и сооружения росли в размерах. Сначала два, три этажа, затем пять, семь, десять, двадцать. Что было удивительно и непривычно глазу советского человека, они стояли вплотную один к другому; стена одного здания являлась стеной другого. Постепенно исчез хаотический порядок строений – то там, то здесь – и появилась форма равносторонних кварталов. Водитель свернул с автописты, сделав зигзаг, и они поехали уже значительно медленнее, тормозя каждые сто метров. Таков был размер кварталов, так называемая американская модель городской застройки. Они напоминали лист тетради в клетку, где линии – это улицы, пересечение линий – перекресток. Причем все улицы были односторонними. Для того чтобы двигаться в обратном направлении, нужно было обогнуть квартал и повернуть на соседнюю, параллельную улицу.

Минут через двадцать такой езды, проехав мимо серой громады стадиона, возле которого водитель произнес «Ла-Бока» и «Марадона», показывая туда рукой, они подъехали к отелю. Улица, на которой находился отель, требует особенного описания, как, впрочем, и все улицы в этом районе. Дело в том, что все входные двери во все здания и помещения, все входы с улицы были на высоте не менее полутора метров над уровнем дороги и к ним вели ступеньки типа крыльца, из бетона и камня. Сам асфальт был не плоский или слабовыпуклый, а был положен как бы горбылем, с наивысшей точкой посередине. Когда по такому покрытию ехал транспорт, то он ехал немного наклонно. По краям дороги были большие сливные колодцы.

Услужливо выставив весь багаж на тротуар, водитель энергично помахал рукой и уехал, сказав чао. Денег он не просил, видно, Александр ему заплатил вперед. Артём прочитал адрес: улица 20 сентября 332. Все приехавшие оказались перед домом темно-коричневого цвета, высотой в несколько этажей, узким, как и соседние строения. Коричневым дом, скорее всего, был не из-за покраски, а этот цвет он приобрел от времени и, возможно, сырости. На крыльце стояла в джинсах и майке девушка лет двадцати пяти. Она натужно улыбнулась и представилась:

– Меня зовут Лена, я жена Александра, поднимайтесь сюда.

Поднявшись по ступенькам, все четверо вошли в отель, через высокую, стеклянную дверь. После, пройдя по узкой крутой лестнице на второй этаж, оказались в холле, где стояли пару кресел и диван. Холл был очень маленький, не больше 10 квадратных метров. Они расположились и начали обсуждать отель. Он действительно был необычным для русского человека.

По левую сторону возвышалась стена из кирпича, покрашенного бежевой краской, как уже было сказано ранее; она, видимо, являлась стеной следующего строения. Прямо посередине был внутренний двор, вымощенный тротуарной плиткой, по правой стороне располагались двери и балконы, выходящие к нему. Двери были огромные, высотой, быть может, три или четыре метра. Количество дверей, доступных глазу, было около десяти. Это были номера жильцов.

Навесом над дверями служил балкон второго этажа, который располагался по такой же схеме, за ним был третий этаж, а за ним четвертый. Все это было похоже на многопалубный корабль. А над внутренним двором отеля крыши не было и просматривалось небо, как из колодца. Слева внизу стены был сделан сток для воды, наподобие тех, что они уже видели на улице, видимо на случай дождя. Во дворе сновали люди, висело и сохло на веревках белье, была слышна речь на русском языке. В воздухе витал аромат жареной картошки с луком. В этот момент вошла Лена, она принесла ключи и обратилась к спутникам Артема:

– Вам я даю 11-й номер. Это на первом этаже, вот эта дверь. – Она указала на дверь в углу дворика, ближайшую к ним.

– А тебе, Артем, 37-й номер. Это на четвертом этаже, крайний справа, у нас только этот номер на одного.

– Ну что же, придется тащить мою сумочку на четвертый этаж, – Артем похлопал, смеясь, свою здоровенную спортивную сумку, килограмм на тридцать, лежащую рядом, – ну да ладно, нет проблем.

