Читать книгу Донбасский Разлом - АЛЕНА ПИРОНКО - Страница 6

Три года назад я прибыла в Киев в состоянии трех «Сильно». Сильно беременной, сильно потерянной и сильно подавленной. Переступив порог дома, который мы сняли, не глядя, на месяц – доносить, родить и подрастить, я чувствовала только усталость и отупение. Хотелось спать. Уснуть – надолго. И вместе с тем я понимала – после пробуждения ничего не изменится. События, стремительно набиравшие обороты в наших жизнях, были вовсе не страшным сном, а самой, что ни на есть, реальной реальностью…

Я знала, что проснусь в чужом доме, в чужой постели, застеленной чужим бельем в нелепых синих розах. Поплетусь в чужую кухню, придерживая живущий отдельной жизнью большой живот. Выпью чай из чужой кружки, на которой выведено «Татьяна». Проживая изо дня в день «свое – не свое» утро, я отлично понимала, что нахожусь в чужом пространстве на правах временного жильца. Но не понимала, что моя упорядоченная жизнь стихийно продолжается… Для меня она зависла в режиме – переждать…

Как и большинство моих земляков, первое время я пребывала в спасительной иллюзии «скоровернемся». Не веря в происходящее, «не приходя в сознание…». Я отгоняла от себя любые мысли о том, что делать, если… Легче было не думать. И верить.

Верить, что скоро все закончится, и мы сможем вернуться домой. Ну в самом деле – двадцать первый век на дворе! Какая война? Неужели будут стрелять – в огромном городе? Разве так может быть??? Мы жили… «временной» жизнью с оглядкой на ту, утраченную.

Легкомысленно покупая вроде бы нужные вещи, я бездумно тратила деньги, но очень трепетно выбирала – все купленное идеально подходило к интерьеру оставленного дома. Или наоборот – «экономила» – не покупала самое необходимое – в Донецке это было…

– Зачем покупать, если там всего полно? – раздраженно вопрошал муж. Я терпеливо объясняла: «Это для дома, давно надо было купить…». Муж неохотно лез в свой священный «бумажник» – покупки дарили надежду.

Однажды, лет двадцать назад, я попала в аварию – в рейсовый автобус на полном ходу въехал мерседес. Со своего сиденья я пролетела метра два вперед, к кабине водителя. Очнувшись, обнаружила, что сижу на грязном полу с разбитыми коленями.

На моем лбу вздулась огромная гематома, но позвонить родным меня сподвигло не плохое самочувствие, а вид разорванных, испачканных кровью колгот – не ехать же через весь город домой в таком виде…

Собравшись с силами, я встала и, шатаясь, вышла из автобуса. После нескольких неуверенных шагов в сторону телефона-автомата, стоявшего поблизости (мобильного у меня не было), я поняла, что лучше вернуться – идти не получалось. На покинутое место, я вползла уже на четвереньках из-за нарастающей боли в ноге. Приехавшая на место аварии «скорая» доставила меня в больницу. Там и выяснилось, что я «ходила» звонить с переломом ступни и сотрясением мозга…

Не думаю, что сильно ошибусь, если стану утверждать, что первое время многие из нас, уехавшие «дней на десять» в отпуск, были в похожем состоянии. Как после внезапной аварии мы, «поломанные», с «сотрясением» бегали в горячке, не понимая, не чувствуя боли… Пытаясь втиснуть свои тела в новые обстоятельства жизни, мы таскали их по чужим улицам и проспектам, усаживали на лавочки, кормили… Сохраняли их жизнеспособность. Но не могли втиснуть в новые рамки свои души…

Души наши, израненные, тоскующие, бродили, в большинстве своем, за восемьсот километров от Киева. Да и мыслями долгое время мы оставались в родном городе, каждый час прочитывая неутешительные сводки новостей.

Почти одновременно тысячи людей испытывали похожие чувства, не понимая и не принимая происходящего. Мне казалось – я под стеклянным колпаком. Вокруг кипела и бурлила жизнь, но жизнь – не моя. Я была лишь наблюдателем…

Мне было странно видеть счастливых улыбающихся людей, когда на мой дом, мой город обрушилась беда. Как на музейные экспонаты про прошлую спокойную жизнь я смотрела на людей, удобно и расслабленно расположившихся на газонах…

Их жизнь шла своим чередом. Они строили планы. Ходили в гости. Делали ремонт. Их обычная мирная жизнь не имела ко мне никакого отношения. Во мне плескалась спасительная пустота – мудрая природа отключила другие чувства. Сработал механизм защиты…

Это потом, спустя время, я поняла, что вместо переждать надо ПЕРЕЖИТЬ. Пережить свое горе – потерю малой родины, дома, друзей. Признать и понять, что прошлая жизнь разлетелась вдребезги, а ее небольшие фрагменты теперь умещаются в одном чемодане…

Меня «вытаскивала» в реальность мысль о том, что надо организовать пространство для появления и жизни младенца. Приходилось шевелиться – собирать по знакомым «приданое», искать, где отметить день рождения старшей, где родить младшую…

Начав по песчинке в аварийном режиме выстраивать другую жизнь, я и мысли не допускала, что эта жизнь – настоящая. Мы все уже строили что-то новое на новом месте, отрицая, отказываясь видеть масштабы трагедии…

Хорошо помню тот день, когда меня накрыло «осознание» – дошла непоправимость случившегося, и… пришла боль. Весной 2015-го, одним из последних автобусов «Шериф-тура», нам передали пару посылок.

