Читать книгу Короли вечерних улиц - Алевтина Сергеевна Чичерова - Страница 4

«Опаздывает… Хоть бы вообще приехал…»

Опираясь спиной о стену дома, Мика стоял, томимый ожиданием, на условленном месте. С того дня, когда он назвал Батори свой адрес и тот привез его домой, они тут и встречались. Договариваясь заранее о времени, Мика приходил сюда, а Батори приезжал и забирал его. Но сегодня он что-то опаздывал на час, и Шиндо это несколько тревожило. Каждый раз, когда он приходил, но его не ждала серая Тойота, мальчик боялся, что именно сегодня этот человек не приедет, и день окажется пустым и бессмысленным, утратит все свои краски и потускнеет. Ведь только эти недолгие встречи несколько раз в неделю помогали Микаэлю выживать и справляться со всеми возникающими трудностями. Он ждал назначенного часа и жил только этими моментами, все остальное промежуточное время словно и вовсе не существовало для него. Общение с этим человеком наполняло его жизнь счастливыми моментами, которые никто и никогда не пытался подарить ему ранее. Непосредственно в этом человеке он обретал такую необходимую ему поддержку и черпал силы, дабы прожить до их следующего воссоединения.

Мика ужасно волновался, когда миновало еще полчаса. Так надолго Ферид никогда не опаздывал. Что могло случиться? Вдруг он передумал видеться с ним и уже больше никогда не приедет? От этой мысли у парня все похолодело внутри. Он с ужасом подумал о том, что отныне существование без присутствия в его жизни Батори просто невообразимо. Конечно, если Ферид оставит его, Мике придется пережить такой удар и, возможно, он выберется, но во что тогда превратится его жизнь? Нет. Мика замотал головой, освобождаясь от глупых мыслей, придя к выводу, который устраивал его гораздо больше, что Батори всего-навсего задерживается. Он же все-таки занятой человек, у него есть работа, свои обязанности. Наверняка он даже имеет свой бизнес, пусть и не говорил Микаэлю о роде своих занятий, но Мика, собственно, и не спрашивал. А взрослые часто опаздывают, Шиндо это прекрасно знал, потому как не раз, гуляя в парках или просто прохаживаясь по вечерним улицам, видел, как на свидание к девушкам приходили их мужчины и извинялись перед теми за свое опоздание, списывая всё на работу, непредвиденные обстоятельства и всякие другие причины.

Не отрывая тревожного взгляда от угла, из-за которого обычно выезжала заветная машина, Мика вдруг подумал:

«Странно, я сейчас выгляжу точно так же, как те девушки, ждущие своих парней»

«Черт, что за бред»

Он улыбнулся самому себе от такого глупого сравнения. Как оно ему даже в голову пришло? Это совсем другое. Ферид… он для него как друг. Единственный, а потому самый лучший.

«Интересно, а кто я для него?… Просто глупый, обездоленный мальчишка, привлекший его внимание или…»

Мика вздохнул и коснулся макушкой кирпичной стены, поглядев из-под полуприкрытых век на виднеющееся сквозь зеленую листву ярко-голубое небо.

«Кто я для него? Почему он общается со мной? Чем я интересен ему?… Пожалуйста… приезжай…»

Он зажмурился и вдруг услышал, как к тротуару подъехала машина, и поспешил открыть глаза. В душе моментально разлилось тепло, и счастливая улыбка сама озарила лицо, когда дверца открылась, и мужчина с серебристыми волосами жестом поманил его.

– Здравствуй, Мика, – тонкие губы изогнулись в приветливой улыбке, когда Шиндо приблизился и опустился на сидение.

– Здравствуйте, господин Ферид, – ответно поприветствовал его Микаэль.

– Что-то не так? – осведомился Батори, подметив некоторое облегчение, читающееся на лице парня.

– Все отлично, – искренне улыбнулся Шиндо, – просто Вы опаздывали, и я ужасно боялся, что Вы не приедете.

– Вот как, – уголком рта усмехнулся Ферид. – Извини, возникли кое-какие непредвиденные обстоятельства, и я был вынужден задержаться.

– Не нужно ничего объяснять, я же не девушка на свидании, перед которой нужно оправдываться из-за опоздания, – весело сказал Микаэль.

– У тебя уже был опыт общения с противоположным полом? – лукаво поглядел на него Батори.

– Нет. Еще не было, – отрицательно мотнул головой Шиндо и опустил задумчивый взгляд. – Я еще ни разу ни в кого не влюблялся.

Мика не обратил внимания из-за шума проезжающих мимо машин и разговоров прохожих, доносившихся из открытого окна с улицы, как Батори тихонько хмыкнул, а потом произнес:

– А хотел бы?