После его спутники и он расстались, и каждый двинулся в свою комнату. Артем поднялся по крутым ступенькам, пройдя по узкому балкону, достиг желаемого номера. Это был последний этаж и последний номер. С него открывался вид на район и его окрестности, благо соседние постройки не были многоэтажными, за исключением одного пятнадцатиэтажного дома, наискосок через улицу. Он открыл железную дверь со стеклянными витражами из непрозрачного стекла и вошел.

Помещение было примерно два с половиной на три с половиной метра и высотой в два с половиной. В нем находились: встроенный шкаф, стол, стул, кровать, на потолке висел вентилятор-лампа, рядом с дверью была маленькая батарея из трех секций, и под потолком было маленькое окошечко, все другие удобства были общего пользования. Поставив тяжелую сумку в угол, сняв туфли, он прямо в одежде бухнулся на кровать и вскоре уснул. Артем утомился после перелета, сказывалась разница в часовых поясах, слишком много волнений и эмоций. Проснувшись, он долго лежал, смотря в потолок, и размышлял. Ни размеры комнаты, ни отсутствие удобств в номере его не удручали.

«Да, хибара еще та. И сам отель, и этот номер. Но это ничего, постепенно будем подниматься и улучшать жизненные условия. Самое главное выполнено – я здесь. А все со временем наладится», – думал он.

Артем встал и вышел на балкон. Уже вечерело. Лишь крыши домов ловили последние лучи заходящего солнца, а в глубинах улиц уже было темно. Он прислушался. Откуда-то снизу доносились приглушенные голоса, по шоссе, проходящему неподалеку, шуршали шинами проносящиеся автомобили. В глубине этого – или другого – квартала играла латинская музыка, в здании напротив, на балконе двое аргентинцев вели не спеша беседу и курили.

«Артем, – сказал он сам про себя, – вот оно свершилось все-таки! Не знаю, что и как будет потом, но в данный момент я, наверное, счастлив».

Его охватило какое-то странное ощущение. То, о чем он так долго мечтал в далеком детстве и представлял себе много раз в различных вариациях, то, что казалось таким сказочным, невероятным, далеким, нереальным, было рядом, вокруг, совсем буднично, без всяких прикрас. Он не мечтал именно об Аргентине – он просто мечтал о жизни за границей, неважно где. Вообще ему с детства нравилась Франция, и он знал ее историю чуть ли не лучше, чем историю России. Для этого он изучил французский язык, но во Францию попасть было трудно, и ему подвернулась возможность уехать в Аргентину.

Некоторое время он стоял ни о чем не думая, вдыхая полной грудью этот воздух, прохладный и немного влажный, как будто бы пил его и наслаждался им.

В этот момент на лестнице послышались шаги, и через некоторое время показалась фигура Александра.

– О, как хорошо, что ты уже встал, я не хотел тебя будить. Ну как, выспался? – сказал он, подходя.

– Да, но впереди еще вся ночь для отдыха.

– Я пришел рассказать план наших действий на завтра, ну и за встречу тоже получить. Тебе «Виза-плюс» говорила сумму?

– Да-да, конечно. – Артем вынул из кармана сто баксов и отдал их Александру. Расписки о получении, по старой русской привычке, он не попросил.

– Отлично, – промычал Александр, пряча купюру во внешний карман рубашки, и продолжил: – Значит, слушай, завтра в десять утра собираемся и идем все вместе в полицию становиться на учет. Затем с полученной справкой уже идем в Регистро Цивиль, чтобы начать процедуру по оформлению местного документа, он называется ДНИ, что означает «документ национальной идентификации». В общем, завтра в 10.00 будь готов, возьми все документы с собой и денег, баксов 50–70, должно хватить.

Потом Александр добавил:

– Основную группу я разместил в отеле рядом с Регистро Цивиль, а ты будешь со мной, так сказать, под крылом. Давай отдыхай, если что, я живу внизу, в первой комнате, жену мою ты уже видел. Да, чуть не забыл. Вот, держи ключ от входной двери. Ну, пока!

