Читать книгу Идеальный парень - Алексис Холл - Страница 5

Понедельник начался как обычно – я опоздал на работу, но никто не обратил на это внимания, потому что такой вот у нас был офис. То есть я так говорю – «офис», а на самом деле благотворительная организация, в которой я работал, занимала добрую половину дома в районе Саутуарк. И между прочим, это была единственная благотворительная организация, да что там, вообще единственная организация, которая решилась взять меня на работу.

Она была гениальной идеей пожилого графа, питающего большой интерес к агрокультуре, и энтомолога с кембриджским образованием. Порой мне казалось, что на самом деле он мог быть инопланетным искусственным интеллектом, присланным сюда из будущего. Миссия организации? Спасение жуков-навозников. А я, занимающийся сбором средств, должен убеждать людей, чтобы они жертвовали деньги не на сирот, панд или, прости господи, в «Комик-релиф»[12], а отдавали бы их на спасение жуков, которые едят навоз. Я мог бы сказать, что хорошо в этом поднаторел, но, к сожалению, не нахожу критериев для оценки своей деятельности. По крайней мере, по миру мы пока еще не пошли. И как я обычно говорил во время собеседований на другие вакансии, куда меня в итоге не брали, мне не было известно ни одной другой благотворительной организации, занимающейся проблемами утилизации навоза, которая собирала бы больше средств, чем наша.

Кстати, наш проект называется «Научный анализ всестороннего обеспечения защиты жуков». А сокращенно его следует произносить как «ЭНАВЭОЗЕЖЕ». А вовсе не НАВОЗЖ.

У работы в НАВОЗЖе есть ряд недостатков: летом батареи шпарят на полную мощность, зато зимой они отключены; офис-менеджер ни на что не разрешает тратить деньги, компьютеры настолько стары, что на них до сих пор стоит та версия Windows, где указан год ее выпуска, и уж нет смысла говорить о том, что здесь я каждый день ощущаю, во что превратилась моя жизнь. Но есть и некоторые плюсы. Кофе здесь весьма недурен, потому что доктора Фэрклаф заботят только две вещи на свете: кофеин и беспозвоночные. А еще каждое утро, пока загружается мой допотопный комп, мы с Алексом Тводдлом травим анекдоты. Точнее, я рассказываю анекдоты Алексу Тводдлу, а Алекс Тводдл смотрит на меня и моргает.

Я мало что о нем знаю, и уж точно мне ничего не известно о том, как он попал сюда на работу, но вроде бы он секретарь-референт доктора Фэрклаф. Кто-то говорил мне, что он с отличием окончил вуз. Но какой именно и по какой специальности, мне неизвестно.

– Так вот, – начал я, – встречаются в одном баре два куска трассы…

Алекс моргнул.

– Куски трассы?

– Ну да.

– Ты уверен? По-моему, это какая-то бессмыслица.

– Забей. В общем, один кусок говорит другому: «Я такой крутой, такой прочный, по мне грузовики ездят, а я вообще ничего не чувствую». Только он замолчал, как в бар входит разделитель. И тогда первый кусок асфальта вскакивает и прячется в углу. Его приятель подходит к нему и спрашивает: «Ты чего? Ты же говорил, что весь из себя такой крутой и прочный?» А первый кусок отвечает ему: «Да, так и есть, только тот парень – разделитель».

Повисла долгая пауза.

Алекс снова моргнул.

– И что такого страшного в разделителе? В него кто-то врезался?

– Да нет, просто один парень крутой. А тот, другой… разделитель.

– Да, но почему его нужно бояться?

Честно говоря, не понимаю, чем это было больше, хобби или наказанием – рассказывать Алексу смысл анекдотов.

– Нет, Алекс, это такая игра слов. Потому что если сказать «разделитель» на диалекте кокни, глотая буквы, то получится слово, похожее на «расчленитель».

– А. – Алекс задумался на пару минут, а потом выдал: – Вообще-то, у меня не получается.

– Ты прав, Алекс. В следующий раз придумаю что-нибудь получше.

– Кстати, – заметил он, – у тебя встреча с доктором Фэрклаф в половине десятого.

Это был недобрый знак.

– Скажи, а ты не знаешь, – начал я, заранее готовясь услышать отрицательный ответ, – что ей от меня нужно?

Он улыбнулся.

– Понятия не имею.

– Ладно, счастливо тебе поработать.

Я спустился в свой кабинет. Перспектива беседы с доктором Фэрклаф нависла надо мной, как мультяшная грозовая туча. Нет, не поймите меня превратно. Я очень уважаю ее, и если у меня возникнут какие-нибудь затруднения, связанные с жуками, то в первую очередь обращусь именно к ней, но я понятия не имел, как с ней разговаривать. И, если уж быть до конца честным, она тоже не знала, как разговаривать со мной. А возможно, и с другими людьми. Но разница была в том, что ее это совсем не тревожило.

Пока я шел по коридору, а половицы весело скрипели под ногами, неожиданно послышался голос:

– Люк, это ты?

Увы, отпираться было бесполезно.

– Да, я.

– Заглянешь ко мне на минуточку? У нас тут возникла щекотливая ситуация, связанная с «Твиттером».

Как и полагается душе коллектива, я, разумеется, заглянул. Риз Джонс Боуэн – наш спец по работе с волонтерами и главный SMM-щик – согнулся над своим компьютером и тыкал одним пальцем в клавиатуру.

– Тебе ведь, – начал он, – хочется, чтобы я рассказал всем про «Жучиные бега»?

«Жучиными бегами» у нас называли ежегодный благотворительный ужин с танцами, во время которого собирались средства для нашего фонда. Последние три года я занимался его организацией, и, собственно, это была одна из важнейших моих должностных обязанностей. В какой-то степени от этого мероприятия зависела вся моя работа.

