Читать книгу МРОТ с того берега Ганга - Алексей Вербер - Страница 9

Неважно Кто сидел в кожаном кресле и молча разглядывал облачко дыма, вылетевшее у него из рта. Последние новости из села Мухлово, которые привез осведомитель, совсем не радовали – как, впрочем, и все остальное, связанное с этим Богом проклятым местом.

Решение о добровольно-принудительном ввозе в Зону-93 второсортных деятелей культуры (таких, как Удаленкин) было несколько запоздалым. Ситуация на мухловских улицах все больше выходила из-под контроля, и не было действенных рычагов, чтобы ее стабилизировать. Гоп-стопы, возрожденные местной шпаной из архаики девяностых, мутные разборки со стрельбой, изнасилования (причем в переплет попадали далеко не только дамы), протестные крестные ходы во главе с неугомонным Благослобаном стали нормой.

Что касается зараженных, то добрая их половина доживала свой короткий век в комнатках наспех построенных бараков, некоторые из которых уже начали рушиться. Они редко показывались на улицах – по большей части для того, чтобы получить пачку-другую быстрорастворимых химикалий во время раздачи еды, организованной филантропами с "материка".

Сотрудники полиции, хоть им и обещали после двух лет усердной службы в этом бардаке выход за периметр с полным пансионом, все меньше реагировали на происходящее. Во-первых, вирусная депрессия косила и их ряды. Во-вторых, они начали догадываться, что их не выпустят. Пока что право выезжать из Зоны было только у напомаженных опричников в темных костюмах из Службы Системной Санитарной Безопасности (СССБ), которую как раз и возглавлял Неважно Кто.

Всем остальным – врачам, пожарным, строителям, которых завозили пачками, даже муниципальным чиновникам – только обещали пропуск в большой благополучный мир "когда-нибудь".

Конечно, Центр был обеспокоен тем, что обитатели Мухлова начали терять способность к подчинению. Но еще больше их беспокоила обстановка на границе.

С каждым днем у колючей проволоки (благо что она была под напряжением) скапливалось все больше мротных со стеклянными глазами, которых на заставах не без основания называли зомбаками. Иногда они выстраивались в ряд и часами надрывно мычали. Иногда, подобно героине "Вия", они ходили вдоль периметра, пытаясь отыскать хоть какую-то лазейку.

Дислокацию внутренних войск, охранявших границу с Зоной, пришлось перенести от "колючки" на 200 метров – чтобы никто не смог увидеть остекленевшие глаза "зомбаков" и услышать их зловещее мычание. К заставам подтягивали подкрепление. Командование всячески пыталось приободрить бойцов, но бедным «пограничникам» все чаще снилось, что тысячи мротных и впрямь нашли лазейку и прорвались.

Поведение зараженных не поддавалось логическому объяснению. По идее, все они должны были бессильно корчиться в бараках. Почему значительная их часть начала вдруг скапливаться у "кордона" – аналитики понять не могли.

По одной из версий, больных депрессией угнетало и тревожило то обстоятельство, что они находятся в замкнутой (пусть даже относительно просторной) локации. Возможно, они пытались это обстоятельство изменить – и выйти таким образом не только из Зоны, но и из терзающего их состояния.

Но существовало также мнение, что термоядерный негатив, возникавший в ходе развития депрессии, не все "зомбаки" обращали на себя. Согласно этому мнению, многие из них направляли появившуюся агрессию на тот самый большой благополучный мир, который их отверг, и всеми способами пытались туда вернуться.

– А что у нас по поводу Сэма? – спросил Неважно Кто и внимательно посмотрел в глаза сидевшему перед ним осведомителю, приехавшему из Зоны с докладом. Тот неприязненно поежился, вздернув острые плечи в помятом костюме, и грудным голосом изрек:

– Взяли в разработку. Уже первые сигналы пошли. Есть подозрения, что его пойло не такое простое, как кажется. Но пока рано говорить о чем-то конкретном.

Неважно Кто положил окурок в пепельницу из слоновой кости и посмотрел в окно, за которым неторопливо падал первый декабрьский снег.

– Сбросить бы на это Мухлово атомную бомбу, ей богу. Как уже достали все эти зомбаки!