Читать книгу Солнечная Федерация - Алексей Юрьевич Огнецветов - Страница 4

Приближаясь к Зему, кортеж начал замедлять своё движение и влетел в мегаполис на небольшой скорости, двигаясь в центр города, где находился дворец Совета Федерации.

Лонгвей глядел в окно на проплывающие мимо причудливой формы небоскребы, многие из которых, переливаясь причудливой палитрой цвета, своими вершинами уходили за облака. Повсюду в воздухе и на зданиях проецировалась яркая реклама, зазывающая граждан тратить личные сбережения на всевозможные вещи и увеселительные аттракционы в больших количествах расположенные на всех планетах и спутниках Солнечной Федерации. Огромная проекция, раскинувшаяся в небе над городом, призывала население Федерации, не имеющее первого ранга гражданства, испытать свою удачу и поучаствовать в межгалактическом семейном шоу, где суперпризом для победивших членов семьи выступал первый ранг гражданства.

Внизу куда бы Лонгвей не взглянул, пронизанные неширокими дорожками, находились парки, скверы, поляны, засаженные яркими цветами или коврами сочной зеленой травы. На многочисленных воздушных диванчиках находящихся по бокам дорожек, сидели люди любуясь окружающим их ослепительно красивым пейзажем. Так как наземного транспорта не было, флористам и ландшафтным дизайнерам, была дана неограниченная возможность воплощать в реальность все свои замыслы и фантазии.

Глядя на всё это великолепие, ему вспоминалось далёкое прошлое, когда учёные делали первые робкие шаги, по использованию антивещества и тёмной материи. В те далёкие времена человечество научилось материализовывать небольшие по объёму голограммы, которые по всем параметрам во много раз превосходили все натуральные или искусственно созданные аналоги каких-либо предметов.

Теперь же на всех планетах Солнечной Федерации все населённые пункты и всевозможные строения были ничем иным как материализованными голограммами. Научившись генерировать огромные объёмы материи, без особого труда возводились огромные небоскрёбы и целые города.

– Да, теперь всё делается без шума и пыли. – Произнёс Лонгвей, глядя на Антона.

Увидев на лице Антона недоумение, начал ему объяснять:

– Я ведь застал ещё те времена, когда все строилось и создавалось из материальных предметов, и чтобы, к примеру, построить огромное здание, требовалось много трудовых и материальных ресурсов, не говоря уже о постройке целого города или района. А теперь всё просто, вот посмотри в окно, видишь, внизу строится новый район города.

Посмотрев в окно, Антон увидел внизу пустырь с ровными площадками разных размеров и конфигураций, в центре каждой площадки были расположены, круглые, похожие на белоснежные таблетки, генераторы голограмм. Всюду на строительных площадках сновали роботы всевозможных модификаций и назначений, укладывая в специально подготовленные ячейки, генераторы, от больших до совсем маленьких.

Антон пожал плечами, для него, родившемуся в самый расцвет Солнечной Федерации, всё это казалось таким обыденным и неинтересным. Когда-то давно, будучи ребёнком, он и его друзья украдкой от родителей бегали смотреть на строящиеся новые районы города. Тогда в детстве, всё казалось завораживающе интересным и познавательным. Стоя у силового барьера, препятствующего проникновению на строительные площадки, они смеялись над нудным искусственным голосом, предупреждающим об опасности близкого нахождения у строящихся объектов. Антон и его друзья с нетерпением ждали того момента, когда полупрозрачные причудливые контуры небоскрёбов, переливаясь всеми цветами радуги, начинали приобретать материальную форму. На это стоило посмотреть, когда в мгновение ока вырастали десятки, а в некоторых районах и сотни сооружений, такого грандиозного, красивого и с одной стороны пугающего своими масштабами зрелища, было не передать словами. Со временем им это надоело, и они переключились, по их мнению, на более интересные занятия и игры. Теперь же, этой таинственной, фантастической материализации объектов он не замечал, как и многие граждане Федерации.

– Просто привык и это уже нисколько, не удивляет. – Подумал Антон.

– На то, чтобы в прошлом построить такой район, уходило немало сил и времени, – продолжил Лонгвей. – Теперь нет никаких трудностей, чтобы построить или убрать здание. Стоит только отключить генератор и на том месте, где стояло здание, останется только ровная площадка. Никакого строительного мусора, и прочих отходов, остаётся только забрать генератор, установить его в новом месте, или утилизировать. Всё происходит без нанесения какого-либо ущерба окружающей среде. Теперь всё за нас делают машины, человеку же остаётся только контролировать бесперебойный процесс работы механизмов.