Он удалился, громко чавкая шлепанцами. А Артем в этот момент подумал о том, что Александр, скорее всего, не москвич и даже не из московской области, судя по выговору. Он посмотрел на ключ, который ему дали: тот был затасканный, даже зашлифованный, особенно в том месте, где за него брались пальцами, видимо от долгого или интенсивного использования. Ему захотелось выйти на улицу, прогуляться. Закрыв дверь, он быстро спустился вниз и оказался на крыльце, там он столкнулся с женой Александра, которая протирала тряпкой пол.

– Решил прогуляться? – спросила она.

– Да хочу зайти в магазин продуктов и вообще по району пройтись. Как-никак еще моя нога не ступала по городу.

– Смотри, там, в полуквартале, есть супермаркет. «Тошнотик» мы его называем, но все самое необходимое есть.

– Почему «тошнотик»? Какое-то нехорошее название для магазина продуктов, – поморщился Артем.

– Там скудный выбор и все залежалое, особенно фрукты и овощи. Их так же, как и хлеб, надо покупать в магазинах, которые рядом. Там дороже ненамного, но, несомненно, свежее и лучше. Хороший супермаркет «КОТО», но он находится в одном километре отсюда, вон в той стороне, за парком, Лесама называется, – при этом Лена махнула рукой в нужном направлении.

– Да я тут недалеко пройдусь. Спасибо за информацию, Лена.

– Ты деньги-то поменял?

– Поменял немного в аэропорту.

– Тут и доллары принимают, так что ничего страшного, ведь курс один к одному, правда, не везде. Ну ладно, если что понадобится, заходи.

– Да, конечно, разумеется, спасибо. Ладно, пойду.

Навязчивость, с которой Александр и его жена предлагали свои услуги, начала напрягать Артема. Он всегда был достаточно самостоятелен везде.

На улице уже зажигались фонари, поэтому Артем не стал долго бродить по району, а сразу направился к перекрестку, за которым блестели витрины магазинчиков и виднелась большая яркая вывеска: «Супермеркадо», что и означало «супермаркет». Супермаркетов в то время в России – даже в Москве – еще не было, это было в диковинку. Хотя Артем побывал в Чехии, Франции, Турции, и для него было привычно.

Супермаркет действительно был сельского типа, но то, о чем говорила Лена, жена Александра, было правдой: все необходимое там присутствовало. Артем решил купить по случаю приезда бутылку красного сухого вина – водку он не пил в принципе – и батончик сырокопченой колбаски. Затем, выйдя из супермаркета, во фруктовой лавке – тут же, рядом с выходом – он купил килограмм великолепных персиков и корзиночку клубники. С этим набором он и вернулся в номер. Там он наконец переоделся, разобрал, разложил вещи и сел за стол отмечать свое прибытие в Аргентину. Через час-полтора, выпив бутылку вина и съев почти все, что купил, кроме колбасы, он пошел, постоял на балконе, а после лег на кровать и заснул счастливым сном младенца.

Из-за разницы во времени Артем проснулся довольно рано. Полежал какое-то время с открытыми глазами, глянул на часы, которые он еще не перевел на местное: они показывали 11 часов в Москве, или 5 утра в Буэнос-Айресе. В маленькое окошечко под потолком еще не проник свет, значит, на улице было темно, а в отеле царила полная тишина.

– Как тут тихо. Наверное, все еще спят. И я полежу еще, торопиться некуда, – подумал он вслух.

Вдруг его внимание привлек какой-то шум. Артем прислушался: шум – или шорох – доносился из верхней полки встроенного шкафа, которая была пустая, так как он туда ничего не клал.

«Интересно, что бы это могло быть. Про южноамериканскую живность мне ничего неизвестно», – подумал он.

Звуки были странные, ни на что не похожие. Сначала будто что-то бежало, явственно слышался топот чьих-то лап, затем этот кто-то срывался и падал вниз, бум!

«Может быть, это мышь? Но зачем мыши так часто и быстро бегать, а главное, падать? Да и мышь тише бежит… Это что-то другое», – продолжил анализировать шум Артем.

