Читать книгу Отравленные морем - Алена Волгина - Страница 4

у восточного берега Полибийского полуострова

Погода для плавания была самой подходящей, и попутный ветер быстро гнал нашу фелуку вперёд. Я с нетерпением считала часы до того момента, когда снова увижу знакомые очертания Венетты, похожие на мираж, зависший в воздухе между морем и небом. Кроме того, мне не терпелось избавиться от синьора Алонзо с его показным добродушием. Он как-то странно действовал на Манриоло.

Мой друг, кажется, мыслями уже перенесся в Венетту, этот город неисчерпаемых приключений и возможностей. Он болтал с матросами и капитаном, хвастался прошлыми подвигами (беззастенчиво привирая для красоты), а на меня смотрел, как на докучливую обузу. Целый год мы прожили с ним душа в душу, но вот стоило появиться обаятельному капитану – и вся дружба пошла пескатору под хвост!

Я пыталась игнорировать неожиданные взбрыки Манриоло, но это было непросто. На маленьком судне никуда не денешься от попутчиков. Правда, нам, как гостям капитана, выделили крошечную каюту на корме. Даже не каюту – закуток, отгороженный грубой промасленной тканью, такой тесный, что если раскинуть руки, можно было коснуться обеих переборок. Мы побросали там свои вещи и решили, что приятнее проводить время на палубе. Манриоло помогал (вернее, мешал) матросам, стараясь произвести на них впечатление, а я коротала часы на корме, следя за ходом фелуки. Стоило нам приблизиться к берегу, как наш корабль атаковали стаи горластых чаек, к удовольствию Пульчино. Иногда он улетал со своими собратьями, но всегда возвращался к вечеру.

Фелука совершила очередной манёвр, взяв курс на север, и меня накрыло тенью от вздувшихся парусов. Море вокруг блестело серебряным и зелёным. Перегнувшись за борт, я вдруг увидела, как позади, за кормой вздулся водяной гребень. Наше судно догоняла какая-то крупная рыбина!

Мгновенный испуг сменился облегчением, когда Манриоло резко хлопнул в ладоши – и тень выметнулась из воды, блеснув мокрыми серыми боками. Сверкающие брызги рассыпались веером. Это был Гриджо, «морской конь», которого приручил Манриоло. «Вот же показушник!» – с неудовольствием подумала я про ариминца. Матросы восторженно заорали, подначивая его на новые шутки. Подчиняясь приказам Манриоло, валлуко то обгонял судно, то огибал его по кругу, то снова высоко взлетал над водой. Капитан посмеивался вместе со всеми, однако в его прищуренном взгляде мне мерещилась неприятная цепкость.

Я боялась, как бы Манриоло, расхваставшись, не выдал и мою тайну. Как-то вечером в Перне, поддавшись откровенности, я рассказала ему о Карите. Прошлой весной в Венетте некоторые друзья дона Арсаго решили испытать мои способности кьямати и «подарили» мне горлодёрку-паурозо, с тайной надеждой, что она меня тут же прикончит. Их надежды не оправдались. Мы с Каритой сумели поладить, более того, она защитила меня от подосланного наёмного убийцы. Я бы не хотела, чтобы эта история дошла до слуха синьора Алонзо. Иногда чужое любопытство обходится слишком дорого.

Выждав момент, когда матросы занялись своим делом, я украдкой поманила Манриоло и выбранила его от всей души:

– Что ты творишь?! Думаешь, дар кьямата даётся для развлечения? Чтобы устраивать цирк на потеху толпе? Тебе нельзя так долго находиться в мысленной связи с Гриджо, это опасно! Причём не только для тебя, но и для него тоже! Я же тебе объясняла!

Увы, мои слова бесцельно канули в воздух. Манриоло, окрыленный успехом у публики, только плечами пожал:

– Да не боись, я знаю, что делаю. И Гриджо совсем не против. Теперь я чувствую его гораздо лучше, чем раньше. Ты отличный учитель! – заявил он, снисходительно потрепав меня по плечу.