– Эм, – Мика задумался. Раньше подобными мыслями он не увлекался, на повестке дня стояли другие, более важные размышления, а сейчас уделив внимание этому вопросу, подумав над всеми этими тонкостями, которые по крупице он хватал отовсюду, и подключая свой личный опыт, мальчик, сложив для себя все кусочки мозаики, пришел к выводу, который он тут же и озвучил:

– Наверное, нет.

– Почему? – изогнул бровь Ферид. – Любовь – это же так прекрасно, об этом утверждают абсолютно все. Разве ты не хочешь испытать это неземное чувство?

– Не хочу, – более решительно ответил Микаэль, – я знаю, что говорят о любви, но мне кажется, человек от нее только страдает… Я не знаю, как это любить девочку. Хотя я и не раз слышал скандалы наших соседей друг с другом и часто видел ссоры на улицах, но я любил своих родителей, а они только причиняли мне боль, и от этого мне становилось еще хуже, еще больнее. А сейчас, когда я остыл к ним, мне легче. Мне все равно, что они будут делать, как будут ко мне относиться, для меня это уже не имеет значения, – Мика встретился с задумчивым взглядом глаз мужчины, в которых не прослеживалось и толики насмешки. – Поэтому я и не хочу.

– Это весьма серьезное заявление, малыш, – мягко поглядел на мальчика Ферид.

– Считаете, что я глупый и просто так говорю всякую чушь? Слишком легко рассуждаю о сложных вещах и делаю выводы, будучи еще ребенком? – серьезно посмотрел в лицо мужчины Микаэль.

– Вовсе нет, – отрицательно мотнул головой Батори, – я не считаю тебя глупым. Отнюдь. Тут все несколько иначе и мне весьма интересен ход твоих размышлений и суждений. К своим годам ты прошел хорошую школу жизни и вполне имеешь право на собственное мнение. Только не делай его слишком категоричным и безапелляционным. Человек должен быть гибче и рассматривать вещи под разными углами, словом, уметь менять свое отношение к чему-либо, если этого требуют обстоятельства и логика. Это и превращает несмышленого ребенка, который видит лишь одно дерево, во взрослого полноценного человека, взору которого предстает целый лес.

Батори усмехнулся, глядя на несколько растерянный и озадаченный вид Шиндо.

– Извини, кажется, я напустил слишком много тумана.

– Нет, – Мика потер лоб, – я понял, что Вы хотели этим сказать. А это касается только любви?

– Это касается абсолютно всего, – мягко улыбнулся Батори, понимая, что перед ним пусть и очень смышленый, но все же ребенок. Тем более ребенок, не видевший в жизни абсолютно ничего, как он сам сказал. – Итак, поскольку я все же опоздал, мне необходимо реабилитироваться перед тобой, а потому, – он сузил глаза, – у меня есть отличное место на примете, чтобы увлекательно провести сегодняшний день.

– А что за место? – сразу с интересом осведомился Микаэль.

– Увидишь, тебе понравится, – таинственно улыбнулся Батори и повернул ключ зажигания.

Невзирая на то, что Микаэль ощущал себя довольно взрослым для подобных мероприятий, однако он пришел в полный восторг, когда Ферид привез его в парк развлечений. Он никогда не думал, что все это может быть настолько здорово, сотни аттракционов на любой вкус, игровых салонов, разнообразных шоу и еще столько всего потрясающего, что казалось описать словами испытанные эмоции было из области фантастики. Обычно он смотрел на подобные развлечения со стороны, завидуя детям, которых привели сюда родители и которые позволяли им абсолютно все, и эти дети, такие же, как и Мика, может постарше, может помладше, не важно, но все они казались самыми счастливыми и, по сути, так оно и было. Они действительно были счастливы, у них были любящие родители, которые уделяли им внимание и пытались доставить обычное простое удовольствие, балуя и опекая.

Наблюдать за такими детьми Мике всегда было больнее всего, а потому, он не часто приходил в подобные места, чтобы не терзать себя. А если и случалось, он, стоя где-нибудь в стороне, предавался глупым грезам о том, чтобы однажды и его родители привели его сюда, и они вот точно также вместе гуляли, сидели в кафе, смеялись и веселились. И сейчас Мика, как самый обычный ребенок, ничем не отличающийся от тех, на кого он только издали смотрел, просто радовался, познав наконец, это чувство безмятежности и счастья. Пусть сопровождали его и не родители, только для Мики в эти минуты это было вовсе несущественно. Ведь он был не один. С ним был Ферид, который дарил ему эту радость и на что бы Мика не обратил внимание, или только намеревался обратить, он вел его туда, даже не спрашивая, словно читая мысли и предугадывая заранее все его желания.