Основная масса заводов и промышленных предприятий Солнечной Федерации была выведена в космическое пространство и располагалась на огромных созданных человеком искусственных спутниках или же на необитаемых планетах не представлявших никакого научного и туристического интереса.

Кортеж приземлился на площади перед дворцом, который был со всех сторон окружён парком из цветов и деревьев.

Первым из «ионолёта» вышел Антон и остановился у дверей, пропуская вперёд Лонгвея. Они подождали Тайфуна, который обходил машину, и направились через почётный караул к огромной и неимоверно широкой лестнице, которая вела к входу во дворец Совета Федерации. Они втроём шли между шеренгами караула, всё вокруг окутывала музыка большого военного духового оркестра и многократное приветствие гвардейцев.

По кругу площади висели, колыхаясь в воздухе, огромные флаги и вымпелы всех солнечных систем и планет, входящих в Федерацию. На небе, купаясь в ослепительно голубом небосводе светились разноцветные проекции с различными достижениями Федерации. Огромные цветы салюта вспыхивали по краям грандиозных проекций и каскадами тёплого разноцветного огня текли с небес на землю.

Всюду сновали невидимые невооруженным глазом камеры, снимая всё происходящее в различных ракурсах и положениях.

Поднимаясь по пологой, и, поэтому неимоверно длинной, из-за широких ступенек, ослепительно белой лестнице, Антон обратился к Лонгвею:

– Сотни раз вижу всё это, но никак не могу привыкнуть к этим представлениям и пафосу. К чему всё это шоу? Ведь с каждым годом они всё грандиозней и масштабней, не говоря уже о значимых событиях. Вы же можете приказать убрать излишества.

– Эх, Антон, ты думаешь, мне всё это нравится? – Ответил ему Лонгвей. – Как ты справедливо заметил, про все эти яркие представления. Все они приняты к исполнению Советом и, по замыслу, показывают всю силу и величие Федерации. А, как известно, большинство граждан любят яркие, эпичные зрелища, чувствуя себя частичкой этого величия, величия нашей Федерации. И я, как глава государства, обязан подчиняться всевозможным протоколам и предписаниям, неважно, хочу я этого или нет. Такова политика. Народу нужен праздник с фейерверками и салютами, чтоб им было весело, чтоб они знали и видели, что мы не забываем о них. Ведь праздник – это развлечение, гуляния, в такой день народ не вспоминает о проблемах… И не стоит забывать этот год, год пятисотлетия нашей Солнечной Федерации. Поэтому чем красочней и грандиознее шоу, тем большее количество граждан отвлекается от своих насущных проблем.

Поднявшись по лестнице, они подошли к неимоверно огромным двустворчатым дверям, из тонкого прозрачного материала, сделанные с таким изяществом, что, несмотря на масштаб, казались воздушно лёгкими и не давили, как и сам дворец, грандиозностью строений. Двери перед ними бесшумно открылись, исчезнув в стенах здания и представив им огромный, просторный холл, украшенный всевозможными барельефами достижений, и статуями героев Федерации.

В холе их встречал, главнокомандующий космическими войсками и флотом, Ань Ченглей.

Ченглей был человеком огромного роста, плотного телосложения и необычайной силы, доставшейся ему от матушки природы. Огромный шрам тянущийся с правого края лба до подбородка, рассекал бровь пополам и имел рваные не симметричные края на щеке, чем предавал Ченглею суровый вид, закалённого в боях воина.

Поприветствовав вошедших, Чанглей кратко отрапортовал Лонгвею, что в вверенных под его командование войсках и флоте, нет серьёзных происшествий и инцидентов, идут плановые ученья и подготовка войск.

Подойдя в плотную к Лонгвею, Чанглей негромко произнёс:

– Пару часов назад пришло сообщение от полковника Булатова, командующего войсками в «Бриллиантовой» солнечной системе. Он сообщает, что на планете Титания, учёные обнаружили не известные до настоящего времени науке, агрессивные организмы. Из его доклада следует, что при контакте с ними пара человек погибла, в районе гибели введён карантин, местность накрыта силовым куполом и по периметру охраняется военными. В ближайшее время он предоставит полный отчёт о происшествии на Титании.

Бриллиантовая солнечная система, имела звезду, относящуюся к типу жёлтых карликов и две планеты, находящиеся в зоне обитаемости, пригодной для жизни человека. Бриллиантовая система славилась своей большой, яркой, красочной аномалией, находящейся на краю зоны обитаемости и уходящей на многие миллионы километров к краю системы.

Система была открыта случайно, виной всему стали ошибки в расчётах при создании туннеля телепортации.