Я была ужасным учителем, если благодаря мне Манриоло додумался рисковать сознанием валлуко ради «почётной» роли балаганного шута! Но переубедить этого упрямца было невозможно. Я пожала плечами:

– Ладно, делай как знаешь. Может, тебе действительно стоит почаще общаться с Гриджо. Вдруг он сумеет вложить в твою голову немного мозгов!

Мне пришлось сбавить тон, чтобы нас не подслушали. Один из матросов как раз шёл в нашу сторону, разматывая бухту каната. Манриоло, заметив его, вдруг нахально приобнял меня за талию:

– Кажется, моя милая сегодня выгонит меня ночевать на палубу! – подмигнул он матросу, сопроводив эти слова фривольной улыбочкой. От возмущения у меня аж дух захватило. В Перне Манриоло никогда не позволял себе ничего подобного! Ясное дело, хочет покрасоваться перед командой. Выставить себя этаким ловеласом, который играючи может соблазнить любую пташку с куста!

Разозлившись, я отпихнула его и ушла в каюту. Жаль, что её отделял от палубы лишь полотняный занавес, который нельзя было злобно за собой захлопнуть!

После яркого света казалось, что в каморке царил полный мрак. Сгоряча я ударилась коленом об угол лежанки, что тоже не улучшило моего настроения. Здесь было так тесно, что мы каждый раз на что-нибудь натыкались. Но сейчас я предпочла бы сидеть в духоте, чем служить мишенью для дурацких матросских шуток! С палубы доносились смешки. Манриоло, наверное, разошёлся вовсю. Ну и Хорро с ним!

Смахнув с лежанки какие-то вещи, я уселась, хмуро подперев щёку рукой. В таком виде меня и нашёл Пульчино, вернувшийся вечером. Против ожидания, он отнёсся к выходкам Манриоло более снисходительно:

– Просто ему хочется утвердиться в новой компании, а на корабле, где у каждого есть своё место, это не так-то легко! Для парней синьора Алонзо он неудачник. Нищий изгнанник, застрявший в рыбачьем посёлке.

– То есть его потребность унизить меня происходит из желания сгладить собственное унижение? Мне, знаешь ли, от этого не легче!

– Через два-три дня к нему все привыкнут, и тебе больше не придётся отсиживаться здесь, словно сова в дупле! – пошутил Пульчино.

– Умеешь ты успокоить…

После выговора, который я устроила Манриоло, на душе стало ещё тревожнее. Я подумала, что замечания Пульчино отличались удивительной меткостью, и вообще, за годы нашей связи он научился мыслить почти как человек. Раньше я не придавала этому значения, но теперь задумалась: в кого я его превращаю? Наша дружба, такая естественная, как дыхание – куда она нас могла завести?!

Позже, воспользовавшись темнотой, я незаметно вышла на палубу. Море слегка раскачивало фелуку на маслянистых волнах. В небе на западе таял закат, грязно-розовый, как рыбьи жабры. Вся команда собралась вокруг котелка с бобовой похлёбкой. Пахло солониной, грубоватыми шутками, усталостью после долгого дня и тем особым умиротворением, которое наступает, когда люди чувствуют, что неплохо потрудились вместе и теперь с полным правом можно предаться отдыху. Манриоло тоже был там. До меня по-прежнему доносились их смешки и обрывки разговоров, но теперь я постаралась отрешиться от этого, впитывая приглушённое бормотание волн, запах смолы и соли, поскрипывание снастей, тысячи таинственных ночных звуков… Наконец, я почувствовала себя просто точкой, скользящей навстречу невидимому горизонту. Сосредоточившись, я попыталась позвать бедного Гриджо, но никто не ответил. Море, простиравшееся вокруг, оставалось тихим и безмятежным, только стайка дорадо испуганно метнулась прочь от моего зова. Я подумала, что валлуко совсем измучился, бедняга. Манриоло – просто эгоист! Он вполне заслуживает, если Гриджо захочет уплыть насовсем!

***

На третий день вдруг задул свежий встречный ветер, так что часть пути нам пришлось проделать на вёслах. К вечеру все вымотались настолько, что даже Манриоло немного притих.

– Сегодня пораньше пристанем к берегу! – распорядился синьор Алонзо. – Спешить нам особо некуда.