Но ничего другое на ум не приходило. Так он лежал и гадал в течение десяти минут, затем, после очередного звонкого «бум», он встал с кровати, включил свет, подставил стул к шкафу и на всякий случай взял в руку увесистый кроссовок. Далее очень тихо и осторожно, держа лицо подальше, открыл одну дверцу верхней полки шкафа. Ничего не было видно, антресоль будто была пуста. Может, шум был не отсюда…Он открыл вторую дверцу тоже. Вдруг сверху что-то сорвалось, бухнулось вниз, на поверхность антресоли, и стремительно побежало в сторону открытой дверцы и света, прямо в направлении его лица. Это что-то не было мышью.

«Скорпион», – как молния, пронеслось в голове, а еще быстрее сработал защитный рефлекс и пара мощных, почти мгновенных ударов кроссовком заставило существо отскочить вглубь. Оно там затаилось. Это дало возможность разглядеть его.

Это насекомое, темно-коричневого цвета, размером более десяти сантиметров в длину и около двух в ширину, было гигантским тараканом, с огромными крыльями, которые свисали с его тела. «Ё-моё, ну и чудище, никогда такого не видел, не кусается ли он?» – и мурашки неприятно пробежали по спине Артема.

Насекомое сидело в углу, и достать его там было сложно, размахнуться было негде, очередной удар кроссовком не получился. Таракан опять быстро побежал к дверце и, достигнув края, оттолкнулся, расправив крылья, как воробей, спланировал прямо на плечо. Ужас охватил Артема – он бросил кроссовок, быстрыми движениями стряхнул насекомое. Таракан спланировал ниже, в основной шкаф, и исчез между висевшими там вещами, видно, всерьез намереваясь избежать приготовленной для него участи.

– Ах ты мразь, – уже в каком-то боевом азарте произнес Артем и стал перетряхивать одежду, висевшую там.

Вдруг с плаща искомое насекомое выскочило и быстро поползло по дверному косяку. Упавший кроссовок валялся далеко, рядом под рукой на столе оказалась пустая кастрюля от вчерашнего ужина. Один мощнейший удар завершил дело, кастрюля при этом получила небольшую вмятину. Таракан был размазан по косяку и разлетелся в разные стороны. Артему еще пришлось повозиться некоторое время, собирая и убирая то, что осталось от насекомого. После этого о спокойном отдыхе не могло быть и речи. Он пересмотрел и перевернул все вещи, осмотрел все щели и углы, проверяя, нет ли еще какого-нибудь сюрприза. И только убедившись, что кроме него в комнате больше никого нет, вышел на балкон, размышляя об аргентинской фауне.

Уже светало. Солнце появлялось из-за небольших облаков, но весь купол неба был кристально чист, ни единого облачка. Было свежо и даже прохладно. Постояв немного, он пошел принять душ, в маленькую комнатку метр на метр, в которой было на редкость чисто. После в халате залег в кровать и пролежал там до 9.30, думая об утреннем сюрпризе. А в 10.00 он уже стоял в холле отеля, где толпились вчерашние приезжие, их всего – вместе с Артемом – было шесть человек. Кроме семьи с взрослым сыном, была еще пожилая супружеская пара лет пятидесяти пяти. Они были хорошо одеты и аккуратно причесаны, как на праздник.

«Внешний вид и манера соответствующе одеваться – вот что всегда выдает русского, советского человека за границей, в отличие от одетых в неброское, можно сказать неопрятное, иностранцев. Точнее, теперь уже не иностранцев, а местных жителей», – так подумал Артем.

Александр пришел вовремя, затем все вместе пошли пешком. По дороге они зашли в другой отель, где разместилась остальная группа «переселенцев». Планировалось забрать последних и уже после совместно идти в полицию, как и было сказано. Пока стояли и ждали, когда они выйдут, обсуждали два отеля, чей все-таки лучше. Оказалось у них, наверное, по принципу на соседском участке трава всегда зеленее. Артем большой разницы не обнаружил, только что у них отель ближе к центру на один километр.