Этот поход принес массу впечатлений, а последней завершающей каплей стал зоопарк. Микаэль всегда считал это развлечение совсем уж для маленьких и никогда не придавал ему особого значения. Более того, ему всегда было жалко зверей, томящихся в неволе, и он не был особо рад предложению мужчины посетить зоопарк, однако согласившись, пробегая глазами вольеры, он с трепетом созерцал все разнообразие фауны самого большого зоопарка в городе.

Подытожив сегодняшний день, который близился к концу, посиделкой в кафе, они поехали домой. Но проезжая по набережной, Ферид остановил машину у обочины и вышел. Без слов Микаэль последовал за ним. Спустившись по каменной лестнице к пустынному пляжу, они, присев на ступени, смотрели на море, имеющее в эти мгновенья зеленоватый оттенок. Свежий бриз обдувал лица, внося в легкие влажный, солоноватый воздух. Солнце едва касалось горизонта, выстилая неровным, колеблющимся полотном сверкающую дорожку. Гул автомагистрали заглушался шумом прибоя и криком чаек. Казалось, спустившись сюда, ты окунулся совсем в другой мир, такой загадочный и далекий, наполненный своими тайнами и сокрытый вуалью чарующей и манящей неизвестности глубоких вод.

– Тебе понравился сегодняшний день? – отведя взор от моря, спросил Ферид мальчика, сидящего рядом и бросающего на него украдкой взгляды восхищения и трепета.

– Что Вы, очень. Я никогда такого не испытывал. Это было так здорово, что я даже передать не могу, спасибо Вам большое, – быстро проговорил Микаэль, с улыбкой взглянув в серые глаза. – Я даже не думал, что все это может быть так весело.

– Я рад, – мягко улыбнулся Батори. – Надеюсь, ты ничего не имеешь против того, что мы не едем прямо домой, м?

– Нет, конечно, – ответил Мика. Его дико подкупало и располагало, что Ферид, с момента их встречи и по сей день, общается и считается с его мнением так будто бы они ровесники. – Я обожаю море, – он поглядел на волны, которые быстро приближались и разбивались о песчаный берег, – оно такое загадочное, красивое и в тоже время очень опасное и страшное, во время шторма. В один момент может превратиться в чудовище и унести тысячи жизней, а потом снова стать спокойным, тихим и ласковым и звать к себе.

– Некоторые люди напоминают море, – устремив взгляд перед собой, медленно произнес Батори, – они так же прекрасны и загадочны, кажется, они элементарно по своей природе не способны на плохие вещи, но в один момент они превращаются в жестоких, хладнокровных убийц, не останавливающихся ни перед чем в достижении своих разрушительных целей, и пока не смоют все на своем пути не остановятся, после чего вновь облачаются в рясу.

– Наверное, это ужасно – быть рядом с таким человеком, никогда не знаешь, чего от него ожидать, – подумав, произнес Микаэль.

– Ты прав, мальчик, это ужасно, – спокойно произнес Батори.

– Вам попадались такие люди? – поглядел на него Мика.

– Не единожды, – слабо улыбнулся мужчина.

Мика перевел взгляд на море и затих. Мысли, образовавшиеся сегодня во время ожидания, снова проникли в мозг, особенно после произнесенных слов.

– Господин Ферид, – украдкой бросил на него взор Мика и остановил его на своих скрещенных в замок пальцах, – ответьте…

Батори повернул голову и, убрав от лица длинные пряди волос, раздуваемые ветерком, внимательно поглядел на мальчика.

– Почему Вы общаетесь со мной?

– Хм, почему… – неспешно повторил Батори, и на его лице заиграла теплая улыбка, – возможно потому, что ты нравишься мне как человек и потому… что мне больше не с кем… Ты единственный с кем я могу быть самим собой.

– Правда? – распахнул глаза Микаэль.

– Правда, – тихо прозвучал мягкий голос.

Мика смотрел в его глаза, ощущая всем естеством эту нежность и тепло, сквозившее в них. Никто раньше не смотрел на него с такой любовью, и в этот момент что-то дрогнуло у Микаэля в сердце. Оно забилось в груди, щеки вспыхнули и, испугавшись странного прилива, слабые отголоски которого поселились в его душе некоторое время назад, он быстро отвел взгляд, уткнувшись им себе под ноги.

– Как не хочется прерывать такой вечер, но пора домой…

Мика взглянул на Батори, который поднялся и мягко смотрел на него сверху вниз.