Капитан был прав. По рассказам моряков я знала, каким коварным бывает ветер. Стоит зазеваться, и тебя в темноте быстро выбросит на скалы!

Впереди как раз показался Пицене – шумный прибрежный городок с рыжими черепичными крышами, черными иглами кипарисов и традиционным замком на холме. Толстые приземистые башни, расположенные по углам крепостной стены, казалось, проседали под тяжестью облаков. В порту на рейде стояли два больших корабля, в одном из которых – по округлому корпусу и высоким надстройкам на носу и на корме – легко было признать венеттийского «купца». Сердце у меня дрогнуло. Я подумала, что капитан почти наверняка был знаком с Рикардо Граначчи… а может быть, и с Алессандро.

Грязный, крикливый порт встретил нас шумом и толкотнёй. Синьор Алонзо, хлопнув по плечу местного чиновника, принялся расспрашивать насчёт стоянки и приличной таверны. Издали было заметно, как они с портовым служащим шептались, склонив головы и поглядывая в сторону венеттийской каракки. Кажется, тот корабль возбудил не только моё любопытство.

– Хочешь попробовать?

Вздрогнув, я оглянулась. Рядом со мной стоял Манриоло, протягивая кулёк, сложенный из виноградных листьев. В кульке была горсть оливок. И когда только он успел их раздобыть?

– Пройдёмся немного, – предложил он. – Синьор Алонзо сам обо всём договорится. Всё равно до завтра мы отсюда не двинемся.

Судя по оливкам и мирному тону, он надеялся меня задобрить. После вчерашней размолвки мы так и не помирились. Манриоло остался ночевать на палубе с матросами, а я всю ночь пролежала без сна, прислушиваясь к усталому поскрипыванию переборок и размеренному плеску волн.

Чем дальше мы отходили от порта, тем спокойнее и тише было вокруг. На молу торчали рыбацкие домишки на сваях, похожие на дозорных, бдительно следящих за морем. Ветер, так некстати задержавший нас в пути, трепал растянутые для просушки сети.

У оливок был крепкий, солоноватый вкус, но моего настроения это не смягчило.

– Мне не нравится, что ты выставляешь меня дурой перед людьми Алонзо Кариньяно, –прямо заявила я. – Что это вчера было за представление?! Я тебе не жена и не наречённая!

– Твои слова разбивают мне сердце, – нарочито вздохнул Манриоло, но, споткнувшись о мой рассерженный взгляд, посерьёзнел: – Ладно. Будь ты моей невестой, всё было бы проще. В команде у синьора Алонзо есть разные люди, и кое-кто из них не прочь воспользоваться обстоятельствами. Взять хотя бы Джованни с Барилем. На последней стоянке они едва не разыграли тебя в кости! Хорошо, что капитан вовремя вмешался. Если донна Джулия когда-нибудь узнает об этом, она оторвёт мне башку и скормит её морренам! Пусть лучше эти невежи думают, что ты со мной…

У меня загорелись щёки. Раньше мне не приходилось сталкиваться с подобной грубостью. В монастыре на Терра-деи-Мираколо, разумеется, не было мужчин, кроме старого Ваноцци, целый день дремавшего в будке у ворот. Но Ваноцци был так стар, что вопрос о его поле можно было считать несущественным. Он казался ровесником монастырских стен. После этого, в Венетте, я жила под защитой Рикардо и донны Ассунты, ну а в Перне рыбаки слишком боялись моих талантов, чтобы позволять себе вольности. «Не дай бог оскорбишь морскую ведьму – потом будешь целый месяц хлебать пустой суп из капусты!» – вот что они, вероятно, думали. В Перне я была в безопасности. А теперь?

К одиноким женщинам вроде меня мир был не очень благожелателен. Когда мы попадём в Венетту, к кому мне обратиться за покровительством? Вероятно, Джулия могла бы меня защитить, но ещё неизвестно, что на это скажет её брат, Рикардо. Прошлой весной я обвела его вокруг пальца, выдав себя за его сестру, и в отместку он вполне мог упрятать меня в тюрьму. Для простой девушки назваться патрицианкой – преступление, и неважно, насколько благородными были мои мотивы! А поскольку муж Джулии находился в отъезде, за нас некому будет заступиться! Разве что Алессандро… но я запрещала себе мечтать о нём. Может, он теперь меня презирает. Из-за меня ему пришлось пережить настоящий кошмар, и вряд ли его обрадует, когда я вдруг опять появлюсь у него на пути!