В одной – вещи, в другой – наполненный школьными принадлежностями новехонький ранец, который я приготовила еще в Донецке. Мы не отдали дочку в первый класс осенью 2014-го, верили – «скоровернемся», и она пойдет в школу дома.

Сумку с ранцем не нашли после разгрузки. «Опять с нуля собирать ребенка!», – расстроилась я. Звонила перевозчику, умоляла, настаивала, просила помочь. «Нет посылки с этим номером! Приезжайте – поищите сами!», – они пошли мне навстречу. Все полки и пол на складе были буквально завалены вещами. Многие из них, видимо, были собраны уже на скорую руку – в клетчатые «баулы», видавшие виды сумки, даже мусорные пакеты – неважно в чем, лишь бы «приехало» необходимое. Из расстегнутых молний «выглядывали» кастрюли, электрочайники, воинственно торчали ручки от сковородок. Я долго не могла отвести взгляда от кукольной руки, будто протянутой ко мне из порванного пакета. Перешагивая через сумки, баулы, свертки, пакеты, я вдруг подумала, что переступаю через аккуратно пронумерованные и упакованные осколки жизней своих земляков, пытаясь отыскать в этом океане разбитых ломаных жизней и свой кусочек. Именно вид этих простых домашних вещей, сиротливо-небрежно лежащих прямо на полу, «накрыл» меня больше, чем фото того, что осталось от Донецкого аэропорта… Больше, чем известия о жертвах и разрушениях. Больше, чем страшные сводки по моему району…

Свой пакет в тот день я так и не нашла. Но вернулась домой раненой. И впервые позволила себе плакать навзрыд, не сдерживая слез, и чувствуя боль… Я разрешила себе ГОРЕВАТЬ. Не стало «колпака». Я была живой и у меня было горе – прошлая жизнь разлетелась вдребезги…

Нагоревавшись вдоволь, я поняла, что ничего больше не остается, кроме как… жить дальше. Только уже с учетом и принятием того, что случилось. Я больше не была под наркозом «скоровернемся». И перестала покупать вещи в наш донецкий дом.

В перспективе была полная неизвестность и неопределенность – лучшие поводы для депрессий и схождений с ума. Что спасало в этой новой реальности? Земляки. Экскурсии. Знакомства. Встречи. Поддержка. Рассказы о том, как другие выживали. Понимание – что нас много…

Донецких-Киевских теребили свои же: «Эй, ау! Экскурсия для детей на «Рошен». Мастер-классы для взрослых! Психологическая игра! Лекции! Зоопарк!». Как Федя из «Операции Ы» – я торопливо делала шаг вперед на любое предложение.

Девчонки из Гуманитарного штаба затеяли концерт и ярмарку. Собранные деньги – для отделения детской онкогематологии Киева. На ярмарке наши продавали вкусняшки собственного приготовления. В концерте принимали участие дети переселенцев. Впервые на большой сцене пела моя дочь. Ольга Ракицкая пела «Мой город», а я, глотая слезы, любила всех, сидящих в зале… Потом будет еще много встреч и концертов. Но эти первые, наполненные живым участием и острой болью, буду помнить всегда…

Могла ли я представить несколько лет назад, что именно Киев подарит мне возможность познакомиться со столькими земляками, что я ни в жизнь не перезнакомилась бы с ними в Донецке? Что именно Киев подарит мне возможность узнать лучших из лучших? Подарит новых друзей, судьбоносные встречи и способность любить тех, кто оказался со мной в одной лодке. Киев изменил нас, сплотил и закалил. Он сделал крепкими и выносливыми наших детей, научив их справляться с трудностями, быть самостоятельными.

Недавно я встретила методиста из университета, куда в 2014-ом при счастливом стечении обстоятельств перевелся учиться мой сын. В этом году он бегал с работы на экзамены, с зачетов на работу, вертелся волчком, чтобы закрыть последнюю сессию и сдать "госы".

– Знаете, я по-особому отношусь к тем детям, что приехали тогда учиться из-под обстрелов, – с гордостью в голосе сказала она. Они взрослые совсем. Целеустремленные. Сильные. И очень отличаются от своих киевских сверстников, которые избежали потрясений.

– За вашими детьми – будущее! – торжественно завершила методист. Мне казалось, что постепенно, по мере ее рассказа, я становлюсь выше и шире в плечах. Наши дети поднялись после удара и идут рядом с нами. Будущие сильные взрослые. А мы… чаще и охотнее киевлян рожаем новых.

* * *

Самое страшное проклятие у китайцев – чтоб твои дети жили в эпоху перемен. Но вот парадокс – в жернова перемен попали не только мы. Переменами охвачена вся страна. И именно мы, жители неблагополучного региона, нашли в переменах смысл и конструктив.

Мы не стали жертвами. Пережили потерю – малой родины, дома, бизнеса, крушение жизни и… не погибли. Оказались больше и сильнее всех свалившихся на нас обстоятельств. Сильнее страха, боли и неизвестности. Мы живем дальше. И даже научились быть счастливыми и благодарными. Мы выросли духовно и окрепли. Те же мудрые китайцы слово кризис составили из двух иероглифов. Один означает «опасность», а другой представляет собой «возможность».

Пройдя полную перезагрузку, переоценку и переформатирование своих жизней, мы стали, не побоюсь быть необъективной – практически новой формацией людей. Людей, адаптированных к любым жизненным обстоятельствам.

Смею думать, что у Господа Бога в отношении нас – большие планы. Потому что, судя по событиям последних трех лет, в нашем крае скопилось огромное количество жизнестойких, жизнелюбивых и жизнерадостных людей. Наверное, нас просто распределили – для баланса.

Мы не в изгнании. Нет. Мы – в послании.