Читать книгу Солнце и Снег - Алексей Юрьевич Кузьмин - Страница 11

Ушуисты обсуждают исчезновение мастера. Андрей Михайлович предлагает план поисков. Ли получает “системное имя”.

Поздним осенним вечером руководство клуба “Сычуань” со товарищи сидело на квартире Александра Фионина. Родители Саши уже поужинали и затворились в своей спальне. В комнате их сына происходило что-то напоминающее тайное заседание секты “Белого лотоса”, но по унылому духу обстановка больше соответствовала военному совету в Филях.

Компания сидела на широком ковре, опираясь на мебель и подушки. В комнате горело несколько маленьких светильников. Из полумрака на компанию глядели со стен суровые лики святых. На черных с золотом иконах плясали блики света, отраженные и преломленные стеклом многочисленных сосудов. Некоторые из них уже были убраны в угол, но на письменном столе стояли три или четыре наполовину полные бутылки с вином.

Народ уже основательно утолил жажду, и теперь расслаблялся, медленно поцеживая напитки. Самые аскетичные перешли на чай.

Синицин пил пиво из высокого фужера. Фионин, хорошо вписавшийся в роль заботливого хозяина, наливал зеленый чай из большого чайника. Сергей Лунин выпил уже около десяти чашек, но считал неудобным отказываться. Николай Николаевич Белкин обратился к Синицину:

– Игорек, сколько человек записалось в секцию за эту неделю?

– Больше двухсот, Николай Николаевич. Как слух про китайца прошел, народ валом валит!

– Так, народ, значит, валит, а китайца у нас нет! Какие будут конкретные предложения, даю две минуты.

– Искать мастера – бесполезное дело. Он ушел в астральное путешествие, его теперь никак не найти, – вздохнул Андрей Михайлович. – Я его утром искал, там снег был, следы. Шел минут пять, следы меня довели до люка, я вниз полез – а там катакомбы, трубы, какие-то провода. Там неделю можно под землей ходить, толку не будет никакого. – Андрей Михайлович огорченно огладил бороду и долил в свой стакан остатки вина.

Лунин допил одиннадцатую чашку и предложил:

– Я вниз пойду. Поищу китайца, может, кто видел его. Дайте неделю на поиски.

Николай Николаевич обратился к Фионину:

– Саша, у вас в институте какие-нибудь китайцы или вьетнамцы есть?

– Есть несколько человек, но они ничем таким не занимаются.

– Найти, предложить деньги, обучить! Через неделю азиат должен войти в зал! Всем ясно? – подвел итог Николай Николаевич.

– У меня такое ощущение, что мастер продолжает нас контролировать – прошептал Андрей Михайлович, и задвинул пустую бутылку подальше в угол. Раздался мелодичный звон. Все замерли.

В наступившей тишине адепты попытались сконцентрироваться на своих ощущениях.

– Кому что снилось прошлой ночью? Кто-нибудь видел подземелья, ходы, трубы? – обратился с вопросом Белкин.

– Мне бабы снились! – радостно признался Алексей, самый несерьезный из неофитов.

– Какие еще бабы? – грозно протянул Белкин.

– Голые, в бане, – Алексей понял, что его радость здесь не разделяют.

Белкин сурово посмотрел на него из-под нахмуренных бровей:

– Цзин надо экономить, олух – возвестил он. Так никогда до мастерского уровня не доберешься. Кто видел хоть какую-нибудь информацию, телепаты вы мои! – добавил он.

Фионин сказал:

– А мне вообще ничего не снилось, я к экзаменам готовлюсь.

– Понятно – сказал Андрей Михайлович. – у всех вас был шанс связаться с биополем мастера, но никто его не использовал! Предлагаю всем разойтись по домам, настроиться на выход в сновидное путешествие. Будем все вместе искать мастера. Встречаемся в воскресенье, помедитируем, что нам открылось.

– Добро, – сказал деловой Белкин, а теперь – по домам. До свидания, Саша.

Ушуисты собрались и пошли в ночь. Снег все еще лежал вокруг белым покрывалом. Примораживало. В свете фонарей летели редкие кристаллики льда. Тишину ночи вспороли короткие автоматные очереди, залаяли отрывистые пистолетные выстрелы. Сработали сигнализации нескольких автомашин.

Не обращая на это никакого внимания, поздние прохожие спешили по своим домам.

Алексей с Сергеем Луниным запрыгнули в трамвай. Сияя огнями, трамвай пошел в ночь, постепенно превратился в маленькую светящуюся точку, а затем скрылся. Белкин с Синициным пошли до метро пешком, через дворы. Звуки выстрелов звучали все реже, удаляясь в сторону рынка. Навстречу двоим приятелям прошел, опираясь на палочку, пожилой человек. Монотонный стук железа об лед вызывал чувство ирреальности происходящего. Человек уже растворился в ночи, но стук его палочки еще метался в ледяном пространстве между домами, стылым асфальтом и тусклой луной.