После чего, они большой толпой – или, лучше сказать, делегацией – двинулись дальше, вызывая улыбки жителей района. На удивление, в полиции их очень быстро приняли, даже любезно. Пока они сидели и ждали, им подготовили справки с указанием домашнего адреса, в данном случае отеля, где они проживали. Полицейские сотрудники весело болтали, улыбались и смеялись, когда ничего не понимавшие русские на них смотрели. В общем, отношение было доброжелательным, совсем не бюрократическим и уж тем более не предвзятым, что выглядело разительным контрастом с Россией. Александр уже в дороге, пока они шли из полиции в Регистро Цивиль, объяснил, что справки обычно приносят в отель по указанному адресу на следующий день, заодно проверяют наличие жильца, но так как его, Александра, знали уже давно, то им всем выдали справки в тот же день.

Регистро Цивиль – или правильнее сказать Регистро де лас Персонас – занимало двухэтажное здание под автопистой, которая вела в аэропорт. Еще издалека они увидели огромную очередь, которая кольцами стояла вокруг фонтана, находящегося неподалеку от входа, затем плавно втекала в ворота из железной кованой решетки и исчезала в стеклянных дверях, возле которых стояло несколько сотрудников охраны. Очередь была весьма разнородная: здесь были русские, украинцы, китайцы, перуанцы, боливийцы, негры и арабы. Александр сказал, что всем нужно оторвать номерок из устройства возле ворот и по нему будут впускать, чтобы не создавать внутри толчеи. У Артема оказался номерок с цифрой 377.

– Слушай, – обратился он к Александру, – а ты уверен, что сегодня пройдем? Может, на завтра перенесем?

– Да все в порядке, здесь быстро проходят, к обеду управимся. Там много служащих принимает, – ответил Александр.

Стоявшие в очереди вместе с Артемом обсуждали в основном уровень и качество отелей, где их разместили. Все абсолютно были едины в том, что такого не ожидали ни по качеству, ни по характеру строений.

– Послушайте, но это же просто ужас! Как они только так живут, это немыслимые условия для проживания, – возмущалась дама лет пятидесяти со второго отеля.

– А что вы хотели? Это же не стандартные отели, а отели фамильяр, типа пансионов эконом класса, – отвечала девушка из очереди.

– Нужно срочно куда-то перебираться, квартиру снимать, – говорил мужчина в костюме.

– Размечтались. Для того чтобы квартиру снять, два гаранта минимум нужны, – ответила полная женщина не из их группы.

– Какие гаранты, что это такое?

– Это те люди, которые могут за вас поручиться, что вы будите исправно платить. Они должны быть местные, и у них должен быть стабильный доход и имущество, в общем, уважаемые люди, – отвечала им все та же женщина.

– Да, это что-то новенькое, где же таких найти?

Также народ обсуждал и время получения местного ДНИ. Кто называл месяц, кто два, а кто и все три. Говорили, что, пока документа нет, работать нельзя и что как раз есть время, чтобы подучить язык и привыкнуть к местному колориту. Затрагивали также различные варианты устройства на работу, через агентства, знакомых, в основном официантами, рабочими, уборщиками. По поводу устройства на более серьезную работу говорили все те же люди из очереди, которые здесь находились уже больше года и продлевали сейчас свой ДНИ на второй год:

– Нужно подтверждать ваш диплом, господа, врача или инженера. А чтобы его подтвердить, сначала нужен диплом об окончании средней школы и, конечно, хорошее знание языка, – говорил дяденька с лысиной и в очках, небольшого росточка.

Вся эта информация впитывалась мгновенно, запоминалась, откладывалась в голове и записывалась в записные книжки вместе с контактами, если такие предоставлялись. Оказалось, что на гражданство можно было подать через два года, а не через три, как им говорили ранее. Через некоторое время Артем почувствовал, что голова начинает болеть от всего этого.

«Куча информации, абсолютно непонятно, насколько она близка к действительности. Даже если часть из всего услышанного правда, то это, конечно, все очень интересно, но, однако, совсем не просто. Выходит, на работу устроиться можно сразу после получения ДНИ, но на хорошую не получится, потому что требуется много документов, которые просто так не получить. Это трудно, что неудивительно. Впрочем, все как и везде», – подумал он.