При исследовании системы выяснилось, что на первой обитаемой планете сила тяжести оказалась намного больше, чем на Земле, и не многие колонисты смогли освоить эту планету, пытающуюся расплющить человеческое тело. Первооткрыватели дали ей название «Титания», вскоре на ней в огромных количествах были обнаружены блестящие похожие на алмазы каменные чешуйки с уникальными свойствами регенерации тела и медленной адаптации тела к ужасным перегрузкам планеты. Однако вскоре выяснилось, что уникальные свойства камней проявляются только в пределах «Бриллиантовой» системы. Многие из старателей и искателей приключений поняв дешевизну и бесперспективность камней в других Солнечных системах, стали массово покидать нерадушную в виде чудовищных нагрузок планету. И отправились искать счастья разбогатеть в другие более гостеприимные системы. Вторая обитаемая планета двигаясь по своей орбите, пересекала аномалию и из-за своей тёмной атмосферы была прозвана «Темницей дьявола». Все экспедиции, направляемые на планету, погибли, пытаясь исследовать её поверхность, планета надёжно хранила секреты, поглощая людей и технику, не выпуская со своей поверхности ни один аппарат, проникающий в её атмосферу.

Лонгвей нахмурился и, вопросительно глядя на Чанглея, ответил:

– Надеюсь, ничего серьёзного там не произошло. У нас там и так находится целая планета на карантине, именуемая Темницей Дьявола. Опять же, Титания – это планета-сад, если не брать в расчёт огромную силу притяжения. За чуть более четырёхсот летние исследования и тяжелейшего заселения этой планеты не зафиксировано ни одного случая, каких ни будь серьёзных происшествий. Но всё же, прикажите отправить пару человек из военной комиссии для выяснения ситуации.

Чанглей утвердительно кивнул, после этого все направились к залу заседаний, шли не спеша, негромко переговариваясь. Подходя к дверям зала, спутники Лонгвея остановились, Антон с Тайфуном проследовали к воздушному дивану, находящемуся у стены, Тайфун встал с боку дивана и замер, не проявляя никакой активности, чтобы не вызывать лишнего внимания. Антон, усевшись на диван, сразу же принялся за работу, перед ним вспыхнула голограмма с отображением на ней расставленных постов охраны. Чанглей пошел к отдельному входу, чтобы занять своё ложе в зале заседаний.

Перед Лонгвеем распахнулись двери, ведущие в зал, а стоявшие по обе стороны от дверей два гвардейца, встали по стойке смирно, приветствовав Лонгвея. Твердым, быстрым шагом, он прошел в зал заседаний и двери за ним бесшумно закрылись.

Лонгвей очутился в огромном малахитовом зале, сверкавшем позолотой, где места членов Совета Федерации, ярусами уходили на несколько десятков метров в верх, и направился к трибуне находящейся в центре зала. Все, находящиеся в зале встали, приветствуя Верховного Правителя Федерации.

В век, когда о микрофонах и усиливающих звук голоса устройствах было давным-давно забыто, все средства связи были виртуальными и возникали по мере необходимости их использования. Поэтому речи можно было произносить в слух или же мысленно, каждый выбирал более подходящий ему вид общения. Исключение составляли только выступления на общественных мероприятиях, в государственных учреждениях, при всевозможных массовых скоплениях людей, где все речи предписывалось произносить только в слух.

Поднявшись на трибуну, Лонгвей поприветствовал всех собравшихся, и без лишних церемоний перешёл к делу:

– Уважаемые господа, сегодня нам предстоит обсудить и принять несколько важных на мой взгляд законов, а также продлить действие законов срок которых истекает в ближайшее время. – Слова Лонгвея, с одинаковой громкостью и чётко разносились по всему огромному залу. – Первым на повестке дня у нас стоит предложение, об отмене запрета на использование в робототехнике саморазвивающегося интеллекта, сопоставимого с интеллектом человека или же превосходящим его. Многие, особенно молодые политики и ученые, считают, что этот закон существующий уже почти пять сотен лет, давно устарел и не отвечает критерию сегодняшней действительности развития общества.

В зале послышался слабый одобрительный гул и редкие, но бурные рукоплескания. Лонгвей подождал, пока в зале наступит тишина, и продолжил:

– Я, безусловно, поддерживаю внедряемые в наше общество инновации и научные прорывы, совершаемые нашими замечательными и великими учёными. Но тут, я займу жесткую линию противника отмены этого закона.

Кое-где с мест в зале послышался лёгкий ропот и недовольство. Некоторые из сенаторов попросили права выступить, и привести веские аргументы в поддержку отмены закона о искусственном интеллекте.