Андрей Михайлович жил недалеко от Фионина. Он шел домой, не спеша восстанавливая в памяти образ мастера. Постепенно он влился в особое состояние сознания между сном и явью, мечтой и реальностью. Ноги медленно несли его уже не к дому, а в заповедный уголок, где на заросшем деревьями берегу Яузы стоял древний каменный храм. В старину здесь была вотчина князя Пожарского, спасителя России. Андрей Михайлович прошел мимо храма, пересек старое кладбище, поднялся на пригорок. Рядом с рекой, под мягким светом луны блестела гладь старого пруда. Зимой здесь всегда купаются “моржи”. Андрей Михайлович разделся, босыми ступнями стал на снег. Под ногами снежинки растаяли, и Андрей стоял уже на мерзлой траве. Земля быстро вытягивала тепло из организма.

Андрей Михайлович подошел к железным ступенькам с перилами, уходящим в стылую воду. Несколько раз глубоко втянул в себя колючий холодный воздух, смело спустился к воде. Медленно погрузился в пруд. От холода остановилось дыхание. Сердце ударило, долго молчало, ударило еще раз. Андрей знал, что если сейчас не двигаться и не сжимать мышцы, оно остановится совсем. Вода тихо плескалась у лица Андрея Михайловича, он открыл под водой глаза, и посмотрел вниз, в черную бездну. Сердце ударило еще раз, и опять повисла бесконечная пауза. Сознание изумлялось близости смерти. Андрей Михайлович вздрогнул, сжался в комок, шумно выдохнул:

– Ха!

Быстро выскочив на берег, он встал в стойку “всадника”. Все мышцы превратились в тугие канаты и дрожали, вибрировали от напряжения. От тела шел пар, сердце билось бешено и сладостно. Он несколько раз шумно втянул через зубы холодный воздух, с шипением выпустил его наружу. Изнутри шел огненный жар. Андрей быстро оделся, отжал бороду, медленно пошел домой.

Просветление так и не приходило.

А теперь мы оставим русских любителей ушу, и проследим за путем Ли Шена, который остался в незнакомой ему странной компании.

Через час после ухода Андрея Михайловича, Ли начал вновь приходить в себя. Он сидел у костра, разложенного внутри старого необитаемого дома. Напротив него сидел человек в большой черной шляпе и военной шинели.

– Как прикажете Вас величать? – вежливо обратился к нему этот странный человек.

К своему ужасу, Ли осознал, о чем он его спрашивает.

– Шен, Ли Шен, хорошо, дружба – ответил он.

– Ли Шен, лишенец! – засмеялся другой странный русский в меховой шапке.

– Фу, как грубо! – стала защищать китайца молодая девушка, одетая, как капуста, в несколько свитеров. – Дадим ему системное имя. Гном, какое имя придумать для китайца? – спросила она молодого человека.

Молодой длинноволосый человек поскреб в затылке, поправил хайратник – кожаный плетеный ремешок для волос, задумался.

– У всех должно быть системное имя, – щебетала девушка, – я, например, Саламандра, потому что люблю огонь, это Гном, это Генерал, а это Почтальон Печкин.

Мужичонка в ушанке встал и представился:

– Печкин, когда-то служил, теперь на пенсии, а это мой друг, Генерал – он кивнул на человека в шинели.

– Белобилетник я, – сообщил Генерал, – отпущен из психбольницы в связи с полной безопасностью для окружающих.

– Печкин хитро посмотрел на Ли и сказал:

– Вот скажи, к примеру, у вас в Китае евреи есть?

– Нет, – твердо ответил Ли. (Вопроса он не понял, но тон его ему не понравился.)

– А вот и неправда, – засмеялся Генерал, – евреи есть везде. Масонский заговор давно охватил всю планету, и готовится показать миру свое истинное лицо. Поэтому, товарищи, мы все, как один, должны сплотиться, и еще и еще, а потом снова, сказать свое решительное нет…

Гном подошел к Генералу, и несильно ударил его по голове кулаком. Генерал свалился и захрапел.

– Как трезвый – человек как человек, а напьется – ну прямо дурнеет на глазах! – как бы извиняясь, сообщил он.

Почтальон Печкин пододвинул Генерала поудобней, накрыл каким-то тряпьем:

– Пусть поспит человек, он такого в жизни натерпелся, не дай бог никому.

Ли выпил еще немного пива. Его замутило, он нетвердой походкой вышел наружу. Желудок решительно отверг все яства безумного вечера. В голове Ли еще больше прояснилось, он сел к костру и спросил:

– Где мы живем?

– В самую точку попал, – вздохнул Почтальон Печкин, – нет у нас Родины. СНГ какой-то. Черт знает что.

Гном предложил:

– Давайте назовем его Бильбо Беггинсом! Он невысок, путешествует, очень необычный.

Саламандра взвизгнула:

– Замечательно, Бильбо Беггинс с кольцом всевластья! Невысоклик, а мы его друзья!

Бильбо Беггинс посмотрел на них умными глазами и сказал:

– Холодно, здесь спать нельзя.

Бросив костер догорать, компания поднялась, взяла нехитрые пожитки, и двинулась в ночь. Первой шла Саламандра с Бильбо Беггинсом, Почтальон Печкин и Гном тащили Генерала. Через двадцать минут они уже были внутри подземного коллектора, и расположились спать около сухого и горячего паропровода. Саламандра устроилась между Бильбо и Гномом. Печкин уложил Генерала, разулся и сказал:

– Совсем запаршивели. Завтра идем в баню.