Манриоло тем временем продолжал извиняться. Спохватившись, я поняла, что пропустила его последние слова мимо ушей.

– Ладно, забудем это.

Ссориться расхотелось. В конце концов, какая разница, что подумают или не подумают про меня синьор Алонзо и его люди! Через день-другой мы расстанемся и, надеюсь, больше никогда друг друга не увидим.

Размышляя каждый о своём, мы повернули обратно к порту и шумным улочкам Пицене. На постоялом дворе стоял дым коромыслом. В зале было так тесно – яблоку негде упасть! Манриоло ввинтился в толпу у стойки, чтобы найти хозяина, а я отошла в сторонку, пропустив запыхавшуюся разносчицу с подносом, и огляделась. За отдельным длинным столом я увидела синьора Алонзо с помощником в компании каких-то важных господ. Уж не капитан ли той каракки сидел напротив него? Пожилой седоволосый синьор был очень похож на венеттийца. Об этом говорила и его солидная неброская одежда, и энергичная манера речи. Его спутники выглядели попроще и больше помалкивали. Может, охранники? Зато синьор Алонзо, как всегда, болтал за троих: речисто блестел зубами, улыбался, постоянно подзывал разносчиц, требуя то жаркого из козлятины, то ветчины, то новый кувшин вина. Похоже, все они отлично проводили время.

– Я, пожалуй, подсяду к ним, чтобы узнать, чего нового, – сказал Манриоло, внезапно появившийся рядом со мной. – А ты, если хочешь, поднимайся наверх. Здесь всё забито, но мне удалось сторговать одну комнату. Хоть сегодня выспимся как нормальные люди, в нормальных постелях! Господь свидетель, мне надоело складываться, словно нож, чтобы впихнуться в тот сундучок, который синьор Алонзо гордо называет каютой! И я устал засыпать на палубе под храп Бариля! Этот парень так рычит во сне, словно воображает себя медведем!

Я невольно засмеялась, взяла ключ и отправилась наверх. Мне тоже хотелось узнать новости из Венетты, но в свете нашего последнего разговора напрашиваться в компанию к подвыпившим господам было бы верхом глупости. Потом не оберёшься проблем, даже если Манриоло поклянётся перед всеми, что я его родная жена! Так что я смирилась и пошла готовиться ко сну.

Комната с низкими темными балками под потолком встретила меня тишиной и покоем. Снизу отдалённо долетали всплески голосов и звон посуды. Постель выглядела вполне удобной, а в умывальнике была вода. Что ещё нужно усталому путнику? Охапка сена на полу, накрытая одеялом, видимо, предназначалась для Манриоло. Хмыкнув, я раскрыла окно. Где-то вдалеке брехали собаки. Скользкий рыбный запах, ударивший в ноздри, на миг заставил меня вспомнить о Перне. Здесь было так же спокойно и тихо. Громкие события, бушевавшие в Венетте, Фиеске, Медиолане и Эттуро, обходили этот городок стороной. В местечках вроде Пицене оседали люди, которым больше нравилось быть зрителями происходящих где-то событий. «Идеальное место для тех, кого потрепало жизненным штормом», –подумала я про себя. Потом забралась в пахнувшую лавандой постель и решила хотя бы на одну ночь выбросить из головы все тревоги.

Несмотря на усталость, заснуть удалось не сразу. Оказалось, я привыкла к убаюкивающей качке и скрипучей жалостной песне фелуки, и теперь мне этого не хватало. Было душно, голоса посетителей внизу постепенно затихли. Кажется, я задремала… но внезапно чей-что вскрик безжалостно вырвал меня из сна. Подскочив, я села в кровати. В ушах у меня звенело, посреди темноты выделялся белёсый квадрат окна. Спросонья я не сразу сообразила, кто я и где нахожусь. Голова закружилась, в висках молоточками стучала боль.

Что-то случилось, пока я спала. Что-то плохое. Только не здесь, на берегу, а в море.