Будучи по натуре волком-одиночкой, он активного участия в разговорах не принимал. Где-то поддакивал, где-то кивал или многозначительно хмыкал, но не высказывался по поводу того или другого. Ему казалось, он знал, зачем приехал, как будет дальше действовать и верил в свои силы. Он уже заранее составил примерный план, и его нужно было только скорректировать согласно обстоятельствам. Может, он был немного самонадеянным, но с улыбкой смотрел на то, как вновь приезжие облепляли стайками какого-нибудь «знающего», с целью получить что-то важное. Он рассуждал так: «Если тот, кто что-нибудь и знает действительно стоящее, то никогда не скажет, если он умный. А то, что говорилось на всеобщее слушанье, означало, что ничего реально нужного и полезного окружающие не получат, разве что только сплетни, домыслы или слухи».

Очередь действительно продвигалась быстро. Через стеклянную дверь по лестнице на второй этаж Артем попал в большой зал, где служащий, посмотрев его номер, показал ему на кассу, сказав при этом: «Каха». В кассе взяли тридцать баксов и жестом показали, куда пройти, чтобы сделать фотографию.

Комнатка для фотографий была малюсенькая, впрочем, какой ей и положено быть; она была просто отделена от общего зала тремя небольшими ширмами. Фотограф – истинный коренной житель Америки с грубыми чертами лица, как будто сошедший с картины «Сюжет из жизни ацтеков» – молча указал, куда сесть и куда смотреть, щелкнул снимок и через три минуты отдал Артему готовые фотографии. Такую же процедуру проделали все остальные. А после сдачи фотографий все расселись в общем зале и ждали, когда назовут их фамилию.

Через некоторое время одна из десяти девушек-служащих, сидящих за столами, произнесла фамилию Артема как Ре-па-кин. «Как китайца», – подумал он и подошел к ней. Та приветливо улыбнулась и спросила:

– Тебя зовут Артэм?

– Да, – ответил он.

– Русский из Москвы, ты приехал вчера?

– Да.

– Тебе нравится Аргентина? – она опять улыбнулась. Можно сказать, что она и не переставала улыбаться, и, похоже, это было искренне, а может, чисто профессионально.

– Пока не разобрался, – ответил он по-русски и пожал плечами.

Это вызвало веселый смех девушки и ее соседок за ближайшими столами.

– Вот, возьми документ, распишись здесь и иди вон туда. – Она указала пальчиком в направлении стойки.

Артем взял в руки небольшую книжицу, размером что-то типа пропуска в библиотеку, в полутвердой обложке, темно-бардового цвета и направился к стойке. Там находился служащий лет сорока пяти. С серьезным лицом он взял его за правое запястье, промокнул валиком с чернилами пальцы и затем поочередно отпечатал на листе бумаги. После дал Артему салфетки и по-русски сказал спасибо, получилось что-то вроде «эспасибо». За очередным по счету столом ему пришлось еще раз расписаться, там же сказали прийти за готовым документом 10 января.

Счастливый и довольный, он вышел из Регистро Цивиль, очереди уже не было, все прошли. Ему не терпелось пройтись, прогуляться по городу. Он заранее спросил Александра, как называется район и улица, где находился их отель, и не боялся потеряться. Он решил пройтись по пешеходной улице, которая называлась Флорида, а сама пешеходная зона – Пеатональ. Артем намеревался заодно купить карту города и страны, а также что-нибудь перекусить; он уже чувствовал в этом острую потребность. Это был его первый день пребывания в Буэнос-Айресе, и он с интересом смотрел по сторонам.

«Если сравнивать с Европой, то точно не с передовыми странами», – думал он, глядя на где-то неровно положенный асфальт или на выбитую кое-где тротуарную плитку. Чем-то это напоминало Италию, на окраине какого-нибудь провинциального города. Очень непривычен был характер застройки: кварталы и улицы, улицы и кварталы, ни одного двора или подворотни, столь привычных глазу. Дома стояли вплотную и если и имели двор, то только внутри собственного строения, с улицы невидимого. Цвет домов тоже разнился: розовые и зеленые, фиолетовые и красные, желтые и голубые, но больше серые или коричневые. На углах кварталов, на пересечении улиц стояли кучками черные полиэтиленовые пакеты с мусором: баков у них для этой цели не было предусмотрено.