Лонгвей попросил тишины в зале и продолжил своё выступление:

– Уважаемые господа, как уже мной было заявлено, я не одобряю отмену закона и сейчас объясню почему. Создание искусственного интеллекта, сопоставимого с интеллектом человека или даже превзошедшим его, таит в себе огромную опасность.

Выдержав небольшую паузу, Лонгвей продолжил:

– Во-первых, надеюсь, все знают и помнят, а многие из присутствующих здесь, были свидетелями произошедших событий. Событий, когда одно из государств решило, что панацеей для развития общества будет создание искусственного интеллекта, превосходящего интеллект человека. Все эти, как тогда казалось, начинания во благо человечества привели к широкомасштабной войне и поставили человечество на грань тотального уничтожения. Поэтому машина должна оставаться машиной, с минимальным набором интеллекта, отвечающим только за те действия, для которых она создавалась. Ведь машина, наделённая интеллектом и способная мыслить, рано или поздно придёт к выводу несправедливой эксплуатации её труда человеком. Заявит о своих правах, праве на свободу мышления, свободу своих действий, праве на самоопределение и территорию для существования и развития, себя и себе подобных. А это уже прямая угроза нашему обществу и Федерации.

По залу прокатилась волна одобрительных возгласов, давая понять Лонгвею, что подавляющее большинство согласно с его доводами при выступлении.

Подав всем присутствующим в зале знак рукой, что ещё не закончил, Лонгвей продолжил:

– Хочу добавить к выше сказанному, в прошлом, многие цивилизации и империи строились на использовании рабского труда, используя рабов как материал, для достижения своего процветания и могущества. Всё это в итоге, привело их к саморазрушению или уничтожению. В наше время, всё общество строится на равноправии и использовании умственного труда человека, где всевозможные открытия осуществляются на благо цивилизации. Поэтому, если мы наделим машину разумом, и она научится мыслить, мечтать, строить планы на будущее. Чем наше общество будет отличаться от рабовладельческого? Только тем, что в роли рабов будут выступать небиологические разумные создания. – И в конце я хочу озвучить своё мнение. Пусть машина остаётся бездушным механизмом, созданным для созидания благ, помогающим достойному существованию человечества.

Все находящиеся в зале встали, и бурно зааплодировали Лонгвею.

После голосования большинством голосов действие закона было продлено ещё на сто лет и объявлен небольшой перерыв.

Лонгвей чувствовал себя победителем в том, что удалось отстоять закон и привлечь большинство голосовавших на свою сторону, так как при обсуждении было немало противников продления закона и тех, кто не определился чью сторону примет при голосовании. Но убедительные доводы многих выступавших со своих мест сенаторов, и самого Лонгвея, убедили многих не согласных и сомневающихся перейти на сторону большинства.

После окончания перерыва в зале установилась тишина, и Лонгвей продолжил заседание.

Вторым на повестке дня стоял закон, о повышении суммы денежного содержания для граждан. Все существовавшие разнообразные названия денежных единиц при объединении Солнечных систем упразднили, введя новое название «кредит». Кредиты выплачивались государством ежемесячно всем гражданам Федерации без исключения.

Обращаясь к заседавшим Лонгвей отметил, о важности для государства принятия закона

– Уважаемые господа! В честь великого праздника, пятисотлетия нашей Солнечной Федерации, предлагаю сделать подарок нашим гражданам. В виде существенного поднятия благосостояния наших граждан, и увеличить в четыре раза пособие кредитов, выделяемое государством каждому гражданину Федерации. Считаю, что и рядовые граждане должны иметь широкие финансовые возможности, для приобретения каких-либо благ, возможности путешествовать по всем пределам Солнечной Федерации. Конечно, я не предлагаю полностью уравнивать денежные возможности граждан, будет не справедливым если у работающего гражданина будут равные финансовые возможности, с гражданином, получающим пособие от государства. Это непременно приведёт к социальному напряжению, потере гражданами стимула к работе и желанию приносить пользу государству.

Лонгвей прервал свою речь, так как заметил, что один из сенаторов просит слова, и попросил дать ему высказать свою позицию. В зале прозвучало объявление, что слово предоставляется Геннадию Адлеру.

Встав в своём ложе и поприветствовав всех заседавших, сенатор обратился к присутствующим со своей речью:

– Уважаемые господа! Увеличение благосостояния граждан – это, конечно, дело благородное, но не кажется ли вам, что увеличение денежного содержания, повлечёт за собой всё более и более возрастающие желания, и потребности гражданина. Ведь сколько не повышай уровень жизни человека, ему всегда со временем становится мало, и граждане будут воспринимать это повышение как само собой разумеющуюся обязанность государства.