– Эм, да, конечно, – несколько растерянно, будучи еще под гнетом странного ощущения, сказал Микаэль и поспешил встать.

Уже спустились сумерки, облачив своей полупрозрачной тканью огромный мегаполис, когда Батори остановил машину и Мика покинул салон.

– Спасибо Вам большое за сегодняшний день, господин Ферид, он был просто великолепным, – улыбнулся он.

– Тебе спасибо… дружок, – произнес Батори. – Увидимся.

– Ага, – кивнул Микаэль и, проводив машину взглядом, пока она не скрылась за углом, вздохнув, поплелся домой, осмысливая по пути все, что с ним сегодня произошло.

Подняв воротник куртки и сунув руки в карманы, Микаэль поглядел на затянутое тяжелыми тучами небо, с которого огромными каплями с невероятной силой хлестал дождь. Казалось, само небо плачет в такой тяжелый день, однако глаза Мики не выпустили ни единой слезинки. Его не трогали даже крики и стенания его рыдающей матери, которые пронизывая воздух, разносились завывающим ветром по полупустому кладбищу, еще больше нагнетая и без того тяжелую атмосферу. Небольшая кучка людей столпилась около свежей могилы; кто-то успокаивал женщину, давая ей стакан, дабы заглушить боль утраты, кто-то стоял в стороне и молча напивался, пользуясь случаем; кто-то просто стоял и с сожалением смотрел на всю эту картину, тихонько или громко причитая.

В день смерти отца, Мика, как подобает сыну умершего родителя, стоял у могилы и безучастно смотрел то на надгробную плиту, то на заливающуюся горькими слезами мать, но чаще возводил взор к небу или устремлял его к горизонту, слыша осудительное бормотание за спиной в свой адрес. В данной ситуации парню все это казалось каким-то глупым маскарадом, притворством чистейшей воды, он даже не мог воспринимать все всерьез.

«Убиваться, тосковать, плакать… Просто смешно… Эти люди – «добрые и самые близкие друзья» – собрались здесь чтобы вдоволь погоревать, упиться своим горем, и хотят чтобы я делал то же самое, отдав заслуженную дань почтения… Хах, и почему же вы такие смешные?… Нет, вы просто идиоты… Вы считаете меня неблагодарной дрянью, не проронившей ни слезинки за своим усопшим родителем, и пускай. Ваше право. Вы можете считать меня кем угодно… Мне плевать…»

Пока длились шумные поминки в их скромной квартирке, где собралось по меньшей мере человек 15-20, почему-то всем вдруг захотелось утешить несчастную вдову, которая осталась совсем одна с пятнадцатилетним сыном, Микаэль сидел в своей комнате, забравшись с ногами на кровать и обхватив колени руками, коснувшись макушкой стены, глядел в окно, за которым от сумасшедших порывов стонущего ветра гнулось дерево, дрожа, будто готово вот-вот треснуть под жутким гнетом не в меру разбушевавшейся стихии. Сквозь приоткрытую дверь из коридора и за стеной, Мика слышал душераздирающие возгласы, доносившиеся из кухни. Но вскоре они стихли, и парень понял, что поминки подошли к своему логическому завершению и обнаружить кого-нибудь в сознании будет поистине невозможно.

Микаэль не чувствовал в этот день абсолютно ничего, и даже угрызения совести не терзали его по этому поводу. Он не видел причин сожалеть о чем-либо и убиваться, предаваясь отчаянию, заглушать вместе с остальными боль потери дешевым пойлом, от которого хотелось только блевать. Он просто переживал этот день, как и все другие, минувшие и сразу забытые, отложенные в самую глубину недр памяти, где их уже не достать…

Шиндо зашел на кухню. Остановившись в дверном проеме, он молча смотрел на свою мать, которая с бутылкой наперевес второй день предавалась своему горю, позабыв обо всем. Мика не чувствовал к ней жалости. Он не понимал ее. Не мог понять. И все же…

– Мам, – тихо позвал Мика и легкой походкой преодолев расстояние от двери к столу, опустился на табурет.

Сделав очередной глоток, она утерла тыльной стороной ладони струившиеся по щекам слезы и перевела взгляд на сына.

– Заговорил? – иронично усмехнулась она. – Наконец-то ты заговорил.

Мика ничего не сказал в ответ, в то время, как женщина снова сделала глоток прозрачной жидкости из стакана и, словно под тяготой осознания, покачав головой, устремила взгляд на стену.