Я ответил, стараясь говорить безразличным тоном:

– Да, кажется, я упоминал об этом в прошлом месяце.

– Видишь ли, в чем дело. Я забыл пароль и запросил новый на почтовый ящик, который использовал при регистрации аккаунта. Но оказалось, что и от этого почтового ящика я тоже забыл пароль.

– Теперь я понимаю, в чем проблема.

– Я помню, что записал пароль на стикере и приклеил его внутри книги, чтобы не потерять. И совершенно точно у книги была синяя обложка. Но вот как она называлась, кто ее написал и вообще о чем она, – это все полностью вылетело у меня из головы.

– А ты не пробовал, – осторожно начал я, – просто восстановить пароль от почтового ящика?

– Знаешь, я был слишком напуган и не знал, как далеко меня это может завести, поэтому даже не стал пробовать.

Честно говоря, подобные происшествия случались у нас постоянно. Я не имею в виду, что именно такие в точности, но нечто подобное. И я бы переживал намного сильнее, если бы у нашего аккаунта в «Твиттере» было больше 137 подписчиков.

– Да не волнуйся ты так.

Он поднял руку, жестом показывая, чтобы я тоже не психовал.

– Все в прядке. Видишь ли, я вспомнил, что всегда беру с собой какую-нибудь книгу, если иду в туалет. Я даже оставил там парочку на всякий случай – вдруг забуду взять. И вот, когда я пошел туда в очередной раз, то увидел книгу в синей обложке на подоконнике, открыл ее и обнаружил там стикер. Ты не представляешь, какое облегчение я испытал. Во всех смыслах этого слова.

– Что ж, тебе повезло. Во всех смыслах слова. – И чтобы отойти поскорее от туалетной тематики, я продолжил: – Значит, ты нашел пароль, в чем же проблема?

– Понимаешь, я никак не могу придумать, что мне написать.

– Я отправлял тебе письмо, там все подробно расписано.

– Да, но потом я услышал про такие штуки, которые называются хэштегами. И, похоже, их очень важно использовать, чтобы люди могли легко находить твои сообщения в «Твиттере».

Честно говоря, он был прав. С другой стороны, я не особенно верил в то, что Риз Джонс Боуэн сможет организовать нам успешное продвижение в соцсетях.

– Хорошо. И что с того?

– Я пораскинул мозгами, сгенерировал разные идеи и думаю, что в этом хэштеге отразил все, чего мы пытаемся достичь мероприятием под названием «Жучиные бега».

С победоносным видом он протянул мне лист бумаги, на котором аккуратно от руки было написано:

#ЕжегодныйБлаготворительныйВечерСТанцамиИТихимАукциономЭнтомологическихОбразцовИзвестныйТакжеКакЖучиныеБегаИПроводимыйФондомНаучныйАнализВсестороннегоОбеспеченияЗащитыЖуковСостоитсяВОтелеРоялАмбассадорсКоторыйВМарилебонеАНеВЭдинбургеБилетыМожноПриобрестиНаНашемСайте

– И теперь, – продолжил он, – у меня осталось всего сорок два символа, из которых я должен составить пост для «Твиттера».

Знаю, когда-то у меня был шанс сделать неплохую карьеру. В конце концов, не зря же я получил степень МВА. Я работал на одно из крупнейших PR-агентств в городе. А теперь тратил свои дни на то, чтобы рассказывать про хэштеги этому кельтскому недоумку.

Или не тратил?

– Можно добавить график, – предложил я.

Риз заметно оживился.

– А в «Твиттере» можно постить картинки? Я читал, что люди хорошо реагируют на картинки. Потому что это наглядный пример!

– Думаю, к ланчу ты с этим управишься.

Завершив диалог, я отправился к себе в кабинет, компьютер уже загрузился и начал работать, похрипывая, как тираннозавр-астматик. Я проверил почту и с досадой узнал, что некоторые наши спонсоры, причем довольно авторитетные, отказались принимать участие в «Жучиных бегах». Конечно, люди порой ведут себя странно, особенно когда ты просишь их пожертвовать деньги на благотворительность, и уж тем более если просишь пожертвовать на спасение навозных жуков. Но все равно я почему-то испытал неприятную тревогу. Возможно, это была всего лишь случайность. Только вот почему-то мне так не показалось.

Я быстро проверил, не взломал ли в очередной раз наш сайт какой-нибудь порнограф-любитель. И когда не обнаружил ничего, что могло бы вызвать беспокойство (или хоть какой-нибудь интерес), стал собирать в интернете информацию об этих отказниках, словно парень из «Игр разума», в попытке выяснить, есть ли между ними какие-нибудь связи. Никаких связей мне найти не удалось. Но все они были богатыми белыми людьми, придерживавшимися консервативных политических и социальных взглядов. Как и большинство наших спонсоров.

Я не хочу сказать, что навозные жуки ничего в нашей жизни не значат – доктор Фэрклаф несколько раз подробно рассказывала мне о том, почему они так важны. Это было как-то связано с аэрацией почвы и содержанием в ней органических веществ. Но все же ты должен занимать достаточно привилегированное положение, чтобы вкладывать серьезные деньги в исследования о жуках, а, скажем, не в борьбу с противопехотными минами или строительство приютов для бездомных. Разумеется, большинство из нас считает, что бездомные – тоже люди и к ним нужно относиться по-человечески, но доктор Фэрклаф придерживается иного мнения. Она думает, что раз бездомные – люди, а людей на планете и так слишком много, то, с точки зрения экологии, они ничего не значат, более того, могут даже представлять вред для окружающей среды. А вот навозные жуки – совсем другое дело, их невозможно заменить. Вот почему она занимается только сбором статистики, а с прессой общаюсь я.