– Ты жестокий, – тихо выдавила она. – Прав был твой покойный отец, ты растешь чудовищем. Как мы могли воспитать такое? В кого ты превратился?… – она закрыла лицо руками, всхлипывая от душащих слез. – Тебе полностью плевать на нас…

– Мама, – попытался Микаэль, но женщина вскинула на него полный ненависти взгляд.

– Тебе плевать на нас! Твой отец! Это же твой отец! – закричала она, словно в безумии. – Умер твой отец, а ты даже не заплакал, хотя всегда готов был рыдать по любому поводу, а сейчас! – она схватила Мику за плечи, продолжая истерику. – Это же твой отец, ты что, не понимаешь, неужели тебе настолько плевать на нас?! Мы же твои родители! Как можно так ненавидеть собственных отца и мать! Что с тобой произошло?! Ты стал чужим!

– Мам, прошу не надо, – немного испугавшись такой реакции со стороны матери, проговорил Мика.

– …Ты не мой сын! Нет! – ее глаза зло сверкнули, и она отпустила его и поднялась. – Я не могла воспитать такого жестокого человека. Я не хочу тебя видеть. Убирайся. – Глухо изрекла она.

– Что ты сказала? – переспросил Мика. – Ты выгоняешь меня из дома?

– Я сказала, убирайся! – гневно крикнула она и, махнув рукой, смела со стола пустые бутылки, которые со звоном разбились, упав на бетонный пол. – Такой как ты мне не нужен! Пошел вон из моего дома! – она указал на дверь. – Чтобы я больше никогда тебя не видела! Я не хочу жить под одной крышей с таким бездушным ублюдком! Пошел вон!

– Ну, раз так, – Мика резко встал, – прощай, мама.

И в чем был, захватив лишь куртку, выскочил из квартиры, не желая больше ни минуты оставаться в этом доме с этой женщиной, смевшей называть себя его матерью. Пусть лучше он будет жить на улице, скитаться по помойкам и голодать, ему не привыкать, но сюда он больше не вернется. Хватит! Эта страница вычеркнута из жизни.

– Что произошло? – присев рядом с Микаэлем на лавку на набережной, серьезно спросил Батори. Еще выходя из машины, он заметил несколько потрепанный, неопрятный вид белокурого юноши.

– Две недели назад умер мой отец, – опустив подбородок на сцепленные в замок пальцы, глядя на полоску горизонта, сообщил Мика.

– Говорить тут о сожалении не имеет смысла, – подытоживая, произнес Батори.

– Естественно, – иронично ухмыльнулся Мика. – О каком сожалении может идти речь, я ненавижу его как бешеную собаку.

– Ты так мне и не ответил, – строго поглядел на него Батори.

– Что тут отвечать, – пожал плечами Шиндо, – на второй день мать выгнала меня из дома. Я так и не стал тем, кого бы они хотели увидеть.

– Ты скитался по улицам? – сдвинув брови, произнес Батори, понимая почему мальчик в таком состоянии.

– А что мне оставалось? – усмехнулся парень. – Жилья-то у меня так и нет. Ты был в отъезде. Вот и пришлось примкнуть к местному огоньку общества бомжей у мусорного бака через пару кварталов, и знаешь, – криво усмехнулся Микаэль, – там, как выяснилось, есть неплохие ребята. Они даже обещали отвести меня в свою коммуну под мостом.

– Что за вздор? – одернул его Ферид.

– А почему бы и нет? – улыбнулся Микаэль. – Надо же мне где-то доживать свой век.

– Поедешь ко мне? – подумав, мягко спросил Батори.

– В смысле, к тебе? – непонимающе взглянул на него Шиндо.

– В прямом. – Мужчина поднялся.

Мика в недоумении смотрел на человека с развевающимися на ветру длинными серебристыми волосами. За годы их знакомства эта фраза прозвучала впервые. Шиндо общался с ним на протяжении двух лет, и всегда Ферид оказывал ему необходимую поддержку, помогал, чем мог, он знал о Мике всё и, тем не менее, за это время Батори ни разу не показывал ему свой обитель и никогда внятно не говорил о роде своей деятельности. Мика лишь знал то, что тот занимается каким-то бизнесом, не вдаваясь в детали и подробности, которые самому Шиндо, собственно, были и ни к чему.

– Согласишься жить со мной? – выразительные глаза мужчины смотрели прямо, ожидая ответа.

На минуту опустив взор сапфировых глаз к полу, подумав и приняв решение, Мика выпрямился.

– Да.

– В таком случае, пойдем, уже темнеет, – мягко улыбнулся Батори, протягивая руку и когда Микаэль приблизился, положил ее ему на спину и повел к машине.

«Что же я делаю?…»